девчонка.  Я  вас
познакомлю.
   - Лучше не надо, - улыбнулась я  и  взяла  его  под  руку.  Мы  пошли  по
тропинке туда, где среди кустов виднелась его машина. - Мне сейчас  нелегко,
- начала я задушевно, - Странное такое чувство, будто жить начинаешь заново.
Должно быть, так оно и есть. Я тебе очень благодарна... я  и  не  надеялась,
что между нами что-то будет, и очень боялась, что ты просто не захочешь меня
видеть...
   - Чушь. Я не захочу  тебя  видеть?  Я...  мне  тоже  досталось,  а  потом
Ленка... и я совсем не знал, как быть...последние дни места себе не находил,
все думал, как сложится. Честно скажу, боялся. А  когда  ты  вошла  сегодня.
сердце сжалось, так захотелось все вернуть. Ты и я... и...
   Я погладила его ладонь, и слезы  вновь  потекли  по  моему  лицу.  Славка
осторожно меня поцеловал, а я улыбнулась.
   - Все хорошо. Правда. Мне бы на работу устроиться.
   - Без проблем. Место подыщем. Куда хочешь?
   - Ресторан твой?
   - Можно сказать, мой...
   - Возьмут официанткой на первое время? К чужим идти не хочу, обо мне  все
равно узнают, будут в спину пялиться да кошельки прятать.
   - Пусть попробуют, - начал он, непроизвольно сжав  кулак,  но  с  порывом
быстро справился, - Зачем тебе работа официантки, найдем что-нибудь получше.
Дай мне неделю, подыщу, прикину.
   - Мне сейчас любая работа сгодится, а в твоем ресторане пальцем тыкать не
будут, поработаю с полгодика, людям надоест языками чесать, тогда и о другой
работе можно будет подумать.
   - Хорошо, - кивнул Славка. - Если ты так хочешь... Вовка вчера жаловался,
девки вконец оборзели, на смену пьяные приходят, сразу троих уволил...
   - Ну вот, если уволил, пусть меня возьмет.  Я  не  пьющая.  Поговоришь  с
ним?
   - Да чего с ним говорить. Когда решишь, тогда и на работу выходи.
   - Спасибо. Пожалуй, с понедельника и начну.
   - Куда торопиться? Отдохни. О деньгах не думай. И с квартирой решим.
   - Деньги пока есть, и с квартирой порядок. Мы уже подошли к машине, когда
он вдруг спросил:
   - Как там?
   - Где? - не поняла я, а сообразив, что он имеет в виду,  едва  удержалась
от смеха,  но  смеяться  себе  отсоветовала,  посмотрела  вдаль  с  грустным
выражением на физиономии и ответила:
   - Тому, кто там не был, - не объяснишь, а попасть - не приведи господи.
   В общем-то, так оно и есть. Славка кивнул,  вроде  бы  оставшись  доволен
моим ответом, и неожиданно заявил, глядя мне в глаза:
   - Я его не убивал.
   Не знаю, чего он ждал от меня, может, признания в преступлении,  которого
я не совершала? Затянувшаяся сцена мне не понравилась, я прижалась  щекой  к
плечу Славки и попросила:
   - Давай не будем об этом. Мое единственное желание поскорее все забыть. И
начать новую жизнь. Обыкновенную. Просто жить и радоваться, что  есть  небо,
солнце, друзья...
   Мне самой  стало  тошно  от  эдакой  ерунды,  но  Славку  она  как  будто
успокоила, он улыбнулся, похлопал меня по спине, точно подбадривая. Садясь в
машину, мельком взглянул на часы
   - Спешишь? - спросила я
   - Нет, - отмахнулся он, но было ясно, что врет. Кашлянул  и  счел  нужным
пояснить. - Важная встреча, неудобно переносить. Большие деньги закручены.
   - Успеешь отвезти меня домой?
   - Конечно.
   Вернувшись в свою коммуналку, я обнаружила Палыча сладко спящим на родном
диване, а поллитровку допитой.  Прошлась  по  квартире,  затем  извлекла  из
тайника дедово наследство и поставила часы  и  статуэтку  на  полу  рядом  с
раскладушкой. Посмотрела на них, вздохнула и устроилась на полосатом одеяле,
которое Нинка, судя по запаху, нашла на помойке, оттого  долго  выдержать  я
это соседство не  могла  и  убрала  одеяло  в  темнушку,  решив  при  первой
возможности вернуть его сестрице. Нинка, щедрая душа, кроме одеяла, принесла
подушку с пестрой наволочкой и простыню, про матрас даже  не  вспомнила,  но
мне это и не нужно. Я достала куртку и бросила на раскладушку вместо одеяла,
а сама направилась к телефону и  принялась  набирать  Зойкин  номер.  Трубку
снять не пожелали, в течение часа я звонила еще трижды, с  тем  же  успехом.
Пора ей было объявиться,  дату  моего  освобождения  она  забыть  не  могла.
Допустим, звонила сюда, когда я отдыхала на  юге,  но  и  я  за  две  недели
пыталась дозвониться до нее раз пятьдесят, не меньше, мне никто не  отвечал,
и это всерьез начинало меня беспокоить. Надеюсь. Зойка укатила куда-нибудь с
мужем, устроив себе медовый месяц, и ей, ошалевшей от счастья, просто не  до
меня. "Через час попробую еще позвонить",  -  решила  я  и  вновь  легла  на
раскладушку. Тут зазвонил телефон, я вздрогнула от неожиданности,  торопливо
вернулась в коридор и сняла трубку. Звонил Валька.
   - Дома? Я тут в трех шагах от тебя. Можно зайти?
   - Само собой. Жду.
   Я услышала шум подъезжающей машины под окном и  пошла  открывать.  Валька
выглядел шикарно, в темном костюме и белоснежной рубашке, впечатление портил
только галстук, небрежно торчавший из кармана пиджака.
   - Давно расстались?
   - Не очень. Проходи.
   Мы вместе вошли в комнату, и я немного растерялась, сообразив, что  моему
гостю в дорогом костюме сесть негде.
   - Устраивайся на раскладушке, - предложила я, села на  пол,  привалясь  к
стене, и вытянула ноги.
   - Да-а, - протянул  Валька,  оглядываясь.  -  Как  тебе  все  это?  -  Он
неопределенно махнул рукой, усмехнувшись с горечью.
   Я тоже усмехнулась
   - Нормально. Я видела места и похуже, так что здесь мне нравится. У  тебя
ко мне разговор или так заглянул?
   - Какой разговор? - пожал он плечами. - Просто узнать хотел,  как  у  вас
все прошло.
   - Отлично. Душевно поговорили. Обещал устроить на работу.
   - Куда?
   - В "Азию", официанткой.
   - Шутишь? - Валька вроде бы не поверил.
   - Чижик, - засмеялась я, - ты, видно, запамятовал, откуда я вернулась? Да
мне за счастье в официантки. Какие-никакие деньги.
   - И к нему поближе. - добавил он.
   - Нет, - серьезно ответила я  и  даже  головой  покачала,  желая  придать
словам убедительности, - В другое место меня не возьмут. А если и возьмут...
сам знаешь. Так что "Азия" для меня земля обетованная.
   - Ладно, у тебя своя голова на плечах. Говорили о чем?
   - О жизни, - хмыкнула я.
   - А конкретно?
   Я посмотрела на него внимательно. Чижик поспешно отвел глаза и  вроде  бы
даже покраснел, хотя вряд ли...
   - Конкретно о том, что его любимая девушка похожа на меня  и  именно  это
обстоятельство позволило ему пережить первые годы разлуки со мной. Мы правда
похожи?
   - Не смеши, - он презрительно  фыркнул.  -  Она  просто  дурочка,  причем
редкая. А Славка сам не больно умный, оттого его и тянет на глупых баб.
   - Ты меня имеешь в виду? Он махнул рукой.
   -  Она  такая...  интеллигентная,  одним   словом.   Дурацкое   имя   ему
придумала... Влад... какой, к черту. Влад...
   - Между вами что, черная кошка пробежала? - удивилась я - Помнится,  пять
лет назад вы были друзьями
   - Мы и сейчас друзья. Про  дела  наши  рассказывать  не  буду,  сама  все
увидишь. Славка решил стать джентльменом, кулаками ему махать  надоело.  Это
он с ее слов поет, а того  не  понимает.  -  Валька  вновь  рукой  махнул  и
посмотрел на меня, - Он тебе поверил?
   - В каком смысле? - искренне удивилась я.
   -  В  том,  что  ты  все  забыла,  простила  и  женитьбу  на  этой   дуре
благословляешь со спокойной душой?
   - Моего благословения он не просил, но если дойдет до этого - благословлю
   - И он тебе поверил?
   Наш разговор начал меня всерьез беспокоить.
   - Не пойму, куда ты клонишь?
   - Ты отсидела пять лет только для того, чтобы он мог здесь пить, жрать  и
шляться по бабам, возвращаешься в эту вонючую конуру,  собираешься  работать
официанткой в каком-то притоне, где  пьяная  шпана  будет  хватать  тебя  за
задницу, и пытаешься меня уверить, что считаешь это нормальным?
   - Да пошел ты.  Чижик,  -  засмеялась  я.  -  Чтоб  ты  знал,  родной,  я
действительно считаю это нормальным. Я хочу работать как все, жить как  все,
выйти замуж как все и родить ребенка. Лучше двоих. Это  программа  максимум.
Если тебя интересует программа минимум, так еще проще. Вымыться и завалиться
спать. Скажи, неплохо?
   - Классная идея, - сказал он, поднимаясь, и пошел к  двери,  обернулся  и
заявил:
   - Знаешь, а я ведь любил тебя. Лет шесть, если не больше.
   - Я догадывалась, - улыбнулась я.
   - Догадаться было нетрудно. И все-таки ты выбрала его.
   - Не повезло, - смеясь, пожала я плечами.
   - Значит, об убийстве он даже не заговаривал?
   - По-моему, это глупо. Знаешь пословицу: кто старое помянет... ну  и  все
такое прочее. У нас наметилось полное взаимопонимание.
   - Выходит, ты здорово изменилась,  -  на  прощание  сказал  он.  -  Если,
конечно, мне лапшу на уши не вешаешь.
   Проводив его, я еще несколько раз попробовала  дозвониться  Зойке,  затем
приняла душ и легла  спать.  Однако  сон  не  шел.  Я  пялилась  в  потолок,
ворочалась  на  скрипучей  раскладушке  и  в  конце  концов  устроилась   на
подоконнике возле распахнутого окна, так и встретила рассвет. Часов  в  пять
на меня напала сонливость, и до восьми я спала как убитая.
   Ровно в восемь в комнате появился Палыч и заорал
   - Виталик, подъем, голуба моя. Идем кофий пить.
   -  Чего  тебе  не   спится,   старый?   -   выглядывая   из-под   куртки,
поинтересовалась я.
   - Много спать вредно. Глянь, денечек какой, с утра солнышко... - Он вышел
из комнаты, я потянулась, зевнула и побрела следом.
   - Палыч, мне эти две недели никто не звонил?
   - При мне нет, а автоответчика у нас нету. Хитрая штука, скажу я тебе.  А
ты кого ждешь-то?
   - Подруга должна была позвонить.
   - Не. не припомню. Хотя по пьянке мог запамятовать. Нет, не звонили.
   - Ставь чайник, - кивнула я,  отправляясь  к  телефону.  Зойка  вновь  не
пожелала ответить. Я побарабанила пальцами по стене,  таращась  на  телефон,
потом громко сказала:
   - Что-то не так.
   - Чего? - крикнул с кухни Палыч.
   - Вот что, дед, - устраиваясь за столом, решила я, - Мне уехать нужно, на
пару дней. Будет кто спрашивать, скажи, подругу навещает.
   - А куда собралась-то?
   - В Кострому.
   - А чего ты там забыла? - нахмурился сосед.
   - Хороший человек там живет.  Подруга.  Звоню  третью  неделю,  никто  не
отвечает. И она не звонила, если ты ничего не путаешь.  Беспокоюсь  я.  Надо
съездить.
   - Оно конечно, если беспокоишься. Может, твоя подруга отдыхать уехала?
   - Может.
   - И когда в Кострому податься хочешь?
   - Да вот сегодня и поеду.
   - Ага... - Палыч щелкнул пальцем по горлу и предложил, -  Похмелиться  не
желаешь? Осталось малость...
   - Выпей. Я с тобой посижу. и поедем на кладбище.
   Палыч решил проводить меня на вокзал, но дошел лишь до угла дома, как раз
на углу находился магазин, туда сосед и юркнул, выпросив у меня двадцатку. Я
остановила такси, потому что время поджимало. На вокзал я  прибыла  за  пять
минут до посадки.
   С утра стояла страшная жара, а путь мне предстоял неблизкий, я  задернула
штору на окне, вытянула ноги и нацепила темные очки. Бессонница пошла мне на
пользу, не успели мы покинуть город, а я уже  спала.  В  общем,  поездка  не
получилась особенно утомительной.
   Сосед сзади зашевелился, а я,  в  очередной  раз  открыв  глаза,  поняла:
приехали. На вокзале я зашла в туалет, умылась и попробовала  придать  своей
помятой физиономии пристойный вид. По причине страшной жары я была  одета  в
шорты и майку, из вещей у  меня  был  только  небольшой  рюкзак,  который  я
повесила на одно плечо. Я вышла из вокзала и огляделась. В Костроме  я  была
впервые и, где находится улица Вяземского, понятия не имела. Взгляд мой упал
на вывеску "Продукты", и я заглянула в магазин, купила бутылку водки, торт и
бегом бросилась к стоянке такси.
   - Улица Вяземского? - спросил водитель первой машины, брюхо его упиралось
в руль, а дышал он с таким трудом,  что,  казалось,  вот-вот  скончается  от
удушья. - Далековато... Ладно, поехали.
   Я села сзади и всю дорогу молчала, разглядывая мелькающие за окном  дома.
Таксист, напротив, хотел поболтать и начал с вопроса:
   - Учиться, что ли, приехала?
   - Ага.
   - Куда поступать будешь?
   - Куда получится.
   - А на Вяземского родня?
   - Родня.
   - Не вижу никакого проку от этой учебы. Учат вас, учат - и что? Умнее  не
становитесь. У меня всего семь классов и...
   - Заткнулся бы ты, дядя, - ласково попросила я, он удивленно посмотрел на
меня, а я добавила:
   - И за дорогой присматривай, не ровен час в столб впишешься.
   Он заткнулся, и остаток пути мы проехали молча.
   - Вот она. Вяземского, - хмуро бросил таксист, мотнув  головой  влево,  -
Дом какой?
   - Тридцать шестой.
   - В другом конце.
   Через пять минут мы тормозили во  дворе  пятиэтажки,  я  расплатилась  и,
вышла, забыв поблагодарить, впрочем, дядька в  моей  благодарности  явно  не
нуждался. Седьмая квартира находилась на третьем этаже. Я позвонила и  стала
ждать,  позвонила  еще  раз,  прекрасно  понимая  всю  бесполезность  этого.
Посмотрела на противоположную дверь и решила побеспокоить соседей. Дверь мне
открыл мальчишка лет двенадцати.
   - Привет, - сказала я. - Устиновы в какой квартире живут?
   - В седьмой. Только их нет сейчас.
   - А где они?
   - На юг уехали. А куда, не знаю.
   - Ясно. Давно уехали?
   - Недели две точно...
   - Можно я им записку оставлю?
   - Конечно, - пожал плечами  мальчишка.  Я  торопливо  вырвала  листок  из
записной книжки и написала: "Как вернешься, позвони мне".
   - Держи, не забудь передать.
   - Не забуду, я маме скажу.
   - Отлично. Держи торт.
   - Не надо, - вроде бы испугался он.
   - Держи. Мне возвращаться в другой город, жара  страшная,  не  довезу,  -
Торт он взял, а я стала спускаться по лестнице.
   Слава богу, с Зойкой полный порядок. А то,  что  она  обо  мне  ненадолго
забыла, понять можно. Мужа своего она любила  прямо-таки  невероятно  и  все
время, что вместе со мной "отдыхала", высчитывала дни, когда с ним увидится.
Зойка работала бухгалтером, замуж вышла  поздно,  но  удачно.  ее  избранник
почти не пил, не курил, работал прорабом  на  стройке,  а  руки,  по  словам
подружки, имел золотые. В любви  и  согласии  они  прожили  семь  лет.  Одно
печалило Зойку. у них не было детей. Зато имелся в семье достаток и взаимное
уважение, были друзья, которые охотно ездили на Зойкину дачу. На девятое мая
затеяли шашлыки, конечно, выпили. Зойка, видя, что муж, против  обыкновения,
позволил себе лишнего, сама села  за  руль.  Возвращаясь  в  город,  она  не
справилась с управлением, когда на дорогу неожиданно выскочил  мальчишка  на
велосипеде. Новенькие "Жигули" влетели в бетонное  ограждение,  мальчишку  с
переломом ноги доставили в больницу, мужа Зойки в реанимацию, троих  друзей,
возвращавшихся в город вместе с ними, в морг, а Зойка, не получив ни  единой
царапины, схлопотала на всю катушку, так как в ее крови обнаружили алкоголь,
а скорость на момент аварии была превышена.
   Зойка стоически восприняла неожиданный жизненный поворот и, считая дни до
освобождения, верила, что заживет лучше прежнего... Так что у меня был повод
за нее порадоваться. На сегодняшний день Зойка была единственным  человеком,
которого я по-настоящему любила. Если быть честной, только  благодаря  ей  я
смогла продержаться эти пять лет.
   Насвистывая, я покинула подъезд. В этот момент к дому подъехало такси, из
него вылез мужчина  среднего  роста,  лет  сорока,  узкоплечий,  с  лысиной,
которую он пытался замаскировать,  загорелый  и  улыбающийся.  Одного  моего
взгляда было достаточно, чтобы узнать в нем Зойкиного мужа, тысячу  раз  мне
приходилось лицезреть его фотографию и слушать  рассказы  о  том,  какой  он
замечательный. Я бросилась к машине, сияя  тульским  самоваром,  но  тут  же
притормозила. Устинов помог выбраться из  машины  девчушке  лет  четырех,  а
вслед за ней извлек крашеную  блондинку  с  дочерна  загорелой  физиономией.
Улыбку с меня как ветром сдуло.
   - Вы Устинов? - спросила я. Мужчина вздрогнул и обернулся.
   - Да, - ответил он как-то неуверенно.
   - Где Зойка?
   - Зойка? - Он отступил на шаг и испуганно посмотрел на жену.
   - Точно. Так где она?
   - А почему вы спрашиваете моего мужа о какой-то Зойке?  -  влезла  в  наш
разговор крашеная.
   - Заткнись, - посоветовала я.
   - Что? - попробовала она быть грозной. Я повторила:
   - Заткнись, - еще ласковее,  и  она,  прижав  к  себе  девчушку,  наконец
умолкла, - Так где она? - вновь задала я вопрос.
   - Вам адрес нужен? - торопливо заговорил мужчина. - Я могу объяснить.  На
Матросова - общежитие,  девятиэтажка,  в  трех  шагах  от  остановки.  Номер
комнаты я не знаю, - косясь на жену, пробормотал он.
   - Найду, - заверила я и  сделала  шаг  в  сторону,  намереваясь  поскорее
покинуть двор и этого типа с его крашеной бабой.
   - А вы кто ей будете? - вдруг спросил он. Я не думала продолжать  беседу,
но крашеная выглядела так забавно, тараща на меня глаза, что я ответила.
   - Никто. Сидели вместе.
   Челюсти у обоих враз отпали, а я  порадовалась,  для  Зойки  я,  конечно,
ничего полезного не сделала, но хоть этим двоим настроение испортила.
   Найти общагу оказалось делом нетрудным, унылое серое здание действительно
было в трех шагах от остановки. Я вошла в  квадратный  холл  с  зарешеченным
окном и поморщилась: вонь стояла несусветная, пахло капустой  и  подгоревшим
маслом. Стол в центре холла был выкрашен синей краской, на  нем  притулились
чахлая герань и телефонный аппарат с  трубкой,  в  двух  местах  перетянутой
изолентой. Я покачала головой и огляделась, дверь слева  вела  к  лифтам,  а
чуть  дальше  начинался  длинный  темный  коридор.  Я  сделала  шаг  в   том
направлении, надеясь  обнаружить  хоть  одну  живую  душу,  и  тут  же  была
остановлена гневным окриком:
   - Вам кого?
   От неожиданности я вздрогнула и, обернувшись,  увидела  за  своей  спиной
худенькую женщину лет сорока и попробовала определить, откуда она появилась.
Не иначе как пряталась за дверью.
   -  Здравствуйте,  -  сказала  я,  продемонстрировав  счастливую   улыбку,
которая, кстати, не произвела на нее никакого впечатления. - Я ищу  Устинову
Зою Федоровну.
   - Зойку? - насторожилась тетка. - А зачем она вам?
   - Она моя родственница.
   - Нет у нее никаких родственников.
   "Вот чертова баба", - подумала я и сказала:
   - Значит, знакомая.
   - Знакомая... ходят тут всякие...
   - В какой комнате она живет? - посуровела я.
   - А не скажу, - ответила тетка, глядя мне в глаза с большим гневом.
   - Ясно. Тогда я сама поищу, - кивнула я и зашагала по коридору.
   - Я тебе поищу. - взвизгнула она и бросилась следом.
   - А ты меня попробуй остановить, - хмыкнула я, не оборачиваясь.
   Тетка меня  догнала,  но  военных  действий  предпринимать  не  стала,  а
спросила:
   - Ты не от этой?
   - Что? - Мне пришлось остановиться.
   - Не от его стервы крашеной? Оставьте бабу в покое...
   - Где Зойка? - теряя терпение, спросила я.
   - В сто тринадцатой. Только ей не до гостей сейчас... пьет.  А  здесь  на
птичьих правах, не сегодня, так  завтра  выгонят,  а  эта,  гиена,  то  сама
придет, то подруг подсылает, и каждый раз со скандалом.
   - Никакого скандала, - заверила я, узнала, где эта самая сто  тринадцатая
комната находится, и бросилась туда.
   Коридор был такой же длинный и темный, дверь в одну из комнат  распахнута
настежь, на кровати сидел лохматый мужик и играл на гармони, толстая баба  в
дверях, пытаясь перекричать гармонь, что-то ему выговаривала.
   Дверь сто тринадцатой была  не  заперта,  я  торопливо  вошла,  отдернула
занавеску, отделяющую импровизированную прихожую от самой комнаты, и увидела
Зойку. Она сидела за столом, уронив голову на согнутую руку, и то  ли  пела,
то ли рыдала, сразу не разобрать. Одно было ясно - пьяна она  в  стельку.  Я
прошла к столу, взяла в руки бутылку, где на самом донышке плеск