гэбэшника?  Что
означает явка пол-каша вроде бы с повинной? Какого  решения  ждут  от  него,
генерала,  который  уже  присмотрел  себе  подходящее  место   в   окружении
Президента? Генерал сразу отметил парадный костюм полковника,  иную  посадку
головы, тон голоса иной, но не придал этому значения.
   - Какие же будут соображения у опытнога чекиста? -  Генерал  поднялся  из
мягкого кресла и пересел за служебный стол.
   - Выслуги у меня более чем достаточно, возраст подходящий. Я подаю рапорт
об отставке, прохожу  полагающееся  медобследо-вание.  Вы  подыскиваете  мне
замену. Когда Галей решит с полковником Ильиным свести  счеты,  то  выяснит,
что такого человека в аппарате  ФСБ  нет.  Существует  отставной  полковник,
пенсионер. Насколько я понимаю психологию Галея, он от меня откажется. Таким
образом, я уйду, а вас, господин генерал, данная ситуация не коснется.
   - Благодарю, но о своей персоне я способен и сам позаботиться. -  Генерал
пытался говорить беспечно.
   - Недооцениваете опасность, - возразил Ильин. - Кто же  вас  защитит?  Не
тот ли ферт, что сидел тут прошлой осенью, когда решался  вопрос  с  Галеем?
Сегодня этот сосунок на волне, завтра - от него и следа не останется. Волна,
господин генерал, следа не оставляет, она просто уходит.
   - Начнем с того, что  я,  Игорь  Трофимович,  не  из  пугливых.  Никакого
рапорта об отставке я от вас не приму.  Вы  мне  сказали,  что  киллер  жив,
собирается активизироваться, пытался оказать на вас давление. Так ваш  Галей
просто неумен. Заведите на него разработку. Как  вы  выражаетесь,  обставьте
агентурой.  Когда  убийца  будет  доказательно  арестован,  делом   займется
прокуратура. Галей  волен  писать  хоть  в  ООН...  Все,  благодарю  вас  за
искренность. - Генерал, предваряя всякие возражения,  выставил  перед  собой
ладони. - Существование таких людей, как вы, господин полковник, лишний  раз
доказывает, что среди чекистов выросли сильные, порядочные бойцы.
   Ильин вернулся в кабинет чуть ли не насвистывая.
   Секретарь ему улыбнулась, сказала:
   - Отлично выглядите, Игорь. И оглянулась.  Лет  десять  назад  они  порой
занимались любовью.
   - Спасибо, Танечка!
   Он закрыл за собой дверь, отловил в нижнем ящике стола  бутылку  коньяка,
зубами  выдернул  пробку,  сделал  солидный  глоток,  опустился  в   кресло,
задумался.
   Перевернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов, взять Галея с  поличным
и всем доказать, что он,  полковник  Ильин...  Он  просчитывал  варианты,  и
эйфория медленно уходила. Довольно  быстро  он  понял,  что  зо-лотопогонный
партаппаратчик запросто переиграл бывалого чекиста.  Почему  эта  падаль  не
приняла  отставку?  Казалось  бы,  всем  удобно  и   спокойно...   "Сильные,
порядочные бойцы"? И  на  такую  дешевку  он  клюнул!  Подлюге  нужен  козел
отпущения. А он и  есть  козел!  Ты  хочешь  меня  подставить?  Не  годится,
полковник Ильин начальника завалит. Но  мертвый  Ильин  никого  не  завалит!
Портрет в рамочке... Подушечка с орденами... Скорбные лица... Слова...
   Подожди; подлюга, Ильин живой.  Как  в  старые  добрые  времена,  чувство
опасности не выбило полковника из седла, а добавило злости и силы.
   Первым делом, не класть все яйца в одну корзину, перестраховаться.  Нужен
честный и  сильный  парень.  Гуров?  Имя  выскочило  первым  и  безусловным.
Конечно, Гуров, но не напрямую. Необходим связник, обязательно  чекист.  Где
же взять такого, не продажного и не бздуна?
   Вскоре  Ильин  убедился,  что  в   его   окружении   подходящий   человек
отсутствует. Достукался, окружил себя подлизами и  двурушниками!  Нет  среди
друзей, ищи среди врагов. И вскоре парень нашелся. Майор Кулагин... "Он меня
терпеть не может и в приятелях у полковника  Гурова.  Павел  Кулагин  мне  и
нужен", - решил Ильин, позвонил секретарю и распорядился вызвать майора.
   - Он на задании, - попыталась возразить секретарь.
   - Знаю я ихние задания! Немедля! Кулагина разыскали быстро: он молол воду
в ступе по делу убийства Травкина.
   - Здравия желаю, господин полковник, - безучастно произнес майор, входя в
кабинет. - Как здоровье? Слышал, вы слегка приболели.
   - Здравствуй, присядь. - Ильин  оглядел  невидную,  но  хорошо  скроенную
фигуру майора. - Может, тебе это и неприятно слышать, но ничем обрадовать не
могу - на здоровье не жалуюсь.
   - Я всем желаю здоровья.  -  Кулагин  сел,  закинул  ногу  на  ногу,  вид
сохранил деловой, не разгильдяйский. - Я желаю здоровья даже врачу,  больной
врач вызывает жалость. А жалеть врача опасно для собственного здоровья.
   - Философ... - Ильин усмехнулся. -  Скажи,  майор,  за  что  ты  меня  не
любишь? - Коротко вздохнул и добавил: - Можешь не отвечать.
   Кулагин был оперативником, почувствовал в начальнике  перемену,  взглянул
внимательно. Обычно майор полковнику в лицо не смотрел, лишь мазал взглядом:
мол, нечего смотреть, и так все известно.
   - Ты с полковником Гуровым из главка  утро  в  нормальных  отношениях,  я
знаю.
   -  Нормально,  коллеги,  -  никчемно  ответил  майор,  чувствуя,  что   с
полковником творится непонятное.
   Майор словно впервые увидел нелюбимого, главное, неуважаемого начальника.
Увидел в полковнике нечто очень важное, доселе совершенно незнакомое.  Майор
исподволь оглянулся, словно проверяя, в  тот  ли  кабинет  попал.  Полковник
смотрел на него жестко, без обычной брезгливой улыбки.
   - Почему я тебя не люблю, знаю. - Ильин открыл лежавшую перед ним  папку,
вынул страницу, на которой было что-то написано от руки, и обычный  почтовый
конверт. - Я тебе завидую, Павел. Зависть встречается разная, не всегда злая
и черная... Прочти и хорошенько запомни. - Он протянул через стол  бумагу  и
конверт.
   Запись была простая, запоминалась легко, тем более что все  перечисленные
фамилии майор прекрасно знал. Но общий смысл он не улавливал.
   - Запомнил? Запечатай в конверт, убери в карман.
   Полковник подождал, пока  подчиненный  выполнил  приказание,  затем  сухо
продолжил:
   - Конверт передашь в руки Гурова. Если  с  конвертом  что-либо  случится,
всякое бывает, тогда передашь содержимое на словах. Понял?
   - Так точно, Игорь Трофимович. Когда передать? Сегодня?
   - Нет, когда со мной что-нибудь случится. К примеру, если я  под  трамвай
попаду.
   Атмосфера в кабинете стала тяжелой.  Казалось,  воздух  уплотнился,  или,
наоборот, воздуха стало не хватать.  Стараясь  разрядить  обстановку,  майор
сказал:
   - Ну, от трамвая вы застрахованы, Игорь Трофимович.  -  Кулагин  заставил
себя улыбнуться. - Трамваи по Москве уже не бегают.
   - Много ты знаешь, майор... Иди.
   - Всего доброго, Игорь Трофимович. - Кулагин протиснулся в  дверь  боком,
словно не хватало сил открыть ее как следует.

   Глава седьмая
   На этот раз Гуров и Крячко пришли в прокуратуру.  Гойда  сидел  за  своим
столом.
   - За вчерашний день -  гора  бумаг  и  неприятностей.  Как  я  и  ожидал,
повторный выезд на виллу ничего существенного не дал.
   - Ты пулю из стены вытащил? - спросил Гуров.
   - И уже отдал на экспертизу. Судя по всему,  пуля  выпущена  из  того  же
карабина. Официальное заключение будет к вечеру.
   - А говоришь, ничего существенного, - удивился Крячко. - А ты  желал  бы,
чтобы кто-то из данных господ с повинной явился?
   - Желал бы! - с вызовом ответил Гой-да. - Но они бросились  не  в  данный
кабинет, а к своим начальникам. И началось...
   - Сочувствую, - перебил Гуров. - К начальству  и  прочей  ерунде  мы  еще
вернемся. Как Барчук вел себя на выезде?
   - Как и предполагалось, он был с адвокатом.
   - А чего ты не пресек? Никакого обвинения ему  не  предъявлено.  Или  для
высших чиновников законы иные? - Гуров раздражался, но отнюдь не потому, что
следователь допустил на выезд адвоката. Сыщик был  раздражен  на  себя,  что
мешает Гойде сосредоточиться, лезет с никчемными  вопросами.  Они  рождаются
оттого, что у  него,  полковника  Гурова,  нет  ни  настоящих  вопросов,  ни
собственной линии поведения. Совершенно ни к чему вспомнилась Татьяна, какой
у нее косящий, постоянно вопросительный взгляд и оливковые  полные  груди  с
темными выпуклыми сосками. - Мы что, стопроцентные импотенты? Мы уже  ничего
не соображаем?  -  вспылил  он  вновь  и  осекся.  -  Извини,  Игорь,  кроме
неприятностей, другие новости имеются?
   - Понимаешь ли. Лев Иванович, лично я не шибко верю в вашу версию,  каким
образом произвели выстрел, - медленно и как обычно занудливо начал  говорить
следователь. - Вам лучше меня известно:  если  решили  убить  -  делают  все
просто. Однако, в силу того,  что  у  меня  иной  версии  нет,  я  попытался
вернуться к вопросу,  кто  на  каком  месте  стоял  из  присутствовавших  на
веранде. Возникают некоторые разночтения, но не в  том,  кто  где  конкретно
стоял:  последнее  зафиксировано  точно,  все  действующие  лица   в   своих
показаниях едины.
   -  Натурально  Михаил  Сергеевич,  много  слов  при  нуле  информации,  -
пробормотал Крячко.
   - А сейчас я вообще собьюсь. - Гойда нацепил очки,  стал  подглядывать  в
бумажку. - Меня интересовал вопрос, который подсказал  Лев  Иванович:  когда
все наконец вышли на веранду, то остановились,  собрались  фотографироваться
или   менялись   местами,   перестанавливались?    Барчук    вынес    лампу,
направляя-свет, но, судя по его  показаниям,  он  никому  не  указывал,  где
конкретно стоять, и произнес лишь одно вполне понятное слово: "Плотнее".  Но
тем не менее люди местами менялись.
   - Не тяни! Кто менялся? По чьей инициативе? -  Крячко  даже  привстал  со
стула. - Говори, прокурорская твоя душа!
   Гойда  в  принципе  был  человеком  невозмутимым,  да  и  к  темпераменту
Станислава привык, потому,  разглядывая  свои  записи,  ждал,  пока  страсти
улягутся.
   -  Видите  ли,  что  странно...  -  Гойда   неторопливо   откашлялся.   -
Необыкновенную активность  непосредственно  проявил  депутат  Еркин,  что  в
принципе объяснить можно. Но дважды переходил с места на место и даже просил
приятелей подвинуться господин Яшин,  который  служит  в  Управлении  охраны
Президента и подчиняется непосредственно Коржанову. Яшин мужик  здоровый,  а
гости выпивши были. Яшин с краю встал, как двинет всех, крикнул что-то вроде
"куча мала", кто-то ойкнул, расступились, а у Скопа дырка во лбу. Вот  когда
я  попытался  дозвониться  до  господина  Яшина,  тут  все  телефоны  словно
взорвались. Даже господин Черномырдин соизволил  в  трубку  пробурчать  свое
явное неудовольствие. Ну, я голоса премьера не знаю, меня мог распекать  его
десятый помощник по водопроводной линии. Я  получил  указание  следствие  по
делу прекратить, розыск преступника продолжить.
   - Я дал такое указание, - пробасил, входя в  кабинет,  помощник,прокурора
Федул  Иванович  Драч.  -  Так  что,  дорогие  сыщики,  как  говорится,  "до
побачення". Будут новости - заходите, а лясы точить мне с вами недосуг.
   Высоченный, жилистый  мужик  с  лохматыми  бровями,  руками-граблями,  он
больше походил на деревенского старосту, даже  на  вора  в  законе,  который
держит  зону  намертво  и  даже  зам  по  оперчасти  старается  пройти  мимо
"законщика" побыстрее, но уж никак на блюстителя закона высокого ранга, коим
Драч является по уму, совести, а не  только  по  а:  должности.  -  Зайдите,
хлопцы, ко мне, я вам мозги прочищу. - Он широко прошагал  в  свой  кабинет,
прикрыл дверь, кивнул на стулья.
   Некоторое время Драч молчал, скреб небритый подбородок,  судя  по  всему,
такую щетину следовало брить дважды в день. Драч давным-давно  знал  Орлова,
сам некогда работал в розыске, знал и Гурова с Крячко, считал  их  сыскарями
классными, но никогда не показывал своего расположения.
   - Ты сегодня, Лев Иванович, какой-то малость пришибленный, без привычного
лоску и гонора. А ты, Станислав, приболел?
   - С чего взяли? - буркнул недовольно Крячко.
   - А чего молчишь? Начальники вам по хвостам надавали? Так привычное дело.
Не будешь получать, не узнаешь - кто начальник.
   - Имел я всех начальников'
   -  Правильно,  начальники  приходят  и  уходят,  а  сыщики  остаются.  Не
разрешают взять силой, заманите их хитростью.  Кто  Игорька  Скопа  грохнул,
знаете?
   - Знаем, что кто-то из своих, - брякнул Крячко  и  шагнул  в  сторону  от
Гурова.
   - Вот оно как? Вот куда вы свои грязные о ментовские руки суете? И это  в
такой мо- мент! Когда каждый либо  в  кресле  усидит,  либо  живот  положит!
Другой мечтает соседу И хребет сломать и повыше вскарабкаться, а вы  тут  со
своими глупостями все порушить же- лаете? А чего  же  вы  в  такой  ситуации
хотите, какой реакции? Я ваших фигурантов знаю. И Кого бы вы ни дернули,  вы
затрагиваете  ин-  тересы  самых  высоких   чинов:   Президента,   премьера,
Коржанова, лидера ведущей и самой скандальной партии. У  вас  остается  лишь
бедный и несчастный Якушев. Но он - единственный, кто на  вас  действительно
плевать хотел. У Якушева  -  серьезные  деньги,  он  может  в  любой  момент
покинуть Россию и не возвращаться, пока вы  не  состаритесь  и  не  забудете
смешную историю с убийством Игорька Скопа. Я его зову Игорьком,  потому  как
знал сызмальства.
   - Я в этой импрессионистской, или как она называется, живописи  ни  хрена
не понимаю, -  сказал  Крячко.  -  Я  человек  старомодный,  консервативный.
Привык, если человека нарисовали, чтобы ноги,  руки,  голова  находились  на
месте и в положенном количестве. Так что натюрморт  ваш,  господин  Драч,  я
абсолютно  не  воспринимаю.  Человека  убили?  Плохо,  но  понятно.   Убийцу
требуется разыскать, снабдить необходимыми уликами и  сопроводить  в  данный
кабинет. Верно? Я ясно излагаю? А кто у него начальник, какие  у  начальника
интересы - тут я совсем плохой, смотрю дурнем, будто на картину, где  девица
с тремя грудями и четырьмя руками изображена.  Я  дивлюсь,  а  мне  слюнявым
шепотом сообщают, какой великий маэстро ту девицу соорудил. Я вас,  господин
хороший, хочу спросить: тот великий  маэстро  с  этой  дивой  в  койку  лечь
рискнет?
   Драч  махнул  на  Крячко  рукой:  мол,  отправляйте  в  морг  и   никакой
реанимации; взглянул на молчавшего Гурова.
   - Ну а ты понял, куда попал?
   - Мне ни к чему, Федул Иванович. Ведь это они попали, а не я. У меня  сон
хороший.
   Драч был человеком, повидавшим много, и сотрудником опытным, потому сразу
услыхал в голосе Гурова злость, в словах - подтекст.
   - Пояснить не желаешь?
   - Можно, только ни к чему вам лишнее.
   - А ты, парень, хвост не подымай! Убийцу разыскать не можешь?
   - Могу, но власти не разрешают, вы в частности. А вам, Федул Иванович, не
чиновнику прокуратуры, а другу моего любимого  начальника,  моему  приятелю,
скажу. История эта может очень круто завернуться. Вся пятерка, что стояла на
веранде, - прекрасный объект для шантажа. Деловые люди об убийстве узнали из
газет, имена известны. У серьезных авторитетов агентура  -  не  чета  нашей.
Поспрашивают, разнюхают, поймут, что нету такого, значит, залетный стрельнул
и убил. Действительное положение вещей никому и в голову  не  придет.  Умный
человек рассудит здраво: имею пять жирных гусей, если я по перышку у каждого
выдерну, то всем будет хорошо. А я ничем не рискую, так как о не шантажирую,
я прошу деньги за охрану персоны. Вот тогда ваши "неприкасаемые" сок  дадут.
И прибегут они ко мне. Что осо- бенно смешно, убийца тоже прибежит,  он  ни-
как в стороне остаться не может.
   - И когда ты такую интересную историю сочинил?
   - На досуге, Федул Иванович,  исключительно  в  личное  время.  Разрешите
идти?
   - Яшин, заместитель начальника Управления охраны Президента,  никогда  не
пойдет к менту, попытается разобраться сам, благо  люди  и  техника  у  него
имеются.
   - Вот Яшина и  убьют  первым,  а  деньги,  которые  он  хотел  сохранить,
разделят на четверых оставшихся.
   - А  убийством  Яшина,  в  их  представлении  человека  всесильного,  они
остальных так напугают, что людишки исподнее снимут и  добровольно  отдадут.
Какой выстрел самый страшный? Хиросима? Чернобыль? Ни хрена! Пулька,  что  у
твоего виска свистнула! Можно слышать и видеть  тысячи  смертей.  Неприятно,
обидно за человечество. Народ, человечество - это много  и  далеко,  поэтому
абстрактно. А если с тебя лично ушанку пулей собьет,  тогда  ты  узнаешь,  в
каком месте  у  тебя  находится  копчик.  Нашему  Грачеву  повоевать  больно
хочется? Дали бы мне  возможность  девять  граммов  в  кокарду  его  фуражки
засадить, поверьте, друзья, он бы вмиг миротворцем стал.
   - Обычная человеческая психология, - подытожил Драч.
   - Ага! - по-мальчишески ответил Гуров. -  На  ней  и  выстроена  пирамида
Галея. Когда друзья по  обмыванию  дачи  попрощаются  с  господином  Яшиным,
каждый вспомнит, где у него золотой лежит, и прибежит, и принесет.
   - И все такие трусы? - тихо возмутился Драч.
   - Я лично трус, - ответил Гуров. - Но не понесу из гонора,  обучен  опять
же. Я бы с квартиры съехал и начал встречную охоту.
   - Проходили, - вставил Крячко.
   - Если они к нам за помощью не кинутся, Галей их додавит. С оставшихся  в
живых получит деньги. - С этими словами Гуров встал, взял Крячко  под  руку,
шагнул через  порог,  кивнул  и  прикрыл  за  собой  дверь  кабинета  Федула
Ивановича Драча.
   Галей не решил, будет  он  использовать  Акима-Л„нчика  или  оставит  про
запас. Одно предложение Акима было очень соблазнительно -  использовать  его
пацанов для наружного наблюдения. Держать ребят  втемную  -  дело  нехитрое.
Они, получив задание, решат, что авторитеты выбирают жертву для  ограбления.
Задержание такого "наружника" ментовкой - дело неопасное. Они  задерживались
десятки раз. Где  получится  -  откупятся,  а  если  доставят  в  отделения,
подержат да выгонят, предъявлять  нечего.  Разве  что  штраф  за  превышение
скорости, так с этим выгоднее разбираться на месте.
   Галей четверым - Якушева он исключил - выслал на домашний адрес совершен-
о но одинаковые письма такого содержания:
   "Уважаемый господин! Я не знаю причин, по которым очень метко  стреляющий
человек решил свести с Вами счеты. Убийство И.М.  Скопа  произошло  в  Вашем
присутст вии. Если Вы желаете избегнуть столь пе- чальной участи,  предлагаю
Вам передать мне миллион  долларов  наличными.  Обращаться  в  органы,  даже
половые, не рекомендуется. Я даю Вам на размышление двое суток,  после  чего
позвоню домой. Отсутствие прослушивающих устройств, а  также  запись  нашего
разговора гарантируются  Вашей  стороной.  Если  предложение  принимается  и
деньги выплачиваются, я беру Вас под свою охрану.  Рядом  с  Вами  не  будут
ходить и ездить дебилы, в Вас не станут стрелять. Если мое  предложение  Вас
не устраивает, скажите мне об этом по телефону.
   Предупреждение. Если Вы попытаетесь захватить  меня  в  момент  получения
денег, то смерть Ваша предрешена.
   Оплата гарантирует жизнь. Попытка предательства - смерть. Ваше  право  не
принять мое предложение, сыграть в орлянку".
   Галей заклеил конверты, надписал адреса,  разобрал  машинку,  выбросил  в
мусорный ящик, снял и выбросил перчатки.

   Глава восьмая
   Помощник Президента Юрий Олегович Ждан недавно въехал в  четырехкомнатную
огромную квартиру, где поселился с давно нелюбимой женой. Единственный сын с
молодой  женой  остался  в  прежней  трехкомнатной  кооперативной,   которую
четверть века назад построил отец Ждана.
   Было  воскресенье,  помощник  взял  домой  кое-какую  работу.  Поднявшись
поутру, слонялся без дела, завтрак готовить было лень, будить  жену  даже  в
голову не приходило, все, что она скажет и  сделает,  известно  заранее.  а:
Пятьдесят лет, роскошная квартира, дача, личная и служебная  машина.  О  чем
еще может мечтать человек? Лицо, приближенное к  императору...  В  отношении
данной близости Ждан себя не обманывал" но к самой ручке не лез,  уж  больно
тесно, затолкают, ноги оттопчут. А он любил покой. Оттого что Ждан  не  лез,
лишнего не хотел, коллеги от