ло. Его лицо
показалось мне знакомым. Он вполне мог оказаться, как Глория Уайт, акте-
ром, которого я видел во множестве фильмов.
    Однажды он мне приснился, уже здесь, в тюрьме. Он был женщиной. Он
был цыганкой-гадалкой и смотрел в свой хрустальный шар, не говоря ни
слова.

----------------------------------------------------------------------------
    Я сказал Мюриэль:
    - Не нравится мне ваш вид.
    - Что? - сказала она.
    - Вид у вас очень усталый, - сказал я. - Спите хорошо?
    - Спасибо, нормально, - сказала она.
    - Простите, - сказал я. - Конечно, это не мое дело. Просто вы так
живо рассказывали про этих мотоциклистов. А потом вы замолчали, как будто
сняли маску, и мне показалось, что вы измотались вконец.
    Мюриэль знала, кто я такой. Она видела меня не меньше двух раз в
неделю в обществе Милдред и Маргарет, пока кафе-мороженое еще работало.
Так что мне не пришлось говорить ей, что и я, как она, практически
одинок. Она своими глазами видела, как я добр и терпелив со своими более
чем бесполезными родственницами.
    Так что она была заранее ко мне расположена. Она мне доверяла и с
неподдельной благодарностью откликнулась на мою заботу о ее благополучии.
    - Если хотите знать правду, - сказала она, - я почти и не сплю, все
переживаю за детишек. Их у нее было 2.
    - Сейчас дела так плохи, - сказала она, - что я даже не знаю, смогу
ли послать хоть 1 из них в колледж. Я из семьи, где все учились в
колледже, не видя в этом ничего особеного. Теперь все позади. И ни 1 из
них не занимается спортом.
    Мы могли бы стать любовниками прямо в ту ночь, а не 2 недели спустя,
если бы в кафе не ворвался разъяренный, похожий на чудовищную глыбу
толстяк, с воплем:
    - Где он, этот щенок? Подавайте его сюда! Он спрашивал про мальчишку,
который работал после школы в Таркингтоновской конюшне, чей велосипед я
украл. Я оставил велосипед на самом виду, возле входа. Все заведения и
лавки на Клинтон-стрит были закрыты, от причала до середины холма. Так
что единственное место, где мог быть этот паренек, - кафе "Черный Кот",
или, что еще хуже, один из фургончиков на стоянке за домом.

----------------------------------------------------------------------------
    Я сделал вид, что я тут ни при чем.
    Мы с ним вышли на улицу, посмотреть, о каком таком велосипеде он
говорит. Я выдвинул теорию, что мальчик ни в чем не виноват, он хороший
малый, и его тут духу не было, а какой-то злодей стащил у него велосипед
и бросил здесь. Тогда он кинул велосипед в кузов своего потрепанного
пикапа и сказал, что опаздывает, надо договориться о работе в тюрьме, на
том берегу.
    - А какая работа? - спросил я. И он сказал:
    - Они там набирают учителей.
    Я спросил, можно ли мне поехать с ним. Он сказал:
    - Только если ты не собираешься учить тому, чему могу учить я.
    - Возьмусь за все, что тебе не подойдет, - сказал я.
    - Я хочу учить столярному делу, - сказал он. - Ты хочешь учить
столярному делу?
    - Нет, - сказал я.
    - Честное слово? - сказал он.
    - Честное слово, - сказал я.
    - 0'кей, - сказал он. - Давай, влезай.
30

----------------------------------------------------------------------------
    Чтобы вам стало понятно, как рядовые охранники в Афинах относились к
белым людям - а о Черных и говорить нечего, - вы должны знать, что почти
все они были родом с самого северного из островов Японии - Хоккайдо.
Примитивные аборигены на Хоккайдо, айны, считаются ужасными уродами,
потому что они такие бледнолицые и волосатые - настоящие Белые люди. С
генетической точки зрения они такие же белые, как Нэнси Рейган. Их
далекие предки совершили ошибку: когда их стали угнетать и унижать более
высокоразвитые цивилизации Востока, они подались на север, вместо того,
чтобы уйти на запад, в Европу, а затем, само собой, и в Западное
полушарие.
    Эти Белые люди с Хоккайдо здорово просчитались. Они отстали
практически ото всех. А когда человек, собиравшийся учить столярному
делу, и я появились у ворот, которые выходят на дорогу через Национальный
лесной заповедник, там стояли на часах 2 свеженьких новобранца, только
что с Хоккайдо. Благодаря нашей Белой коже мы им внушали не больше
уважения, чем пара пьяных и буйных Арапахо.

----------------------------------------------------------------------------
    Человек, собиравшийся преподавать столярное дело, назвался Джоном
Доннером. По дороге он меня спросил, не видел ли я его в шоу Фила Донахью
по телевизору. Эта программа шла ежедневно во второй половине дня, кроме
выходных, в течение 1 часа, и там всегда выступали настоящие люди, а не
актеры. С ними стряслось примерно одно и то же несчастье, и они вышли
победителями, или едва справились, или еще как-то вышли из положения.
Были еще 2 программы, соперничавшие с шоу Донахью, и старый романист Пол
Шлезингер умудрялся смотреть все 3 разом, переключаясь с одной на другую.
    Я спросил, зачем он это делает. Он сказал, что старается подловить
момент, когда им там будет вдруг совершенно не о чем говорить.

----------------------------------------------------------------------------
    Я сказал Джону Доннеру, что, к сожалению, ни одной из этих программ
посмотреть не мог, потому что учил Умению Слушать Музыку как раз во
второй половине дня, а после этого еще и преподавал Военные Искусства. Я
его спросил, о чем была та передача, в которой он участвовал.
    - Про тех, кто вырос в приютах для сирот и кого драли без передышки,
с утра до ночи, - сказал он.

----------------------------------------------------------------------------
    В тюрьме мне придется посмотреть много записей программ Донахью, но
той, с Доннером, я так и не видел. В Афинах показывать эту программу было
все равно что возить уголь в Ньюкасл - там же практически каждого драли
регулярно и жестоко, с малых лет.
    Доннера я там не видел, а вот самого себя раза 2 заметил, или это был
кто-то, издали очень похожий на меня, в старых съемках времен Вьетнамской
войны.
    Я даже 1 раз закричал на всю тюрьму:
    - Вон он я! Вон он я!
    Заключенные столпились у меня за спиной, уставились на экран,
спрашивая:
    - Где? Где? Где?
    Но они опоздали. Меня уже не было.
    Куда я девался?
    А вот он я.
31

----------------------------------------------------------------------------
    Джон Доннер вполне мог быть патологическим лгуном. Он мог наврать,
что участвовал в Донахью-шоу. Что-то в нем было в высшей степени
подозрительное. А с другой стороны, он мог находиться под охраной
Федеральной Программы Защиты Свидетелей, тогда у него было новое имя и
фальшивая биография, которую ему написал ГРИО(тм). Статистически ГРИО(тм)
должен был достаточно часто, я думаю, вставлять в биографию вымышленного
лица участие в "Донахью-шоу".
    Он уверял, что мальчишка, который живет у него, - его родной сын. Но
он вполне мог и похитить его, как я стащил у него велосипед. Они приехали
в город всего 18 месяцев назад и ни с кем не общались.

----------------------------------------------------------------------------
    Я уверен, что его фамилия вовсе не Доннер. Я знал нескольких
Доннеров. Один из них учился в Академии, на курс младше меня. Другой был
старшим сержантом во Вьетнаме, и ему оторвало руку самодельной гранатой,
которую бросил маленький мальчишка. И каждый Доннер знал позорную историю
Отряда Доннера, застигнутого пургой в 1846 году, когда они пытались
перевалить в фургонах горы Сьерра-Невады, чтобы добраться до Калифорнии.
Вполне вероятно, что их фургоны были сделаны здесь, в Сципионе.
    Я только что, чтобы освежить в памяти детали, прочел об этом в
Британской Энциклопедии, изданной в Чикаго, которая принадлежит
таинственному торговцу оружием из Египта, живущему в Швейцарии. Правь,
Британия!...
    Оставшиеся в живых после пурги выжили только потому, что стали
людоедами. По окончательным подсчетам, учитывая, что были съедены
несколько женщин и детей, в живых осталось 47 человек из 87,
отправившихся в путь.
    Неплохая тема для Донахью: люди, которые ели людей.
    Люди, которые могут есть других людей, - самые счастливые люди на
свете.
    Но когда я спросил этого типа, который говорил, что его фамилия -
Доннер, не родственник ли он тому Доннеру, что возглавлял Отряд Доннера,
он обо всем этом понятия не имел.

----------------------------------------------------------------------------
    Кто бы он там ни был, мы с ним оказались рядышком на жесткой скамье в
приемной офиса начальника Афинской тюрьмы, Хироси Мацумото.
    А пока мы там сидели, какой-то из поставщиков тюремных припасов
свистнул велосипед из кузова доннеровского пикапа.
    Пустячок!

----------------------------------------------------------------------------
    Про 1 вещь по крайней мере Доннер сказал правду. Начальник тюрьмы
приготовился к собеседованию с претендентами на должность учителей. Но
нас было всего 2 человека. Доннер сказал, что услышал про эту вакансию по
национальному радиовещательному каналу в Рочестере. Хотя те, кто ищет
работу, вряд ли слушают эту станцию. Слишком серьезная станция.

----------------------------------------------------------------------------
    Кстати, это единственная из всех радиостанций, которая назвала
случившееся с выставкой Памелы Форд Холл трагедией, не видя в этом ничего
смешного.

----------------------------------------------------------------------------
    Прямо перед нами стоял японский телевизор. Японские телевизоры были
понатыканы по всей тюрьме. Они походили на иллюминаторы океанского
лайнера. Пассажиры обычно находятся в полном отрыве от жизни, пока
громадное судно следует в пункт назначения. Но в любой момент, когда
пожелают, пассажиры могут посмотреть в иллюминатор на живой, реальный
мир.
    Конечно, для многих из тех, кто не сидит в тюрьме, жизнь тоже похожа
на океанский лайнер. И у них телевизоры - тоже вроде иллюминаторов, в
которые они могут выглянуть, когда делать нечего, и посмотреть, что
поделывает весь Мир, без малейшего участия с их стороны.
    - Вы посмотрите, что творится!

----------------------------------------------------------------------------
    Однако в Афинах показывали только очень старые видеозаписи,
хранившиеся в богатой видеотеке, через 2 двери от офиса начальника
Мацумото.
    Записи гоняли наугад без разбору. Охранник, часто не знавший ни слова
поанглийски, тащил в центральную аппаратную что под руку попадется,
словно видеокассеты были брикетами торфа, а аппарат - печкой-хибаси дома,
на Хоккайдо.
    Но саму идею японцы переняли у американцев, вместе с аппаратной и
телевизорами. В те времена, когда тюрьмы еще не комплектовались по
расовому признаку, в Афины угодил приемный сын члена Совета Директоров
Музея Теле- и Радиовещания - за то, что задушил свою подружку на задах
Государственного Музея Искусств. И его папаша велел скопировать сотни
телевизионных видеопрограмм и подарил копии тюрьме. Очевидно, он мечтал,
чтобы этими кассетами пользовались в Афинах для чтения курса Телеи
Радиовещания, на тот случай, если кто-нибудь из заключенных захочет
заняться этим делом по выходе из тюрьмы - конечно, если его не засадили
пожизненно.
    Но курса Теле- и Радиовещания в Афинах так и не осуществили. А
видеокассеты крутили напропалую, чтобы заключенным, отбывающим срок, было
что посмотреть. Все же это лучше, чем ничего.

----------------------------------------------------------------------------
    Приемный сын дарителя видеотеки был мельком упомянут в выпусках
новостей в связи с тем, что тюрьмы начали разделять по расовому признаку.
Пошли разговоры о помиловании для него и многих других, вместо перевода в
другие тюрьмы.
    Но у родителей девушки, которую он задушил за Музеем, были крупные
связи, и они настояли на том, чтобы он отбыл полный срок - если не
ошибаюсь, 99 лет. Как я уже говорил, он был приемным сыном. А его родной
отец, как выяснилось, тоже был убийцей.
    Так что теперь он, наверно, сидит на каком-нибудь из авианосцев или
крейсеров-ракетоносцев, стоящих в Нью-Йоркской Гавани и превращенных в
плавучие тюрьмы.

----------------------------------------------------------------------------
    Пока мы с Доннером ждали приема у начальника тюрьмы, нам показывали
убийство Джона Ф. Кеннеди. Бах! И затылок у него снесло пулей. А его
жена, в круглой шляпке, выскочила из машины через борт.
    Потом съемки перенесли нас в полицейское отделение в Далласе, где Ли
Харви Освальд, бывший моряк, который якобы застрелил Президента из
итальянской винтовки, заказанной по почте, получил пулю в живот от
содержателя местного казино со стриптизом. Освальд сказал "Ох!". И это
"Ох!" опять услышали во всем мире.
    Кто говорит, что история непременно должна быть скучной?

----------------------------------------------------------------------------
    А тем временем снаружи, на стоянке для машин, кто-то из поставщиков
продуктов или чего-то еще вытащил велосипед из кузова доннеровского
пикапа, сунул его в кузов своего грузовика и преспокойно уехал. Это было
такое же идеальное преступление, как убийство Королевы Сирени в 1922
году.
    Кхе.

----------------------------------------------------------------------------
    Сейчас поговаривают и о том, чтобы превратить наши атомные подводные
лодки в тюрьмы для тех, кто, как я, находится в предварительном
заключении. Конечно, они не станут погружаться, а торпедные и ракетные
люки и всю электронную начинку продадут на металлолом - так больше места
останется для камер.
    Если даже весь подводный флот превратят в плавучие тюрьмы, они мигом
наполнятся. Когда студенческий городок из колледжа превратили в тюрьму,
он был набит битком, не успели мы глазом моргнуть.

----------------------------------------------------------------------------
    Меня вызвали в кабинет Начальника первым. Когда я вышел оттуда,
обеспеченный не только работой, но и жильем, по телевизору показывали
программу, которую я видел еще мальчишкой, "Здрасьте-здрасьте". Буффало
Боба, ведущего, обливал водой из сифона Клоун Кларабелл.
    Пленка была черно-белая. Вот какая древность! Я сказал Доннеру, что
начальник ждет его, но он, похоже, меня в упор не видел. Мне показалось,
что я стараюсь привести в чувство мертвецки пьяного. Во Вьетнаме это было
для меня дело привычное. Иногда вдрызг напивались и Генералы. А хуже всех
был заезжий Конгрессмен.
    Я уже решил, что придется хорошенько вздуть Доннера, чтобы он
осознал: "Здрасьте-Здрасьте" - не самое главное, что творится в мире.

----------------------------------------------------------------------------
    Начальник тюрьмы, Хироси Мацумото, пережил взрыв атомной бомбы над
Хиросимой - мне тогда было 5, а ему 8. Когда бомбу сбросили, они гонял в
футбол на переменке, в школе. Побежал за мячом, закатившимся в канаву на
дальнем конце поля. Наклонился поднять мяч. Что-то сверкнуло, рванул
порыв ветра. Когда он выпрямился, его родного города не было. Он стоял
один на бескрайнем пустыре, и вокруг плясали маленькие пыльные смерчики.
Но он рассказал мне об этом только через два с лишним года после того,
как мы познакомились.
    Его учителя и однокашники были казнены без суда и следствия за общее
преступление - Преданность Императору.
    Они были сожжены заживо, как Святая Жанна д'Арк.

----------------------------------------------------------------------------
    Распятие, как вид казни для самых страшных преступников, отменил
первый христианский император Рима, Константин Великий.
    А жечь на кострах или варить живьем было в порядке вещей.

----------------------------------------------------------------------------
    Если бы у меня было время подумать, я бы, может, и не явился просить
работу в Афины - понял бы, что придется признаться, что я служил во
Вьетнаме, где убивал или пытался убить исключительно представителей
желтой расы. А мой наниматель будет, несомненно, представителем этой
расы.
    Да, и как только Начальник Мацумото услышал, что я учился в Уэст-
Пойнте, он сказал с устрашающей суровостью:
    - Значит, вы служили во Вьетнаме. Я сказал себе: "Ну, начинается
заварушка". Я глубоко ошибался. Я не знал, что японцы считают себя
генетически абсолютно отличными от остальных рас Востока, как и от меня,
или Доннера, или Нэнси Рейган, или, скажем, от бледнолицых, бородатых
айнов.
    - Солдат делает то, что ему приказано, - сказал я. - Я никогда не
получал удовольствия от того, что приходилось делать.
    Тут я покривил душой. Случалось, что в сражении я ловил настоящий
кайф. Я 1 раз даже убил человека голыми руками. Он пытался прикончить
меня. А я после этого захлебывался от хохота и лаял по-собачьи, а потом
меня вывернуло наизнанку.

----------------------------------------------------------------------------
    Признавшись, что я служил во Вьетнаме, я стал для начальника Мацумото
ближе родного брата! Он вышел изза стола, подошел ко мне, взял меня за
руку, заглянул в глаза. Для меня это было очень странное ощущение, чисто
с физической стороны, - ведь на нем были резиновые перчатки и маска, как
в операционной.
    - Значит, мы оба знаем, что это такое, - сказал он, - когда тебя
сажают на корабль и везут к черту на куличики ради смертоносной прихоти
маниакального тщеславия!
32

----------------------------------------------------------------------------
    Ну и денек!
    Всего 3 часа назад я тихо и мирно сидел у себя на колокольне. А
сейчас я оказался внутри тюрьмы особо строгого режима, и японский
гражданин в маске и перчатках уверяет меня, что Соединенные Штаты для
него - Вьетнам!
    Мало того - он был еще активным участником студенческих антивоенных
выступлений во время Вьетнамской войны. Корпорация послала его на
экономический факультет Гарвардского университета, чтобы он разобрался,
как и чем думают плуты и проныры, которые пустили под откос нашу
экономику ради своих сиюминутных выгод, тащат деньги, предназначенные на
научные исследования и культуру и новую технику и прочее и устраивают на
эти деньги роскошные санатории, раздают самим себе громадные пенсии и
премии в конце года.
    Во время нашей беседы он пользовался всеми штампами антивоенной
пропаганды 60-х годов, описывая, в какую беду попала Япония из-за своих
заокеанских авантюр. Наша страна - гнилое болото. Здесь никому не светит
никакой свет в конце тоннеля, и так далее, и тому подобное.
    До тех пор я как-то не задумывался над тем, что творится в головах
неуклонно растущей армии граждан Японии в нашей стране - а ведь они
должны были получить прибыль от всех предприятий и прочей собственности,
которые были скуплены у нас их корпорациями. Им и вправду все это
казалось чем-то вроде войны за океаном, Бог знает ради чего, а особенно
потому, что они, как и я во Вьетнаме, отличались от местного населения
условно-опознавательным цветом кожи.

----------------------------------------------------------------------------
    Кстати, по поводу условно-опознавательной окраски: вы имеете все
основания думать, что после побега заключенных подстрелили множество ни в
чем не повинных чернокожих, которые и в тюрьме-то не сидели. Ничего
удивительного, если Белые в нашей долине готовы были принять любого
мужчину черного цвета за беглого рецидивиста.
    Стреляй, а вопросы - потом. Я-то всегда так делал.
    Но единственный, кого подстрелили только за то, что он - чернокожий,
хотя к беглецам он не имел никакого отношения, был племянник мэра Трои.
Его, собственно, не подстрелили, а подранили. Правой рукой он с тех пор
не владел, а потом ему ее выправили - микрохирургия творит чудеса.
    А вообще-то он был левша.
    Его ранили, когда он находился в таком месте, где не полагалось
находиться ни одному человеку, какой бы то ни было расы. Он разбил лагерь
на территории Национального Лесного Заповедника, нарушив закон. А о
массовом побеге из тюрьмы он и слыхом не слыхал.
    А тут как БАБАХ