нему  явился
какой-то тип, а я караулила возле дома. Он из него не  выходил,  а  когда  я
пришла опять, дверь не открыл. И я начала беспокоиться.
   - И что? - спросил вконец растерявшийся участковый.
   - Говорю, я начала беспокоиться. И решила проверить.
   - Ага.... значит, дверь была открыта, а хозяина  нет?  -  Андрюхины  щеки
слегка порозовели, так он обрадовался тому, что начал хоть что-то  понимать.
Я поджала губы, вздохнула, но соврать не решилась:
   - Дверь была заперта. А Зюзи нет. Ты сам в этом можешь убедиться.
   - А как же...
   Я не стала ждать, когда он закончит, и молча ткнула пальцем в распахнутую
балконную дверь. Мы немного постояли, тараща глаза: я на балкон,  а  Андрюха
на мой палец, наконец  участковый  обрел  дар  речи  и  с  легким  заиканием
осведомился:
   - Вы проникли в квартиру через балкон?
   - Я проникла, - строго поправила я, но тут Сенька все испортил:
   - И я, - сказал он твердо. - Мы вместе. - И добавил с намеком на панику:
   - Потому что беспокоились за Зюзю.
   Я представила лицо сестры, если до  нее  дойдет,  что  ее  сын  под  моим
руководством вломился в чужую квартиру, где и был задержан  участковым,  так
сказать, на месте преступления, и у меня разом заныли все зубы.
   - На кой черт ты сунулся в эту квартиру? - простонала я. - Как ты  вообще
здесь  оказался?  -  Конечно,  выяснять  отношения  сейчас  было   несколько
неуместно, но ничего не поделаешь, такой уж у меня характер. Сенька об  этом
хорошо знал, потому и начал поспешно объяснять:
   - Ты ушла, и я пошел за тобой, потому что ясно стало, что-то ты задумала.
Чуяло мое сердце: к Зюзе направишься. Так и есть. А потом  ты  через  балкон
махнула, я подождал - тебя нет, и я испугался... а вдруг тебя схватили?
   - Вдруг, вдруг, - прорычала я. - Если испугался, в милицию надо  звонить,
а не лезть через балкон. Что я  твоим  родителям  говорить  буду,  скажи  на
милость?
   Сенъка загрустил, а участковый вновь ожил:
   - Так Зюзи в квартире не было, когда вы через балкон влезли?
   Я густо покраснела и кивнула.
   - Только Сенька здесь ни при чем, так и запиши. Он за  меня  испугался  и
полез. Спасатель. Вот олух, а если б и вправду...
   - Я с Кузей, - торопливо  сказал  он.  Я  шагнула  к  балкону,  отдернула
занавеску и в самом деле увидела Кузю, тот лежал зажмурившись и чутко  водил
ушами, в остальном не подавая никаких признаков жизни.
   - С ума сойти, - не поверила я. - Как же он на балкон забрался?
   - Я его подсадил.
   - Слушайте, - возмутился Андрюха, - а хозяин-то где?
   - Говорю, пропал, - разозлилась я. - Из дома он не выходил, а  здесь  его
нет.
   - Нет, - согласился участковый. - А где он?
   - Должно быть, у соседей, где ж еще?
   - Тогда, может, мы уйдем отсюда? - всполошился Андрюха. - А то  он,  чего
доброго, застукав нас, милицию вызовет.
   Мысль  показалась  мне  довольно  оригинальной,  но  спорить  желания  не
возникло, я свистнула Кузе, и мы гуськом во главе с  участковым  зашагали  к
двери. Только я собралась вздохнуть с облегчением, что моя дурацкая  выходка
со вторжением в чужую квартиру  благополучно  закончилась,  как  Кузя  вдруг
громко залаял, поставив шерсть дыбом, и кинулся к шифоньеру.
   - Ты что, спятил? - возмутилась я, но вместо того чтобы ухватить Кузю  за
ошейник и вывести вон, подошла к этому чертовому шифоньеру и повернула ключ.
Зюзя сидел в шифоньере. Поначалу я даже обрадовалась, потому  что  не  люблю
загадок. А тут все просто, никуда Зюзя не уходил, а взял да и  спрятался  от
нас. Но на смену одной загадке сразу же пришла другая: как он смог сам  себя
запереть в шифоньере? Я не люблю понапрасну ломать голову,  потому,  ухватив
Зюзю за рубашку, сказала сурово:
   - Вылазь.
   И тут он такое  выкинул...  то  есть  он  взял  да  и  вывалился,  а  мы,
сгрудившись возле него, дружно взвыли, потому что стало ясно:  запереться  в
шифоньере Зюзя не мог. Он вообще ничего не  мог,  потому  что...  вот  здесь
начиналось самое жуткое: как ни крути, а слово это произнести придется: Зюзя
был  трупом.  Самым  настоящим,  причем  не  нужен   патологоанатом,   чтобы
сообразить,  что  парня  задушили:  глаза   неестественно   выпучены,   язык
вывалился, а шею обвивает тонкий шнур.
   - Святые угодники, - пролепетала я.
   За моей спиной что-то грохнуло, а Кузя заскулил. Я торопливо  обернулась,
ожидая самого худшего, и, как говорится, чего ожидала, то и  получила:  Кузя
тряс головой, точно надеялся избавиться от наваждения, а у  его  лап  лежали
Сенька и Андрюха, лица у обоих были белее мела, а глаза закрыты.
   - Да что ж это такое? - пролепетала я, кидаясь к племяннику -  участковый
мог и подождать. Я немного потрясла Сеньку и даже  похлопала  по  щекам,  он
открыл один глаз, посмотрел мутно и спросил:
   - Дарья, его убили?
   - Ну, не совсем, - разволновалась я, боясь  неосторожным  словом  нанести
урон психике ребенка. - Если честно, я и сама  не  знаю.  Если  он  сидит  в
шифоньере, вовсе необязательно, что его убили.
   Сенька приподнялся, глядя в потолок, и сказал звенящим голосом:
   - Ты меня успокаиваешь?
   - Даже не думала. И вообще, кончай болтать ерунду, у меня еще  участковый
не очнулся. Бери Кузю и марш из квартиры. Звони в  милицию,  и  чтоб  я  вас
больше не видела. Тебя здесь не было, ясно? Иначе твоя  мать...  О  господи,
только не это... - При мысли о  сестре  весь  мой  организм  забил  тревогу,
подталкивая Сеньку с Кузей к выходу, я в  конце  концов  выпроводила  их  из
квартиры, напомнила о милиции и вернулась к участковому.
   Выглядел он так паршиво, что я перепугалась: а что, если, у парня  разрыв
сердца? Я  потрясла  его,  как  минуту  назад  племянника,  хотела  залепить
пощечину,  но  не  рискнула,  как-никак  представитель  власти,  огляделась,
подняла с пола фуражку и, не придумав ничего лучшего, водрузила ее на голову
Андрюхе. Странное дело, но он тут же очнулся.
   - Труп, - пролепетал он белыми губами. - Где труп?
   - Не беспокойся, - ласково начала я. - С ним все в порядке, вот он. - И в
доказательство ткнула пальцем в Зюзю, который действительно  лежал  рядом  с
Андрюхой и никуда исчезать не собирался. Участковый скосил глазки и тюкнулся
головой об пол, в общем, все мои труды пошли насмарку. Я сбегала  на  кухню,
принесла воды и немного побрызгала ему в лицо, он вторично ожил и,  стараясь
не смотреть на труп, приподнялся,  а  затем  с  моей  помощью  устроился  на
диване, зажмурился и вдруг брякнул:
   - Святые угодники. - А я замерла по стойке "смирно" от неожиданности:  то
есть лично я святых угодников поминаю довольно часто, но чтоб  участковый...
Далее Андрюха повел себя еще более неожиданно: сдвинул на  затылок  фуражку,
истово перекрестился, и все это с закрытыми глазами. Сообразив, что покойник
- зрелище для него физически непереносимое, я стащила  с  кресла  старенькое
покрывало и прикрыла им скрючившегося Зюзю; если  честно,  дышать  сразу  же
стало легче, потому что покойники мне и самой не нравятся,  особенно  такие,
как Зюзя, с вытаращенными глазами и открытым ртом... тьфу ты, черт.
   - Можешь открыть глаза, - возвестила я. - Его уже не видно.
   Андрюха перестал жмуриться, но, взглянув на пол, слабо дернулся и  что-то
шепнул, я не  расслышала,  но  видела,  как  шевельнулись  губы.  Может,  он
надеялся, что Зюзя испарился, но этого я ему  не  обещала,  так  что  нечего
прикидываться разочарованным.
   - Я плохо себя чувствую с утра, - вдруг заявил Андрюха.
   - А я себя чувствовала хорошо, - вздохнула я. - Пока вот его не нашла.
   - Его убили, - то ли спросил, то ли констатировал факт участковый.
   - Конечно, чего б ему тогда так глаза таращить.
   - Удушили?
   - Наверное, если у него до сих пор шнурок на шее.
   - А кто его удушил?
   - Это не я. - Вышло испуганно, да я и в самом деле изрядно паниковала.
   - Ясно, что не ты, а кто тогда? Я в ответ предложила со вздохом:
   - Давай я тебе воды принесу? - Пока я ходила в кухню и  искала  чашку,  в
которую можно было бы налить воды, входная дверь распахнулась и  в  квартире
возник Кузя, а вслед за ним и  племянничек.  -  Исчезни,  -  рявкнула  я.  -
Сказано: чтоб ноги твоей не было и  его  лап...  мало  мне  беспокойства  на
глупую голову...
   - Приехали! - проорал Сенька, видно, сомневаясь, что со слухом у меня  на
данный момент все в порядке.
   - Кто приехал? - растерялась я.
   - Менты...
   - Ну...  хорошо...  Слушай,  что  за  выражение?  Совсем  распустились...
Распустил молодежь на вверенном тебе участке, Андрей Петрович, -  накинулась
я на беззащитного Андрюху, который в этот  момент  тщетно  пытался  привести
себя в чувство, чтобы достойно встретить товарищей из органов. Не  успела  я
помянуть их всуе, как они и  возникли.  Впереди  шел  высокий  светловолосый
парень в джинсах и серой ветровке  "Адидас",  за  ним  еще  двое.  Прибывшие
недовольно оглянулись, а высокий поморщился:
   - Все, что могли, уже затоптали. - Туг взгляд его остановился на Зюзе под
покрывалом, и он без любопытства спросил:
   - Жмурик?
   - Зюзя, - ответила я, стоя с чашкой в руках на пороге комнаты.
   - Кто его нашел?
   - Мы, то есть я, Андрюха, Сенька и Кузя.
   - А кто у нас Кузя? - приглядываясь ко мне внимательнее,  поинтересовался
паренъ в "Адидасе".
   - Кузя - это он. - Я испуганно ткнула пальцем  в  собаку,  пес  почему-то
тоже испугался и заскулил.
   - А я Сенька, - сообщил племянничек, ухватив Кузю за ошейник.
   - Понятно, - разулыбался  высокий,  посмотрел  на  нашего  участкового  и
добавил:
   - А ты, значит, Андрюха?
   - Так точно, - подскочил друг детства, поправил фуражку, одернул китель и
даже к козырьку приложился. - Коломейцев, участковый.
   - Новенький, что ли? - разглядывая его, спросил "адидас".  -  А  Петрович
уже на пенсии?
   - Ага, - заулыбался Андрюха.
   - Вот так, а обещал бутылку поставить. Совсем без понятия стали люди.
   Пока "адидас" болтал  с  нами,  двое  его  спутников  разглядывали  Зюзю,
пристроившись рядом с ним на корточках.
   - Часа два, два с половиной, - сказал тот,  кто  постарше,  посмотрел  на
Сеньку и добавил:
   - Иди, пацан, погуляй возле дома, понадобишься - позовем.
   Сенька с Кузей ушли, а я все  еще  стояла  с  чашкой  и  таращила  глаза.
Окончательно оправившийся Андрюха вдруг шагнул к высокому и сказал строго:
   - Разрешите ваши документы? - Кашлянул и попросил:
   - Пожалуйста.
   - Да ради бога, - ответил высокий, сунул  ему  под  нос  удостоверение  и
возвестил:
   - Родионов Александр Сергеевич, можно без отчества, я не гордый.
   - Очень приятно, - сочла необходимым сообщить я.
   - Ну что, рассказывайте, -  вздохнул  Родионов.  -  Как  дошли  до  такой
жизни?
   - В каком смысле? - испугался Андрюха.
   - В смысле как убиенного нашли?
   - А-а... Ну... пришли, а собака залаяла - и к шифоньеру. Дарья открыла, а
там... Сами видите.
   - Дарья - это вы? - обратился ко мне Родионов и засверкал  всеми  зубами,
впрочем, не так уж их и много у него осталось.
   - Я. Агафонова Дарья Сергеевна. Документов при мне нет, но если надо...
   - Не надо... Вот что, Андрей, - вновь повернулся он к участковому,  -  ты
давай поподробней, зачем пришли, как вошли и так далее...
   - Пришли по воспитательной части, он у мальчишки фотографию отобрал, да и
вообще...  неблагополучный,  состоял  на  учете  в   наркодиспансере,   были
сведения, что наркотой  приторговывал,  не  то  чтобы  очень,  но...  соседи
жаловались на пьянки-гулянки. Вот мы и пришли.
   - А Дарья Сергеевна как представитель общественности?
   - Ее в нашем районе все знают, - почему-то обиделся Андрюха. - И в работе
с молодежью она оказывает большую помощь, как директор спортивной школы...
   - Стоп, - перебил Родионов, разворачиваясь  ко  мне.  -  Это  вы  маньяка
поймали? - Я тяжко вздохнула, кивком выразив свое согласие. - Ясно.  Пришли,
что дальше?
   - Дальше собака залаяла, а он из шифоньера вывалился.
   - Дверь была открыта, входная, я имею в виду?
   Андрюха посмотрел на меня с намеком на отчаяние, насупился, а  я  решила,
что самое время вмешаться мне, ясно, что участковый по большой дружбе желает
меня выгородить, то есть пытается весьма неумело соврать, дескать, пришли мы
вместе, и все такое... Честно говоря, связываться с милицией мне страсть как
не хотелось, но врать я не умею, а потому не люблю, и если мы введем милицию
в заблуждение, как я сообщу о Синем пиджаке? В том, что именно он убийца,  я
почти не сомневалась, да  мне  одного  взгляда  было  достаточно...  короче,
личное личным, а общественное превыше, я должна  помочь  органам  изобличить
преступника, а если мне хорошенько  намылят  шею  за  то,  что  я  по  чужим
балконам лазаю, так мне и надо, впредь наука.
   Я вздохнула и заявила:
   - Андрею дверь открыла я. А сама влезла через балкон.
   - Да? - Родионов вроде бы заинтересовался.
   - Да. Я пришла поговорить с Зюзей... то есть с ним. - Я ткнула пальцем  в
направлении пола. - Мне нужна была фотография, о ней я после расскажу,  чтоб
не сбиться. А он со мной говорить не захотел. А когда мы шли по коридору,  я
и Кузя, навстречу попался тип, я  слышала,  как  Зюзя  открыл  ему  дверь  и
спросил: "Это ты?" Мы вышли на улицу и спрятались в кустах. Этот тип в синем
кожаном пиджаке, которого мы в коридоре встретили, минут через десять  уехал
на "Опеле", тоже синем, номер у меня в кустах записан на всякий случай, а мы
еще немного погуляли и опять пошли к Зюзе, но он не  открыл.  Понимаете,  из
дома не выходил и дома его вроде нет. Это подозрительно, правда?
   - Наверное, - неопределенно пожал  плечами  Родионов,  хотя  слушал  меня
внимательно.
   - Ну и я залезла через балкон. В квартире пусто, я подумала, может,  Зюзя
где-то у соседей, и испугалась, потому что одно дело лезть в чужую квартиру,
чтобы спасти человека, и совсем другое... В общем, вы понимаете.
   - Понимаю, - кивнул Родионов.
   - А мой племянник, который меня  выследил,  испугался  и  полез  за  мной
вместе с Кузей, а тут как раз Андрей в дверь звонит. Мы ему все объяснили, и
он тоже решил, что Зюзя где-то у соседей,  мы  собрались  уходить,  Кузя  на
шифоньер залаял, и оттуда вывалился труп. - Я вздохнула, глядя на Родионова,
и только тут заметила, что два его товарища смотрят на меня, открыв рот.
   - Она поймала маньяка. Помните, два года назад? - сообщил  он,  по-моему,
совершенно не к месту, парочка принялась улыбаться, а один даже хихикнул.  -
А зачем вам Зюзя  понадобился?  -  спросил  Родионов,  и  я  рассказала  про
фотографию.
   Дядька, тот, что постарше, улыбаться перестал и вдруг заявил:
   - Саша, посмотри-ка сюда.
   Мне ничего смотреть не предлагали, но вы сами понимаете, что я,  конечно,
не удержалась и тоже взглянула. Дядька разжал Зюзе кулак, и  мы  увидели  на
его ладони клочок бумаги. Никакой дедукции не нужно было, чтобы  сообразить:
это обрывок фотофафии, глянцевый, цветной...
   Я вознамерилась упасть в обморок, но из этого ничего не вышло,  я  просто
стояла, открыв рот  и  пытаясь  понять,  во  что  мы  с  Сенькой  умудрились
вляпаться.
   - Когда вы видели этого Зюзю живым в последний раз, сколько было времени?
Черт, - скривился он, - как зовут этого Зюзю? - Зюзин  Альберт  Егорович,  -
приподнявшись с дивана, сообщил Андрюха, Родионов уставился  на  меня,  а  я
сообразила, что меня скорее всего подозревают в убийстве, и побледнела.  Вот
и поделом мне, нечего лазить по чужим балконам.
   - Вы думаете, это я его убила? - не удержалась я.
   - Не думаю. А это вы его убили?
   - Нет, конечно. Я только хотела забрать фотографию.
   - Ага. Так в котором часу это было?
   - Что-то около двух. Я закончила мыть посуду в половине второго,  позвала
Кузю, и мы пошли сюда. На все ушло минут  пятнадцать,  значит,  с  Зюзей  мы
встретились примерно без пятнадцати или без десяти два. Разговаривали  минут
пять, он соображал плохо...
   - Все сходится, - кивнул дядька, который теперь  не  сидел  на  корточках
перед Зюзей, а курил, стоя у окна. - Уточнить время можно после вскрытия,  а
сейчас могу сказать: убили парня примерно в два.
   - Значит, его убил Синий, - пробормотала я. -  То-то  мне  его  глаза  не
понравились.
   Само собой, Родионов стал расспрашивать меня о Зюзином  госте,  и  я  изо
всех сил старалась припомнить, как он выглядит, но, кроме паршивого взгляда,
ничем не порадовала. В памяти осел синий кожаный пиджак, а остальное:  рост,
вес, цвет волос, все как отрезало. Я даже заревела с досады и тут  вспомнила
про номер "Опеля".
   - Я ж его записала в кустах на земле... -  обрадовалась  я  и  попыталась
вспомнить номер, с "Опелем"  вышло  лучше,  чем  с  его  хозяином,  в  мозгу
незамедлительно всплыли цифры 196, не зря я так долго  пялилась  на  надпись
под своими ногами, сидя в кустах. Андрюха вызвался сбегать в кусты  и  скоро
вернулся сильно удрученный: от надписи и следа не осталось,  в  кустах  меня
сменил рыжий кот и песок использовал  по  своему  усмотрению.  В  общем,  ни
номера назвать, ни описать убийцу я не могла и расстроилась даже больше, чем
Родионов, потому что всегда считала себя внимательной и  предусмотрительной.
Меня  еще  немного  поспрашивали,  а  потом,  к  величайшей  моей   радости,
отпустили; я, честно  скажу,  к  тому  моменту  уже  видела  себя  в  тюрьме
почему-то с кандалами на ногах.
   Сказав родной милиции спасибо неизвестно за что, я побрела домой, до угла
меня провожал Андрюха Коломейцев.
   - Как думаешь, меня посадят? - с тоской спросила я.
   Он испугался:
   - За что?
   - Они ведь думают, это я его убила.
   - С какой стати им так думать? Зюзя наркоман,  а  ты...  что  может  быть
общего между вами?
   - Фотография, - вздохнула я.
   - Из-за фотографии людей не убивают, - наставительно изрек  участковый  и
оказался ох как не прав.
   Мы простились на углу,  Андрюха  бегом  вернулся  в  "малосемейку",  а  я
побрела домой. Из ближайших кустов появился Сенька, затем Кузя, а  вслед  за
Кузей возникла, как всегда чумазая, физиономия Васьки Чугунка.
   - Отпустили? - прошептал он. - Недолго тебя держали,  повезло.  К  ментам
как попадешь...
   - Да замолчи ты, - цыкнул на него Сенька, взял меня за руку и спросил:
   - Ты расстроилась?
   Вопрос неожиданно вернул мне все привычные рефлексы.
   - Обрадовалась, - рыкнула я и перешла на крик:
   - Марш домой, все... - Первым бросился Кузя, за ним мальчишки, ну  и  мне
пришлось поднажать.
   Дома мы поужинали в  молчании  и  решили  пораньше  лечь  спать,  Кузю  я
оставила в квартире. Не то чтобы я кого-то опасалась, но присутствие  собаки
успокаивало, Чугунок остался, сам, не говоря ни слова, прошел в ванную,  где
минут десять зверски тер мочалкой лицо и руки, затем  достал  раскладушку  и
начал устраиваться. Я было хотела послать его домой, чтобы предупредить мать
о том, что он дома не ночует, но, вспомнив, что за последние полгода Чугунок
ночевал у меня раз тридцать,  а  мамаша  этого  даже  не  приметила,  только
махнула рукой. Мальчишки делали вид, что спят, время от времени шушукались в
своей комнате, Кузя вздыхал возле двери, должно  быть,  тоскуя  о  конуре  и
вольной жизни, а я  сидела  в  кухне,  прихлебывала  давно  остывший  чай  и
невесело размышляла. Всю ночь я  не  сомкнула  глаз,  а  утром,  чуть  свет,
приготовив мальчишкам завтрак, отправилась в школу. Сторож, молодой  парень,
продрав спросонья глаза, шел за мной с ключами и вдруг поинтересовался:
   - Дарья, а ты замуж не собираешься? Я покосилась на него,  прикидывая,  к
чему это он, и чистосердечно ответила:
   - Соберусь, если на днях в тюрьму не посадят.
   За работой я немного отвлеклась и даже начала подумывать,  что,  мол,  не
все так плохо, глядишь, и без тюрьмы обойдется, а в  11.30,  возвращаясь  из
буфета, обнаружила Кузю в окружении детей (в каникулы у нас в школе работает
летний лагерь), а вслед  за  ним  и  своего  племянника,  который  сидел  на
подоконнике напротив моего кабинета.
   - Ну что? - с