просил а я.
   - Дядька приходил, тот, что высокий. Он вчера в ветровке был, а сегодня в
футболке, потому что жарко. Со мной разговаривал.
   - А ты ему сказал, что  ты  несовершеннолетний  и  допрашивать  тебя  без
родителей он не имеет права?
   - Само собой, я что,  неграмотный?  Дядька  говорит,  что  это  вовсе  не
допрос, он поговорить хотел.
   - А какая разница?
   - Ну, не знаю... Он и Чугунка выспрашивал.  Слушай,  Дарья,  а  по-моему,
этот Родионов нормальный дядька, и он вовсе  не  думает,  что  это  мы  Зюзю
укокошили.
   - Так он тебе и скажет, что думает,  -  хмыкнула  я.  -  Ладно,  сходи  в
магазин, список и деньги на холодильнике.
   - Я все купил.
   - Молодец, однако двигай отсюда. Мне работать надо.
   А вот работать не получилось. Я сидела за столом,  поднимала  крышечку  с
подарочной чернильницы и, подержав  в  руке,  опускала  на  место,  за  этим
занятием меня и застал Родионов.  В  дверь  постучали,  я  крикнула:  "Да!",
потому что кабинет у меня довольно большой, до двери далеко,  а  в  коридоре
обычно шумно, и тут появился Александр  Сергеевич,  сказал:  "3дравствуйте",
улыбнулся и без приглашения плюхнулся на стул.
   - Здравствуйте, - вздохнула я.
   - Разговаривал с вашим племянником. Занятный парень. Мне понравился.
   - Вы ему тоже, - порадовала я. - У вас ко мне дело или вы зашли сообщить,
как вам понравился мой племянник?
   - Честно говоря, я просто шел мимо. Дай, думаю, зайду.
   - Сведения обо мне собираете? - вздохнула я.  Родионов  опять  улыбнулся.
"Если человек с такой улыбкой способен засадить меня в тюрьму..." Не  успела
я додумать свою мысль до конца, как он заявил:
   - "Опеля" с номером 196 в нашем городе не зарегистрировано.  Вы  уверены,
что ничего не напутали? Может, цифры другие или номера иногородние?
   Он все еще улыбался, и я заподозрила, что он надо мной издевается, но так
как он вел дело об убийстве, послать его  к  черту  я  не  могла,  потому  и
ответила честно:
   - Не знаю. Пока не увидела Зюзю мертвым, была уверена, а  как  увидела...
Что-то с моей головой приключилось.
   - Понятно, - точно радуясь  чему-то,  кивнул  Родионов,  затем  поднялся,
сказал: "До свидания" - и в самом деле ушел. А я окончательно скисла.
   Само собой,  меня  подозревают,  еще  этот  маньяк  дурацкий,  теперь  не
скажешь, что я попросту не могла справиться с Зюзей...  смогла  бы,  да  еще
как. И Родионову это доподлинно известно, вот он и ходит, ждет, когда у меня
сдадут нервы и я во всем признаюсь. Беда в том,  что  признаваться-то  не  в
чем. Еще номер "Опеля" забыла... если бы у меня был этот номер... А  почему,
собственно, я решила, что убийца парень в  синем  пиджаке?  Кто  угодно  мог
прийти после него и задушить Зюзю... Но дядька  сказал,  убили  его  в  два.
Значит, Синий. Придется его найти. Уставясь на телефон, я  пыталась  решить,
как это лучше сделать; дверь без стука открылась,  и  в  кабинет  просочился
Чугунок. Несмотря на то,  что  вчера  он  дважды  мылся  и  даже  надел  мою
футболку, сейчас выглядел так, точно неделю жил в кочегарке.
   - Чего тебе? - нахмурилась я.
   - Девять и шесть - точняк, -  заявил  он,  влезая  на  стул.  Как  я  уже
говорила, Васька коротышка, и ноги  его  до  пола  не  доставали,  когда  он
устроился на стуле.
   - Чего? - не поняла я.
   - Ну, номер этот. Я в кусты лазил, когда ты решила через балкон  махнуть,
оттуда наблюдать лучше. Но кот уже сидел там и одну циферку успел попортить,
но девять и шесть - точняк, зуб даю, а чего между ними...  -  Васька  развел
руками и пригорюнился. - И что обидно,  я  ведь  этот  "Опель"  тоже  видел,
вылетел из-за угла, я еще в сторону отскочил, нет бы на номер посмотреть,  а
я только матюгнулся вдогонку... знамо бы дело... Дарья, мы  все  в  ментовку
пойдем, пацаны так и решили...
   - Зачем в ментовку? - испугалась я. -  Чего  опять  натворили?  Мало  мне
своих бед...
   - Мы свидетельствовать пойдем, вот зачем. Чтоб они на тебя своих собак не
вешали.  Менты  народ  подлый,  запутают  с   протоколами   и   всякой   там
хреновиной...
   - Марш отсюда! -  рявкнула  я  и  ткнула  пальцем  в  сторону  двери  для
убедительности. - Защитничек... Лучше б курить бросил, порадовал.
   Чугунок стрелой вылетел в коридор, забыв закрыть дверь, затем вернулся на
цыпочках и аккуратно прикрыл ее. Я же  взяла  карандаш,  написала  на  листе
бумаги цифры 9 и 6, оставив  между  ними  пустое  пространство,  и  на  него
уставилась. 9 и 6, а мне казалось 196; если Чугунок прав и он  действительно
видел две эти цифры, то между ними может быть  любая  из  девяти.  А  почему
тогда не единица? Номер "Опеля" 916? Еще часа полтора я размышляла над этим,
а затем, отыскав в справочнике нужный телефон, позвонила Родионову.  Он  сам
снял трубку.
   - Слушаю.
   - Александр Сергеевич, - запинаясь, начала  я.  -  Это  Дарья  Агафонова.
Кажется, я вспомнила номер "Опеля". Девятьсот шестнадцать.  И  номера  точно
наши, потому что в противном  случае  я  что-нибудь  бы  подумала,  а  я  не
подумала, значит, ничего такого не было.
   - Ясно, - обрадовался Родионов. - Спасибо, Дарья Сергеевна. Если еще  что
вспомните, сразу звоните.
   Мне показалось, что он хихикнул, но утверждать это я бы не стала,  и  все
же, вешая трубку, чертыхнулась. Ничего не поделаешь, этот Родионов убежден в
моей виновности.  Что  ж,  придется  самой  о  себе  позаботиться,  чтоб  не
оказаться в тюрьме. Я решительно сняла телефонную трубку  и  набрала  номер.
Звонила я начальнику ГИБДД города, его сын, кстати  сказать,  четвертый  год
занимался в нашей школе и делал успехи. До Антипова я дозвонилась с  третьей
попытки и начала с места в карьер:
   - Валерий Иванович, на нашу клумбу хулигански наехали.  Ребятишки  видели
синий "Опель", вроде бы номер девятьсот шестнадцать  или  похожий...  Может,
кто из родителей, что детей встречают, постарались? Я их осенью заставлю все
клумбы перекапывать...
   - Узнаем, - заявил Валерий Иванович. - "Опель", значит?  Синий...  так  и
запишем. Перезвоню минут через пятнадцать.
   Он позвонил через десять:
   - Терентьев Виктор Кузьмич. Есть у нас такой?
   - Сейчас по журналу проверю. Спасибо вам огромное. А адреса случайно нет,
чтоб окончательно увериться?
   - Есть и адрес, записывайте.
   И  я  торопливо  записала:  проспект  Космонавтов,  дом  тридцать  шесть,
квартира восемнадцать. Ну и что теперь? Сообщить об этом Родионову?  Сообщу,
он арестует несчастного Терентьева, а это вовсе не Синий  пиджак.  Нет,  для
начала мне надо на него взглянуть. Я перевела  взгляд  на  часы,  нормальные
люди в это время скорее всего  работают,  но  на  месте  мне  все  равно  не
усидеть, к тому же Синий мало походил  на  нормального.  Я  взяла  со  стола
бумажку с адресом и покинула школу. Проспект Космонавтов находился в  районе
новостроек, и добиралась я туда троллейбусом ровно сорок минут. Вообще-то  я
предпочитаю ходить пешком, и эта поездка меня изрядно утомила, однако были в
ней и свои положительные стороны. За сорок минут я успела успокоиться и даже
выработать какое-то подобие плана.  Еще  минут  пятнадцать  я  потратила  на
поиски  тридцать  шестого  дома.  Располагался  он  за  большим  сквером,  и
обнаружить его  оказалось  делом  непростым,  тридцать  четвертый  на  виду,
тридцать восьмой тоже, а вот тридцать шестой точно черти слопали.  Редкие  в
это время прохожие качали головами и  не  могли  объяснить,  куда  подевался
тридцать шестой дом. Выручила моя врожденная гениальность, я обошла сквер  и
уперлась в девятиэтажку с цифрой тридцать шесть на фасаде.  Труды  мои  были
вознаграждены, потому что не успела я войти во  двор,  как  тут  же  увидела
"Опель" с номерным знаком 916.  Сердце  забилось  чаще,  и  я  даже  немного
постояла, боясь, что оно возьмет  да  и  выпрыгнет,  весьма  некстати,  если
учесть, что  я  продвинулась  в  своих  изысканиях  и  почти  нашла  Синего.
Прогулявшись по двору, я направилась  к  первому  подъезду  и  поднялась  на
четвертый этаж. План  мой  был  исключительно  прост:  если  в  шестнадцатой
квартире живет Синий пиджак, я звоню Родионову.  Синий,  безусловно,  узнает
меня и, очень возможно, начнет охоту (в фильмах,  что  я  время  от  времени
смотрела, именно так все  и  происходило),  тем  самым  убийца  быстро  себя
изобличит. А меня, само собой, будет охранять симпатичный Родионов  или,  на
худой конец, участковый. Если же в  шестнадцатой  квартире  живет  вовсе  не
предполагаемый убийца, я побалую его сказочкой, которую придумала по дороге,
и попытаюсь узнать, как его машина оказалась у Синего пиджака.
   Собравшись с силами, я нажала кнопку звонка. Послышались торопливые шаги.
Дверь открылась, а я выпучила  глаза:  передо  мной  стоял  Тошка  Сидорчук,
которого я уже некоторое время прочила в чемпионы.
   - Дарья Сергеевна, - расплылся он в улыбке,  -  проходите.  Вот  мамка-то
обрадуется.
   Мамка в самом деле обрадовалась, причем  до  такой  степени,  что  забыла
поинтересоваться, по какой надобности меня черт принес.
   - Ой, Даша, - пропела она, появляясь из кухни. - Проходи. Я  тебя  сейчас
таким пирогом угощу...
   Надо пояснить, что во времена, когда я  еще  не  была  директором,  Ольга
работала у нас в школе  аккомпаниатором,  потом  занялась  бизнесом,  говоря
проще, стала торговать на рынке, и теперь  виделись  мы  редко.  Переезд  на
новую жилплощадь и появление некоего Терентьева Виктора Кузьмича в ее  жизни
было для меня неожиданностью.
   - Хорошая квартира, - закинула я удочку, осматриваясь.
   - Да... большая... правда, никак не привыкну, и район  не  очень.  У  нас
дворик был тихий, а здесь... но  сколько  можно  в  "хрущевке"  жить?  Тошка
растет, ему комната необходима. Да и Виктору Кузьмичу кабинет...  Мы  его  и
мою квартиры продали, добавили денег и эту купили, четырехкомнатную.
   - Значит, ты замуж вышла? - сообразила я.
   - Ага. - Ольга улыбнулась и скороговоркой выпалила:
   - Он хороший и Тошку любит, и вообще  мы  хорошо  живем.  Виктор  Кузьмич
мужчина непьющий, конечно, постарше меня, но это, может, даже хорошо...
   - А чем занимается Виктор Кузьмич?
   - Он художник... - с легкой заминкой ответила Ольга,  ловко  накрывая  на
стол. -  А  сейчас  у  него  своя  мастерская,  изготавливают  двери,  рамы,
лестницы. Высокохудожественные изделия. Хочешь, фотографии принесу?
   - Какие? - не поняла я.
   - Ну... окна, двери... может, тебе что понравится?
   - Мы сейчас ремонт не планируем, денег нет. Но если вдруг появятся...
   Мы стали пить чай, а я прикидывать, как половчее узнать  о  Синем.  Помог
мне Тошка; уплетая пирог, он заявил с набитым ртом:
   - Дарья Сергеевна, а у нас "Опель", новый. Папка его месяц назад купил.
   - Это не он во дворе стоит, красивый такой?
   - Он, - раздвинул рот до ушей Тошка. - Правда, здоровский?
   - Мимо не пройдешь.
   - Помешался на машинах, - шутливо нахмурилась Ольга. - Только иномарки на
уме... А с "Опелем" этим одни нервы. Виктор Кузьмич  человек  творческий,  у
него знаешь как: задумается и сам себя не помнит.  Сегодня  все  утро  ключи
искал, так и поехал на работу троллейбусом, а я весь день у окна торчу, чтоб
его, окаянного, не угнали.
   - А что, пытались? - проявила я интерес. Ольга  рукой  махнула,  а  Тошка
сделал круглые глаза и прошептал:
   - Чуть не свистнули.
   - Как же это? - вытаращив глаза еще больше, чем он, задала я вопрос.
   - Чего ты его слушаешь? Виктор Кузьмич на работу приехал, оставил "Опель"
возле  мастерской,  там  стоянка,  конечно,  не  охраняется.  Мастерская  на
Левитана, рядом с бывшим горкомом комсомола...
   - Там, где ломбард?
   - Точно. Ломбард в восемнадцатом доме, а в мастерскую надо под арку идти,
дом 16а. Ну а стоянка прямо возле ломбарда.  Обедать  Виктор  Кузьмич  домой
приезжает,  вышел,  а  машины-то  и  нет.  Он  туда-сюда,  вызвал   милицию.
Расстроился ужасно, а вечером звонит сторож из мастерской и говорит: "Виктор
Кузьмич, машина-то ваша нашлась,  в  переулке  стоит,  как  раз  под  самыми
окнами". Мы туда, и точно: стоит. Совершенно  она  ему  не  нужна,  -  вдруг
заявила Ольга и пояснила, видя мое недоумение:
   - Машина эта. Ездил бы на такси, деньги те же, а мороки меньше.
   - Я не поняла, угнали "Опель" или нет? Ольга только рукой махнула:
   - Поди сам в переулке оставил да забыл.
   - А милиция как же? Они ведь приезжали,  неужели  машину  в  переулке  не
увидели, ведь это всего метров двести?
   - Им бы только бумажку составить, больно надо по сторонам смотреть.
   - И когда это случилось?
   - Вчера, - ответила Ольга, а сердце мое стремительно скакнуло вниз.
   - А во сколько Виктор Кузьмич на обед приезжает?
   - Часа в два.
   Теперь кое-что прояснилось. Вряд ли Виктор  Кузьмич  как-то  причастен  к
убийству Зюзи, но на всякий случай стоит проверить.
   - У тебя нет знакомого, который носит синий кожаный пиджак? - спросила я.
   - Нет, - удивилась Ольга. - А что?
   - Приходил в школу один  тип,  представиться  не  пожелал,  искал  Ольгу,
которая будто бы раньше в нашей школе работала. Вот я и решила, может, ты?
   - А как он выглядел?
   - Не очень я его рассматривала,  взгляд  неприятный,  исподлобья,  пиджак
запомнила.
   - Может, папаша наш бывший? - нахмурилась Ольга. - Но на кожаный  пиджак,
хоть синий, хоть красный, ему денег не  набрать,  только-только  на  бутылку
хватает.
   - Что ж, - поднялась я из-за стола, - за пирог спасибо, пойду я.
   - Посиди, - искренне огорчилась Ольга. - Поболтаем, не виделись сто лет.
   - На работу надо. Я здесь по делам...  -  пробормотала  я,  надеясь,  что
Ольга не спросит по каким. Она и не спросила, проводила меня до двери, и  я,
помахав им с Тошкой на прощание рукой, торопливо покинула подъезд. Выйдя  на
проспект, остановила первую же  машину  и  отправилась  на  улицу  Левитана.
Мастерскую нашла сразу. Миновав арку, я оказалась в чистеньком дворике.  Дом
16а был одноэтажным с высоким резным крыльцом, по  нему  как  раз  спускался
мужчина лет пятидесяти, маленький, толстенький и лысый.
   - Виктор Кузьмич, - позвали его из открытого по случаю жары окна.  -  Вам
звонят. Трубку возьмете?
   Виктор Кузьмич вернулся в свой офис, а я двором прошла к ломбарду.
   Ну и что теперь? Нашла я "Опель", но ни на шаг не продвинулась. А  может,
вовсе не его я видела возле "малосемейки"? По виду  точно  он...  С  номером
путаница, и до конца не ясно: угоняли вчера машину со стоянки или  хозяин  в
самом деле страдал беспамятством?  И  что  я  должна  сказать  Родионову?  А
ничего. Он скорее всего решит, что я нарочно все запутываю, стараясь  ввести
следствие в заблуждение, и окончательно уверится в  том,  что  я  убийца.  С
этими невеселыми мыслями я вернулась домой. Ни Сеньки, ни Кузи во  дворе  не
было, и это здорово меня разозлило. Где их  носит,  в  самом  деле?  Прождав
понапрасну часа два, я вышла во двор и у  подъезда  столкнулась  с  Андрюхой
Коломейцевым.
   - Ты Сеньку не видел? - спросила я.
   - Когда?
   - Сегодня.
   - Видел, днем. Они всей ватагой купаться пошли.
   - Вот черт...
   - А чего такого? Жарко. И он уже не маленький.
   - Как же не маленький? Я за него отвечаю и  вообще...  Ладно,  пошли  чай
пить, или тебе нельзя? - насторожилась я.
   - Чай пить? - испугался Андрюха. - Почему это? Чай не водка, можно и  при
исполнении.
   - Но ты же участковый, а меня в убийстве подозревают.
   - Кто? - не поверил он.
   - Родионов.
   -  Ничего  он  не  подозревает,  глупость  какая.  С  какой   стати   ему
подозревать? Да в нашем районе все равно никто не поверит...
   В этот  момент  возле  подъезда  остановилась  машина,  и  из  нее  вышел
Родионов. Машина была такой древней, что казалось, вот-вот развалится,  зато
Родионов выглядел молодцом. Светлые брюки,  зеленая  футболка,  а  сам  явно
только что из парикмахерской, да и улыбался так зазывно,  что  я  до  смерти
испугалась: не иначе как приехал арестовывать.
   - Добрый вечер, Дарья Сергеевна, - пропел он, протягивая мне руку.  Я  ее
пожала, понемногу возвращаясь к жизни - убийцам руки не подают.
   - Добрый вечер, - пискнула я и покосилась на Андрюху:  мол,  смотри,  что
делается.
   - Можно с вами  поговорить?  -  продолжая  улыбаться,  спросил  Александр
Сергеевич.
   - Мы с Андрюхой чай пить собирались, то  есть  с  Андреем  Петровичем,  -
поправилась я, чувствуя, как наливаюсь краской.
   - А меня не угостите?
   - Что ж, пойдемте, - пожала я плечами, а  Коломейцев,  с  момента  обмена
рукопожатием  с  Родионовым  стоявший  по  стойке  "смирно",  зачем-то  снял
фуражку, повертел ее в руках и сказал:
   - Что ж, Дарья Сергеевна, вы с товарищем побеседуйте, а  я  уж  в  другой
раз. Всего вам доброго. - И зашагал через двор. Я смотрела ему  вслед,  пока
Родионов не начал кашлять.
   - Идемте, - кивнула я.
   Мы пришли на кухню, и тут открылись два неприятных факта: во-первых, пить
чай было не с чем, за время моего отсутствия трио купальщиков уничтожило все
конфеты, во-вторых, и в главных, не было самого чая. Я совершенно не  знала,
что делать,  а  Александр  Сергеевич  спешно  обулся  и,  к  моему  великому
удивлению, исчез. Удивление только  возросло,  когда  Родионов  вернулся:  в
руках у него была коробка с тортом и пакет, из которого он извлек пачку чая,
зефир и конфеты в довольно внушительного вида кульке.  Да,  большие  хитрецы
работают в нашем уголовном розыске.
   - Это все мне? - на всякий случай поинтересовалась  я,  чтобы  не  съесть
лишнего и не поставить человека в неловкое положение.
   - Конечно, - изумился он, и мы сели пить чай.
   То, что Родионов большой хитрец, сделалось мне  доподлинно  ясно,  потому
что об убийстве он не заговаривал, болтал о всякой чепухе, и ладно  бы  меня
выспрашивал, это было бы как раз понятно - материал собирает, но болтал он в
основном о себе: где родился, где учился, упомянул  маму  в  Туле  и  дважды
сообщил, что не женат. Оставив три маленьких кусочка купальщикам, мы подъели
торт, я убрала со стола и пристально посмотрела в  глаза  Родионову.  Дураку
ясно, сейчас он сообщит что-то важное и,  судя  по  прелюдии,  мало  мне  не
покажется. Может, еще один труп нашли в том же шифоньере?  В  общем,  тюрьмы
мне  не  миновать,  дело  ясное,  не  стал  бы  он  на  торт  тратиться.   Я
пригорюнилась, увлекшись этими мыслями, а Родионов спросил:
   - Вы по вечерам чем обычно занимаетесь?
   Вопрос насторожил,  я  стала  лихорадочно  соображать,  что  ответить,  а
пытаясь выиграть время, уточнила:
   - Зимой или летом?
   - Летом, - пожал он плечами, посмотрев в окно.
   - Когда как, - не придумав ничего умнее, ответила я. - По вечерам я бегаю
трусцой, но это часов в десять, а вообще-то читаю, иногда  к  друзьям  хожу,
иногда они ко мне. А что?
   - Я тоже хочу трусцой бегать. Третий месяц собираюсь, все  никак.  Может,
вместе побегаем?
   - Может, - хмуро кивнула я, пытаясь понять, куда он клонит.
   - Так, может, сегодня?
   - Хорошо, - согласилась я и уставилась  на  него  так  пристально,  точно
всерьез вознамерилась прочитать его мысли.
   - Вот и отлично. Спасибо за чай. - Он поднялся, с намерением уйти, а я  с
перепугу схватила его за руку.
   - Вы куда?
   - Домой, - испугался он.
   - А поговорить?
   - В смысле еще?
   - Нет, в смысле по делу. Вы ж не просто так пришли, торт купили,  чего-то
вам от меня надо?
   - А... конечно. Но чего мне от вас надо, я лучше  потом  скажу,  побегаем
немного трусцой, вот тогда и...
   - Прекратите, - отрезала я. - И не считайте меня дурочкой. Что вы  хотели
узнать? Мне нечего скрывать от следствия, так что задавайте свои вопросы,  я
отвечу.
   - Ах вот вы о чем. - Родионов плюхнулся на  стул,  посмотрел  на  меня  и
улыбнулся, да так, что стал похож на Буратино. Ясно,  что  придуривается.  -
Вы, Дарья Сергеевна, сегодня к Терентьеву ходили? - ласково начал  он,  а  я
схватилась за сердце.
   - Так вы про "Опель>> знаете?
   -  Конечно.  Терентьевых  я  тож