кой, а раздутый  банковский  счет,  пили  в  меру,
говорили тихо и окружающими вовсе не интересовались.
   Несколько раз  мне  пришлось  подойти  к  столу,  и  каждый  раз  Николай
Михайлович поглядывал на меня с легкой насмешкой в глазах. Только  я  начала
успокаиваться, как нелегкая принесла Кувалду. Он явился с  приятелем,  таким
же рослым и мордастым, и подсел к дружкам, которые весело отдыхали за столом
на шесть человек возле самой эстрады. Стол был мой. Конечно.  Зойка  здорово
занервничала. Я, кстати, тоже, но при этом  надеялась,  что  после  недавней
потасовки парень не рискнет выступать с любимыми номерами. Ничуть не бывало.
Кувалду, должно быть, оттого так и прозвали, что  лоб  он  имел  чугунный  и
больше одной мысли в его голове не помещалось, а  мысль  читалась  в  глазах
такая: "Ты у меня попляшешь" - или что-то в этом роде. Я  поставила  приборы
для вновь прибывших. Кувалда легонько двинул локтем, и рюмка, упав  на  пол,
разбилась.
   - Ворон не лови, - хмуро посоветовал он, я извинилась и  принесла  другую
рюмку,  прикидывая,  повторит  ли  Кувалда   целиком   прошлый   номер   или
расстарается и внесет в него ряд изменений. Меня  ждал  сюрприз.  Подойдя  к
столу, я обнаружила парня сидящим без  видимых  признаков  большого  желания
продлить со мной общение. Он вообще был чем-то здорово занят, я имею в  виду
мыслями, потому что выглядел задумчивым и даже грустным, но,  заметив  меня,
вдруг сделал попытку улыбнуться, что меня насторожило гораздо больше метания
бокалов и вилок. Я терялась в догадках, что такого с ним стряслось за  время
моего пятиминутного отсутствия. Просветила меня Людка:
   - Видала, как Кувалду припечатали?
   - Что? - не поняла я.
   - Парнишка к нему подошел, вон от того мужика со шрамом на морде, и  Васю
точно подменили. Был да весь вышел.
   - Да, боевого задора в нем поубавилось. А что за тип  со  шрамом,  раньше
видела?
   - Не-а.
   - Но, думаю, кто-то  большой  и  светлый,  -  пропела  Зойка,  подошедшая
следом, наш разговор она слышала.  -  Охрана  наша  подобралась,  все  жутко
деятельные и серьезные. С  дядей  Мишей  гость  поздоровался  за  руку,  тот
старался выглядеть солидно, хоть и пьян  часов  с  восьми...  А  вот  и  сам
хозяин, - шепотом закончила Зойка.
   И в самом деле, в зале  появился  Славка,  подошел  к  столу,  где  сидел
интересующий меня тип, и поздоровался  с  ним.  Славка,  как  и  дядя  Миша,
держался солидно, то есть старался, но получалось  у  него  много  хуже.  На
героические роли Славка никогда не тянул, ему  бы  Буратино  играть,  улыбка
подходящая...
   - Большие люди, - прокомментировала Зойка. - У  твоего  бывшего  поджилки
заметно трясутся. Ишь как его распирает.
   - Я даже не знала, что он в ресторане.
   - Я тоже не знала. Выходит, был  здесь.  А  может,  примчался  специально
засвидетельствовать почтение, поди разберись.
   Славку к столу  не  пригласили,  он  обменялся  с  Николаем  Михайловичем
несколькими фразами и поспешно удалился. Из  зала  выходил  с  таким  лицом,
точно его заморозили. Я хорошо знала Славку  и  догадывалась,  что  он  едва
сдерживает бешенство. Сейчас влетит в  кабинет,  начнет  швырять  стулья,  и
столу достанется, "Уважения не оказали", - мысленно прокомментировала  я.  И
правильно, между прочим, сделали - не тот Славик человек.
   Друзья Кувалды выглядели слегка пришибленными и удалились рано. Когда я в
очередной раз проходила мимо. Николай Михайлович подозвал меня.
   - Посиди, - кивнул на свободный стул. - Выпей.
   - Не положено.
   - Ерунда.
   - Я вообще-то того, в завязках. Знаете, сегодня рюмку, завтра другую,  до
добра такая жизнь не доводит.
   Парни взирали на меня настороженно, а Николай Михайлович засмеялся.
   - Ловко у тебя выходит, - сказал он весело.
   - Что? - удивилась я.
   - Косить под дурочку.
   - Зря вы так.
   - Извини, если обидел, - хмыкнул он.
   - Что вы... если потребуется чего, позовите...
   - Чего ему надо? - улучив момент, поинтересовалась Зойка.
   - В поезде - любви, сейчас не знаю.
   - Хорошо хоть Кувалда свалил. Кувалда с возу, бабам легче.
   Один из парней, сидевших за столом вместе с Николаем Михайловичем,  вышел
из зала, закурил и поглядывал в сторону буфета. Лишь только я попала в  поле
его зрения, кивнул, приглашая подойти. Тяжело вздохнув,  я  предстала  перед
ним с застенчивой улыбкой.
   - Зря ты так, - понизив  голос,  по-братски  доверительно  сказал  он.  -
Николай Михайлович мужик золотой. И не обидит.
   - Да я это... замуж собралась. Жених мой в зале сидит. Сам подумай.
   - Дура ты, - покачал головой доброхот-любитель, а я слезу смахнула, так и
есть тычут меня мордой в счастье, а я его в упор не вижу, хоть ты меня режь.
- Где там твой парень, я с ним сам поговорю.
   - Какой умный, - обиделась я.. - Он меня замуж берет, сам подумай, кому я
еще нужна?
   Он посмотрел на меня в крайнем недоумении, покачал головой  и  зашагал  в
зал, при этом дважды обернулся и вроде бы всерьез расстроился. Где-то  через
полчаса меня вновь подозвали к столу.
   - Спасибо, - сказал Николай Михайлович, расплатился по  счету  и  оставил
мне такие чаевые, что их хватило бы на всех официанток за неделю работы.
   - Я столько взять не могу, - заволновалась я.
   - Бери, я не бедный, -  в  тон  мне  ответил  он,  поднялся,  парни  тоже
поднялись и прежним манером покинули ресторан. Правда, один из парней,  тот,
что разговаривал со мной в холле, задержался, сунул мне в руку листок бумаги
и сказал:
   - Надумаешь, позвони...
   Я  отвесила  что-то  вроде  поясного  поклона  и,  выскользнув  в   холл,
посмотрела в окно. Поотставший парень уже  пристроился  за  спиной  хозяина,
чуть пропустив вперед боевых друзей.
   - Хорошо идут, - заметила вездесущая Зойка. - Клином.
   - Свиньей, - усмехнулась я. - Но впечатляет.
   - Дядя Миша малость задремал, через часик  очнется,  не  худо  бы  его  о
гостях выспросить.
   - Так он тебе и расскажет.
   Четверка между тем достигла серебристого "Лендкруизера" и, благополучно в
него загрузившись, отбыла в неизвестном направлении.
   - Вы чего глаза таращите? - прикрикнула на нас Людка.  -  У  тебя  клиент
чуть-чуть не свалил. Наколет штуки на три, будешь тогда знать...
   Мы торопливо вернулись в зал. Клиент в самом деле едва не смылся, но  был
замечен бдительной охраной и водворен за стол. Сидел он с двумя  дамами  лет
по сорока, в вечерних платьях и с  таким  ядреным  макияжем,  что  в  глазах
рябило. Отдохнули они неплохо, но к этому моменту девицы успели  испариться,
а мужик выворачивал карманы и клялся, что  деньги  у  него  были,  а  теперь
куда-то исчезли. Разбирались с ним долго и нудно, отобрали часы и  документы
и выдворили за дверь. Максим лично проследил за этим.
   - Деньги завтра вернет, никуда не денется, - сказал он охране, - а  кошек
этих драных на порог не пускать.
   - Суров, но справедлив, - констатировала Зойка.
   Это был последний инцидент в тот вечер, нaрод понемногу расходился, а  мы
все чаще с нетерпением заглядывали в зал.
   Как и предполагала Зойка,  дядя  Миша,  мирно  дремавший  в  своем  углу,
очнулся и, вздохнув, оглядел зал, перевел взгляд на часы, поднялся,  но  тут
же сел, махнул мне рукой и попросил:
   - Принеси-ка пивка, дочка. - Пиво я  ему  принесла,  налила  в  стакан  и
собралась уходить, когда он сказал:
   - Ты откуда его знаешь?
   - Кого? - удивилась я.
   - Бардина. Колю.
   - Это тот, что со шрамом?
   - Со шрамом...
   - В поезде вместе ехали, познакомились.
   - Ты ему, кажись, приглянулась.
   - Я, дядя Миша, замуж хочу, а он вряд ли женится.
   - Это точно. - Старик вроде бы обрадовался, посмотрел на меня с улыбкой и
закончил. - Держись от него подальше.
   -  А  что  он  за  человек?  -  рискнула  спросить  я,  хоть  и  знала  -
откровенничать старик не станет.
   Дядя Миша хитро прищурился, покачал головой и заявил:
   - А это как смотреть. Для меня человек он неплохой, а кому-то  по-другому
покажется... - Улыбка исчезла с его лица. - Здесь ему делать вроде нечего, а
гляди-ка, объявился. Видно, дельце нарисовалось... - И без перехода спросил:
   - Работу ищешь?
   - С работой проблемы.
   - Это плохо. Ищи работу, дочка. Если Коля здесь появился... - Он осекся и
договаривать  не  стал.  Но  я  давно  привыкла  понимать  с  полунамека   и
задумалась.
   Когда ресторан уже закрылся, пришел Ванька, сильно навеселе.
   - К нему поеду, - сказала подруга. - Чего тебе в кухне спать...
   - Как знаешь, хотя я против кухни ничего не имею.
   Зойка уехала, а мы с буфетчицей, которую, никто не  встречал,  побрели  к
остановке. Было прохладно, накрапывал дождь.
   - Глянь, - сказала Зинка, вглядываясь в темноту. - Вроде Серегина  машина
стоит. - Зрение у нее было как у кошки, лично я ничего не видела, -  Вон,  в
подворотне.
   - Стоит, и пусть стоит, - лениво отмахнулась я.
   - Чего это он в ресторан приехал? Уж нет никого. Давай  подойдем,  может,
он нас отвезет?
   - Надо было такси вызвать.
   - Тебе хорошо, а мне на другой конец города  тащиться.  Серега  -  парень
покладистый, отвезет.
   Зинка резво направилась к "БМВ", притулившемуся возле самой  стены,  а  я
пошлепала за ней. Возле машины она остановилась  и  с  удивлением  принялась
вертеть головой.
   - Ты чего? - жалея, что потащилась за ней, спросила я.
   - Никого нет, - ответила Зинка, точно сообщила нечто удивительное. - Куда
он делся-то?
   И в самом деле, деться Сереге здесь было некуда,  если  он,  конечно,  не
отправился в ресторан.
   - Ресторан закрыт, - словно отвечая на мои мысли, заметила Зинка.
   - Вон автобус прошел.
   - На тачке все равно быстрее,  -  Зинка  еще  повертела  головой  и  даже
крикнула:
   - Серега! - Рука ее легла на ручку двери,  она  ее  подергала  и  открыла
дверь. - И машину не запер... Значит, ненадолго смылся. Давай подождем.
   "БМВ" двухдверный, открыть дверь  с  другой  стороны  было  невозможно  -
машина стояла почти вплотную к стене. Зинка откинула водительское сиденье  и
протиснулась в салон, устроилась сзади и сказала мне:
   - Давай.
   - Нет уж, неизвестно, сколько ждать придется. Я на остановку.
   - Да ладно....
   Тут мой взгляд упал на резиновый коврик рядом с сиденьем,  я  склонилась,
чтобы лучше разглядеть, что на нем, и разразилась  такой  мысленной  бранью,
хоть святых выноси. На коврике была кровь, причем  целая  лужа,  в  человеке
надо проделать дырку основательных размеров, чтобы из него  натекло  столько
крови. Я торопливо огляделась: вокруг ни души. Свет фонаря сюда не  доходит,
есть шанс, что нас никто не видел.
   - Вылезай из машины, - тихо сказала я, а Зинка вздрогнула.
   - Ты чего?
   - Кто-то здесь малость напачкал. Зинка сначала выбралась из кабины, а  уж
потом задала очередной вопрос:
   - Чего?
   Я ткнула пальцем  в  лужу  на  коврике.  Зинка  отшатнулась  от  "БМВ"  и
торопливо перекрестилась.
   - Думаешь. Серега...
   - Думаю, сматываться надо и про тачку эту забыть.
   - Само собой. - Зинка была сообразительной девкой,  когда  этого  хотела,
конечно. Мы бросились бегом от машины, на счастье, появилось такси с зеленым
огоньком. Зинка едва не кинулась под колеса, дядька выругался, выглядывая  в
открытое окно.
   - Что ты, дура....
   - Давай, дядя, шевелись, - затараторила Зинка. - У меня муж ревнивый.
   Всю дорогу до моего дома мы не проронили ни слова. Зинка забилась в  угол
и таращилась в окно, когда я  выходила  из  машины,  на  мое  "до  свидания"
испуганно пробормотала:
   - Пока. - И вновь отвернулась.
   Ее чувства были  мне  вполне  понятны.  Везением  в  жизни  и  не  пахло,
несколько дней назад я  нахожу  труп  в  кухне  ресторана,  сегодня  машину,
залитую кровищей, интересно, что я обнаружу завтра? Хуже всего, что  сегодня
со мной была Зинка. Хватит  ли  у  нее  ума  помалкивать?  А  если  все-таки
сболтнет кому-нибудь о нашей находке?  Зинка  работает  в  заведении  четыре
года, надеюсь, за это время мозги у нее встали на место, и  она  соображает,
что к чему... Палыча в квартире не оказалось, постояв немного в раздумье  на
кухне, я отправилась спать.
   Утро началось неожиданно. На работу мне к часу, и рано просыпаться  я  не
собиралась. В половине восьмого в дверь постучали, я зло крикнула:
   - Чего надо? - И увидела Палыча, точнее его голову - приоткрыв дверь,  он
сунул ее в комнату и зашептал:
   - Виталик, там к тебе пришли.
   Сердце сделало  стремительный  скачок"  "Менты",  -  решила  я,  судя  по
испуганной физиономии соседа, такое было вполне возможно.
   - Ты где был? - стараясь справиться с волнением, задала я вопрос.
   - Когда?
   - Сегодня.
   - А-а. У Михалыча из тридцать второй засиделись.  Выпили,  ну  и  соснули
малость за столом. Часов в шесть пришел... Виталик, с гостем-то чего делать?
- точно опомнившись, сказал он.
   - Пусть заходит, - кивнула я, голова исчезла,  я  торопливо  поднялась  с
постели, натянула шорты и  футболку  и  даже  успела  расчесаться,  когда  в
комнату вошел Славка. Честно скажу, это было неожиданней милиции.
   - Извини, что разбудил, - сказал он, оглядывая  комнату.  На  меня  Слава
старался не смотреть.
   - Я не спала. Садись. Кофе выпьешь?
   - Нет. Ремонт сделали? Валька говорил... Он женился, ты знаешь? -  Славка
устроился в кресле, закинул  ногу  на  ногу  и  принялся  разглядывать  свой
ботинок.  Я  убрала  постель  и  села  напротив.  Чего-то  Славке  от   меня
понадобилось. Любопытство одолевало меня, но помогать ему, то есть  заводить
разговор первой, я не собиралась. Славке мои привычки были хорошо  известны,
оттого, поскучав немного, он начал издалека - Деньги есть?
   - Есть.
   - Понадобится чего, только скажи...
   - Спасибо, - повторила я, мысленно усмехаясь.
   Славка вздохнул, перевел взгляд с ботинок на стену напротив  и  вроде  бы
решился:
   - Она приходила?
   - Лена? Приходила.
   - Что ты ей сказала?
   - Ничего.  Мы  только  успели  познакомиться,  когда  я  проболталась  об
убийстве в ресторане, и она заторопилась к  тебе,  решив,  что  должна  быть
рядом в трудную минуту.
   Славка перевел взгляд на меня, заподозрив насмешку,  но  я  и  не  думала
смеяться.
   - Она... хорошая девушка, - выдал он.
   - Я тоже так думаю. Очень красивая. Милая. Она мне понравилась.
   - Ты ей тоже, - заявил он  в  крайнем  недоумении.  -  Она  назвала  тебя
благородной. - На этом слове Славка все  же  споткнулся  и  торопливо  отвел
взгляд.
   - Поблагодари ее от меня за теплые слова, -  сказала  я  проникновенно  с
самым серьезным видом.
   - Она не такая, как все, - нахмурился Славик, точно я в этом сомневалась.
- Я говорил, что не стоит ей с тобой встречаться, но она решила...
   - Мне понятно ее желание...
   - Да?
   - Да. Она хотела быть уверенной в том, что не разбила чужое счастье.  Так
как счастьем у нас не пахло, она успокоилась.
   Мои слова возымели на Славку неожиданное действие, он обиженно засопел  и
спросил:
   - Что ты имеешь в виду? Я любил тебя... ты же знаешь, я любил  тебя  так,
что... да я бы голову в петлю сунул.
   - "Зачем?" - мысленно задала я невинный вопрос, - если  бы  ты,  если  бы
тогда... но ты всю жизнь... - В этом весь мой бывший возлюбленный - если  бы
да кабы, много эмоций и совершенно никакого толку.
   - Я знаю, - смиренно кивнула я, дождавшись, когда он заткнется, так и  не
успев сказать ничего путного. - Я перед тобой виновата...
   - Глупости, - испугался Славка, - Никто не  виноват.  Никто.  Это  жизнь.
Говорят, против судьбы не попрешь...
   "Ну, если тебе  так  удобнее  думать",  -  пожала  я  плечами,  опять  же
мысленно, а вслух сказала:
   - Конечно, ты прав...
   Разговор начал действовать мне на нервы. Славка прибежал ни свет ни  заря
для того только, чтобы узнать, не обидела ли я резким словом его подружку  и
не сделала ли ему плохой рекламы. Вроде бы ему пора успокоиться, а  главное,
выметаться. Вдруг мне повезет и я еще сосну часик?
   Славка что-то говорил, но я не слушала, кивая в такт его словам время  от
времени до тех самых пор, пока он не спросил:
   - Как думаешь, за что убили Вовку?
   - Я думаю?.. - выпучив глаза, точно не веря ушам своим, переспросила я.
   - Ну... что-то ты думаешь?
   - Я Вовку знать не знала. Два дня работы под его чутким руководством.
   - За два дня можно многое успеть.
   А вот это уже настораживало.
   - Ничего узнавать я не хочу. Это, как правило, либо тюрьма, либо пуля.  В
тюрьме не сахар, а на кладбище я не тороплюсь.
   - У меня плохое предчувствие, - сказал Славка и даже  поежился,  а  потом
посмотрел на меня.
   Теперь стало ясно, что за нужда привела его  ко  мне  в  столь  неурочное
время. Я засмеялась, покачала головой и заявила:
   - Меня все это не касается. Это твои проблемы, и они  никогда  не  станут
моими...
   Он был похож  на  обиженного  ребенка,  выпятил  губы  и  сопел  с  самым
несчастным видом.
   - Но тебе что-то известно? - спросил он осторожно.
   - Ничего.
   Зная Славку, я могла  предположить,  что  это  будет  продолжаться  очень
долго, но в этот раз вышло иначе. Кто-то позвонил  ему  на  сотовый.  Славка
достал трубку и выслушал сообщение.
   - Серега погиб, - сказал он, хоть я и ничего не спрашивала. -  Выбросился
в окно с шестого этажа. Валька говорит, в квартире нашли записку, что это он
убил Вовку. Поскандалили, и он стукнул его по затылку.  А  потом  испугался,
что в тюрьму угодит. Валька говорит, он был пьяный в стельку. Такие каракули
в письме... И головой вниз.
   - Менты довольны? - спросила я и тут же на себя разозлилась.
   - Ты думаешь? Кто же тогда убил Вовку? И зачем? А тут вроде все сходится.
Они и вправду не очень ладили. И тюрьмы Серега ужасно боялся...
   - А кто о ней мечтает? - удивилась я.
   Смерть Сереги произвела на  Славку  самое  благотворное  впечатление,  он
повеселел и потерял интерес к нашей беседе.
   - Съезжу, переговорю кое с кем. Надо быть в курсе.
   - Давай, - кивнула  я,  проводила  его  до  двери  и,  -  устроившись  на
подоконнике, закурила.
   Предаться раздумьям мне не  дал  Палыч,  он  возник  в  кухне  и  спросил
нерешительно:
   - Чего приходил-то?
   - Кто его знает...
   - Дурака свалял, а теперь ходит... Думать-то раньше надо  было...  теперь
чего... А ты как? - насторожился он.
   - Что?
   - Как к нему относишься?
   - Никак. Палыч, сходи в магазин, хлеба нет. И редиски купи, хочу  редиски
под майонезом.
   - Редиску ты с детства любишь. Бывало, сидишь на подоконнике и трескаешь,
точно яблоки...
   Взяв деньги. Палыч ушел, а я разглядывала высоченную  березу,  росшую  во
дворе напротив нашего окна, и думала о самоубийстве  охранника,  случившемся
весьма кстати.
   До двенадцати я ждала Зойку.  Решив,  что  от  Ваньки  она  скорее  всего
проедет прямо на работу, отправилась в ресторан. Новость о том,  что  Серега
выбросился в окно, уже знали все, персонал активно обсуждал ее, перепевая на
все лады. Достоверно известно следующее: письмо он оставил, в  три  строчки:
"Вовку убил я. Мы  поскандалили.  Убивать  я  не  хотел".  Очень  лаконичное
послание. Упившись до бесчувствия. Серега вышел на балкон в своей квартире и
сиганул вниз головой  с  шестого  этажа.  Жил  он  у  матери  (которая,  как
известно, была больна), а  кончать  счеты  с  жизнью,  как  заботливый  сын,
отправился к себе. По-моему, очень разумно. Соседи услышали крик в  половине
первого ночи. Вызвали милицию и "Скорую". "Скорая" не  понадобилась.  А  вот
милиция обнаружила предсмертное письмо и три пустые бутылки водки. В  общем,
гибель Сереги обсуждалась вовсю. Вспомнили,  что  на  Восьмое  марта  они  с
Вовкой едва не подрались, что Вовка одно время жил  с  Серегиной  девчонкой,
потом она вернулась к нему, а потом бросила обоих.
   - Да я сразу подумала, что это он  его  укокошил,  -  перекрикивая  всех,
радовалась Людка. - Ведь дураку ясно было... - Многие  Людку  с  готовностью
поддержали.
   В  разговорах  практически  не  участвов