ы с Васькой все попрятали -
и в маленькую комнату. Я под кровать, а Васька в шифоньер.  Потом  Васька  в
окно вылез, сбегал  на  разведку,  говорит,  вы  уезжать  собрались.  Ну,  я
перепугался, думаю, а вдруг ты в лагерь, а нас там нет? В общем, тоже в окно
вылез, и мы стали думать, что же делать дальше. Вдруг слышим, машина уехала,
мы во двор, машины нет и Кузи нет,  он  в  будке  спал...  Мы  хотели  домой
вернуться, раз в лагерь нам раньше тебя все равно не попасть, но тут  Васька
в кустах того дядьку нашел, Родионова. Лежит, за голову держится и стонет...
Мы хотели "Скорую" вызвать, а он кричит: "Милицию". Вызвали милицию, но тебя
не нашли. Ни тебя, ни дяди-Сашиной машины, на которой этот тип тебя увез. Ну
и перепугались мы... и Родионов здорово переживал, и другой дядька... Виктор
Васильевич, тоже приехал и тоже нервничал. А  нас  спать  отправили,  только
разве уснешь? Мы во двор через окошко выбрались, и вдруг  Кузя  несется  как
угорелый, возле нас крутится, лает, я сразу понял, что-то сказать хочет,  мы
его на поводок - и бегом, вот он нас сюда и привел.
   - Кузя, - ласково позвала я. - Выходит, он за машиной  бежал  и  мерзавца
Синего выследил.
   - Кузя умный, - гладя собаку, сказал Сенька. - Сразу сообразил, что  дело
нечисто,  другой  бы  дрых  в  конуре,  а  он  одним  глазом  спит,   другим
посматривает.
   - Надо ему колбасы купить, полкило, нет килограмм. -  Кузя,  услышав  мое
обещание, положил морду на лапы и попробовал  улыбнуться.  Конечно,  каждому
приятно, когда его ценят по заслугам.
   Пока мы нахваливали Кузю, а он смущенно,  закрыв  глаза,  слегка  шевелил
ушами, прошло минут десять, Кузя  вдруг  насторожился,  сел  копилкой,  а  я
запаниковала: вдруг Синий? Но собака, бросившись в сторону  заросшей  травой
калитки, весело виляла хвостом, и Сенька с облегчением сообщил:
   -  Это  Чугунок.  -  И  точно,  вскоре  я  могла  лицезреть  его  чумазую
физиономию, а вслед за  ней  раскрасневшегося  Петровича.  Тяжело  дыша,  он
опустился на колени и спросил тревожно:
   - Дарья, жива ли?
   - Слава богу, Петрович, жива. Освобождай скорее, боюсь, как бы  этот  гад
не вернулся.
   Но освобождение пришло не скоро, с замком Петрович возился долго, хотя  и
прихватил монтировку из машины. Несколько раз в большой досаде он  выразился
нецензурно, а сопел так, что казалось,  за  дверью  стоит  паровоз  и  пышет
паром. Кузю оставили на улице на всякий случай, а мальчишки старались помочь
бывшему участковому, скорее всего больше мешали. Туг  за  дверью  послышался
еще один голос, я насторожилась, а потом обрадовалась: к моим  освободителям
присоединился Родионов, значит, Синий нам не  страшен...  Хотя,  как  знать,
Синий может явиться не  один.  Надеюсь,  и  Родионов  догадался  кому-нибудь
сообщить о том, что происходит. В этот  момент  дверь  со  страшным  треском
распахнулась, я увидела Александра Сергеевича, не удержалась и  бросилась  к
нему в объятия, опомнилась и хотела извиниться,  но  тут  на  меня  кинулись
Сенька с Чугунком, прибежал Кузя, стал вертеться под  ногами,  и  получилась
такая куча мала, что с извинениями я решила повременить.
   Петрович вытирал лоб платком и лучезарно улыбался.
   - Слава богу, - возвестил он и тоже меня обнял.
   Мы покинули место моего заточения, и я воочию смогла убедиться в  правоте
Синего: ни одна живая душа меня бы здесь не нашла, если бы не  умница  Кузя.
За первой дверью оказался еще подвал, правда, меньших размеров,  лестница  в
пять ступенек и еще одна дверь с навесным замком (с ним Петрович расправился
быстро). Дом был недостроен, правда, подведен  под  крышу,  рамы  и  входная
дверь тоже на месте, но до внутренней отделки дело так и не дошло. Несколько
окон заколочено, положенные  десять  соток  огорожены  крепким  забором,  но
калитка успела покоситься,  ворота  проржавели,  а  вся  территория  заросла
крапивой. Судя по всему, хозяева здесь бывали редко, и я имела твердый  шанс
скончаться в подвале, так и не встретившись с ними.  Мы  торопливо  покинули
чужую территорию. Я огляделась и с  умилением  увидела  крышу  своего  дома.
Слезы выступили на моих глазах, но, напомнив себе о том,  что  реветь  самое
бесполезное занятие на свете, я еще раз погладила Кузю, который  не  отходил
от меня ни на шаг, и только вздохнула.
   - Я свой "Москвич" на всякий случай у магазина укрыл, - сообщил Петрович.
   Через пять минут мы вышли к магазину, где в тенечке стоял "Москвич".
   - Иван Петрович, - сказал Родионов. - Пусть Дарья с пацанами пока у  тебя
побудет, а я своих дождусь.
   - Само собой, - степенно ответил  бывший  участковый,  мы  загрузились  в
машину и уехали, а Родионов вернулся к дому, где я томилась в  заточении.  Я
помахала ему рукой и подумала, что  даже  не  успела  поинтересоваться,  как
Александр Сергеевич себя чувствует. Судя  по  его  внешнему  виду,  неплохо.
Загнав машину в гараж, мы поднялись в квартиру Петровича. Людмила  Федоровна
встретила нас пирогами. Бывший участковый хитро нам подмигивал,  из  чего  я
заключила, что супруга не в курсе наших дел, и, шепнув мальчишкам: "Молчок",
-  устроилась  за  столом  и  приналегла  на  пироги.   Видно,   я   здорово
разволновалась в то утро, потому  что  съела  не  меньше  пяти  штук.  Кузя,
которого оставить во дворе не решились (как-никак он был героем  дня),  тоже
съел пирожок, а затем лег на пороге кухни, откуда благодушно посматривал  на
нас.
   - Собаку-то зачем притащил? - покачала головой Людмила  Федоровна,  когда
Кузя самый первый вошел в квартиру, но выдворять пса не стала, так как  нрав
у нее был добрый, а за долгую жизнь  с  Петровичем  она  к  чему  только  не
привыкла. И в этот раз, угостив нас пирожками и даже  не  спросив,  с  какой
такой стати муж с утра пораныне привел в дом всю эту  ораву,  она  незаметно
удалилась.

***

   - Уезжать тебе надо, -  как  только  за  женой  закрылась  дверь,  сказал
Петрович. - Смотри, что делается. Жива ты осталась по чистому везению... - В
дверь позвонили, и в кухне в сопровождении хозяйки появился Родионов. -  Что
скажешь, Саша? - обратился к нему Петрович.
   - Ничего хорошего, - принимая из рук Людмилы Федоровны  чашку  с  чаем  и
потянувшись за пирогом, ответил тот. - Дела такие. Хозяева дома в  настоящий
момент за границей, уехали восемь месяцев  назад  и  вернутся  только  через
полгода.  Дом  законсервирован  до  лучших  времен,  присматривает  за   ним
родственница хозяев. Присмотр в основном сводится к тому, что  не  чаще  чем
раз в месяц она приезжает на улицу Кирова, но дальше  калитки  не  проходит.
Стекла в рамах целы - и слава богу. Украсть там нечего, а заросли крапивы  -
некоторая гарантия от набегов ребятни. Ключей от подвала у нее не оказалось,
в последний раз она их видела в мае, когда какие-то хулиганы  выбили  стекла
на первом этаже и они с мужем приезжали  заколачивать  рамы  досками,  доски
хранятся в подвале, а также кое-какой инструмент. У родственницы  этой  есть
племянница по линии мужа, наша единственная зацепка. Но женщина  утверждает,
что домом та никогда не интересовалась и вряд ли у нее есть ключи. В  общем,
пока радоваться нечему, Синий  по-прежнему  для  нас  "Икс"  и  еще  вопрос,
разгадаем ли мы так скоро его загадку, хоть он и очень наглый, сукин сын.  -
В этом месте Родионов непроизвольно потянулся рукой к своему  затылку,  а  я
спросила:
   - Ты как себя чувствуешь?
   - Отлично, - скривился он и даже покраснел, должно быть, от досады. Оно и
понятно. Я вздохнула и задала еще вопрос:
   - Твоя машина нашлась?
   - Нашлась, возле кукольного театра, в самом центре  города.  Все-таки  он
нахал... и огрел меня будь здоров. - В  этом  месте  Родионов  усмехнулся  и
покачал головой:
   - Подкрался сзади... я даже сообразить не успел...
   - Очень опасный тип, - сказала я, все  на  меня  уставились,  а  Родионов
спросил:
   - Зачем он спрятал тебя в этом подвале? - Александр  Сергеевич,  конечно,
любопытствовал, по какой причине я жива, но выразился деликатно.
   - Думаю, в подвал он меня привез,  чтобы  задать  несколько  вопросов,  а
потом оставить там мой труп. Хозяева  прибудут  через  пять  месяцев...  Вот
примерно в декабре меня бы и  обнаружили.  Синий  хотел  знать,  что  вам  с
Колесниковым о нем известно. Мы очень мило побеседовали,  и  я  посоветовала
ему не спешить с моим убийством, потому что сам он может очень  скоро  стать
ненужным свидетелем. Он совету внял, оставил меня в подвале, а сам уехал.
   - Что  ты  ему  сказала?  -  нахмурился  Родионов.  Я  как  можно  точнее
воспроизвела наш разговор с Синим.
   - Очень интересно, - задумался Александр Сергеевич, остальные сидели тихо
и вроде бы не дышали. Только Кузя сопел у порога, но ему сегодня было можно,
он герой. Я наблюдала за Родионовым с замиранием сердца, как будто от  того,
что он скажет, зависела вся моя  дальнейшая  жизнь.  -  Очень  интересно,  -
повторил он, но что такого  особенно  интересного  нашел  в  моем  рассказе,
объяснить не успел. На  улице  возле  подъезда  затормозила  машина,  Васька
выглянул в окно и сообщил:
   - Дядька приехал. Виктор Васильевич.
   И точно, из черной "Волги" показался  Колесников  в  сопровождении  двоих
мужчин: один был среднего роста (Колесникову доставал до плеча),  упитанный,
а второй высокий и, несмотря на жару, в темном костюме.
   - Это кто ж такие будут? - насторожился  Петрович,  посмотрел  на  нас  и
вдруг заявил:
   - Марш все в ванную.
   - Зачем? - растерялись мы, а  Чугунок  так  даже  побледнел,  решив,  что
заставят мыться.
   - Кто знает, зачем их нелегкая принесла? -  не  очень  доходчиво  пояснил
Петрович, но Родионов неожиданно согласился и потащил нас в ванную.
   - А Кузю куда? - едва не налетев на пса, догадалась спросить я.  -  Вдруг
он залает?
   - Не залает, - обиделся Чугунок и обратился к Кузе:
   - Смотри, не тявкай, мы прячемся.
   - Только вот от кого? -  озадачилась  я.  Неожиданно  выяснилось,  что  в
крохотной ванной Петровича мы разместиться не можем, там просто  не  хватает
места. Чугунок, схватив Кузю за ошейник, нырнул в  шкаф  в  прихожей  и  сам
прикрыл дверь, мы же замерли в ванной, кое-как  втиснувшись  в  пространство
между раковиной и стиральной машиной,  а  хитрый  Петрович  дверь  в  ванную
плотно закрывать не  стал.  -  Зачем  все  это?  -  придя  в  себя,  шепотом
поинтересовалась я у Родионова.
   - Понятия не имею,  -  ответил  он,  но  тут  в  дверь  позвонили,  и  мы
замолчали. Шаркая  и  что-то  насвистывая,  Петрович  отправился  открывать,
крикнув:
   -  Иду,  иду.  -  Пенсионера  он  слегка  переигрывал,  должно  быть,   с
непривычки. Я услышала, как открылась дверь, а вслед за этим раздался  голос
Колесникова:
   - Здравствуйте, Иван Петрович.
   - Витя, добрый день. Заходи...
   - Знакомьтесь, Иван Петрович, это мои коллеги: Эдуард Евгеньевич и Сергей
Львович.
   - Очень приятно, прошу на кухню. Супруга моя сегодня пирожками балует.
   - Спасибо, Иван Петрович, в другой раз, мы по делу... Дарья  Сергеевна  в
настоящее время у вас находится?
   - Дарья? Нет. А что случилось?
   - Ничего не случилось. Ровным счетом  ничего.  Мы  просто  хотели  с  ней
поговорить.
   - Домой к ней зайдите. Должно быть, у себя она...
   - Иван Петрович, а вы ничего не путаете? С  улицы  Кирова  она  на  вашем
"Москвиче" уехала.
   - Так точно. И была доставлена мною к своему дому.
   - А Родионов тоже был доставлен или вышел по дороге?
   - Никак нет. Саша на Кирова остался ждать своих.
   - Иван Петрович, - теряя терпение, слегка повысил голос Колесников.  -  Я
не знаю, каким местом думает Родионов, но вы-то разумный  человек  и  должны
понимать: мы можем выйти на преступную группировку только  с  помощью  Дарьи
Сергеевны. Она не только видела убийцу, она говорила с ним, и  он  прекрасно
понимает, какой угрозой она для него является, и непременно попытается...
   - Ее укокошить, - подсказал Петрович не без ядовитости.
   - Скажем так, он начнет ее искать, а мы его опередим...
   - Оно конечно. Если бог даст, а если  ему  недосуг  и  он  скажет:  "Сами
разбирайтесь"?
   - Ясно, -  хмыкнул  Колесников.  -  Значит,  Родионов  решил  прятать  от
следствия важного свидетеля? Надеюсь, он понимает, чем это ему грозит. И вы,
дорогой Иван Петрович...
   - Я-то здесь при чем? - изумился бывший участковый. -  Ребятенок  прибег,
помощи просит, я Сашке Родионову позвонил и  тебе,  и  ходу...  Слава  богу,
поспели вовремя. А если бы не поспели? Привез ее  домой...  вот  и  вся  моя
вина.
   - Где Дарья Сергеевна? - не выдержал Колесников.
   - Не могу  знать.  Собиралась  Сеньку,  племянника,  к  родителям  везти.
Говорит, смотри, что делается, какой тут отдых, сберечь бы  парня...  Должно
быть, уехала.
   В прихожей пала тишина, мы, затаив  дыхание,  ждали.  "Неужто  с  обыском
пойдут"? - думала я.
   - Что ж, - подал голос один  из  гостей,  -  думаю,  продолжать  разговор
дальше не имеет смысла. Надо найти Родионова, надает ему начальство по  шее,
глядишь,  соображать  начнет,  что   к   чему,   и   перестанет   заниматься
самодеятельностью.
   В прихожей появилась Людмила Федоровна и ласково пропела:
   -  Здравствуйте.  Что  ж  ты,  Петрович,  людей  возле  порога   держишь?
Проходите, выпейте чаю.
   - Спасибо, Людмила Федоровна, - ответил Колесников. - Времени нет.  Всего
доброго.
   Дверь закрылась, щелкнул замок, а мы с облегчением вздохнули.
   - Ты что такое замыслил, старый? - осведомилась Людмила Федоровна, выждав
пару минут.
   - Тихо, - шикнул Петрович. - Ну как под дверью стоят?
   Ванную мы покинули на цыпочках и уставились на Петровича.
   - Дарья, - всплеснула руками хозяйка, - да в чем дело-то?
   Я пожала плечами, а бывший участковый погрозил жене пальцем:
   - Не свирепствуй, Люся, без твоих вопросов голова кругом.  В  кухню  нам,
пожалуй, нельзя, в окно увидеть могут. Здесь посидим.
   Мы сползли на пол как по команде, причем  первой  там  очутилась  Людмила
Федоровна и, не спуская с меня глаз, дважды перекрестилась:
   - Свят, свят...
   - Слыхал, что задумали? - начал Петрович,  обращаясь  к  Родионову.  -  А
Витька, сукин сын, надо же...  был  бы  жив  его  отец,  по  головке  бы  не
погладил.  Живого  человека  вместо  приманки...  И  ведь   все   непременно
напортят... Второе пришествие и то проворонят, а  все  как  есть  командиры.
Этот маленький, важный такой, не знаешь, что за птица?
   - Неразглядел.
   - А что случилось? - подала я голос. Все посмотрели на меня,  а  Родионов
вздохнул.
   - Я думаю, что тебе в самом деле надо уехать, -  сказал  он.  -  В  конце
концов, у тебя отпуск.
   - А как же Синий?
   - Синий - моя работа. Он убийца,  место  его  в  тюрьме,  и,  можешь  мне
поверить, я его туда пристрою. Конечно, на это  потребуется  время.  У  тебя
отпуск большой?
   - Большой. Послушай, Саша, зачем мы от Колесникова  прятались?  И  как  я
могу уехать, если я свидетель. Вдруг понадобится Синего опознать?
   - Когда понадобится, я тебя найду. А ну как он еще раньше тебя  опознает?
В кустах с шишкой на затылке оказался я, а не он. Теперь понятно?
   - Не очень, - честно созналась я. - Виктор тоже хочет Синего поймать.
   - Виктору наркота нужна. Слух прошел, там килограммов пятьдесят  героина.
Можешь такое представить? Операция под контролем большого  начальства,  даже
из Интерпола сотрудники прибыли. Ребятишкам результаты нужны. Во что  бы  то
ни стало. Теперь ясно?
   - Конечно, - в замешательстве кивнула я. - То есть...
   - Они хотят Дарью сделать приманкой? - подал голос Сенька. - А если?..
   - Вот именно, если... - вздохнул  Родионов.  -  В  общем,  отправляйся  в
отпуск.
   - Подождите, - нахмурилась я. - Конечно,  никакой  приманкой  я  быть  не
хочу, но и уезжать не собираюсь. Тебе может потребоваться моя помощь.  Да  и
потом, как, скажи на милость, я буду отдыхать, когда здесь такое?  Нет,  это
не годится. Придумай что-нибудь, Саша... может, мне у друзей пожить?  Здесь,
в нашем городе? И в безопасности, и у тебя под рукой?
   - Друзья для  такого  дела  не  годятся.  А  если  тебе  в  мою  квартиру
перебраться?
   - Твоя квартира тоже не подойдет, - вмешался Петрович.  -  Синий  о  тебе
знает. Да и Витька не дурак, сообразит, где искать надо. Хотя  Дарья  права,
лучше ей быть в городе, мало ли что... А если к тетке моей, в деревню?
   - Мало ей Упыря? - Я вздохнула.
   - А что, если к племяннику? - схватив  мужа  за  руку,  спросила  Людмила
Федоровна. - К отцу Сергею? Вот там уж Дарью точно искать никто не будет.
   - Где там? - забеспокоилась я.
   - На кладбище, - ответила Людмила Федоровна.  Все  притихли,  я  довольно
громко икнула, покраснела, а Петрович, повращав глазами, заявил:
   - А ведь верно. Никому и в голову не придет, что она там. Место тихое и в
трех шагах от центра.
   - О чем вы? - теряя терпение, спросил Родионов.
   - О старом кладбище. Там церковь, при церкви дом, в нем  Люсин  племянник
живет, отец Сергей. В церкви сейчас ремонт, а племянник за работами  следит.
Живет, одним словом. Дом довольно большой, и вас  отец  Сергей  приютить  не
откажется. Мы ему объясним, что у нас за нужда. Человек он добрый,  а  тебя,
ежели что, за родню  выдаст,  приехала,  мол,  с  племянником  по  хозяйству
помочь.
   - Жить на кладбище? - пролепетал Сенька, заметно меняясь в лице.
   - Да какое там кладбище, -  отмахнулась  Людмила  Федоровна.  -  Там  лет
тридцать как не хоронят. Теперь оно почти в центре  города.  Да  что  я  вам
рассказываю, а то сами не знаете.
   Кладбище это было мне хорошо знакомо. Прежде всего потому, что у меня там
похоронены дедушка с бабушкой. Но и без того оно  было  уникальным  в  своем
роде местом в городе. Там  сохранились  семейные  склепы  прошлого  века,  а
древнейшие надгробия датировались 1649 годом. За это время  много  известных
земляков сошло в могилу, на памятниках значились фамилии,  которые  когда-то
гремели на всю Россию. Кладбище  было  большим.  Одно  время  возникла  идея
создать здесь что-то вроде музея под открытым небом,  но  поначалу  не  было
денег, а потом желание поостыло, и все закончилось возведением новой  ограды
(старая  окончательно  пришла  в  негодность).  В  самом   центре   кладбища
возвышалась белокаменная церковь восемнадцатого века. Говорят, славилась она
когда-то  колокольным  звоном.  В  советские  времена  в   церкви   устроили
мастерскую по изготовлению надгробий, но в последние годы в прессе появилось
много публикаций по поводу этой церкви, мастерской  нашли  более  подходящее
место, а колокола вернули. Несмотря на то, что кладбище находилось  в  черте
старого города, посещали его редко, потому что, как верно  заметила  супруга
участкового, там давно уже никого не хоронили.  Пожалуй,  это  действительно
идеальное место для наших целей: я остаюсь в городе, но ни  одному  человеку
не придет в голову искать меня там.
   - Хорошо, - сказала я.  -  Если  ваш  племянник  возражать  не  будет,  я
согласна. Родионов кивнул и поднялся с пола.
   - Пойду покажусь начальству. Я с  тобой  свяжусь,  -  сказал  он  мне  на
прощание и ушел.
   - Мне домой надо, - засуетилась я. - Вещи собрать.
   - С вещами придется обождать, - вздохнул Петрович и почему-то перешел  на
шепот:
   - Людмила Федоровна к тебе попозже сходит и все, что надо, соберет,  а  я
доставлю. А до вечера тебе из квартиры лучше не выходить... Большие  у  меня
опасения.
   - Да что за опасения, Петрович? - не выдержала я.
   - Как же, Дарья, дело нешуточное, вон Сашка  говорит  -  Интерпол  и  тот
здесь. А если нешуточное, так лучше поаккуратнее.  Ладно,  садись  телевизор
смотреть, а Люся пока к племяннику съездит, предупредит.
   Людмила Федоровна начала поспешно собираться, а мы с Сенькой в самом деле
устроились возле телевизора и только тут сообразили, что  нас  мало,  в  том
смысле, что явно кого-то не хватает. Петрович кинулся к шкафу в прихожей, мы
за ним - открыли дверь и увидели, что Вась