Владимира Афанасьевича

     16.09.53 г.
     <...я работаю одним правым глазом,  левый уже с 1948 г.  видит только
свет в окне, а правый уже два года поддерживается ежедневным впрыскиванием
утром  и  вечером  йодистого  калия,  но  последние  недели  все-таки  так
ухудшился,  что газетную печать я могу  читать  только,  добавляя  лупу  к
очкам>.

     25.06.54 г.
     <...соблюдая осторожность...  я могу еще существовать и работать,  но
уже не так,  как прежде,  когда я ни воскресного и никакого другого отдыха
не соблюдал.  Но больше мешает моей  работе  слабость  зрения;  я  работаю
только правым глазом,  который начал также сдавать,  и,  вероятно,  вскоре
понадобится операция...  исход которой предсказать нельзя.  Как видите  из
этого письма, я могу еще писать кое-как, но без операции протяну недолго>.

     10.10.55 г.
     <...я давно уже вижу только одним правым глазом... и уже с весны я не
могу  разбирать  им  печатный  шрифт.  Необходима  операция,  но врачи при
осмотре глаза находят,  что сейчас еще нельзя,  он  все  видит  (пишу  еще
свободно), и операцию отложили до весны>.

          Работать в  полную  силу Владимир Афанасьевич уже не мог.  Но на
     письма  отвечал,  как  всегда,  аккуратно.  Особенно   радовала   его
     переписка   с   клубами   юных   геологов,   юных   географов,   юных
     путешественников.
          Долгие годы  Обручев  добивался,  чтобы  геологию  преподавали в
     школах.  <Геологию,  - писал он,  - часто называют наукой о  <мертвой
     природе>  в  отличие от наук о живой природе,  таких,  как зоология и
     ботаника.  Но,  в сущности,  эта природа вовсе не  <мертва,  а  живет
     своеобразной жизнью под воздействием воздуха и воды,  солнечных лучей
     и мороза.  И внимательный наблюдатель может уловить и проследить  эту
     жизнь,  подметить ее течение и результаты. Не меньше, если не больше,
     чем  зоология  и  ботаника,  геология   учит   человека   сознательно
     относиться  к  явлениям  и формам окружающей природы и понимать их...
     Вот почему знакомство с основами геологии так необходимо>.
          Одно время   геология   действительно   появилась   в   школьных
     программах,  но потом  ее  все-таки  отменили.  Владимир  Афанасьевич
     продолжал  настойчиво  <бороться за геологию>,  продолжал публиковать
     страстные статьи:  <Геология в средней  школе>,  <В  защиту  забытого
     предмета>,  <Значение  геологии  в  школе и жизни>,  <Школьникам надо
     знать геологию>,  <Краеведческий музей может  быть  создан  в  каждой
     школе>...
          Обручева радовали  письма  школьников,   он   стремился   помочь
     каждому, кто хотел узнать побольше о жизни Земли, о своей Родине.
          Рассказывает директор  Яснополянского   детского   дома   Дориан
     Михайлович Романов:
          <В 1953 году знаменитому  ученому  и  путешественнику  академику
     Владимиру  Афанасьевичу  Обручеву исполнилось 90 лет.  Географический
     кружок,  незадолго перед тем созданный в Яснополянском детдоме  №  2,
     решил  послать  поздравление юбиляру.  Владимир Афанасьевич не только
     ответил кружковцам, но и прислал посылку с научно-популярными книгами
     по  геологии.  <Что мне хочется посоветовать вам?  - писал ученый.  -
     Создавайте свой краеведческий музей.  Даже в одной небольшой  комнате
     можно  собрать  коллекции,  дневники,  записи  наблюдений,  образчики
     местного искусства.  Недавно мне рассказали о юных  краеведах  города
     Кяхты   Бурят-Монгольской   АССР.   Каждое   лето   отправляются  они
     путешествовать по родному краю.  Ребята собирают образцы горных пород
     и  минералов,  ведут  наблюдения за животными,  собирают ботанические
     коллекции,  изучают историю Забайкалья. Свои находки и наблюдения они
     передают  музею,  оказывая  большую  помощь  сотрудникам  музея  в их
     научной работе. Итак, мне остается лишь пожелать вам счастливого пути
     и богатых находок>.
          Книги, присланные Владимиром Афанасьевичем - <Плутония>,  <Земля
     Санникова>,  <В дебрях Центральной Азии> и другие, - кружковцы читали
     нарасхват.  На занятиях  кружка  мы  прочитали  вслух  <Занимательную
     геологию> В.  А.  Обручева, <Занимательную минералогию> и <Рассказы о
     самоцветах> А.  Е. Ферсмана и... увлеклись геологией. Ребята говорили
     и мечтали только о камнях...>
          С клубом юных геологов Ленинградского Дворца  пионеров,  которым
     руководил   Владимир   Федорович   Барабанов,   Владимир  Афанасьевич
     переписывался много лет.

     14 мая 1950 года:
     <Дорогие молодые товарищи!
     Недавно я получил ваше приглашение на отчетный вечер сектора геологии
вашего Общества и пригласительные билеты.  Большое спасибо за приглашение!
К сожалению, я приехать на ваш вечер не мог, так как по состоянию здоровья
(...)  выезжать даже в Москву могу очень редко и только летом!  Приходится
большую часть времени проводить в комнате за работой или за чтением.
     Скоро начнется лето,  и юные геологи отправятся на экскурсии в разные
места нашей обширной Родины.  Для  участников  экскурсий  нужно  некоторое
снаряжение.  Имеется  ли таковое у вас в достаточном количестве?  Я мог бы
помочь вам в приобретении  его,  послав  некоторую  сумму  кому-нибудь  из
распорядителей  или  казначею  вашего  общества.  Напишите  мне  его имя и
отчество и точный адрес, чтобы я мог вскоре выслать деньги.
     С сердечным приветом и пожеланиями успеха на весенних испытаниях!  В.
Обручев>.


     29.05.50 г.
     <Многоуважаемый Владимир Федорович!
     Получил Ваше   письмо  от  25/V  по  вопросу  об  организации  летней
экскурсии юных геологов и могу помочь этому хорошему  предприятию,  послав
1000 р.  на приобретение анероида, минералогических луп, полевых дневников
и рюкзаков...
     Меня очень  тронуло  намерение  юных  геологов поднести мне коллекцию
самоцветов и камней,  отшлифованных ими.  Но у меня нет никаких коллекций,
все,  что  было  когда-то,  попало  в музеи,  где коллекции доступны всем.
Поэтому лучше будет,  если юные геологи увезут  эту  коллекцию  в  Крым  и
подарят  ее  Дому  пионеров  в  <Артеке>  на  Южном берегу,  который после
германского нашествия восстанавливается и будет очень рад  получить  такую
коллекцию...>

          Чуть позже Обручев шлет почтовый перевод:
          <Многоуважаемый Владимир  Федорович!  Перевожу  1000  рублей  на
     экскурсию   юных   геологов   под   Вашим  руководством,  на  покупку
     инструментов и рюкзаков... С приветом В. Обручев>.
          Владимир Афанасьевич  переписывался  с  десятками  клубов  - <от
     Кривого Рога на юге Украины до Кемерова в Кузбассе и Бердска на  реке
     Оби>.  В последние годы и сыновья помогали ему в этой переписке.  Все
     они тоже стали геологами - не могли, наверное, не стать.
          Как знает читатель,  еще в 1905 году Владимир Афанасьевич взял в
     экспедицию двух старших  сыновей.  Сотни  километров  прошли  они  до
     Джунгарии.  Владимиру  было  тогда семнадцать,  Сергею - четырнадцать
     лет.  Можно было бы сказать,  что жизненный их путь определился уже в
     юношеские  годы.  Владимир  поступил  на  горное  отделение  Томского
     технологического института,  в 1908,  1909 и 1911 годах участвовал  в
     алтайских  экспедициях  Василия Васильевича Сапожникова.  А Сергей за
     годы учебы в реальном училище еще дважды (в  1906  и  в  1909  годах)
     работал с отцом в Пограничной Джунгарии.
          Владимир Афанасьевич  очень  гордился  первыми   опубликованными
     работами своих сыновей - картой монгольского Алтая,  которую составил
     Владимир, и картой Джунгарии, вычерченной Сергеем.
          Но дальнейший путь в геологию был прямым только у Сергея. В 1910
     году он поступил  на  естественное  отделение  физико-математического
     отделения   Московского   университета,  сразу  после  окончания  был
     оставлен на кафедре геологии, а затем стал сотрудником Геологического
     комитета.
          Владимира осенью 1911  года  отчислили  с  четвертого  курса  за
     революционную  деятельность  и  выслали  из Томска.  Потом Московский
     коммерческий институт, потом война, революция...
          Младший, Дмитрий,   в  1918  году  окончил  гимназию,  вместе  с
     родителями уехал в Харьков,  в Симферополь и,  вернувшись  в  Москву,
     окончил   в   1924   году   университет  по  специальности  <Зоология
     позвоночных>.
          Но и он и Владимир пришли в конце концов в геологию.
          В 1921 году Владимир Владимирович  занимался  изучением  Курской
     магнитной аномалии, потом работал в Институте прикладной минералогии,
     а начиная с 1934 года - в Совете по изучению производительных сил  АН
     СССР.   Он   занимался  вопросами  географии  полезных  ископаемых  и
     экономики горного дела и защитил диссертацию по теме  <Сырьевая  база
     черной металлургии Казахстана>.
          Дмитрий Владимирович   стал   палеонтологом,   доктором    наук,
     крупнейшим  специалистом  по  ископаемым  рыбам.  Он создал советскую
     школу палеоихтиологов,  которая по праву считается ведущей в мире,  и
     был   избран   Почетным  членом  знаменитого  Линнеевского  общества,
     Нью-йоркской академии наук,  Лондонского  геологического  общества  и
     многих других.
          С именем  Сергея  Владимировича  связано  открытие  грандиозного
     хребта  Черского  на  северо-востоке  нашей  страны,  открытие Полюса
     холода  северного   полушария,   открытие   Тунгусского   угленосного
     бассейна. Он внес большой вклад в открытие золота на Колыме, олова на
     Чукотке,  нефти в районе Ухты.  В 1953 году Сергей  Владимирович  был
     избран членом-корреспондентом Академии наук СССР.  Как и отец, он был
     блестящим <полевиком>,  много путешествовал.  Как и отца, его считают
     <своим> и геологи и географы.
          Все три  сына  Владимира  Афанасьевича  унаследовали   фамильные
     способности   к   языкам.   Сергей  Владимирович,  например,  овладел
     английским,   французским,    немецким,    итальянским,    испанским,
     португальским, шведским, латинским, чукотским. И еще - латынью, и еще
     - языком эсперанто.
          Унаследовали сыновья   и   фамильные  литературные  способности.
     Дмитрий  Владимирович  более  30  лет  оставался  редактором  <Трудов
     Палеонтологического института>. Владимир Владимирович был инициатором
     издания и редактором томов сочинений Г.  Н.  Потанина и книги  В.  В.
     Сапожникова   <По   Алтаю>.   А   среди   литературных  работ  Сергея
     Владимировича,  кроме многочисленных книг о его путешествиях,  есть и
     такие неожиданные, как <Анатоль Франс в халате и без>, <К расшифровке
     десятой главы <Евгения Онегина>, <Над тетрадями Лермонтова>...
          Но самое  главное  -  все три сына унаследовали лучшие фамильные
     черты  характера  -   поразительную   работоспособность,   неизменную
     доброжелательность к людям.
          Рассказывает уже известный читателю Дориан Михайлович Романов:
          <В 1960 году мы впервые встретились с сыновьями В.  А. Обручева.
     (<Мы> - члены Клуба юных геологов.  - А.  Ш.) Они пригласили  нас  на
     квартиру  отца  и  долго  рассказывали  о  его жизни,  путешествиях и
     открытиях.  Кабинет Владимира Афанасьевича - настоящий музей:  в  нем
     хранились  вещи,  привезенные  им  из экспедиций,  подарки знаменитых
     ученых, семейные реликвии.
          Общительный и   разговорчивый  Владимир  Владимирович  рассказал
     ребятам историю рода Обручевых,  среди которых были сподвижники Петра
     I,   участники   войн  с  Наполеоном,  известные  военные  деятели  и
     революционеры-демократы.  Главной реликвией семьи считался  старинный
     карандаш, завернутый в бумагу с надписью <Трудолюбивый карандаш>...
          Уходили мы,  переполненные впечатлениями, с новыми подарками для
     своего геологического музея - книгами, фотографиями, журналами...
          В дальнейшем ребята еще несколько раз встречались с  Обручевыми,
     а мне довелось особенно сблизиться с Сергеем Владимировичем...
          Более десяти лет принимал Сергей Владимирович  живое  участие  в
     делах  нашего клуба юных путешественников.  Он постоянно писал письма
     ребятам,  присылал  книги  и  образцы  минералов,  давал  советы   по
     организации  школьных экспедиций,  дважды спасал клуб и его коллекции
     при реорганизации учебных заведений,  встречался с кружковцами и даже
     принимал    на   себя   обязанности   экскурсовода   по   Ленинграду,
     геологическому музею и библиотеке Академии наук.  А подшефных кружков
     у   него   было   пятнадцать!   <Внимание  к  детям  и  почтительное,
     уважительное отношение к  школьному  учителю  -  это  традиция  нашей
     семьи>,  - писал он как-то мне в ответ на просьбы не перегружать себя
     заботами о наших делах.
          Дружба с  таким  человеком  явилась  для  меня  редчайшим  даром
     судьбы.  Понимали это и кружковцы,  на формирование интересов которых
     Обручевы длительное время оказывали благотворное влияние...>


          Владимир Афанасьевич Обручев скончался 19 июня  1956  года.  Имя
     его носят институт и факультет,  лаборатория и краеведческий музей. И
     конечно,  клубы юных геологов,  юных географов, юных путешественников
     по всей стране.
          Много раз повторяется имя Обручева на географической карте мира:
          Обручевская степь в Туркменской ССР,
          вулкан Обручева в Забайкалье,
          вулкан Обручева на Камчатке,
          ледник Обручева в Монгольском Алтае,
          ледник Обручева на Полярном Урале,
          ледник Обручева в хребте Буордах, Якутская АССР,
          хребет академика Обручева в Тувинской АССР,
          гора Обручева в хребте Хамар-Дабан, Бурятская АССР,
          пик Обручева в хребте Сайлюгем, на Алтае,
          пик Обручева в горах Наньшань, КНР,
          река Обручева в бассейне реки Бахты, притока Енисея,
          сброс Обручева на берегу озера Байкал,
          минеральный источник Обручева у Бахчисарая, в Крыму,
          котловина Обручева в Западной Монголии,
          подводная возвышенность Обручева в Тихом океане...
          Владимр Афанасьевич не  плавал  в  Тихом  океане,  не  бывал  на
     Полярном Урале,  на Камчатке...  Все эти названия дали в честь своего
     Учителя его ученики.  И неудивительно,  что имя Обручева  теперь  уже
     неоднократно встречается и на карте Антарктиды:
          антарктический оазис Обручева,
          холмы Обручева, на окраине ледника Шеклтона,
          гребень Обручева, на Земле Королевы Мод,
          гора Обручева, на Земле Отса,
          ледник Обручева, в районе советской станции Мирный...
          В 1965  году скончался Сергей Владимирович,  в 1966-м - Владимир
     Владимирович, в 1970-м - Дмитрий Владимирович.
          Но династия  геологов  и  путешественников  Обручевых продолжает
     жить.
          Не так давно ушла на пенсию  геолог  Мария  Львовна  Обручева  -
     вдова   Сергея  Владимировича.  Работает  в  Московском  университете
     палеонтолог,  кандидат геолого-минералогических наук  Ольга  Павловна
     Обручева - вдова Дмитрия Владимировича.
          Наталья Владимировна,   дочь  Владимира  Владимировича  -  самая
     первая,   любимая   внучка   Владимира   Афанасьевича   -    окончила
     биологический   факультет   Московского   университета,   стала   уже
     кандидатом  наук.  Палеонтолог  Елена  Дмитриевна  временно  оставила
     работу   -   трое  детей,  но  статьи  ее  по-прежнему  появляются  в
     палеонтологических    изданиях.    Татьяна     Сергеевна     окончила
     физико-математический факультет Ленинградского университета, но и она
     вернулась  на  фамильную  стезю  -  преподает  математику  в   Горном
     институте. Стали геологами и приемные внуки Обручева - Вадим Цирель и
     Дмитрий Туровский.
          Подрастают уже правнуки и правнучки: Володя, Миша, Сергей, Таня,
     Лена,  Митя...  Может быть,  кому-нибудь из них суждено  побывать  на
     Луне,  на  Марсе,  на  Венере...  А может быть,  полетят туда ученики
     учеников Владимира Афанасьевича?
          Верится -  и  на  картах  планет,  звездных  миров  появится имя
     Обручева!
          Словно завещание осталось нам обращение Владимира Афанасьевича к
     советской молодежи:


                  СЧАСТЛИВОГО ПУТИ ВАМ, ПУТЕШЕСТВЕННИКИ
                          В ТРЕТЬЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ!

     (...)  Сам я  в  юности с  увлечением читал о  приключениях в далеких
странах и  с  огромным интересом прислушивался к  мыслям  и  советам много
видавших,  бывалых людей.  Книги Купера,  Майн Рида,  а позже Жюля Верна в
детстве производили на  меня сильное впечатление.  Мы с  братьями мысленно
одолевали льды Арктики,  поднимались на высокие горы, опускались в глубины
океанов,  охотились на слонов,  львов и  тигров.  Мы играли в путешествия,
вырезая из бумаги людей и  животных,  клеили из картона лодки и устраивали
охоту на диких зверей, войну белых с индейцами, кораблекрушения. Мне очень
нравились охотники,  моряки  и  жюльверновские ученые,  иногда  смешные  и
рассеянные,  но  великие  знатоки  природы.  Мне  тоже  хотелось сделаться
ученым, естествоиспытателем, путешественником. Одно огорчало меня: Америка
была  открыта  без  меня,  без  меня  совершены  кругосветные путешествия,
нанесены на  карту материки и  острова.  Белые пятна нелегко было  найти в
географическом атласе.  Ливингстон уже проник в  дебри Центральной Африки,
Пржевальский - в пустыни Центральной Азии. Увы, я опоздал родиться.
     Я знаю,  многие из вас тоже мечтают о дальних странствиях, открытиях,
изобретениях,  многие вздыхают тайком:  как  жаль,  что  открыты Америка и
полюса!  Как жаль,  что я  не  живу во  времена Колумба или Пржевальского!
Жаль,  что я не родился раньше Можайского и Попова:  быть может, самолет и
радио изобрел бы я! А теперь все открыто, увы...
     Возможно,  в  таких  мыслях  виновата популярная литература,  которая
очень подробно,  обстоятельно и восторженно говорит о достижениях прошлого
и мельком,  неохотно упоминает о неясном,  неведомом,  нерешенном. А между
тем не отдельные белые пятнышки -  огромный океан неведомого окружает нас.
И чем больше мы знаем, тем больше загадок задает нам природа.
     Очертания берегов,  горных хребтов и  рек уже нанесены на  карту,  но
много  ли  мы  знаем о  внутренности земного шара?  Наши  шахты и  буровые
скважины как булавочные уколы на  кожуре Земли.  Самые глубокие на  них не
составляют одной  тысячной доли  земного  радиуса (...).  Океанское дно  и
атмосфера, недра Земли, планет и солнечной системы еще ждут своих Колумбов
и Пржевальских.  Гигантские,  еще не решенные задачи стоят перед советской
наукой.
     Требуется:
     продлить жизнь  человека  в  среднем  до  150  - 200 лет,  уничтожить
заразные болезни,  свести  к  минимуму  незаразные,  победить  старость  и
усталость,  научиться  возвращать  жизнь  при  несвоевременной,  случайной
смерти;
     поставить на службу человеку все силы природы, энергию Солнца, ветра,
подземное тепло,  применить атомную энергию в промышленности,  транспорте,
строительстве,  научиться запасать энергию впрок и  доставлять ее в  любое
место без проводов;
     предсказывать  и   обезвредить   окончательно   стихийные   бедствия:
наводнения, ураганы, вулканические извержения, землетрясения:
     изготовлять на  заводах все  известные на  Земле вещества,  вплоть до
самых сложных -  белков,  а также и неизвестные в природе:  тверже алмаза,
жароупорнее огнеупорного кирпича, более тугоплавкие, чем вольфрам и осмий,
более гибкие, чем шелк, более упругие, чем резина;
     вывести новые породы животных и  растен