ивает спираль в
кольцо. Появляется "Час Быка". Стругацкие создают
"Обитаемый остров" и "Улитку..."
   1979 год. Поздно.
   "Гадкие лебеди" с их важнейшей неклассической схемой
преодоления инферно не успели появиться в печати.
   Сражение, проигранное еще до начала. Реалии власти оставались в
руках аппарата. Коммунары-интеллигенты "не знали, где сердце
спрута.
   И есть ли у спрута сердце".
   Удар был нанесен симметрично: разгрому "Нового мира"
соответствовал разгром "Молодой гвардии", где Беллу
Клюеву сменил сначала Ю.Медведев, потом Б.Щербаков.
Псевдоискусство вернулось к своим привилегиям и прерогативам.
   Ломали даже то, что невозможно сломать. Запретили "Час
Быка", давно разошедшийся по стране. Запретили песни
Высоцкого.

   В восьмидесятые годы контрнаступление реакции переросло в общее
наступление. Сложилась интеллектуальная атмосфера, сравнимая с
обстановкой тридцатых или пятидесятых годов. Только общество
больше не желало ничему верить, и "те, кто велят" стали
эксплуатировать безверие.
   Каждый решал по-своему. Убитые. Умершие от ран. Пленные.
Интернированные.
   Примкнувшие к победителям.
   Когда теперь говорят: "время было такое", я вспоминаю
переводчиков Оруэлла и Толкиена. Писателей, работающих в стол, в
то время, как семьи их голодали. Вспоминаю распечатки
Солженицына и Стругацких, того же Оруэлла, за которые
ребята-программисты могли получить до пяти лет; везло не всем.

   Марна: 1984 год.
   30 мая: "...четкость идейных позиций, вот что должно служить
основой для плодотворной работы КЛФ.
   Ясности этой у "Гелиоса" нет. Знаете, как там определяют
цель своего клуба? "Способствовать социальному прогрессу
через формирование в сознании людей с помощью научной фантастики
заинтересованности в активном решении социальных проблем".
Политическая наивность видна, как говорится, невооруженным
глазом. Все мы хорошо знаем, что действительно способствует
социальному прогрессу и что формирует наше общественное сознание
-- марксистско-ленинское мировоззрение. Во имя чего должны
светить клубы типа "Гелиос" -- вот в чем проблема. Если
его "лучи" согревают небольшую группу тех, кто,
увлекаясь фантастикой, решил просто развлечься, разогнать скуку,
не стоит игра свеч. Еще хуже, когда молодежный клуб тщится
создать видимость какой-то "корпорации умов", довольно
сомнительно влиять на формирование общественного мнения,
вырабатывать свою "стратегию" воспитания некого
фэн-человека. Думается, у комсомольской организации должен быть
четкий взгляд на эту проблему". (Квижинадзе Н., Пилипенко Б. Меняю
фантастику на детектив.-- "Комсомольская правда", 1984, No 122. Не
приношу извинений авторам за то, что, цитируя их обширную статью, я
выкинул большое количество вводных слов.)
   Хорошо помню те дни. Было жаркое лето, я читал
"Покушение" Криспа и чувствовал, что начинаю завидовать
Штауфенбергу. Там есть хороший заголовок: "Люди, пожелавшие
выбрать свою судьбу".
   Несколькими месяцами раньше вышел закон о контроле над
молодежным досугом. (Имеется в виду Постановление ЦК КПСС "О
дальнейшем улучшении партийного руководства комсомолом и
повышения его роли в коммунистическом воспитании молодежи".
Цитирую: "Важно, чтобы в свободное время юноши и девушки не
предавались пустым развлечениям, чтобы все формы досуга
способствовали их идейному обогащению, физическому развитию,
выработке высоких культурных запросов и эстетических вкусов,
приобщению к лучшим достижениям отечественной и мировой
культуры. Не допускать, чтобы под прикрытием самодеятельных
объединений в среду молодежи проникали аполитичность,
безнравственность, слепое подражание западной моде".
Обратите внимание на связь постановления с этикой, философией и
эстетикой псевдокультуры вообще и "молодогвардейской"
псевдофантастики в частности.) Повсеместно уничтожались рок-клубы и
театры-студии; и снова громили авангардную живопись; и все, что
еще оставалось живого в советской культуре, обрекалось на
исчезновение.
   14 июля. Отклики.
   "На сегодняшний день в стране действует около сотни КЛФ. Но
они разрознены, зачастую ютятся в неприспособленных
помещениях". КЛФ "Паралакс" (Черкассы).
   "Чтобы оказать организационно-методическую поддержку КЛФ,
нужно хорошо знать фантастику, а главное -- стоять на четких
идейных позициях". Д.Войцик (Омск).
   "Были очень удивлены, прочитав материал "Меняю
фантастику на детектив". Мы обращаемся с просьбой получше
разобраться в ситуации, ибо речь идет о чести не только КЛФ
"Гелиос", но всех любителей фантастики страны". КЛФ
"Притяжение", "Лунная радуга",
"Прометей" (Башкирская ССР), аналогичное письмо
поступило из Астраханского "Лабиринта".
   "Почему же в иных клубах появляются сомнительные нравы?
Конечно, сама книга здесь не при чем. Нужно, чтобы руки,
прикасающиеся к ней, были чистыми. Чтобы далекие от литературы
люди не пытались под видом любви к искусству протаскивать чуждые
нам взгляды". Н.Рыжикова (Брянск).
   Редакционный комментарий, к сожалению, не подписанный:
"...странно выглядит молчание Астраханского горкома ВЛКСМ и
комсомольских комитетов Башкирии" ("Комсомольская правда", 1984, No 161).
   Не берусь судить, обдуманно или инстинктивно, но к осени
большинство КЛФ сумело выйти из-под удара, сохранив свои силы и
даже упрочив их.
   Это важно: впервые в "нашей империи" неформальное
объединение, попавшее под огонь официальной критики и тем
обреченное, сумело выжить. Более того, под уцелевшими знаменами
любителей фантастики стали собираться и те, кто пережил разгром
КСП и театров-студий.

                             Глава 4

   Бюрократы и деятели псевдокультуры показали, что не уступают нам
в понимании стратегии. Признаем, что огромные успехи перестройки
иллюзорны: "Саурон сломлен, но ушел живым; Кольца он
лишился, но оно сохранилось; Черный замок в Мордоре сравняли с
землей, но его фундамент остался цел, и пока Кольцо Всевластия
не уничтожено, пока не выкорчеваны корни зла, полная победа над
Врагом невозможна".
   О полной победе речь пока не идет, на повестке дня стоит вопрос,
как избежать тотального поражения. Пора уяснить цели войны,
иначе до самого конца мы будем лишь отбивать удары, балансируя
между лагерем и эмиграцией.
   Интеллигенция не может взять власть. Сделав это, она неминуемо
переродится в госаппарат.
   Интеллигенция не может, однако, и оставить власть в руках
партийно-административной системы, которая неизбежно погубит
страну; возможно, и не только ее.
   Противоречие решается в рамках политики двоевластия.
Информационная, политическая и экономическая власти разделяются.
Руководство страной и все связанные с этим привилегии остаются
за ГМК-структурой. Представители левой интеллигенции
контролируют деятельность правительства, не допуская искажения
или блокирования информации, последовательно разрушая анфилады
иллюзорного мира, в котором продолжает жить общественное
сознание.
   Аппарат должен быть безусловно отстранен от руководства наукой и
искусством (что само по себе абсурдно, не правда ли?), тем более
-- от какого бы то ни было воздействия на образование. Отделять
школу от государства даже не обязательно, эта мера запоздала:
школы как таковой в СССР не существует, образование уже сейчас
дают в основном "параллельные структуры" -- клубы,
кружки, факультативы. Книги.

   Две социально-политические структуры переплетаются в стране,
пытаются уничтожить друг друга. Война захватывает все стороны
жизни, и каждый из нас действием или бездействием своим, желая
того или не желая, объективно усиливает одну из структур,
толкает общество в сторону коммунизма или пролетарского
госкапитализма. Кстати, нестабильность, порожденная
перестройкой, означает, что индивидуальное воздействие не
обязательно является малым.
   Один мир правил нами семьдесят лет и создал псевдоэкономику,
псевдополитику, псевдокультуру и псевдожизнь. О другом мы смеем
мечтать.

   1989 год: "Декларация неполитиков".
   Человек остается человеком, пока своей сознательной
деятельностью он противостоит энтропийным процессам в природе и
обществе. Потому свобода творчества, неотделимая от свободы
самой жизни, в такой же степени право, как и обязанность
гражданина. Потому обеспечение этой свободы -- материальное и
духовное -- есть первейший долг всех существующих социальных
институтов.
   Повсеместное создание в первой половине XX столетия
государственно-монополистических структур управления привело к
обесцениванию жизни и личного достоинства человека, послужило
источником гонки вооружений, поставило цивилизацию на грань
экологической и интеллектуально-нравственной катастрофы.
   Современной тоталитарное государство характеризуется групповой
собственностью на средства производства, монополизацией
информации в руках узкого руководящего слоя, стремлением к
идеологической и производственной автаркии, сочетанием
экономических и внеэкономических форм эксплуатации населения,
умело прикрытой "научно разработанными методами пропаганды,
внушения, создания пустых иллюзий".
   Единственной обязанностью мыслящего человека перед таким
государством является создание условий для его самоуничтожения.
   После кровавых и бесплодных "пролетарских революций"
пришло понимание, что переход к коммунистическим общественным
отношениям может быть осуществлен только эволюционным путем.
   Поскольку речь идет о создании мира, построенного по законам
разума и цивилизации, призванной служить личности, ведущей силой
социальных процессов XXI века должна стать либеральная
интеллигенция.
   Фундаментом, экономической основой этих процессов является
завершающийся в развитых странах переворот в средствах
производства, так называемая "компьютерная революция":
переход от ручного к машинному способу переработки информации.
   Широкое распространение электронно-вычислительной техники само
по себе подрывает информационную монополию государства, повышая
роль людей квалифицированных и компетентных. Однако,
социально-экономические условия, сложившиеся в ряде регионов, и
в частности -- в СССР, вынуждают интеллигенцию стремиться также
и к юридическим гарантиям свободы информации.
   Мы считаем исторически доказанным, что человек имеет право на
получение любых сведений за исключением составляющих военную,
государственную, коммерческую или личную тайну, причем листинг
"закрытых вопросов" с указанием мотивов и сроков
засекречивания должен быть опубликован.
   Мы также считаем исторически доказанным, что человек имеет право
на публикацию любых продуктов своего творчества, будь то книга,
картина, научная разработка или музыкальное произведение.
   В том числе -- и работ шовинистического и порнографического
содержания, в том числе -- и пропагандирующих насилие. Какие бы
то ни было ограничения недопустимы, поскольку поставленные
границы, неконкретные и гибкие, будут контролироваться аппаратом
классового эксплуататорского государства и могут быть
произвольно сужены.
   Столь же необходим закон о свободе гражданства и свободе
передвижения, гарантированный Организацией Объединенных Наций,
равно как и международные соглашения о свободе совести, слова,
собраний.
   Правовые нормы, предложенные в данной декларации, подразумевают
многоукладность экономики и демократическую форму правления. Они
не могут существовать в рамках тоталитарной
информационно-экономической системы и, следовательно, будут
приняты в борьбе, результатом которой явится саморазрушение
ГМК-государства и переход общества от иерархических к сетевым
управленческим структурам.
   Зарождающаяся раннекоммунистическая формация сделает неизбежной
"четв„ртую революцию" -- переворот в средствах и методах
воспитания человека, в практике межличностного общения.
   Такого "завтра" мы добиваемся.
                                                 1 декабря 1989 года



    Данная статья, посвященная творчеству Вячеслава Рыбакова, была
впервые напечатана в фэнзине "Сизиф", No 3 за 1990 год. В 1991
году была удостоена премии Б.Н.Стругацкого за лучшую публикацию в
любительской прессе по категории "критика/публицистика" (эта
премия вручалась в первый и последний раз; на следующий год была
преобразована в премию "Бронзовая Улитка"). В профессиональном
издании публикуется впервые.

                   (с) Сергей Переслегин, 1994

                        ТИХОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ:
                         ПЕРЕД "ТАЙФУНОМ"

   Ум полководца это -- умение предвидеть с самого начала, еще до
того, как дело примет большой оборот, чем оно закончится; это
умение не обманываться никакой ложью, не поддаваться никакой
клевете; это -- умение до того, как дело примет дурной оборот,
найти средство против этого; не придерживаясь раз навсегда
определенных правил, выбирать как раз то, что нужно для данного
момента; умение справляться с несчастьем и превращать его в
счастье -- вот что такое ум полководца.
                                                Огю Сорай


   На расстоянии 1000-1500 миль от центра тропического циклона
появляются перистые облака в виде прозрачных полос и перьев,
сходящихся к одной точке горизонта -- к базе. Наблюдаются красивые
восходы и закаты Солнца, ореолы вокруг светил на медно-красном
небе. Начинаются радиопомехи в радиоприемниках. Погода становится
удушливой. Облачность постепенно уплотняется. На расстоянии 250
миль от центра... начинаются шквалы и ливни, свежие ветры. В
100-150 милях ливень усиливается до тропического; спиральные линии
ливневых облаков хорошо видны на экранах радиолокаторов... По мере
приближения центра атмосферное давление падает быстрее, и ветер
усиливается.

                                        Л.З.Прох. "Словарь Ветров"

   У каждого времени свои книги.
   Почему мы помним "Аэлиту" Алексея Николаевича Толстого?
Глубоких философских идей повесть не содержит. Сюжет даже для тех
лет не мог считаться оригинальным. Характеры героев упрощены до
уровня классической мелодрамы. Многие описания примитивны. События
развиваются неестественно.
   Тем не менее, "Аэлиту" читают и сегодня, в то время как
"Красная Звезда" А.А.Богданова, произведение значительно более
глубокое и тонкое, практически забыто. Читают потому, что слишком
хорошо передает А.Н.Толстой навсегда потерянное мироощущение
поколения двадцатых годов, очень светлое и очень наивное.
   Победителям Гражданской войны коммунизм казался реальностью, не
только достижимой, но и близкой. "Если не мы, то наши дети..."
Видение нового мира и спаяло в несокрушимую боевую силу, в
неведомое ранее единство рассыпавшиеся армии Российской Империи.
Разоренная, изнемогающая страна, на три четверти оккупированная, с
остановившимися заводами, с бездействующим транспортом... и полет
на Марс. И революция, которую организовывает там красноармеец
Гусев. Тогда это казалось правдоподобным.
   Потом пришли тридцатые годы, и будущее отодвинулось. В новых
книгах о мировой революции уже не было наивной чистоты "Аэлиты".
Осталась глупость. Адамов, Казанцев, Шпанов... одинаковые
карикатурные шпионы, карикатурные капиталисты, еще более
карикатурные коммунисты. "Оборонная фантастика", которая по сути
являлась самым беззастенчивым бряцанием оружием. То, что эти книги
читали -- и с удовольствием -- лишь подтверждает серьезность до
конца еще не исследованной социальной болезни, известной историкам
как "сталинизм".

   Пятидесятые годы ассоциируются с рядами одинаковых серых книг.
Шпанова сменил Немцов.

   "Принимай,
             Колизей,
                     безропотно
    эту месть
              и судьбу не кори.
    Постигает всегда без крови
    все, что зиждется на крови".

   Помпезная и вычурная фантастика того времени напоминает
современную ей архитектуру. Наверное, своей монументальной
ненужностью.
   Символом следующего этапа развития нашего общества навсегда
останется "Туманность Андромеды", первая по настоящему
реалистичная книга о коммунизме. Значение этого романа далеко
выходит за рамки литературы. Когда-то он был нравственным
маяком, источником жизненной программы для целого поколения.
"Нравится решительно все,-- писал авиаконструктор Олег
Антонов,-- ...ради такого будущего стоит жить и работать".
   Однако, модель общественного развития, предложенная
И.А.Ефремовым, была весьма схематичной. Наиболее важный --
начальный -- период коммунизма -- эпоха перестройки -- вообще не
рассматривался. Заслуга литературного исследования этого этапа
принадлежит братьям Стругацким. "Стажеры", "Хищные
вещи века", "Возвращение" и не в последнюю очередь
лукавая сказка "Понедельник начинается в субботу"
воспитали "поколение шестидесятников", последнее
поколение людей, для которых слово "коммунизм" не было
пустой пропагандой.
   Их оптимизм оказался не долгим. В середине шестидесятых годов
стало очевидной несостоятельность третьей программы партии.
Общественные отношения в стране начали меняться: быстро забылись
лозунги свободы творчества, открытой общественной жизни,
открытой критики. Постепенно сложилась обстановка,
характеризующаяся грустной и жестокой оценкой: "говорим
одно, делаем другое, а думаем третье". В этом мире
"шестидесятникам" не было места.
   Конец десятилетия ознаменовали две книги -- "Час быка"
И.Ефремова и "Обитаемый остров" А. и Б.Стругацких. На
первый взгляд исследование идет в рамках прежней модели. Только
теперь коммунистическая Земля оказывается на периферии
произведения. Действие происходит в совершенно иной реальности.
   Следует отметить, что люди, изображенные в "Туманности
Андромеды" и "Возвращении", это по сути те же
"шестидесятники". Авторы наделили героев лучшими (а
иногда и не самыми лучшими) чертами своих современников. Но мир,
в котором живут эти герои, существенно отличается от нашего.
Отличается прежде всего отсутствием власть имущих чиновников, с
их жестокостью, некомпетентностью и глупостью. В таком мире было
легко жить и легко работать, в нем естественно проявлялись и
развивались лучшие человеческие качества -- честность,
бесстрашие, умение дружить и любить. Вот почему герои этих
фантастических произведений никогда не чувствовали себя
одинокими.
   Но слишком далекой от нас оказалась Земля "Туманности
Андромеды". И не она изображается в новых книгах, а
фашистское общество инфернальных планет Саракша и Торманса. Эти
миры кажутся нам значительно более знакомыми.
   Максим Каммерер, экипаж звездолета "Темное пламя" --
вновь наши современники, лучшие из "шестидесятников".
Только теперь у них нет связи с Землей, и помочь она ничем не
может.
   Конечно, гибель звездолета в "Обитаемом острове" может
показаться случайностью, но в ранних повестях Стругацких
почему-то не было таких случайностей, которые оставляли героя
один на один с полностью враждебной ему жизнью. И вряд ли
случайно половина экипажа "Темного пламени" гибнет на
невообразимо далекой планете, населенной потомками землян.
   Трудно не заметить существенного смещения акцентов в фантастике
конца шестидесятых годов. Речь в ней идет уже не о борьбе за
коммунизм, а о борьбе против торжествующего фашизма. В известном
смысле "Час быка" ближе к "Каллокаину", чем к
"Туманности Андромеды".
   А потом наступило молчание, вызванное растерянностью и
непониманием. Модель "Возвращения" по прежнему казалось
верной, во всяком случае никому не удалось создать
альтернативную. Но не было видно никаких признаков приближения
описанного Стругацкими и Ефремовым коммунизма. И никаких путей к
нему.
   В новых условиях диалектический позитивизм фантастики
шестидесятых годов сменяет иррационализм. Все больше и больше
фантастов обращаются к "несюжетике" (Ст.Лем), к
"поэтизации" (О.Ларионова, Н.Катерли), к изображению
откровенной патологии (поздний Брэдбери). Расцветает новое
направление, сущность которого прекрасно выражает изобретенный
Ленинградским семинаром молодых фантастов термин
"неочемизм". О социальной фантастике говорят, что она
утратила свои корни и прекратила существование.
   Однако, оста