стался последний, внешний смысловой слой. Здесь нет
символики, и вещи называются своими именами. Апокалипсис,
рассматриваемый как политический памфлет,-- самая простая грань
текста. В известном смысле, самая важная. Этой гранью ДЦ романа
соприкасается с нашей эпохой, и на этом уровне восприятия мы
можем найти конкретные ответы на конкретные вопросы.
   Действие ташлинской линии "ОЗ" связано с системой
лицеев. Если Флора -- символический образ непознаваемого
"завтра", то Лицей представляет собой реальный очаг того
будущего, которое можно "потрогать руками". Увидеть
главное -- новые отношения, иную, не ташлинскую реакцию на мир:
предельную открытость, милосердие, терпимость. Внутренняя
свобода лицеиста рождает не только уверенность и понимание, но и
то спокойно-ироничное отношение к себе, которое Стругацкие
считают главным признаком человека коммунистического мира.
   Это пока еще, скорее, теория, чем практика. не случаен Аскольд,
и закономерно, что в финале почти все ученики покидают Г.А.
Однако и оставшиеся не случайны.
   Уясним, наконец, что коммунистический мир отличается от нашего
именно характером взаимоотношений. Доминирует: "люблю",
"доверяю", "интересно" (В.Рыбаков). Если этого
нет, если в обществе начинает преобладать: "не верю",
"не люблю", обобществление производства порождает
фашизм. Так было уже не раз, и я вновь напоминаю цифры.
   1928, 1948, 1964...
   Но неизбежно должно быть верным и обратное: отношения понимания
и поддержки, распространяясь, уничтожают фашизм и выводят мир из
Круга.
   Лицеи готовят педагогические кадры, значит, чем дальше, тем
больше будут проникать в школы и далее в общество
коммунистические отношения. Без войн и революций, без каких-либо
потрясений рождается новый мир, понятный и желанный.
   "Глухая подспудная борьба, имевшая целью уничтожение системы
лицеев, шла с конца двадцатых годов. Основное обвинение против
лицеев: они противоречат социалистической демократии, ибо
готовят преподавательскую элиту. по сути дела, антидемократичным
объявлялся сам принцип зачисления в лицеи -- принцип отбора
детей с достаточно ярко выраженными задатками, обещающими -- с
известной долей вероятности -- развернуться в педагогический
талант". [2]
   И это тоже знакомо.
   В годы застоя Академия педнаук вместе с Минпросом приложили
немало усилий к тому, чтобы закрыть специализированные школы,
прообразы лицеев. Это было чуть ли не единственное, в чем
тогдашнее руководство преуспело. Похоже, что именно борьба с
"элитарным" образованием породила два самых позорных
акта прошедшей эпохи: школьную реформу и призыв студентов в
армию. В результате в школах и вузах была создана система
подавления личности. (Школу восьмидесятых прекрасно описали
Железников и Крапивин. Студенты застоя еще ждут своего
летописца.)
   Говорят, что система образования -- самый консервативный элемент
социума, если не считать армии и церкви. К нашей стране это, во
всяком случае, относится. Прошло три года перестройки, а
ситуация в школе не изменилась ни на йоту. Во всяком случае, к
лучшему. И будем честны, это означает безусловный и скорый конец
перестройки.
   ("Приговор мне и моему делу читаю я на лице твоем",--
говорит Г.А. ревекке Самойловне из городского управления
народного образования.) [2]
   Управления, конечно, возьмут свое, но, в общем-то, в
происходящем уже нет их вины. Деградация зашла за критическую
отметку, и остановить ее не представляется возможным. И, значит,
мы опять вернемся в Круг.
   1985-й -- ?..
   Только истина эта бесплодна, даже если она истина. Другой
надежды нет. Поражение кажется неизбежным, но нам придется
вступить в бой за возрождение школы, за педагогику XXI века.
   "Помиритесь, кто ссорится..."
   Бой есть бой, там всегда можно изыскать определенные
возможности, по крайней мере, если выйти из плоскости обыденных
представлений. Хотя, конечно,"у кого шансов мало -- не
побеждает, особенно же тот, у кого шансов нет
вообще". [13]
   Нас мало, и мы разобщены, и разучились доверять друг другу, да и
себе. Но недаром говорится: "В местности смерти --
сражайся!". [13] отступать уже некуда, и бояться поздно.
тогда, быть может, не поздно не бояться?
   Мы должны.
   Мы должны создать сеть лицеев и прилюбых обстоятельствах
сохранить ее.
   Должны понять культуру тринадцатилетних, написать книги, музыку,
картины для них, тем самым изыскав "способ превращать
безразличных и ленивых молодых людей в искренне
заинтересованных". [2]
   Равновесия нет. Если движение не пойдет в одну сторону, оно
пойдет в другую. третий год стрелка авиагоризонта чудом
удерживается на нулевой отметке: между подъемом и окончательным
падением.
   "ДЕМИУРГ -- творческое начало, производящее материю,
отягощенную злом".
   Мы должны "сделать добро из зла, потому что его больше не из
чего сделать". [14]

                            ЛИТЕРАТУРА

   1. Буравский А. Второй год свободы.-- "Юность", 1988, No 6.
   2. Стругацкий А., Стругацкий Б. Отягощенные злом, или СОрок
лет спустя.-- М.: Прометей, 1989.
   3. Новый Завет. Откровения. Гл.8.
   4. Эко У. Имя розы.-- "Иностранная литература", 1988,
NoNo 8-10.
   5. Келасьев В. Системные принципы порождения психической
деятельности.-- "Вестник ЛГУ", 1988, сер.6, вып.2.
   6. Эко У. Заметки на полях к "Имени розы".--
"Иностранная литература", 1988, No 10.
   7. Новый Завет. От Иоанна. Гл.18.
   8. Стругацкий А., Стругацкий Б. Время дождя.--
"Даугава", 1987, NoNo 1-7.
   9. Манфред А. Наполеон Бонапарт.-- М.: Прогресс, 1972.
   10. Мештерхази Л. Загадка Прометея.-- "Иностранная
литература", 1976, NoNo 4-5.
   11. Франс А. Собр. соч.-- Гослитиздат, 1958, т.2.
   12. Стругацкий А., Стругацкий Б. Трудно быть богом.-- М.: Мол.
гвардия, 1966.-- Б-ка соврем. фантастики, т.7.
   13. Сунь-цзы. Трактат по военному искусству.-- В кн.: Конрад
Н. Синология. Изд-во Ленингр. ун-та, 1977.
   14. Уоррен Р. Вся королевская рать.-- Кишинев: Картя
молдовеняскэ, 1978.



    Предисловие к сборнику Андрея Столярова "Изгнание беса"
(серия "Новая фантастика"; книга 2).

                   (С) Сергей Переслегин, 1989

                       РАЗМЫШЛЕНИЯ О ЯЗЫКЕ

   Нам не нужен Контакт. Мы не хотим его. Мы его боимся.
   ...Черный круг Арены. Чужое небо. И безжалостные вопросы, на
которые приходится отвечать.
   Звезд не существует.
   Солнца не существует.
   Земли не существует.
   В безвременье, в безмирье Контакта ждет тебя Человек без лица,
ждет, чтобы спросить.
   "Мое имя -- Осборн... Камни, падите на меня и сокройте меня
от лица Сидящего на престоле... Ибо пришел великий день гнева
его; и кто может устоять?" [1]
   Книга эта для тех, кто решится ответить.
   "Болихат умер, Синельников покончил самоубийством, Зарьян не
поверил, Мусиенко поверил и проклял меня. Это пустыня. Кости,
ветер, песок. Я выжег все вокруг себя. Благодеяние обратилось в
злобу, и ладони мои полны горького праха. Ангел Смерти.
Отступать уже поздно. Надо сделать еще один шаг. Последний.
ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ. Я ХОЧУ АБСОЛЮТНОГО знания". [1]

                           1. СЕМИОТИКА

   Человек воспринимает Вселенную как информационную структуру.
Бессодержателен спор, присущ ли порядок миру изначально (то
есть, природа сообразна разуму, в основе ее лежит разумное
начало) [2], или же структурирование
осуществляется в процессе получения информации, являясь его
неотъемлимым свойством, атрибутивным признаком. Раз мы не можем
ориентироваться во Вселенной иначе, чем объявив ее знаковой
системой, она для нас является знаковой системой.
   Но язык, любой человеческий язык, также является знаковой
системой. Структура его чрезвычайно сложна, поскольку, видимо,
обладает бесконечной связью.
   Свойства языка совпадают со свойствами Вселенной, эти сущности
равновелики и равнопознаваемы. Или -- равно непознаваемы. И
единственная задача, стоящая перед Человечеством, перед наукой,
перед каждым из нас в каждый момент нашей жизни -- задача
Перевода. С языка Природы или с языка, присущего иной нации, или
с языка, на котором говорят окружающие -- ведь нет такого слова,
которое бы двое поняли одинаково, и даже влюбленные, даже
прожившие рядом жизнь нуждаются при общении в переводе --
наконец, с собственного своего языка, ибо кто сказал, что мы
понимаем сами себя, что говорим с собой на одном языке?
   Наукой наук становится не физика, не история -- семиотика, наука
о знаковых системах.
   Боюсь, что уже непонятно. Впрочем, не важно. "Если хочешь,
чтобы тебе хорошо платили, занимайся тем, чего никто не
понимает. То есть, опять же семиотикой". [1]

   А, кстати, почему никто не понимает? Этот вопрос важен. Мы
вспомним его, когда окажемся в Лабиринте.

                        2. ОТПРАВНАЯ ТОЧКА

   Определения семиотики тяготеют к тавтологиям, которые не суть
тавтологии. "Имя именует вещь и одновременно выражает
понятие о вещи. (...) Если имя имеет детонат, то этот детонат
есь функция смысла имени..." [2]. Что ж,
поскольку мы следуем за семиотиками...-- определения.
   Литература есть информация о Контакте, изложенная в доступной
восприятию форме.
   Это наша отправная точка.

   "Это было зеркало. Обыкновенное, в замысловатой бронзовой
оправе. Такие вешают на стену. Но -- чудовищных размеров.
Расширяясь, оно уходило вверх, в туман, видимо, до самых звезд.
Рыхлые тучи обтекали ровно блестящую, серебряную поверхность
его". [1]
   Зеркало "Телефона для глухих" -- символ Контакта? Нет,
но обратное верно. Контакт есть зеркало.
   Ведь мы одиноки во Вселенной. Одиноки настолько, что Вселенную
способны воспринять только через себя, потому она такая, какой
нам ее хочется видеть. Но нельзя познать себя через себя.
   Более всего нам интересны мы. И подобно тому, как в абсолютной
тишине человеку слышатся далекие голоса, абсолютное одиночество
Человечества породило представление о разуме вне нас, которому
дано нас понять.
   "...Книга с семью печатями -- треть небосклона... Печати из
багрового сургуча... Кто достоин открыть сию книгу и снять
печати ее?" [1]
   Представьте: к вам подходит человек и предлагает открыь вам о
вас все. Абсолютно все. Без остатка. Открыть Правду, знать
которую -- привилегия Бога.
   Понятно, что Бог -- первый внеземной и внечеловеческий разум,
созданный человечеством, и, вместе с тем, первый литературный
герой. Трудно отрицать, что культура начиналась
религией. [3]
   Разум не существует в одиночестве. Жаль только, что "по
образу и подобию".
   И дальше шло по образу и подобию. Писатель-реалист создавал
точную (насколько хватало таланта) модель мира. Сам он играл
роль Бога, обреченного Знать. Так возникал Контакт, и общество
отражалось в зеркале его. Реализм говорил правду. Однако не всю.
Слишком мало расстояние между создателем и созданием, слишком
близка рамка. Реализм никогда не мог стать Динамической
Целостностью [4], поскольку связность
предлагаемых им моделей и, следовательно, число смысловых слоев
не превосходило двух [5].
   Появилась фантастика.
   Определение: фантастика есть информация о Контакте с разумом, не
сводимом к человеческому.

                        3. СУДЬБА ЗНАЮЩЕГО

   Земля, наши дни. Привычная Реальность чуть обогащена
экстрасенсорной составляющей.
   Есть еще ридинг-эффект. Мир рассечен им на части, смяты
привычные блоки взаимоуравновешенной лжи, сломалась классическая
восходящая иерархия восьмизначных сверхсекретных кодов; знаковая
система не вполне случайных катастроф и запоздалых
соболезнований, сбалансированных предупреждений и циничных
разменов на политической шахматной доске неожиданно оказалась
под жестким контролем. "Речь шла о профессиональном
ясновидении. ...Мы столкнулись с врожденной или приобретенной
способностью вычерпывать громадное количество информации куда
угодно и откуда угодно без всяких запретов и
ограничений" [1].
   Вот он, обобщенный Перевод. Информация объективно существует.
Скрытая, рассеянная, латентная -- она есть всегда и в
достаточном количестве, и "мудрый сумеет ее
прочесть" [6]. Простейшие логико-знаковые
системы исчерпываются до конца.
   "Ферзь уходит с горизонтали... следует жертва слона, и
выдвинутый вперед, слишком растянутый центр стремительно
рушится, погребая под собою королевский фланг, перебрасываются
обе ладьи, строится таран, удовлетворительной защиты
нет..." [1]
   Потом вообще исчезает случайность, человек получает право знать
будущее, переводя сведения о нем с тайного языка четырехмерной
семиотической сети...
   "Прокол сути" общество восприняло как непосредственную
угрозу своему существованию. Это важно.

   Денисов применил ридинг-эффект совершенно по-дилетантски,
ограничившись локальной благотворительностью, применил с
ничтожным КПД, и тем не менее конфликтующие, антагонистические и
мировые блоки приложили для борьбы с ним огромные усилия. Даже
договорились.
   "ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ. Я ТАК ВИЖУ".
   Я тоже так вижу. Здесь не надо ридинг-эффекта, достаточны
традиционные способы самоорганизации информации. А на том уровне
иерархии, где знают секретные коды, для того, чтобы
УВИДЕТЬ нет нужды даже в навыках простейшего логического
анализа.
   Ну и к чему тогда -- армия, образ врага, ненависть, замешанная
на зависти, зависть, замешанная на ненависти? То, что определяет
социальные отношения?
   Офицер госбезопасности, от имени которого ведется повествование,
напрасно обманывает себя. Ни о каком "жестком рентгене
власти" Нострадамуса и речи не шло. Политическая наивность
вмешательств Александра Ивановича была очевидна любому
профессионалу, даже без соответствующей информационной модели.

   Тем не менее, речь действительно шла о Власти.
   Само существование Нострадамуса явилось нарушением
СУВЕРЕНИТЕТА интернационального слоя имущих власть, отнюдь
не расположенных ею делиться. Ведь власть в нашем мире основана
на информационной монополии.
   "Мы готовы доказать, что внутренней и внешней политикой как
нашей страны, так и многих других нередко руководят из-за кулис
тайные группировки, которые в своекорыстных целях проводят
губительную политику и не щадят человеческих жизней.
   В зале стояло тяжелое, полное ненависти молчание.
   -- Слишком долго секретные договоры и ядовитая лживая пропаганда
определяла мысли и чувства простых людей; слишком долго
украшенные орденами воры грели руки, сидя на самых высоких
должностях. Аппарат мистера Лавьяды делает предательство и ложь
невозможными. И все наши фильмы были сняты ради достижения этой
цели" [7].
   Герои повести Шерреда использовали ридинг-эффект, обращенный в
прошлое. Нострадамус же полностью овладел искусством трансляции,
научившись ориентироваться в будущем, так что, как говаривал
шварцевский Генрих: "Вот вам все преступления, еще не
занесенные в Книгу, а лишь намеченные к
исполнению" [8]. Иными словами, Нострадамус
-- на уровне факта существования -- вскрывает систему мира,
основанную на тайне -- "удовлетворительной защиты нет".

   Совесть героя повести чиста. Его НЕ ПОТРЕБОВАЛОСЬ убить.
   Кимон-бей. Северо-западные территории.
   Фирна. Провинция Эдем.
   То, что последовало за ней.
   Оказалось неотделимым "знать" и "чувствовать".
Естественно: полная информация должна восприниматься на всех
психических уровнях -- от лингвистического до надэмоционального.

   "Истина убивает",-- говорит Демиург.
   "Нострадамуса убила Фирна,-- говорит рассказчик.-- Слишком
много боли... я и не подозревал раньше, что в мире такое
количество боли" [1].

                         4. АРХИТЕКТОНИКА

   Организуем первоначальный синтез.
   Истина убивает. Знающий обречен -- если не обществом, так своей
совестью. Теорема доказана Т.Шерредом в "Попытке" и
обобщена А.Столяровым в "Третьем Вавилоне".
   Однако теорема верна лишь в рамках используемых в этих
произведениях квазиклассических моделей.
   Упростить -- не значит понять [9].
   Мы продолжаем путь. Вниз по ступенькам лестницы Познания. Или
вверх? В многосвязной топологии истинной модели эти слова не
имеют значения. Лестница скрыта в тумане беспредельностей, и
лишь ближайшие ступени проглядывают сквозь дымку, приглашая
строить здание анализа на песке, струящемся из конуса Часов.
   Сие не погоня за красивостями. Я старался найти семиотически
точный образ. "Знаю лишь то, что ничего не знаю" --
эффектно, но неточно. Нужна оценка. Две-три ступени зазеркальной
лестницы находятся в моем распоряжении.
   Интеллектуальная проза А.Столярова, базирующаяся на обширных
сведениях из истории, философии, лингвистики, логики, требует
двойственного комментария. Отсюда усложненная архитектура этой
статьи. Лестницы, пути, лабиринты... я вынужден следовать
спиральной структуре авторского текста -- комментарий есть
трансляция.
   "Третий Вавилон" -- "Изгнание беса" --
"Телефон для глухих". Почти линейное восхождение от
простого к сложному, от Реальности к калейдоскопу Реальностей.
Но -- на другом уровне семантически -- обратный путь:
"Телефон для глухих" -- "Изгнание беса" --
"Некто Бонапарт" -- та же дорога от простого к сложному.
И неожиданное замыкание на "Третий Вавилон". Сама по
себе эта повесть практически не содержит подтекста, но, будучи,
включенной в Целостность, обретает его, замыкая спираль.
Разумеется, не полностью.
   Читая и анализируя, нельзя забывать, что Столярову, как и нам,
недоступно все зазеркалье, и конструкции его также построены на
песке.
   "Что есть истина? -- спрашивает З.Тарраш и отвечает:-- Даже
в шахматах ни в коем случае нельзя все
доказать" [10].
   Вот, кстати, и еще одна лестница. А.Столяров не способен понять
и тем паче отобразить мир. В еще большей степени я не способен
исчерпать Андрея Столярова, да, наверное, и передать свое
представление о нем. Кроме того, читающий эти строки несомненно
воспринял текст книги иначе, чем имел в виду автор, а в
комментариях нашел совсем не то, что заложил комментатор.
("Мысль изреченная есть ложь" -- недавно выяснилось, что
это знаменитое высказывание имеет своей основой принципиальную
семантическую некорректность естественных языков, интуитивно
известную уже А.Франсу.)
   Тем не менее, мы понимаем друг друга. Понимаем, разделенные
пространством и временем, эпохами, предрассудками и парадигмами.
Это внушает надежду.
   "Самое удивительное в мире то, что он все-таки
познаваем", и "индивидуальная активнось не обязательно
обречена на неудачу" [11].
   Итак, мы продолжаем Путь. Нам не удастся достичь ридинг-эффекта.
Мы не построим величественный Храм Истины. Но, быть может,
научимся ориентироваться в Лабиринтах?

                          5. ТЕМНЫЕ ВЕКА

   Проблема смертоносности истины неразрывно связана с историей
Средних Веков. Человечество так дружно и так успешно стремится
забыть и принизить эту эпоху, что на ум приходит фрейдовский
термин "вытеснение". В данном случаае приходится
применять его не столько к индивидуальной, сколько к
общественной психике.
   Не рыцарские турниры и не подневольный труд крестьянина,
"потом оплачивающего роскошь дворянских пиров", должны
стать символом средневековья. Не было там роскоши. Рыцарю жилось
не намного легче крестьянина: это был НЕНАДЕЖНЫЙ МИР,
неуютный даже для правящего класса, который к тому же не
осознавал себя правящим. Наши расхожие представления о
феодальной эксплуатации порождены анахронизмом -- путаницей
между Средними Веками и Возрождением.
   Постоянные войны и казни также не были отличительным признаком
эпохи. Сие, впрочем, очевидно.
   Что же тогда?
   Как ни странно, символом поголовно неграмотного мира
Средневековья надо признать перо и книгу. Сложнейшее искусство
логического анализа достигло тогда расцвета. Абстрактная,
оторванная от Мира Мысль царила над миром.
   Мысль, Слово связывали в единое целое пестрый конгломерат
государств и племен Европы. Слово структурировало политику и
организацию -- "по образу и подобию".
   "Семь металлов создал свет по числу семи планет..." Даже
ангелы подчинялись классической в