-  с  легким  недоумением  заметил  Сашка,  а  Мышильда
призадумалась:
   - Чем мы его накормили? Я имею в виду Иннокентия. Может, дать ему  какого
лекарства?
   - Не надо, - заверила я, зная,  что  последний  просто  жаждет  всеобщего
внимания. Мужской дуэт протрусил в обратную  сторону,  чай  остыл,  а  Сашка
поднялся.
   - Спасибо за компанию, - сказал очень вежливо, пожал протянутую Мышильдой
руку, я сунула ему свою, и Александр неловко ее  поцеловал,  вызвав  у  меня
слезы умиления, после чего скрылся в дыре.
   - Как думаешь? - зашептала сестрица, перегибаясь ко мне через стол.
   - Думаю, дело в шляпе, - зашептала я.
   - Ты уж постарайся, - вздохнула она. - Помни: дело прежде всего.
   - Ты знаешь, для семьи я на все готова, - заверила я. Мы дружно  перевели
взгляд в ту сторону, где находился фундамент, и, не  сговариваясь,  ринулись
копать.
   Час работали спокойно и с полной самоотдачей, затем в поле нашего  зрения
возникли Коля-Веник и Сережа-Шайба, оба с лопатами. Мы замерли,  видя  столь
грубое вторжение на нашу территорию, мысленно готовясь к решительной схватке
не на жизнь, а на смерть. Оказалось, зря. Готовились то есть.
   - Помочь? - флегматично предложил Коля, подходя к нам, Серега  подумал  и
тоже подошел.
   - Спасибо, - не очень уверенно проблеяли мы и кратко пояснили, что и  как
надо копать.
   Парни трудились,  и  дело  вроде  бы  спорилось,  но  покоя  мы  лишились
окончательно. Вместо того чтобы  достойно  трудиться,  наблюдали  за  каждым
ударом лопат помощников, а также прислушивались: не раздастся ли вожделенный
лязг металла по крышке сундука. В общем, не работа, а сущие мучения. Вечером
мы с Мышильдой единодушно пришли к выводу,  что  никакой  пользы  от  этакой
помощи  нет.  Находясь  в  скверном  расположении  духа,  я  объявила  вечер
безалкогольным, чем  повергла  Евгения  Борисовича  в  уныние,  и  напомнила
Михаилу Степановичу, что его больничный лист закрыт и он  сегодня  заступает
на ночное дежурство. Михаил Степанович  пробовал  было  возражать,  не  учтя
моего гневливого  состояния,  в  результате  чего  отправился  в  шалаш,  не
закончив ужин. Иннокентию Павловичу тоже досталось, я  лично  осмотрела  его
колено  и  заявила,  что  в  пределах  километра  он   может   передвигаться
самостоятельно и неплохо бы ему взять на  себя  кое-какую  работу  по  дому.
После чего Иннокентий затих, Евгений убежал в неизвестном направлении, а  мы
с Мышильдой устроились в палисаднике послушать соловья.

***

   В пять утра меня разбудила сестрица.  Ее  лицо,  всклокоченные  волосы  и
бурно вздымавшаяся грудь выдавали крайнюю степень праведного возмущения.
   - Что? - испуганно спросила я, вскакивая, как солдат по тревоге.
   - Нет, ты посмотри, - рычала Мышильда и в одной футболке кинулась впереди
меня на пустырь. Я тоже забыла одеться и неслась следом,  чувствуя,  как  от
закипающего во мне гнева дрожит земля. - Вот! - рявкнула Мышь, ткнув пальцем
в свежий раскоп.
   Ночью троюродный потрудился на славу: больше половины площади под  бывшим
флигелем было аккуратно раскопано. Я заметила, что Эдуард так же, как и  мы,
копал на метр в глубину.
   - Да. - Горько вздохнув в ответ на Мышильдино возмущение,  я  присела  на
корточки и спросила:
   - А где наш сторож?
   Мы прислушались и разом уловили знакомую мелодию:  предпоследний  выводил
носом "Люди гибнут за металл". Это явилось последней  каплей  в  чаше  моего
терпения. Я шагнула  к  шалашу,  извлекла  ничего  не  понимающего.  Михаила
Степановича, вынесла его на улицу и, поставив лицом на восток, где находился
родной город, сказала:
   - Наша встреча была ошибкой.
   - Елизавета... - пролепетал он, я вздохнула и добавила:
   - Я не могу вам больше верить. Сердце мое разбито вашим пренебрежением  к
важнейшему для семьи делу. Прощайте.
   Я торопливо вернулась в  дом,  Мышильда,  пританцовывая,  ждала  меня  на
крыльце.
   - Ведь чуяло мое сердце, чуяло, - всплеснув руками, начала  она.  -  Ведь
всю ночь тараканы снились. Бабка Настасья всегда говорила: таракан,  значит,
к утрате и неприятностям, а они сегодня так и кишели. Я еще во сне подумала,
не иначе как братец роет. А под утро точно в бок кто толкнул. Глаза открыла,
а перед мысленным взором  тараканы  шныряют.  Не  выдержала,  пошла  пустырь
проверить, а там... Нет больше моего терпения, -  покачала  она  головой.  Я
была с ней полностью согласна: терпения и у меня не было, а то, что тараканы
снятся к несчастью, мне известно  доподлинно.  Дважды  я  выходила  замуж  и
дважды в ночь перед свадьбой видела во сне тараканов (причем  в  первый  раз
тараканы были мелкие, черные и почему-то  говорили  басом,  а  во  второй  -
рыжие, без усов и страшно подвижные).
   Чтобы успокоиться, мы выпили чаю, потом кофе, потом по рюмке коньяку (его
Мышильда прятала в белье) и закончили опять-таки чаем. Потом я сказала:
   - Надо ставить капкан.
   Сестрица вздохнула:
   - За нанесение телесных повреждений и увечий статья есть.
   - А мы не на него ставили, а он попал случайно, не ходи, где не  надо,  и
не попадешь.
   Сестрица скривилась, потосковала, глядя в окно, и сказала со вздохом:
   - Если нам  по  ночам  сторожить,  днем  производительность  труда  резко
упадет, а  поручить  это  дело  серьезному  человеку  не  можем  по  причине
отсутствия такового. Ничего не поделаешь, придется ставить капкан. Охотничий
магазин в городе должен быть.
   Мы дружно взглянули на часы: для любого магазина было еще  слишком  рано.
Чтобы зря не терять времени, пошли копать. Рыли с остервенением, то  и  дело
косясь в сторону бывшего флигеля: невеселые мысли  о  чужой  удаче  бередили
душу.
   - Все-таки интересно, почему он там роет? - проворчала Мышильда.
   - Вот и хорошо, что там, - попробовала утешить  я.  -  У  него  карта  не
правильная.
   - А вдруг правильная? - испугалась она.
   -  Правильная  у  нас,  -  рассердилась   я.   -   Будем   придерживаться
первоначального плана, а на вредителя капкан поставим.
   Тут появился Михаил Степанович со следами страшных страданий на лице и  с
лопатой в руках. Не говоря ни слова, он присоединился к нам и начал работу с
усердием, которому могли бы позавидовать первые метростроевцы. Через полчаса
следы страданий с его лица исчезли,  лик  предпоследнего  озарился  чудесным
светом, и он тихо, но с чувством исполнил "Не шей ты мне, маменька...". Мы с
сестрицей  продолжали  делать  вид,  что  не  замечаем  ни  самого   Михаила
Степановича, ни его трудолюбия, и он в отместку нам спел "Лучинушку".
   Я взглянула на часы, потом, отмерив шагами изрядное  расстояние,  провела
по земле черту лопатой и сказала бывшему мужу:
   - Вот по это место. И не вздумай халтурить.
   Михаил Степанович  поник  буйной  головушкой,  а  мы  с  Мышильдой  пошли
переодеваться с намерением ехать в охотничий магазин. Как его найти, Евгений
разъяснить  затруднялся,  оттого  отправился  вместе  с  нами.   Однако   по
обыкновению он был бос и в магазин не пошел, остался в машине, поглядывая  в
окно и весело шевеля пальцами ног.
   Магазин был маленький. Прямо напротив  входа  громоздился  видавший  виды
прилавок со стеклянной  витриной,  где  очам  нашим  предстали  две  коробки
патронов, охотничьи ножи разных размеров и самого  устрашительного  вида,  а
поверх витрины, ближе к стене,  стояли  болотные  сапоги.  Мы  смогли  также
увидеть настежь распахнутую  дверь,  ведущую  в  недра  магазина,  и  чью-то
макушку, слегка виднеющуюся из-под прилавка. Макушка была лысой, а  поверить
в то, что человек, занятый  продажей  такого  зловещего  товара,  столь  мал
ростом, я не могла, потому, перегнувшись,  с  любопытством  заглянула  через
прилавок,  пытаясь  понять,  что  там  происходит.  Ничего   особенного   не
происходило. Дюжий дядька с лысой макушкой сидел на  корточках  и  шарил  по
полу руками в поисках чего-то неведомого.
   - Вы продавец? - спросила я. Он поднял  голову,  открыл  рот,  но  так  и
остался в  согнутом  положении,  невоспитанно  промолчав.  Я  нахмурилась  и
повысила голос:
   - У вас капканы есть?
   - На кого? - спросил дядька, и я обрадовалась: ни глухим, ни немым он  не
был. Я подумала и ответила:
   - На медведя.
   - Вам лучше с рогатиной,  -  заверил  он  и  выпрямился.  Потом  еще  раз
посмотрел на меня, задрав голову, и прошептал:
   - Быть такого не может...
   - Чего не может? - влезла в наш разговор  Мышильда.  -  Вас  про  капканы
спрашивают.
   - На медведя нет, - покачал головой дядька и почему-то загрустил.
   - А на кого есть?
   - На волка. - Он вздохнул, точно волки доводились ему близкой  родней.  Я
задумалась, потом обратилась к Мышильде:
   - У волка лапа большая?
   Мышильда тоже задумалась.
   - Как у собаки, - ответила она через некоторое время.
   - Ну, братец-то не больно крупный, сойдет и волчий, - утешила  я  себя  и
заявила продавцу:
   - Заверните.
   Тот шагнул влево, потом вправо, потом с тоской  поглядел  по  сторонам  и
скрылся за дверью. Отсутствовал он несколько минут, но за это  время  трижды
выглядывал.
   - Чего это он? - забеспокоилась сестрица и прокричала:
   - Вы как себя чувствуете? С вами все в порядке?
   - В порядке,  -  ответил  дядька,  появляясь  вместе  с  капканом.  Мы  с
любопытством уставились на зловещую железяку.
   - Как он действует? - деловито осведомилась  Мышильда.  Дядька  пристроил
капкан на прилавке, взял палку и стал объяснять. При этом неотрывно  смотрел
на меня.
   - Кладете приманку, зверь подходит и... - Капкан сработал, ухватив  палку
жуткими  зубьями,  точно  пастью.  Мы  вообразили  вместо  палки  конечность
ненавистного троюродного и победно выдохнули:
   - Берем.
   - Берите, - кивнул он. Мы расплатились и пошли к  выходу.  Зажав  в  руке
банкноту, дядька смотрел нам вслед и странно улыбался.
   - Слушай, - всполошилась я, подходя к машине, -  про  приманку  мы  и  не
спросили...
   - Без надобности, - отмахнулась Мышильда. - Он хорошо идет на  сокровища,
обойдемся без сыра.
   Евгений, углядев капкан в наших руках, вдруг забеспокоился:
   - Чего это, Лизавета?
   - Капкан, - ответила я и пояснила:
   - Замучили воры и разбойники. Начинаем беспощадную борьбу.
   Евгений охнул и стал смотреть в окно. Прочитав на одной из вывесок "Вино.
Табак", я решила немного скрасить его существование и заметила:
   - Надо бы... к обеду.
   Евгений кивнул и через секунду исчез в магазине, откуда  довольно  быстро
вернулся успокоенный и даже довольный, на капкан больше не смотрел и  о  нем
не заговаривал.
   После завтрака мы вышли на работу, через  полчаса  к  нам  присоединились
сначала Евгений с Михаилом Степановичем, а затем Серега и Коля, на этот  раз
вместе с командиром, который возглавлял шествие с лопатой в руках. Покоя нам
с сестрицей не стало вовсе: попробуй уследить за всей  этой  оравой.  Однако
были здесь и положительные стороны - к обеду земля на  месте  предполагаемой
кухни была полностью перелопачена.  Мы  собрались  у  противоположной  стены
фундамента, посмотрели на дело своих рук и со вздохом пошли обедать.
   - Будем еще на  метр  углубляться?  -  спросила  сестрица,  когда,  сытно
откушав, мы прилегли под яблоней. Меня беспокоил вопрос  с  транспортировкой
земли, я вслух погоревала и заявила:
   - Давай еще раз сверим планы.
   Сверка планов с местностью заняла больше часа, после чего  предполагаемая
кухня неведомо как переместилась на северо-восток на пять метров  в  сторону
от прежнего раскопа, причем фундамента здесь не наблюдалось, и  это  вызвало
недоумение. Мы решили еще раз все проверить и через два часа имели  уже  как
минимум три предполагаемые кухни, причем тоже без  фундаментов,  осерчали  и
накинулись на несчастного Михаила Степановича, который  случайно  попал  под
горячую руку, заскочив узнать, что мы желаем на ужин.
   Михаил в панике покинул нас,  а  со  стороны  терновника  появился  Клей.
Заприметив наши мытарства, вызвался помочь. Минут десять изучал план,  затем
с умным видом  обошел  фундамент  и,  ткнув  пальцем  в  какое-то  место  на
противоположной стороне, сказал:
   - Здесь. - И добавил совершенно убежденно:
   - Точно здесь.
   Мы подошли посмотреть, куда он там тычет. По нашим понятиям, кухня  здесь
никак  не  могла  быть,  но  мы  вежливо  побродили  кругами,  даже  немного
поковырялись в земле и, к удивлению своему, обнаружили  остатки  фундамента.
Переглянулись и уставились на Клея.
   - Чего? - испугался он.
   - Саша, - ответственно заявила я, хватая лопату, - ты гений.
   Гений тоже взял лопату, и сестрица, само собой. Сашка  зычно  крикнул,  и
явилась подмога в лице Веника  и  Шайбы.  Причем  Серега  хмурился,  а  Коля
по-прежнему выглядел чуть-чуть пришибленным. Время от времени он смотрел  на
меня и шумно вздыхал. Наша встреча в то памятное  утро  на  время  подкосила
парня.
   Однако особого  азарта  в  работе  со  стороны  мужчин  на  этот  раз  не
наблюдалось. Клей без конца замирал, опершись на лопату,  и  лез  ко  мне  с
дурацкими вопросами. Касались они  истории  семьи  и  бывшего  нашего  дома.
Никакой пользы в беседе я не усматривала и начала злиться. Злюсь я  до  поры
до времени молча, Сашка заскучал и к работе охладел  окончательно.  Мышильда
косилась на него, а парни, видя такое нежелание командира совершать трудовой
подвиг, тоже халтурили. Но, несмотря на это, большая часть  площади  все  же
была перекопана.
   На землю пала мгла, и мы оставили подвиги на  завтра.  Дождавшись,  когда
добровольные помощники нас покинут, мы бросились ставить капкан.  При  свете
фонаря установили его в районе бывшего флигеля  и  испробовали  черенком  от
лопаты. Остались очень довольны и спешно покинули пустырь.
   Навстречу нам брел Михаил Степанович, заступавший на ночное дежурство.
   - Михаил, - сказала я, не обращая внимания на следы страданий,  отчетливо
проступавшие в его облике, - к фундаменту близко не подходи. Там  установлен
капкан на волка.
   - А здесь есть волки? - всполошился предпоследний.
   - Нет, - успокоила я. - Капкан волчий, но поставлен на троюродного брата,
потому что  специального  капкана  на  него  мы  не  нашли.  В  общем,  будь
осторожен. Если вредитель появится, притворись спящим.
   Последнее пожелание было  излишним,  в  таком  деле  Михаилу  Степановичу
притворяться не приходилось.
   Мы с Мышильдой  устроились  в  своих  постелях,  но  сон  не  шел.  Чутко
прислушиваясь и даже время от времени выглядывая в  окно,  мы  провели  часа
три.
   - Не придет он сегодня, - сказала сестрица. - Почуял, гад, беду. Теперь в
логове заляжет.
   - Жаль, некого послать в разведку, чтобы узнать, где это самое логово,  -
в ответ вздохнула я.
   -  Нет  так  нет,  -  пригорюнилась  Мышильда.  -  Давай  спать.   Завтра
ответственный день.
   Пожелав друг другу спокойной ночи, мы примолкли. Спала я беспокойно,  мне
снились то ли волки с рыжими усами, то ли серые тараканы на  четырех  лапах,
ночная мгла, молочный туман и волчий вой. Тут я сообразила,  что  вой  самый
что  ни  на  есть  настоящий,  и  вскочила:  точно,  со  стороны  фундамента
доносились чьи-то громкие стенания.
   - Мышь! - рявкнула я. - Троюродный попался.
   Я натянула шорты, сестрица халат, и в предутренних сумерках мы  бросились
к пустырю, ныряя в  туман,  поднимавшийся  от  реки,  точно  парное  молоко.
Пролезая в дыру, я с некоторым  смущением  отметила,  что  голос,  выводящий
волчьи песни, мне чрезвычайно знаком. Я увеличила скорость и  вскоре  смогла
лицезреть подтверждение вспыхнувшей догадке. Троюродным братцем и не  пахло,
а в капкан угодил Михаил Степанович. Он дергал правой  ногой,  поскуливал  и
время от времени, задрав голову к небу, выл: "Лизавета!.."
   - Что ты орешь? - укоризненно  сказала  я,  спрыгивая  к  предпоследнему.
Сестрица, заметив родственника, встала как вкопанная, а потом закручинилась.
   - Чтоб ты пропал, - сказала она со вздохом. Михаил Степанович принял  это
на свой счет и начал жаловаться.
   - Молчи, несчастный!  -  прикрикнула  я,  освобождая  его  конечность  из
капкана.
   Тут на пустыре появились наши  добровольцы:  Клей  в  шортах  и  босиком,
Серега в ботинках и плавках, а Коля полностью одетый и с резиновой  дубинкой
в руках, но по-прежнему чересчур задумчивый.
   - Это кто? - спросил Клей с любопытством, глядя  на  нас  и,  как  видно,
впопыхах не узнав Михаила Степановича.
   - Мой муж, - ответила я, выталкивая предпоследнего на поверхность.
   - Как муж? - растерялся Сашка. - А вчера другой был?
   - Он и сейчас есть, то есть тот один, а этот другой,  -  очень  доходчиво
пояснила я. Саша свел  глаза  на  переносице  и  обмяк,  а  Коля  философски
добавил:
   - Конечно, их двое, - и посмотрел на меня с уважением.
   - И вовсе нет, - обиделась я. - То есть их, конечно, двое, но  совершенно
не  в  том  смысле.  Сначала  был   один,   потом   другой,   но   уже   оба
недействительные, потому что нет от них никакого толку...
   Мои пояснения были прерваны воем сирен.  Разноголосым.  Мой  тонкий  слух
смог выделить три варианта.
   - Чего это? - насторожился Серега и посмотрел на свои плавки.
   - Менты пожаловали, - всполошилась сестрица и принялась  прятать  капкан.
То есть она немного покрутилась  на  месте,  держа  его  в  руках,  а  потом
забросила в кусты. - Не вздумай болтать, что в капкан  попал,  -  накинулась
она на Михаила Степановича.
   - А что же я должен говорить?
   - А что хочешь. Шел, поскользнулся, упал, очнулся и так далее.
   - Я лгать не буду, - взвился предпоследний.
   - А я буду, - зашипела я. - Скажу, что знать тебя не знаю, живет  бомж  в
шалаше на пустыре по соседству, а на какие средства, неведомо.
   - Елизавета... - жалобно прошептал он.
   - То-то, - нахмурилась я. - Молчи лучше, - и понесла Михаила  Степановича
к дому. Парни, не искавшие встречи с милицией, исчезли в дыре, ведущей в наш
сад, с намерением через другую дыру вернуться в свой, а  мы  сквозь  заросли
терновника выбрались на улицу и  замерли.  Возле  каждого  дома  выстроились
испуганные граждане и таращили спросонья  глаза,  около  нашего  дома  стоял
заспанный Евгений в нижнем белье и с двумя пустыми ведрами в руках, а  также
три машины: милицейский "газик", "скорая помощь" и пожарная.
   - Чего это? - испугался Михаил Степанович и начал хромать не на ту  ногу.
Востренькая бабка, бывшая хозяйка троюродного, сновала между машин  и  вдруг
замерла, охнув:
   - Вот она, - и ткнула в меня пальцем.
   Милиционер ходко развернулся, тоже замер, да так ничего и не сказал.
   - Что у вас тут? - прокричал парень в форме пожарного.
   - Человек в яму попал, - затараторила Мышильда. -  Ногу  подвернул,  стал
звать на помощь.
   - Звонил кто? - нахмурился парень и зычно повторил вопрос на  всю  улицу.
Народ стал исчезать в своих домах. Первой исчезла востроносая бабка, из чего
мы заключили, что она  и  звонила.  Пожарный  чертыхнулся,  влез  в  кабину.
Развернувшись, машина с ревом исчезла за поворотом.
   - Несчастный случай,  -  пролепетал  милиционер,  сел  в  "газик",  потом
выглянул в окно и, махнув рукой шоферу, отбыл. "Скорая помощь"  осталась,  и
мы поспешили сдать Михаила Степановича, чтобы, значит, не зря  люди  мчались
сюда по тревоге. Михаил Степанович вполне мог обойтись без врачебной помощи,
потому что  в  капкан  угодил  ботинком,  и  в  основном  именно  ботинок  и
пострадал. Но я была очень  рассержена  на  ночное  безобразие  и  с  легким
сердцем отправила предпоследнего  в  травмпункт,  после  чего  мы  успокоили
Евгения Борисовича, который все-таки добежал до колонки  и  принес  воды,  а
затем со словами: "Каждый год горим", - отправился досыпать, а мы пробрались
на пустырь, чтобы извлечь из кустов капкан и посмотреть,  чего  это  Михаилу
Степановичу понадобилось во флигеле.  Причина  стала  ясна,  как  только  мы
заприметили свежевырытую яму. Михаил Степанович,  как  видно,  сладко  спал,
потом неведомо почему проснулся и решил взглянуть на