рнул назад, Упырь  с  Чугунком  к
этому моменту растворились под землей, а парни, побросав лопаты, кинулись по
дорожке. Они бежали в одну сторону, а я в другую, очень мне хотелось поймать
с поличным шатуна-графа. Но ни его самого,  ни  даже  его  тень  догнать  не
удалось. Очень сильно разозлившись, я вернулась к салтыковскому  склепу.  За
это время Кузя тоже исчез, и я даже догадывалась  куда.  Нащупала  на  земле
возле склепа доску, приподняла ее и крикнула в темноту:
   - Немедленно вылезайте оттуда, Кузя, слышишь,  хоть  ты  будь  человеком.
Чугунок, я тебя под замок посажу, а Кузю на цепь. А  ты,  Упырь...  вылезьте
немедленно.
   - В ответ ни звука. Я была уверена, что мальчишки внизу,  и  даже  видела
мысленным взором, как Васька прикрывает пасть собаке, чтобы та ненароком  не
залаяла, однако лезть без фонаря в склеп поостереглась и  в  крайней  досаде
отправилась к дому. Завтра я найду  этих  мерзавцев  и  такое  им  устрою...
чертям тошно станет. Подойдя к дому, я увидела,  что  почти  во  всех  окнах
горит свет, а на крыльце стоят батюшка и сонный Данила.
   - Чего случилось-то? - спросил Данила испуганно.
   - Понятия не имею, - покривила я душой. - Огни увидела вон в той стороне,
пошла взглянуть. Вроде кричал кто-то. Вы слышали?
   - Слышали, - крестясь, ответил батюшка.
   - А ты где был? - как бы между прочим спросила я Данилу.
   - Как где? - удивился он. - Спал. Меня батя разбудил.
   - Ага, - хмыкнула я. - А Сеньку не видели?
   - Семен спит, - ответил батюшка. Сенька в самом деле спал. Я ухватила его
за плечи, встряхнула пару раз и предупредила:
   - Ты уже проснулся, если, конечно, это сон, а не глубокий обморок, в этом
случае я отправлю тебя в больницу на все каникулы.
   Сенька открыл глаза и заявил:
   - Я ребенок, и так обращаться со мной антигуманно.
   - Хорошо, гуманист, спи дальше. Завтра поговорим. - Я перевела взгляд  на
открытый том Достоевского и в сердцах добавила:
   - Совести у тебя нет. - После чего покинула комнату.
   Батюшка с Данилой все еще стояли на крыльце, а я сказала:
   - Пожалуй, стоит позвонить Родионову.
   - Хочешь, с тобой пойду?  -  предложил  Дьяконов,  но  я  от  предложения
отказалась, мысленно  обозвала  его  лицемером  и  потрусила  к  центральным
воротам, там неподалеку, на троллейбусной  остановке,  был  телефон-автомат.
Родионов спал, что неудивительно, но это почему-то показалось мне обидным.
   - Турка пытались вырыть, - заявил а я. - Только благодаря детям и  собаке
удалось этого избежать.  Будет  эксгумация  или  вы  дождетесь,  что  героин
свистнут?
   - Какие дети? - обалдел Александр Сергеевич.
   - Упырь с Васькой. Подозреваю, что Сенька с Данилой с ними в сговоре.
   - Как Упырь? Откуда он взялся?
   - Он здесь и был. - Тут я, кстати, вспомнила, что  всего  несколько  дней
назад на мой вопрос: "Ты где прятался?", Упырь ответил: "На кладбище", я еще
удивилась,  и  совершенно  напрасно,  как  выяснилось.  Тайна   шатуна-графа
разгадана. А кто ж сегодня подвизался в  этой  роли,  если  Данила,  как  он
утверждает, спал в доме? Эта мысль  так  меня  занимала,  что  я  решила  не
тратить времени на глупые разговоры с Родионовым и торопливо простилась.
   Итак, по-прежнему никакой мистики, склеп Салтыковых уже  давно  облюбовал
Упырь. Данила, решив выследить графа, наткнулся на ребятню  и  подружился  с
ними (в этом у меня не  было  сомнений).  Кстати,  вот  и  конец  еще  одной
загадки: увлечение Сеньки классикой теперь понятно. Он очень весело проводил
время в компании дружков, а я даже... В этот момент я как раз вышла к церкви
и надумала проверить, чем занят наш таинственный нищий. На аллее его не было
видно, я укрылась в тени и  немного  понаблюдала.  Площадка  перед  церковью
пуста. Где-то слева хрустнула ветка, я направилась в  ту  сторону  и  вскоре
могла лицезреть обладателя жуткой язвы, он сидел на скамейке возле одной  из
могил и, по обыкновению, раскачивался с закрытыми глазами. Услышав шорох, он
начал раскачиваться интенсивнее, тут что-то вылетело из его рукава  и  упало
на землю, он приоткрыл один глаз и быстро наклонился, но  я  сделала  то  же
самое еще быстрее. Подобрала трубку сотового, обдула ее  со  всех  сторон  и
вернула нищему со словами:
   - Вы потеряли.
   - Черт-те что творится на этом кладбище, - бормотала я, отходя ко сну.
   Утром  Сенька  прятал  глаза,  краснел,  невнятно  мычал,   категорически
отказывался объяснить свое поведение и твердил как заведенный:
   - Ничего не знаю.
   Я сильно разгневалась, велела убраться с  глаз  долой  и  из  комнаты  до
особого  распоряжения  не  выходить.  С  видом  праведного  мученика  Сенька
удалился. Не успела я успокоиться после неудачного  допроса,  как  на  нашем
крыльце появился рабочий с воплем:
   - Отец Сергей, там могилу роют!
   - Новую роют? - вздохнув, спросил батюшка.
   - Нет, старую разрывают.
   - С ума  сойти,  -  поражаясь  чужой  наглости,  пролепетала  я,  батюшка
пробормотал:
   - Антихристы. А Данила рявкнул:
   - Ну я им... - И  мы  бросились  за  рабочим,  который  указывал  дорогу.
Пелагея тоже бросилась за нами, следом Сенька и вся бригада. Само  собой,  и
нищий пристроился. Но волновалась я совершенно напрасно: орудовали  лопатами
на  могиле  Турка  вовсе  не  ночные  гости,  это   подоспела   долгожданная
эксгумация.
   Заметив Родионова, я сбавила обороты, а потом спряталась  за  памятником,
прихватив с собой и Сеньку: прямо возле сложенных в  сторонке  венков  стоял
Колесников.
   - Совершенно ни к чему нам встречаться, - пробормотала я.
   Батюшка с  Данилой  подошли  к  могиле,  и  Колесников  им  начал  что-то
втолковывать. Батюшка кивал, а Данила хмурился. Вслед за ним вскоре начал  и
хмуриться и остальные. Двое мужчин давно скрылись  в  яме,  и  только  комья
земли, выбрасываемые оттуда, указывали на то, что работа идет полным  ходом.
Наконец все столпились возле могилы и  замерли  в  некотором  недоумении,  а
затем начали переглядываться.
   - Данила, - позвала я, убедившись, что Колесников сильно занят и  ему  не
до меня. Данила подошел, а я спросил а:
   - Что там?
   - Ничего, - развел он руками.
   - Что значит "ничего"?
   - А то и значит: ничегошеньки в могиле нет. Пустая.
   - Как? - растерялась я. - А гроб?
   - И гроба нет, покойничек тю-тю и гробик  с  собой  прихватил.  -  Данила
нахмурился, перекрестился и добавил:
   - Прости, господи.
   Я сжала кулаки в отчаянии, так как была совершенно уверена в правильности
своей догадки, в гробу точно была наркота, ее на  время  спрятали,  а  потом
извлекли, и появление на кладбище здоровячков с лопатами тому подтверждение.
И вовсе не сон мне снился, когда я видела разверстую могилу, скорее всего  в
ту ночь героин и свистнули.
   -   Растяпы,   -   пробормотала   я,   испепеляя   взглядом   сотрудников
правоохранительных органов. Правда, им на это было наплевать, пустая  могила
произвела на них такое впечатление, что ничего вокруг они уже  не  замечали.
Если учесть, что оба - и Колесников, и Сашка Родионов -  присутствовали  при
погребении  Турка,  их  чувства  были  мне  вполне  понятны.  Теперь-то  они
наверняка уверились в моей правоте,  я  могла  злорадствовать  сколько  душе
угодно, только что толку, раз героин-то тю-тю...
   Через несколько  минут  могилу  стали  зарывать,  вскоре  вновь  появился
могильный холмик, который обложили венками.
   - Сумасшедший дом какой-то, - прорычала я, и в  этот  момент  с  соседней
липы что-то грохнулось на землю, два клубка раскатились  в  разные  стороны,
причем один клубок был довольно большой,  а  другой  поменьше  и  невероятно
грязный. Сенька охнул, а я заорала:
   - Стой, куда... - И предприняла попытку броситься следом, но от  излишней
торопливости споткнулась и хрястнулась на землю, бессильно погрозила кулаком
и едва не заревела от обиды.
   - Дарья, ты как? - наклонясь ко мне, спросил Сенька. Рядом  с  ним  стоял
Данила и с любопытством поглядывал на меня.
   - Немедленно в свою комнату, - заявила я племяннику. - И только посмей из
нее выйти: сразу же в пустыню. - Я начала отряхивать джинсы  и  тут  кое-что
заметила в траве: это "кое-что" было рыжее с белыми  пятнами.  -  Выходи,  -
сказала я Кузе, он не  шевельнулся.  Раздвинув  траву,  я  ухватила  пса  за
ошейник. - И не стыдно тебе? - принялась увещевать его я. - Ты же  приличный
пес, а ведешь себя как... авантюрист. -  Услышав  такое,  пес  зажмурился  и
прикрыл лапой морду. - Что, стыдно? - язвительно поинтересовалась я. - Идем,
будешь на цепи сидеть, пока не перевоспитаешься. Твои дружки дурно  на  тебя
влияют. - Кузя поднялся и,  тихонько  поскуливая,  побрел  за  мной.  Увидев
Данилу, потерся головой о его ноги и опять  вздохнул,  что  навело  меня  на
кое-какие мысли. Пока я их формулировала, Данила хлопнул себя ладонью по лбу
и пробасил:
   - Меня же в церкви ждут. - И бросился туда со всех ног.
   Батюшка был возле дома, сидел  на  скамейке  с  Родионовым.  Я  попросила
разрешения приютить собаку, а  потом,  несмотря  на  тяжкие  Кузины  вздохи,
определила его во дворе дома, за неимением цепи посадив на  веревку.  Сенька
исчез в своей комнате и остаток дня старался не попадаться мне на глаза.
   - Зачем кому-то гроб понадобился? - дождавшись, когда я сяду рядом, начал
размышлять вслух Родионов.
   - Не гроб, а героин, - обиделась я.
   - Зачем же с собой гроб тащить?
   - Понятия не имею. Зато точно знаю, что вы растяпы.
   Александр Сергеевич хотел было что-то возразить, но  я,  небрежно  махнув
рукой, скрылась в доме, на просьбы вернуться не реагировала, и  он  в  конце
концов покинул кладбище. Потолковав на кухне с Пелагеей на тему "Что  ж  это
делается", я решила во что бы  то  ни  стало  отыскать  Ваську  с  Упырем  и
устроить им хороший нагоняй.  Надо  сказать,  жажда  деятельности  буквально
переполняла меня.
   Для начала я вышла на центральную аллею и покричала:
   - Васька, Серега!..
   Откликнуться они не пожелали, а я прямо-таки  рассвирепела.  Решила  было
устроить на них охоту, использовав для этой цели Кузю, но, вовремя вспомнив,
что пес может переметнуться на их сторону, вернулась в дом, схватила Сенькин
фонарь и универсальный ключ, после чего бросилась  к  салтыковскому  склепу,
размахивая руками и изрыгая проклятия. Оказавшись перед железной  дверью,  я
малость поумерила свой пыл, потому что  усомнилась:  смогу  ли  ее  открыть.
Однако ключ легко повернулся в замке, дверь открылась, а я, включив  фонарь,
вошла в склеп, то есть  во  все  тог  же  "предбанник",  где  не  так  давно
обнаружила следы пребывания человека, которого поначалу приняла за бомжа,  а
теперь была уверена:  это  Упырь.  Сразу  же  стало  ясно:  к  моему  визиту
подготовились, ничто в мрачном подвале не указывало на то, что здесь  кто-то
проживал или прятался.  Склеп  был  совершенно  пуст,  даже  ящики  исчезли.
Постояв и поглазев несколько минут на голые стены,  я  вздохнула,  вышла  на
свет божий, заперла дверь и огляделась, нисколечко не сомневаясь, что  Упырь
с Васькой в настоящий момент  наблюдают  за  мной.  Наверняка  они  остались
чрезвычайно довольны своей хитростью.
   - Ну, ладно, - заявила я, все еще пылая гневом и жаждой мести.
   Не желая тратить времени понапрасну, я устремилась к ближайшему склепу, к
тому самому, на фасаде которого были два ангела: бескрылый и  безголовый.  Я
вставила  ключ  в  замочную  скважину  и  тут  услышала  за   своей   спиной
покашливание, оглянулась и смогла лицезреть Данилу Дьяконова.
   - Ты чего здесь? - спросила я.
   - А ты? - удивился он.
   Презрительно фыркнув, я открыла дверь, включила фонарь, сделала несколько
шагов и замерла с открытым ртом - прямо передо мной стоял  гроб:  добротный,
полированный, с бронзовыми ручками. Если мне не изменяет  память,  именно  в
таком хоронили Турка.
   - Святые угодники, - пролепетала  я.  Дьяконов,  который  вошел  в  склеп
следом за мной, торопливо перекрестился.
   - Вот он, значит, где, - сказал он, тараща глаза. - А они его там искали.
А он и не там вовсе, а здесь... А чего это он здесь, а, Дарья?
   - Бегом в милицию! - рявкнула  я.  -  Нет,  лучше  звони  Колесникову,  я
телефон дам. И пока от него не приедут,  никому  ни  слова.  В  гробу  может
быть... что-то ценное, - выдохнула я. Данила ошарашенно попятился из склепа,
я выскочила следом, заперла дверь и испуганно огляделась. - Ну что ты стоишь
как пень? - накинулась я на Дьяконова. - Беги быстрее и помалкивай.
   Данила что есть духу  побежал  к  центральной  аллее,  а  я  прижалась  к
железной двери спиной, держа в одной руке фонарик,  в  другой  -  тяжеленный
ключ. Потом немного подумала и придвинула ногой поближе к  себе  здоровенный
булыжник. Все время до появления милиции  я  не  чувствовала  покоя,  больше
всего на свете боялась, что проклятый гроб возьмет да и исчезнет. Хорошо  же
я буду выглядеть! Надо отдать должное Колесникову,  он  со  своими  ребятами
появился в рекордно короткие сроки. Приметив его фигуру между  надгробий,  я
открыла дверь и на всякий случай заглянула в склеп: гроб не испарился,  я  с
облегчением вздохнула и уже гораздо спокойнее стала поджидать Колесникова.
   - Что ты здесь делаешь? - выпучил он глаза, едва увидел меня.
   - Сторожу, чтоб он опять не смылся.
   - Кто?
   - Гроб, естественно. Он вон там. - Я распахнула дверь и ткнула в  темноту
пальцем, одумалась и включила фонарь. Колесников уставился  на  гроб,  потом
перевел взгляд на меня и опять спросил:
   - Что ты делаешь на кладбище?
   - Говорю же...
   - Не сейчас делаешь, а вообще? - неизвестно чему разозлился он.
   - А-а... местный священник мой родственник, дальний... я провожу  у  него
свой отпуск.
   - Черт-те что, - рявкнул Виктор Васильевич и вошел в склеп. А я так и  не
поняла, что он имел в виду.
   Я устроилась на скамеечке неподалеку.  Данила,  не  замедливший  явиться,
устроился рядом и начал вздыхать.
   - Чего ты все охаешь? - не выдержала я. - Лучше скажи, где мальчишки?
   - Какие мальчишки? - встрепенулся он, но под моим взглядом быстро сник  и
вновь принялся вздыхать. Через несколько минут из склепа вышел Колесников. Я
кинулась к нему, ухватила за руку и спросила:
   - Нашли?
   - Нашли, - кивнул он.
   - Героин?
   - Турок.
   - Как Турок? - не поверила я. - Что здесь Турок делает?
   - Он ничего не делает, он просто лежит, как ему и положено.
   - Святые угодники... А как же героин? Неужто ничего не нашли?
   - Ничего, - покачал головой Колесников.
   - Но если героина нет, зачем он сюда забрался?
   - Кто?
   - Турок, то есть гроб... то есть они вместе? - Колесников закатил  глаза,
а потом отвернулся. - И что теперь? - не унималась я. - Назад гроб положите?
   - Куда?
   - В могилу, естественно. Чего ему в чужом склепе стоять?
   - Вот что, Дарья. - Виктор схватил меня  под  руку  и  зачем-то  отвел  в
сторонку. - Тебе надо отдохнуть.
   - Я в отпуске, - согласно кивнула я.
   - Только псих отдыхает на кладбище, - повысил он голос.
   Я подумала, подумала, но соглашаться не спешила.
   -  Ну,  не  скажи...  -  заметила  потом  как  бы  между  прочим.  Виктор
нахмурился, не выпуская моей руки, и очень неохотно заговорил вновь:
   - Что-то все это значит, понимаешь?
   - Нет, - честно ответила я, глядя в его глаза и  изо  всех  сил  напрягая
свои извилины.
   - Если он здесь, значит, это кому-то нужно, - продолжил Виктор. - Поэтому
лучше все оставить как есть. А мы посмотрим, что из этого выйдет. О  находке
молчок... Кто еще знает, что гроб в склепе?
   - Данила. - Услышав  свое  имя,  тот  поднялся  со  скамейки  и  зачем-то
поклонился. Колесников подошел к нему, о чем-то  пошептался  и  вернулся  ко
мне.
   - Полное молчание, - заявил он таинственно. Я кивнула, боясь,  что,  чего
доброго, грохнусь в обморок - так я волновалась.
   Мы пошли по аллее, Виктор извлек из кармана фотографию,  точнее  не  саму
фотографию, а ксерокопию, протянул ее мне, а  я  замерла  как  вкопанная:  с
фотографии  на  меня  смотрел  Синий   собственной   персоной.   Колесников,
понаблюдав за произведенным эффектом, спросил:
   - Узнаешь?
   - Конечно. Это Синий пиджак. Так вы его нашли?
   - Не совсем. Мы активно интересовались связями  хозяев  дома,  в  подвале
которого тебя держал Синий,  и  обнаружили  кое-что  интересное.  Племянницу
хозяев, в прошлом наркоманку, дважды видели в  компании  молодого  человека,
которого она называла Котя. Удалось установить,  что  это  некий  Котеночкин
Валентин Петрович. Вот его-то ты и видишь на этой фотографии.
   - Это Синий, - перешла я на трагический  шепот.  -  Его  надо  немедленно
арестовать.
   - К сожалению, это затруднительно. По месту прописки  он  уже  неделю  не
появлялся. Подруга не знает, где он в настоящее время. Объявлен розыск...
   "Ничего они не найдут, - неожиданно зло подумала я. - Героин проворонили,
и Синего  проворонят".  Занятая  этими  мыслями,  я  совершенно  не  слушала
Колесникова, а потом, не скрывая сарказма, заявила:
   - Ты б сказал своему человеку, чтобы он руки вымыл. Его язвы ни на что не
похожи. Это смешно, в конце концов.
   - Какие язвы? - обалдел Виктор.
   - Те, что у него на ладонях... поддельные. К  тому  же  нищий  с  сотовым
никуда не годится.
   - Какой нищий? - вытаращил он глаза, а я испугалась.
   - Разве не ваш человек бродит по кладбищу, изображая глухонемого?
   - Какой человек? - Тут  мне  стало  совершенно  понятно,  что  я  жестоко
заблуждалась; очень может быть, что героин с  Турком  -  дело  рук  липового
нищего, потому что, ясное дело, никакой он не  сотрудник  правоохранительных
органов, а самый настоящий жулик, а может, кто и похуже.
   - Караул! - заголосила я.
   Виктор схватил меня в охапку,  зачем-то  закрыл  мне  ладонью  рот,  я  с
перепугу укусила его, он взвыл, а потом рявкнул:
   - Какой, к черту, нищий?
   В конце концов я смогла успокоиться и объяснить, что к чему. Мы  кинулись
искать нищего, прочесали все кладбище, потратив на это несколько  часов,  но
проклятый "язвенник" как сквозь землю провалился.
   Поздно вечером я ворочалась в своей постели с  боку  на  бок  и  пыталась
понять, что здесь все-таки происходит. Я была уверена, что нищий  из  отдела
по борьбе с организованной преступностью,  но  Колесников  о  нем  знать  не
знает. Выходит, он из противоположного лагеря. А зачем бандиту  рисовать  на
руках жуткие язвы и бродить грязному по кладбищу? Ясно, что не  просто  так,
должна быть цель... Конечно, он сторожил сокровище, то есть наркотик,  чтобы
его кто-то  ненароком  не  свистнул.  Героин  был  в  гробу  Турка...  Стоп,
неувязочка: в гробу Турка был сам Турок. Может,  был  еще  один  гроб?  Один
зарыли, а другой спрятали в склепе? Незаметно  доставить  гроб  на  кладбище
дело нелегкое, а вот вырыть гроб из могилы  и  перетащить  его  в  склеп  по
соседству вполне возможно. Но тогда чепуха получается: если в  гробу  Турок,
зачем его выкапывать и тем более зачем нищему его сторожить? И тут в  голову
мне пришла  потрясающая  идея:  покойников-то  было  двое.  И  первого  тоже
хоронили в закрытом гробу... Я  вспомнила  про  случай,  о  котором  говорил
Родионов: якобы кто-то звонил Морозу и утверждал, что Турок  жив.  Кому  это
надо, еще вопрос, но ясно, что конкуренту Мороза. И  гроб  свистнули,  чтобы
придать этим заявлениям достоверность. Если я права,  то  интерес  Мороза  к
могиле дружка вполне понятен, так же, как и появление на  кладбище  ребят  с
лопатами. А что, если все еще более  запутанно,  к  примеру,  кто-то  весьма
ловко водит Мороза за нос, а он не знает, где героин? Я вскочила и бросилась
вон из дома к троллейбусной остановке, где был телефон. Само собой, Родионов
спал и мне совершенно не обрадовался.
   - Чего тебе не спится? - спросил он обиженно.
   - Я знаю, где наркотик, - заявила я. - Он во втором гробу.
   - Еще один гроб? - вздохнул Сашка.
   - Конечно, ведь покойников было  двое,  Турок  и  тот,  кого  взорвали  в
м