голову и позднее. Было уже семь часов вечера, Сенька наверняка  проснулся  и
хочет есть, а у меня ужин не готов... Ладно, он  вполне  способен  поджарить
яйца и сделать салат из помидоров... Упырь сидит как  приклеенный,  в  конце
концов, и ему пора проголодаться. Точно услышав мои  мысли,  Серега  Клюквин
вдруг поднялся и сказал, лениво потягиваясь:
   - Пойду пожрать куда-нибудь...
   - Сегодня в "Торнадо" ночная дискотека. Заглянем? -  спросил  парнишка  с
гитарой. Крупный подросток со свежим шрамом на подбородке сплюнул и сообщил:
   - Там теперь охрана...
   - Подумаешь.
   - Говорю, там охрана. Два амбала, кулаки как гири. Вован  вчера  сунулся,
так они его враз завернули...
   - Откуда охрана? - проявил интерес Упырь.
   - Почем я знаю?
   - Значит, накрылась дискотека, - вздохнул гитарист.
   - Это мы еще посмотрим, - процедил Упырь и зашагал в сторону аллеи.
   - Где встречаемся? - крикнул вдогонку мордастый.
   - Где обычно, - ответил Упырь, не оборачиваясь. Мы с Кузей  выбрались  из
кустов и пристроились за ним на значительном расстоянии.
   Впрочем, предосторожность оказалась совершенно излишней. Упырь ни разу не
оглянулся.  Очень  скоро  стало  ясно,  что  направляется  он  в  универсам,
расположенный в трех кварталах от парка. Само собой, мы  с  Кузей,  все  еще
держась на почтительном расстоянии от объекта, направились  туда  же.  Возле
самых дверей я притормозила, прикидывая, стоит  ли  входить  в  магазин  или
лучше дождаться Упыря здесь. В конце концов мы вошли и уперлись  взглядом  в
красочно оформленное предупреждение на стене: "Вход в  магазин  с  животными
строго воспрещен". Кузя загрустил, а я пожала плечами.
   - Сиди здесь, - сказал а я. - Упыря ни в коем случае не выпускай. Если мы
сегодня дело завалим, он станет осторожнее и поймать его  с  поличным  будет
нелегко.
   Кузя занял позицию возле двери, а я прошла в  торговый  зал,  ненавязчиво
оглядываясь. Упыря нигде не было видно. Делая  вид,  что  очень  интересуюсь
соком, я не  спеша  продвигалась  вдоль  лотков,  продолжая  поглядывать  по
сторонам, и наконец заметила Упыря - он был в отделе мясной  продукции.  Так
же, как и я, он огляделся и с виртуозностью фокусника, подхватив  ветчину  в
упаковке, сунул ее в карман широких штанов.
   - Очень хорошо, - удовлетворенно кивнула я и торопливо отошла в  сторону,
чтобы Клюквин, не дай бог, меня не заметил.
   Я не спеша двигалась в сторону касс, время от времени  наклоняясь,  чтобы
проверить, двигаются  ли  в  том  же  направлении  ноги,  обутые  в  дырявые
кроссовки с вызывающей надписью "Nike".  Поначалу  все  шло  нормально,  они
двигались как положено и вдруг исчезли. Я озадаченно замерла в нелепой позе,
но поспешила выпрямиться, не хватало только, чтобы меня кто-нибудь  застукал
в таком виде. В конце прохода появилась женщина с девочкой-подростком,  а  я
торопливо схватила какую-то банку и принялась вертеть ее в руках,  изо  всех
сил изображая к ней повышенный  интерес.  Женщина  приближалась,  как  будто
вовсе не обращая на меня внимания, а я, вернув банку на полку, сделала  пару
шагов в сторону касс и плечо к плечу столкнулась  с  Упырем.  Справедливости
ради следует отметить, что он перепугался больше, чем я. Охнул  и  вроде  бы
даже побледнел, чужой страх придал  мне  бодрости,  я  широко  улыбнулась  и
сказала:
   - Привет, Упырек.
   - Уже виделись, - кисло ответил он, торопливо завернул в соседний  отдел,
а я мысленно чертыхнулась: судя по всему, мой гениальный план сыграл в ящик.
Застукав меня по соседству, Упырь насторожится, вернет копченость на  место,
а я останусь с носом. Любой другой человек  на  моем  месте,  почертыхавшись
вволю, отправился бы восвояси, ожидая, когда в его голове созреет  очередной
гениальный план, но я, постояв столбом не  больше  трех  минут,  удостоилась
озарения и на цыпочках легкими перебежками устремилась в отдел,  где  только
что исчез Упырь. Там его  не  оказалось,  и,  вызывая  недоумение  у  редких
покупателей, я тем же манером  продвинулась  к  кассам  и  вот  тут  увидела
Клюквина. Он шел к турникету с намерением покинуть магазин. В три  прыжка  я
оказалась рядом и ухватила его за плечо; Кузя,  через  стекло  приметив  мой
маневр,  тут  же   возник   в   досягаемой   близости   и,   сев   копилкой,
продемонстрировал зубы своему  бывшему  мучителю.  Хотя  я  и  считала  Кузю
добрейшим в мире созданием, но сейчас была вынуждена признать, что  выглядит
он впечатляюще. Наверное, то же самое подумал Упырь, потому что вместо того,
чтобы сбросить с плеча мою руку, он хмуро спросил:
   - Ты чего, спятила?
   - По-моему, ты кое-что прихватил, - как  можно  ласковее  сообщила  я.  -
Кое-что, что тебе не принадлежит.
   - Очень умная, да? - заявил он презрительно. - Может, еще что скажешь?
   - В милиции разберемся.
   Стоило мне сказать о милиции, как она не замедлила явиться в лице  нашего
нового участкового Андрюхи Коломейцева. Он вошел  в  магазин,  посмотрел  по
сторонам и, заметив нас, направился в сторону турникета.
   - У тебя минута, не больше, - прошипела я на ухо Упырю.
   - Испугала... пустышку тянешь...
   - Еще чего. Мы с тобой случайно столкнулись возле банок с соком, а  после
этого у меня пропал кошелек. Тетка с  клетчатой  сумкой  пойдет  свидетелем,
налетел ты на меня очень подозрительно, а теперь отгадай, где мой кошелек?
   - Чего? - не понял Упырь, а я дурашливо пропела, безбожно шепелявя:
   - Коселек, коселек... Какой коселек? Ты телик смотришь?
   Рука его потянулась к  карману,  но  я  ее  перехватила,  а  Кузя  злобно
зарычал.
   - Это нечестно, - пробормотал  Упырь,  испуганно  прикидывая  расстояние,
отделяющее от него участкового.
   - А втроем бить четырнадцатилетнего мальчишку честно? - разозлилась я.
   - Чего ты хочешь? - В этот момент участковый как раз оказался рядышком, я
отпустила руку Упыря и сказала ласково:
   - Верни фотографию.
   - Какую? - начал он, но, взглянув на Андрюху,  загрустил,  валять  дурака
ему расхотелось, и он сообщил со вздохом:
   - У меня ее нет...
   - Да неужто? - не поверила я, улыбаясь еще ласковее. - А куда она делась,
ты, случаем, не помнишь?
   Упырь посмотрел на нас по очереди, задержав  взгляд  на  Кузе,  которому,
судя по  всему,  просто  не  терпелось  цапнуть  своего  врага,  и  вздохнул
вторично:
   - Она у Зюзи.
   - Здорово. А зачем она Зюзе? Он что, фотографии коллекционирует?
   Участковый, в продолжение нашего разговора не проронив  ни  слова,  стоял
рядом и, как видно, пытался понять, что  происходит.  С  Упыря  он  глаз  не
спускал и выглядел достаточно решительно.
   - Так что там Зюзя? - напомнила я.
   - Он на ней номер записал.
   - Какой номер? - Я здорово разозлилась и скрывать этого не собиралась.
   - Номер машины. - Упырь  окончательно  сник,  смотрел  себе  под  ноги  и
говорил так тихо, что приходилось здорово напрягать слух, чтобы понять, чего
он там бормочет.
   - Объясняй  как  следует,  -  вконец  рассвирепела  я,  Кузя  тявкнул,  а
участковый простер к нам руку с непонятным намерением; Упырь  расценил  этот
жест по-своему и заговорил торопливее, а главное, громче:
   - Мы в парке сидели, как всегда, а тут Зюзя подошел... Мы сидим, и  вдруг
тачка от старой проходной подъехала, а Зюзя шею вытянул и стал вроде как  не
в себе, а потом говорит: "Дай карандаш и бумагу". Карандаш у нас был, мы  на
столе очки пишем, а бумаги нет. И я фотку отдал. Он на ней номер  записал  и
взял ее с собой.
   - Чего ты вкручиваешь? - пристыдила я, а Упырь обиделся:
   - Ничего не вкручиваю, говорю как есть.
   - А где Зюзя живет? - немного поразмышляв, спросила я.
   Упырь  закатил  глазки,  вздохнул,  покачал  головой  и  опять  вздохнул;
проделав все это и сообразив, что сия пантомима не произвела на меня  ровным
счетом никакого впечатления, загрустил и сказал с неохотой:
   - Откуда мне знать? Я чего с ним, детей крещу?
   - Детей вам только псих  доверит,  -  в  свою  очередь,  вздохнула  я  и,
свистнув Кузе, пошла к выходу.
   Андрюха, немного постояв столбом, очнулся и устремился за мной,  а  Упырь
крикнул:
   - А кошелек?
   - Ты что, спятил? - обиделась я. - Я ж не Жеглов.
   - Ну, Дарья... -  Клюквин  хотел  что-то  еще  сказать,  но  передумал  и
ломанулся к стеклянным дверям, сметая все на своем пути; по счастью, ничего,
кроме этих самых стеклянных дверей, ему не препятствовало покинуть  магазин,
и вскоре  он  уже  исчез  за  углом,  а  участковый,  оказавшись  на  улице,
неожиданно обрел дар речи.
   - Кто такой Зюзя? - спросил он.
   - Откуда я знаю.
   -  Дарья  Сергеевна!  -  Голос  его  звучал  строго,  а  выражение   лица
точь-в-точь как у нашей учительницы на лабораторной работе по  химии,  когда
она, вышагивая между партами, бдительно  следила  за  реактивами  в  детских
руках, в любой момент готовая залечь на пол.
   - Отвяжись, - буркнула я, Андрюха покраснел, а я со злостью добавила:
   - Чего ты заладил: Дарья Сергеевна,  Дарья  Сергеевна.  Ты  ж  до  пятого
класса со мной в одном дворе рос. Или не помнишь?
   - Помню, - широко улыбнулся Андрюха. - Ты мне еще по носу дала. Бабушка к
твоей маме жаловаться ходила...
   - Так ты велик зажал. Не давал прокатиться...
   - Ага.
   - Ладно, пошли, - махнула я рукой, не удержалась и съязвила:
   - Черт-те что творится на твоей территории.
   - А чего творится-то? - испугался он.
   - Ты что, не слышал? Фотографию забрал какой-то Зюзя. И как я  ее  верну,
скажи на милость?
   - Так чего ж мы Клюквина отпустили? Надо было его допросить.
   - Скажет он тебе, как же... а может, и в самом деле не знает.  А  вот  ты
знать обязан. Петрович всю шпану как свои пять пальцев знал...
   - Я второй день и...
   - А как ты в магазине оказался? - остановилась я, Андрюха  тоже  замер  и
неохотно пояснил:
   - Я... за тобой приглядывал.
   - Что? - Глаза у меня полезли из орбит, а Кузя  жалобно  заскулил,  качая
головой.
   - Я в смысле помощи, - затараторил Андрюха. - Мало ли что...
   - Очень много от тебя толку, -  заметила  я  презрительно  и,  кивнув  на
прощание, зашагала к дому.
   Во дворе в беседке, с  одной  стороны  обвитой  хмелем,  сидел  Сенька  в
компании Петьки и вечно чумазого Чугунка. Все трое грызли  семечки  с  таким
унылым видом, точно с минуты на минуту ожидали конца света.
   - Ты ужинал? - подойдя ближе, спросила я племянника.
   - Ага. Спасибо.
   - Пожалуйста.
   Я села на скамейку и покосилась на Чугунка.
   - С новым участковым говорила? - бросив горсть семечек  голубям,  спросил
он.
   - Поговорю. Пока случай не представился.
   - Как он вообще?
   - Нормально, в нашем дворе рос до пятого класса.  Можно  сказать  -  свой
человек... А ты, случаем, Зюзю не знаешь?
   - Зюзю? - Чугунок несказанно удивился и даже вытянул шею  на  невероятную
длину, чтобы иметь возможность заглянуть мне в глаза.
   - Ты ж слышал.
   - Слышал. Зачем он тебе?
   - Знаешь или нет?
   - Зюзя не из наших, он крутой.
   - Да неужто? - презрительно кривя губы, осведомилась я. - Чего ж это твой
крутой с Упырем дружит?
   - Упырь врет, цену себе набивает.
   - Ясно. И чем твой Зюзя знаменит?
   - А ты не вредничай, а то я с тобой  разговаривать  не  буду.  Про  Шмеля
слышала?
   - Ну...
   - Его парень. Соображаешь?
   - Не очень, - созналась я. - А где живет этот Зюзя?
   - Не знаю, - покачал головой Чугунок. -  Где-то  недалеко.  Я  его  часто
встречаю. Хотя, может, он здесь по делам бродит. Это ведь их район.
   - В каком смысле? - нахмурилась я.
   - Ох, Дарья, - тяжко вздохнул Чугунок. - На  тебя  как  накатит,  так  ты
точно моя мамка: ну дура дурой.
   - Вот сейчас влеплю затрещину, - рассвирепела я, но Чугунок уже  спрыгнул
с лавки и, присев на корточки рядом с Кузей, стал его наглаживать.
   - Может, мне с ним пожить? - вдруг сказал он.
   - Где? - обалдела я.
   - В конуре. Она у него просторная, места хватит.
   - Спятил совсем, - фыркнула я и зашагала к подъезду.
   Мое кухонное окно выходит  во  двор.  Делая  вид,  что  в  кухне  у  меня
накопились неотложные дела, я  то  и  дело  поглядывала  туда,  наблюдая  за
беседкой. Где-то через час Сенька кивком попрощался с друзьями и  направился
в сторону гаражей, я метнулась к окну и гаркнула:
   - Сенька! - Он весьма неохотно приблизился. - Куда  это  ты  собрался?  -
сурово поинтересовалась я.
   - Прогуляюсь.
   - С таким украшением на физиономии лучше во дворе сидеть.
   - Да я недалеко...
   - В парк, что ли? - Он, по обыкновению, стал разглядывать свои кроссовки,
а я со вздохом сообщила:
   - Нет у него фотографии. - Головы он не поднял. - Честно,  нет.  Какой-то
его знакомый на ней номер машины записал и унес с собой.
   - Зюзя?
   - Что? - опешила я.
   - Фотографию Зюзя унес?
   - Нет. Не знаю...
   - А сама всегда говоришь, что врать нехорошо.
   - Ну-ка быстро домой! - рявкнула я, теряя терпение.  Сенька  повиновался,
устроился за столом на кухне и даже выпил чаю. Вид  он  имел  отрешенный,  и
меня это здорово беспокоило. -  Слушай,  -  не  выдержала  я,  -  этот  Зюзя
наверняка ее уже выбросил. А твоя девушка  вполне  может  сфотографироваться
еще раз.
   - Конечно, - согласился Сенька с таким видом, что я  сердито  швырнула  в
мойку чашку и удалилась с кухни, хлопнув дверью.
   Спала я в ту ночь плохо, а лишь только начался рассвет,  выпила  кофе  и,
покинув квартиру, побрела в  сторону  стадиона  "Строитель",  где  в  ветхой
пятиэтажке проживал Петрович. Возле его дома я начала  мучиться  угрызениями
совести: в такое раннее время к людям не заглядывают, тем более что Петрович
теперь и не участковый вовсе,  а  заслуженный  пенсионер.  Чертыхнувшись,  я
прошла к  открытым  воротам  стадиона  и  замерла  в  некотором  недоумении.
Насколько  мне  было  известно,  увлечение  Петровича  спортом  сводилось  к
регулярному  просмотру  футбольных  матчей  по  телевидению,  но  сейчас  он
собственной персоной суетился возле песка для прыжков в длину и  что-то  там
замерял. Моргнув раза три и даже тряхнув головой с намерением избавиться  от
галлюцинаций и ничего этим  не  достигнув,  я  приблизилась,  устроилась  на
травке чуть в сторонке и спросила, глядя на часы:
   - Рановато для занятий физкультурой.
   - Не спится, - бодро отозвался бывший участковый. - Да и неловко  как-то,
еще смеяться начнут... А ты чего в такую рань?
   - Петрович, ты Зюзю знаешь?
   - Зачем он тебе?
   - И что ты за человек? - возмутилась я. - Никогда не  ответит:  да,  мол,
знаю, или нет, не знаю, сразу вопросы задавать.
   - Ну, знаю я Зюзю. Совершенно непутевый парень. Наркоман.  Что  с  такого
возьмешь? Родители у него  хорошие  люди,  отец  начальником  мастерских  на
заводе работал, пытались его лечить, без толку. Купили ему  "малосемейку"  и
рукой махнули. А что с таким сделаешь?
   - А живет на что?
   - На что они живут? Правда, ни на чем таком он ни разу не попадался.
   - А какие у него отношения со Шмелем?
   - Со Шмелем? - Бывший участковый отряхнул спортивный костюм.  -  Какие  у
них могут быть отношения? Валентин Владимирович у нас фигура,  а  Зюзя  что?
Тьфу... Наркоша, одним словом. Так зачем он тебе сдался?
   - Так, интересуюсь. А где живет этот Зюзя?
   - В "малосемейке", за универсамом. Номер квартиры не помню, первый  этаж,
последняя дверь по коридору, окна во двор. Навестить хочешь? Может, все-таки
сообщишь, с какой целью?
   - Сообщу, если в гости соберусь, - пообещала  я  и,  сделав  три  обычных
круга по стадиону, отправилась домой, а затем на работу.
   Ближе к двенадцати я собралась домой, чтобы  накормить  Сеньку  обедом  и
проверить, чем он занят. Путь мой лежал мимо универсама, и я вроде бы  между
прочим свернула во двор, где находилась "малосемейка", в которой  жил  Зюзя.
Могу поклясться, что никакой  цели  у  меня  не  было,  возможно,  чуть-чуть
любопытства,  но  серое  девятиэтажное  здание  выглядело  так  уныло,   что
любопытство разом испарилось. Скорее из упрямства я немного  постояла  возле
детской песочницы,  пялясь  на  первый  этаж  и  прикидывая,  какую  угловую
квартиру  Петрович  имел  в  виду.  Мимо  проходила   старушка   с   большой
хозяйственной сумкой, полминуты назад она вышла из подъезда "малосемейки", и
я совсем было собралась обратиться к ней с вопросом, но  вовремя  вспомнила,
что ни имени, ни фамилии Зюзи я не знаю, а спрашивать:  "Вы  не  скажете,  в
какой квартире живет Зюзя?" - сочла неуместным. Между тем женщина посмотрела
на меня как-то чересчур пристально и вдруг спросила:
   - Кого-нибудь ищете?
   Грех  было  не  воспользоваться  предлогом  что-либо   разузнать,   и   я
затараторила:
   - Не скажете, в угловой квартире на первом этаже кто живет?
   - Я живу, - насторожилась она, взгляд ее стал не просто  пристальным,  он
прожигал насквозь.
   Тут я обратила внимание на внешность женщины, то есть заметила не  только
хозяйственную сумку и благородную седину, но и кое-что еще. Этого "еще" было
более чем достаточно, чтобы спешно ретироваться со  двора  и  навеки  забыть
сюда дорогу, ибо бабуля походила  на  нечто  среднее  между  бультерьером  и
сержантом срочной службы. В общем, надо было либо бежать сломя голову,  либо
внятно, а главное, правдоподобно объяснить свое присутствие во дворе,  чтобы
не оказаться разорванной на части.
   - Сестра встречается с  молодым  человеком,  -  надеясь,  что  мои  глаза
являются в настоящий момент зеркалом честнейшей в мире  души,  начала  я.  -
Знаю, что живет он здесь, на первом этаже в угловой квартире. Их дружба  мне
не очень нравится, я хотела бы встретиться с его родителями...
   - Нет у него никаких родителей, - порадовала меня женщина, как видно,  не
в силах дождаться конца моей тирады, и ткнула пальцем в правый угол дома.  -
Не знаю, что у вас за сестра. - В этом  месте  старушка-фельдфебель  окинула
меня взглядом, здорово напоминающим рентген, но, как будто  не  обнаружив  в
моем анатомическом строении никаких отклонений от нормы, заметно  смягчилась
и добавила совершенно другим голосом:
   - Парень он совсем пропащий. - Голос понизился до шепота. - Наркоман.  Об
этом вся улица знает, а участковому наплевать. Сто раз ему  говорила:  убери
его отсюда... - Старушка махнула рукой и закончила совершенно неожиданно:
   - В милиции одни жулики. - Рванула с места, бросив через плечо:
   - Спасайте сестру.
   Я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя, и сделала  несколько  шагов  в
сторону окон Зюзиной квартиры. Надо сказать, что прямо напротив них, ближе к
забору, метрах в пяти от тротуара произрастали кусты акации. И тут  я  вдруг
уловила движение  в  кустах,  а  затем  приметила  мелькнувшую  между  веток
футболку, белую с синими полосами. Точно такая или очень похожая  имелась  в
гардеробе племянника, поэтому, ускорив шаги, я раздвинула  ветки  и  увидела
Сеньку в компании Чугунка. Чугунок попытался .спрятать  сигарету,  а  Сенька
сделал страшные глаза и чересчур испуганно пролепетал:
   - Только маме не говори.
   Я ухватила племянничка за уши и максимально приблизила его лицо к своему,
после чего, мрачно усмехаясь,  могла  констатировать:  табаком  от  него  не
пахнет. Дураком парень не был и  заметно  скис.  Я  обратила  свой  взор  на
Чугунка, который торопливо прятал окурок в карман, и сказала ядовито:
   - Ты на всю жизнь останешься коротышкой. А еще хотел в баскетбол играть.
   - Я не курю, - заявил он и вздохнул, а я злорадно улыбнулась.
   - Конечно, именно это я сейчас и видела: ты не курил.
   - Ну чего ты, Дарья, - загнусил Сенька,  делая  Чугунку  какие-то  тайные
знаки.
   - Ничего, - отрезала я сурово. - Марш домой.
   Мы покинули кусты и направились в сторону  нашего  двора,  мальчишки  как
воды в рот набрали и вообще выглядели пришибленными. Я  тоже  к  продолжению
диалога не стремилась, меня  одолевали  мрачные  мысли,  потому  что  Сеньке
совершенно нечего было делать в кустах. И если  он  там  все-таки  оказался,
причина была той же, что и у меня: он хо