вую,  хотя,
честно сказать, не очень.
   - Аудиенция окончена! До свидания, господа полицейские! - Барчук поставил
стакан, шагнул было к дверям, но Гуров взял его за локоть. Вице-премьер лишь
неловко дернулся и закричал: - А за это вы ответите!
   - Это вряд ли.  -  Гуров  подвел  Барчука  к  большому  кожаному  креслу,
заботливо  усадил.  -  Прежде  чем  вы,  Анатолий  Трофимович,   нажалуетесь
министру, я переговорю с журналистами. Газеты  и  телевидение  за  несколько
дней приготовят из вас такое блюдо, что не только кресло  вице-премьера,  но
даже стульчик завканцелярией никто вам не доверит.  Я  сейчас  вам  набросаю
конспект своего выступления, вы его выслушаете, подумаете и решите, как жить
дальше.
   Гуров  прошелся  по  гостиной,   начал   говорить   негромко,   отчетливо
выговаривая слова, делая многозначительные паузы.
   -  В  загородной  резиденции  члена  правительства  собрались   несколько
высокопоставленных чиновников, якобы для  того,  чтобы  отметить,  или,  как
выражаются на Руси, обмыть окончание работ  по  строительству  замка.  После
обеда  хозяин  предложил  гостям  сфотографироваться  на  память  и,  достав
аппарат, начал  делать  снимки.  Казалось  бы,  обычная  история.  Но  здесь
начинаются  некоторые  странности,  которые  закончились  трагедией.  Хозяин
сделал несколько снимков, скорее всего - шесть, чтобы  каждому  впоследствии
вручить по фотографии и оставить один снимок для семейного альбома.
   Гуров вновь прошелся, выдержал паузу, но Барчук молчал, сидел в  глубоком
кресле, опустив голову.
   - Хозяин так  увлекся  фотографированием,  что  начал  водить  гостей  из
комнаты в комнату, непрерывно щелкая аппаратом,  и  наконец  вывел  всех  на
веранду. Отметим, что уже стемнело, снимок качественным получиться не мог, а
погода  не   благоприятствовала   пребыванию   на   открытой   веранде.   Не
благоприятствовала,  -  повторил  Гуров.  -  Даже  если  учесть   количество
выпитого. Кто-то из гостей  -  кто  именно,  можно  уточнить  у  следователя
прокуратуры - даже воспротивился выходить  на  воздух,  но  хозяин  настоял,
включил Дополнительное освещение, которое было приготовлено заранее.
   Гуров вновь замолчал, вынул сигареты, взглянул на  хозяина.  Барчук  вяло
махнул рукой, и сыщик закурил.
   - Вы хотите сказать, что я организовал покушение и умышленно вывел гостей
под  выстрел?  -  Барчук  попытался  спросить  иронически,  получилось  лишь
растерянно.
   - Я лишь воспроизвожу события, предшествующие убийству, - ответил  Гуров.
-  Уже  заканчиваю,  лишь  подчеркну,  что   фотограф   довольно   тщательно
устанавливал гостей...
   - Не хватало света! - перебил Барчук.
   - Кому не хватало света? Фотографу или снайперу? - Гуров пожал плечами. -
Я подскажу данный вопрос следователю прокуратуры,  уверен,  что  журналистов
такой вопрос тоже заинтересует. Вы, Анатолий  Трофимович,  утверждаете,  что
обед супруга организовала, как говорится, экспромтом, на скорую руку. Гостей
вы приглашали за два-три дня, не более, но нанять киллера  требует  времени,
указать ему нужную позицию может лишь человек,  который  знает  расположение
вашего дома,  знает,  что  веранда  выходит  на  стройплощадку  соседей.  Вы
утверждаете, что никто из ваших гостей не может иметь отношения к  убийству.
А кто может? На данный вопрос обязана ответить полиция. Так вот я, полковник
Гуров, сыщик с более чем двадцатилетним  стажем,  отвечаю,  что  при  данном
раскладе на девяносто с  лишним  процентов  убийство  ор-  ганизовал  хозяин
шалаша, фотограф, кото-( рый темным ненастным вечером вывел  жертву  и:  под
пулю киллера. Если у вас есть вопросы, я попытаюсь на них ответить.
   - Мальчишка! - на пороге появилась мадам.  -  Раз  ты  изволил  приехать,
подыми жирный зад, взгляни на кабинет, который тебе отгрохала твоя женушка!
   - Мадам, будьте любезны,  выйдите  отсюда  и  прикройте  за  собой  дверь
плотно. - Барчук выбрался  из  кресла,  распрямился,  одернул  пиджак,  даже
поправил галстук.
   Супруга вылетела, хлопнула дверью, тут же приоткрыла ее,  вновь  закрыла,
уже тихо и аккуратно.
   Барчук разительно изменился:  фигура  собранная,  движения  неторопливые,
четкие, лицо мужественное, даже интересное. - словом, хозяин  превратился  в
чиновника высокого ранга, человека волевого и думающего.
   - Вам, господа, нельзя, а мне сейчас так просто необходимо. -  Он  открыл
дверцу бара, взял, не глядя, одну из бутылок, плеснул в хрустальный  стакан,
выпил.
   Крячко наблюдал  за  Барчуком  с  любопытством.  Гуров  смотрел  в  окно,
проверял, как закрываются и открываются жалюзи.
   Хозяин взял со стола радиотелефон, набрал номер, соединившись, сказал:
   - Вадим, это я. Заболел, сейчас нахожусь за городом, вернусь в квартиру -
позвоню. Все отмени, где следует, извиняйся, где можно - надави. До  завтра,
я оставляю тебя за старшего. Все! - И вернул аппарат на место.
   -  Лев  Иванович,  вы  нарисовали  мрачную,  но  достаточно  реалистичную
картину. - Барчук собрался выпить еще, но удержался, закрыл дверцу  бара.  -
Меня предупреждали... Гуров... Гуров... Честно сказать, как  человек,  ни  в
чем не виноватый, я не испугался и не внял предупреждениям.  У  меня  к  вам
лишь один вопрос.
   Гуров перестал баловаться с жалюзи, повернулся, кивнул:
   - Слушаю вас внимательно.
   - Вам, опытному сыщику, не кажется, что против меня улик слишком много?
   - Извините, Анатолий Трофимович, но улик, как и денег, слишком  много  не
бывает, - неожиданно вмешался Крячко.  -  Не  хватает,  такое  случается.  А
слишком много? Такого не припомню.
   Барчук взглянул на Крячко и брезгливо поморщился.  Станислав  решил,  что
Гурову полезно передохнуть, изобразил на лице обиду и продолжал:
   - Я в сыске, конечно, не Гуров, но и не шестерка. А они, - Крячко  кивнул
на друга, - не президент, потому рядом с собой ни холуя, ни  дурака  держать
не станут. А чтобы мои слова не выглядели пустым хвастовством, подброшу  вам
пустяшный вопрос. Сегодня привезли мебель для вашего кабинета.
   - Ну? - Барчук смотрел недоуменно.
   - Ваша супруга - не Клара Цеткин, женщина обыкновенная. А женщина никогда
не станет приглашать в дом гостей, пока дом не обставлен  окончательно.  Так
что ваше утверждение, что инициатором вашего мальчишника была она,  вызывает
серьезное  сомнение.  А  выражаясь  без  реверансов,  вы   попросту   врете.
Мальчишник организовали вы сами, почему-то спешили, не могли чуть  обождать.
Может, живой Скоп вам уже поперек горла встал? А мертвый, он  тихий,  никому
не мешает.
   Барчук еще больше выпрямился, даже привстал на носки, казалось, сорвется,
закричит, но сдержался, лишь пробормотал:
   - Интересно, чем гэбэшники неделю занимались, если  у  вас,  сыщиков,  на
второй день столько вопросов?
   - Они жопы свои берегли, - ответил Крячко.
   - Станислав!  -  резко  сказал  Гуров.  Он  недолюбливал  "соседей",  так
повелось исстари, но говорить об этом считал возможным только между  своими.
Кроме того, Гуров знал, СБ, ФСК или как их ни  называй,  за  последние  годы
понесли огромные потери специалистов.  К  сожалению,  лучшие  всегда  гибнут
первыми.
   - Я приношу свои. извинения, Анатолий Трофимович.  -  Гуров  взглянул  на
Крячко недобро. -  Только  у  меня  еще  вопросы  остались.  Мне,  например,
извините, непонятно, почему, когда Скоп упал с пулей во лбу, то вы бросились
в сад с  криками:  "Машину  угнали!"  И  пробежали  весь  участок.  Хотя  мы
проверяли, грязь засохла, но носиться по рытвинам - занятие не из приятных.
   - Ну! - Барчук взмахнул руками. - Эмоциональный срыв! У вас  каждый  день
трупы, а я впервые...
   - А карабинчик-то у крана вы заметили и принесли... - усмехнулся Гуров. -
Срыв, понятно, но то, что вы карабинчик платочком обернули, чтобы на  оружии
пальчики не оставить, это уже не срыв, а расчет.
   -  Случайно  же,  полковник.  -  Барчук  чувствовал,  что  оправдывается,
выглядит несолидно.
   - Господин полковник, если удобнее, то Лев Иванович, - поправил Гуров.  -
Полицейские чиновники всегда были занудами, так исстари повелось.
   - Да не убивал я! Что вы мне дело вяжете? Нужен мне  Скоп?  Если  хотите,
это я ему поперек пути стоял, а не он  мне.  Вы  же  умный  человек,  должны
понимать: зампремьеры не убивают замминистров. Существуют иные способы.
   - Да не подозреваю я вас, Анатолий Трофимович! - сказал Гуров. - Иначе мы
бы с вами разговаривали в другом месте и в ином тоне.
   - Это точно, - вставил Крячко. - Убийство - история серьезная, и  никакой
премьер вас бы не спас. Они вас не подозревают, успокойтесь.
   - Не лезь. - Смягчая слова, Гуров улыбнулся. - Итак, среди  ваших  гостей
находился сотрудник из охраны Президента?
   - Не рядовой сотрудник...
   - Тем более! - перебил хозяина Гуров.  -  Допрашивать  вас  всех  следует
тщательно, придется задавать  неудобные  вопросы.  Ребята  из  контрразведки
достаточно опытны и вопросы у них были бы те же, что и у меня. СБ  и  ФСК  -
службы разные, но ворон ворону глаз не выклюет. Некто наверху  сказал,  мол,
не лезь, не умничай, обожди. Как видите, все очень просто.
   - Значит, контрразведчиков остановили, дело  передали  в  МВД,  а  ментов
приструнить невозможно? - насмешливо сказал Барчук, в голосе которого  вновь
зазвучали начальственные нотки.
   - Приструнить ментов? - переспросил Гуров, почесал седой висок, долго и с
интересом смотрел на хозяина. - Можно и  приструнить.  Действительно,  зачем
разыскивать   убийцу,   если   процесс   розыска    доставляет    неудобства
высокопоставленным чиновникам?
   - Лев Иванович, вы неправильно меня поняли, - быстро сказал Барчук.  -  Я
выразился неудачно.
   - .Неосторожно, - поправил Гуров. - В  принципе  высказывать  вслух  свои
мысли неосторожно, даже опасно. Станислав, у тебя пленка не кончилась?
   - Не должно, однако проверим. - Крячко поднял стоявший у  его  ног  кейс,
раскрыл, вынул магнитофон, канцелярскую папку,  положил  на  стол.  Проверив
магнитофон, Крячко покачал головой, сказал: - Еще минут  на  сорок  имеется,
потом заменим кассету.
   - Сорок минут нам хватит.  Верно,  Анатолий  Трофимович?  -  Гуров  вновь
взглянул на хозяина.
   Барчук не потерял лица, не закричал, не начал юлить, лишь спросил:
   - Нарушаете закон, дело привычное?
   -  Никто  не  устанавливал  подслушивающих  устройств.  Иметь  при   себе
магнитофон никому не запрещено. Я передам запись нашей беседы в прокуратуру,
следователь решит, какой из моих вопросов дублировать и внести в официальный
протокол. Вы запамятовали, Анатолий Трофимович, что на веранде  вашего  дома
убили человека, и я вам доступно объяснил, что  некоторые  ваши  поступки  в
вечер убийства вызывают недоумение. Я умышленно показал вам  магнитофон,  вы
знаете,  что  наша  беседа  записывалась.  Вы  вправе   потребовать,   чтобы
магнитофон  выключили,  вправе  прекратить  нашу  встречу  и  попросить  нас
удалиться. Мне лично хотелось бы задать вам еще несколько вопросов. Решайте.
   - Выключите! - импульсивно воскликнул Барчук.
   Крячко нажал на клавишу, остановил запись. Теперь Барчук, копируя Гурова,
прошелся по гостиной, долго молчал, махнул рукЪй и сказал:
   - Включайте,  у  меня  нет  гарантий,  что  магнитофон  имеется  в  одном
экземпляре.
   - Разумная мысль, - прокомментировал Гуров.
   - Вы бандиты, в России творится беспредел.
   - Свежая мысль. А беспредел,  это  когда  убивают  людей,  или  беспредел
начинается в тот момент, когда  милиция  записывает  на  пленку  рассуждения
вице-премьера?
   - Лев Иванович, вы сильный человек,  не  вытирайте  ноги  о  поверженного
противника.  Давайте  ваши  вопросы,  перечислите  их  сразу,  чтобы  я  мог
сосредоточиться.
   Гуров с Крячко переглянулись и рассмеялись. Более  эмоциональный  Крячко,
продолжая смеяться, сказал:
   - Ну, вы даете, Анатолий Трофимович!
   Ну никак вы не можете  забыть,  что  являетесь  большим  чиновником!  Мне
видится, что, если вас поволокут на эшафот башку рубить, вы попросите палача
коврик постелить, чтобы вы, стоя на коленях, штаны не испачкали.
   - Станислав, ты со своими ментовскими  прибаутками  даже  мне  надоел.  -
Гуров повернулся к Барчуку,  кивнул.  -  Вопросы?  Извините!  Характеристики
каждого из  ваших  гостей,  включая  убитого,  и  ваши  личные  и  служебные
взаимоотношения с каждым. С какой  целью  вы  организовали  обед?  Почему  в
данный день, а не выждали, пока особняк будет полностью обставлен?  С  какой
целью вы проводили фотографирование? Почему  вы  фотографировали  сначала  в
спальной комнате, которая расположена на втором этаже,  и  только  потом  на
веранде, на первом этаже? Пожалуй, все, - закончил Гуров.
   Крячко взглянул на друга недоуменно, но промолчал.
   - Юридической силы ваши ответы и магнитофонная запись не имеют.  -  Гуров
ответил на взгляд  Крячко  иронической  улыбкой.  -  Вам  предстоит  долгий,
утомительный допрос в прокуратуре,  где  вы  поймете,  что  наш  сегодняшний
разговор лишь светская болтовня, не более.
   Барчук отвечал неторопливо, лаконично, достаточно убедительно  для  людей
менее опытных. Если бы сыщики захотели, то разбили бы аргументацию хозяина в
пух и прах. Но такой задачи они перед  собой  не  ставили,  потому  согласно
кивали и поддакивали.
   Пока Барчук излагал свою складную историю, он окончательно пришел в  себя
и, закончив отвечать, спросил:
   - Простите, почему вы не интересуетесь  главным?  Кому  я  рассказывал  о
предстоящем обеде, как киллер узнал о том, что мы собираемся, где и когда?
   - Анатолий Трофимович, если вы имеете отношение  к  выстрелу,  то  правду
никогда не скажете, - ответил Гуров. - Если не имеете, то ничего интересного
для  нас  вы  не  знаете.  Зачем  задавать  пустые   вопросы?   Решим,   как
разговаривать с прессой. Мы ничего нового не  выяснили.  И  пока  вы  будете
вести себя как законопослушный гражданин, мы, оперативники, будем стоять  на
такой  версии.  Если  следователь  прокуратуры  начнет  на  вас  жаловаться,
поберегитесь.
   - Шантаж? - воскликнул Барчук.
   - Я бы сказал иначе. Предупреждение. Вежливо, сухо  попрощавшись,  сыщики
направились к машине. Крячко оглянулся, сказал:
   - А кабинет мы так и не посмотрели. В  "мерседесе"  они  несколько  минут
молчали; вырулив на шоссе, Крячко сказал:
   - Мне представляется, что Барчук каким-то краем в истории замазан.
   - Или его подставляют, - ответил Гуров. - Я бы  с  тобой  согласился,  но
интересы вице-премьера не пересекаются с интересами замминистра.
   - Не скажи, финансы, то есть денежки, тугрики и прочие пфенниги... Ни  на
какую а: зарплату подобную махину построить  и  об-  ставить  невозможно.  -
Крячко по-блатному цыкнул зубом. - Иной вопрос, каким образом такой чиновник
может выйти на киллера?
   - Здесь как раз очень просто, - усмехнулся Гуров. - Никакого  киллера  не
было.
   Вскоре  в  кабинет   Орлова   пришел   следователь   прокуратуры   Гойда,
раскланявшись с генералом, сказал:
   - Мое руководство ворчит, что-то  к  ментам  зачастил,  не  поймешь,  кто
руководит следствием и кто кому подчиняется.
   - Присядь, Игорь Федорович, - Орлов  указал  на  стол  для  совещаний,  -
сейчас распоряжусь. Тебе кофе, чай?
   - Едино, - ответил Гойда, усаживаясь и раскрывая папку с  материалами.  -
Много твои парни накопали?
   Орлов  распорядился  принести  кофе  и  чай,  позвать  Гурова  и  Крячко,
усмехнувшись, сказал:
   - У меня Станислав, умница, хитрец и балагур, время от времени  вводит  в
обиход различные словечки, фразочки, которые прилипают,  словно  репей.  Так
вот, сейчас Станислав бы сказал: "Накопали, мало не покажется".
   - Здравствуйте, - сказал, входя  в  кабинет,  Гуров,  глянул  на  любимый
подоконник, понял, что придется сидеть вместе со всеми за столом,  обреченно
кивнул и занял стул в самом дальнем конце стола.
   Тут же вошли секретарь Верочка с большим электрическим чайником и  Крячко
с подносом, на котором была посуда и две  упаковки  импортного  печенья  или
чего-то другого  заграничного.  Верочка  тут  же  ушла,  а  Станислав  начал
хозяйничать,  расставлять  приборы,  варварски  надрывать   яркую   обертку,
вытряхивая  содержимое  на  тарелки,  и,   предваряя   серьезный   разговор,
трепаться:
   - Сейчас бы бутерброд с докторской либо любительской,  но  их  теперь  не
делают. Лев Иванович, обратил внимание, какая суетня в вестибюле?  Я  решил,
какие иностранцы прибыли или  из  самой  Думы  кто  соизволил  заглянуть,  а
оказывается, прокуратура нагрянула. Игорь Федорович, вам чай,  кофе  или  ну
его на фиг?
   - Как ты, Станислав, не устаешь? - Орлов сел  во  главе  стола,  подвинул
чашку. - Мне кофе, пожалуйста.
   - Мне уставать начальство не велит. Крячко кивнул на Гурова; тот вынул из
полиэтиленового  мешка  крепление,   которое,   конечно,   разыскал   Михаил
Захарченко, протер тряпкой, положил перед Гойдой.
   - Игорь, у тебя одна попытка понять, что это за железка и где найдена.
   Гойда с любопытством повертел самодельное крепление, прокрутил  винты  на
обоих концах, сказал:
   - Я такую штуку искал, оперативникам приказывал, признаю, силен  ты,  Лев
Иванович. Догадки,  предположения  и  факты  суть  вещи  разные.  Но  данное
крепление к делу не приложишь, потому  как  его  обнаружение  юридически  не
оформлено и доказательством быть не может.
   - Мы ребята простые, не ленивые, вернемся, положим,  где  нашли,  соберем
табор свидетелей, оформим, как прикажете, - сказал Крячко.
   - Крепление карабина к стойке крана никогда не  будет  доказательством  в
деле,  -  лениво  ответил  Гуров.  -  Факт  существования  такого  крепления
максимально концентрирует круг розыска убийцы. И только.
   - Что является доказательством, решает  следствие,  затем  суд.  -  Гойда
насупился. - Неужели трудно было оформить по-человечески?
   - Потому мы прокуратуру и не любим, - буркнул Крячко. -  Значит,  вмятины
на карабине вы видели, существование зажима предполагали, искали, гэбэшников
посылали, не нашли. Сейчас, когда  вам  этот  чертов  зажим  преподнесли  на
блюдечке с голубой каемочкой, вы недовольны каемочкой.
   - Доволен, Станислав, доволен. - Гойдс1 вновь покрутил  винты.  -  Однако
непорядок, и мне непонятно...
   - Оформить находку надлежащим образом  не  было  возможности,  -  перебил
Орлов. - И хватит об этом, хотите - берите,  не  нужна  -  выбросите.  -  Он
сердился  редко,  сейчас,  казалось  бы,  из-за  ерунды  набычился,  голосом
погустел.
   - Непонятно, железку нужную  нашли,  а  оформить  находку  не  сумели.  И
объяснить не можете? Или не  там  нашли?  Или  распорядились  изготовить  по
своему чертежу? Это не я говорю, - торопливо добавил Гойда. -  Лично  я  вам
верю как себе. Но прокурор и судьи на ситуацию  могут  взглянуть  иначе.  Об
адвокатах я уже не говорю.
   Орлов сунул два пальца за воротник,  дернул,  чтобы  не  давило,  верхняя
пуговица рубашки отскочила, галстук съехал набок.
   Гуров предупреждающе выставил  ладонь,  мол,  не  стоит  пороть  горячку,
сейчас разберемся.
   - Игорь, я тебе объясню два раза,  первый  -  он  же  последний.  Сумеешь
понять, будут на тебя розыскники пахать, не сумеешь -  они  начнут  служить,
выполнять твои поручения. Эту железку отыскал не я и  не  Станислав,  а  мой
агент. Я ему объяснил, что следует искать, где конкретно, и он нашел, потому
что очень старался. А старался человек, так как кое-что мне должен. У нас не
принято задавать друг другу лишние вопросы.  Даже  генерал-лейтенант  Орлов,
мой начальник и друг, у меня не спрашивает, кто искал и почему так старался.
На этом стоит и стоять будет уголовный розыск. К  делу  приобщить  крепление
нельзя, никакого свидетеля у тебя нет и никогда не  будет.  Я  железку  сюда
притащил и тебе показал, чтобы ты знал: карабин крепился. От данной печки  и
танцуй.
   - Если танцевать умеешь, - вставил Кряч-ко и шлепнул себя по затылку.
   Орлов успокоился, вытягивая губы дудочкой,  пытался  вернуть