оторый сидел рядом с водителем..."
   Однако  следственный  эксперимент  заставил   усомниться   в   показаниях
несчастного Кошика. Он явно оговаривал  себя,  не  имея  для  этого  никакой
веской причины.
   Семенов (тоже "жилец" спецхаты) сознавался в изнасиловании. Амбросашвили,
Подкопаев и Львов рассказывали в письменном виде, как они  "грабили,  крали,
убивали и насильничали". Однако в ходе судебных разбирательств  все  эпизоды
оказывались непрочными, как песочные замки.  Одно  было  общее:  большинство
"признаний" было написано именно в камере N19.
   Эта камера являлась особой зоной даже для контролеров СИЗО. Увиденное ими
в тюремный "глазок" отражено на страницах дела N23005:
   "Заключенный Онойко прыгал на Кошкина со второго яруса  кроватей.  Он  же
поджигал на Сезко одежду... Шеховцов разбил голову цыгану.
   У одного молодого парня нагретой ложкой вместе с зубами вырывали  коронки
- били чем-то по ложке. Парень умолял не делать этого и кричал от боли.
   Заключенного Халиса с силой резко сажали на ягодицы, опускали на пол.
   Б, избивали ежедневно в течение двух месяцев... С  ним  же  насильственно
совершали акты мужеложства, заставляли мазать на хлеб испражнения и есть их.
   Подкопаева избивали скамейкой и сломали ему обе руки".
   С  какой  же  целью  совершались  эти  "действа",   скорее   похожие   на
гестаповские   пытки,   нежели   на   обычный   тюремный   беспредел,   чаще
ограничивающийся грубыми, но в целом безобидными издевками?
   Очень  просто:  "отличник  МВД,  честный,  грамотный  и   принципиальный"
заместитель начальника СИЗО по  оперативной  работе  майор  Лазаренко  таким
образом добивался хорошей общей цифры раскрытия всевозможных преступлений  -
в основном глухих висяков, в раскрытии которых были бессильны следователи  и
розыскники.  Камера  N19  снабжалась  конфетами  и  сигаретами,  выпивкой  и
наркотиками и даже зачем-то дорогими духами.  Обкурившись,  обколовшись  или
опившись, добровольные помощники органов принимались вышибать  показания  из
очередной жертвы.
   По заданию Лазаренко камерой руководил некто Долгополов, барин  хаты.  Он
же собирал явки с повинной и относил пытливому майору.
   В  частности,  вначале  Лазаренко  зачитал  заключенному  Сезко   длинный
перечень нераскрытых  преступлений  (изнасилование  у  вагончика,  кража  из
магазина и т.д.), и Сезко, попав  под  "молотки"  прессовщиков  из  страшной
хаты, сразу "вспомнил", что именно он все это и совершил.
   Заключенного Кошика избивали месяца полтора, и все  это  время  он  писал
явки с повинной.
   Смерть Кравцова осталась неразгаданной. В  постановлении  о  производстве
эксгумации лишь записали, что "возникает сомнение в том, что причина  смерти
установлена правильно". Прижизненные увечья Кравцова появились у него  в  то
время, когда он находился в прессхате. Однако в медкарте никаких  записей  о
переломах  нет;  медчасть  СИЗО,  состоявшая  в  сговоре  с  администрацией,
тщательно все скрывала... Поэтому команда истязателей постоянно перемещалась
по изолятору, подобно  пришельцам-призракам:  то  19-я,  то  53-я,  то  67-я
камеры...
   Система МВД щедро расплачивалась с  опером  Лазаренко:  70  рублей  -  за
раскрытие преступления, 100 рублей - за оперативные мероприятия, позволившие
обезвредить опасного преступника. (Кого?)
   Заключенный  Алымов,  например,  не  выдержав   пыток,   покончил   жизнь
самоубийством. А майор  Лазаренко  был  награжден  медалью  "За  безупречную
службу" всех трех степеней.
   "Вынужден был признать преступления своими  после  того,  как  сломали  7
ребер и отбили почку. А поскольку бить продолжали, то я  сознался  еще  и  в
том, что работал на американскую разведку", - говорит один из свидетелей.
   На скамью подсудимых бывший майор уселся в одиночестве, чтобы выслушать о
своей  "службе"  мнения  57  свидетелей.  К  ним  присоединились   судья   и
прокурор...
   Впрочем, сидение было недолгим.  В  приговоре  по  делу  вказано:  "Майор
Лазаренко с целью создания  видимости  благополучия  в  проводимой  под  его
контролем среди подследственных и осужденных оперативной работе, в погоне за
высокими показателями раскрываемости создал группу доверенных лиц  из  числа
осужденных для применения физического насилия к арестованным и получения  от
них явок с повинной..."
   Итог: три года лишения свободы (условно).
   Остается надеяться, что майора, а также его сотрудников  постигнет  Божья
кара в виде  какого-нибудь  паралича  или  СПИДа  или  человеческая  десница
обрушится наконец на головы этих подонков.
   Но если майор Лазаренко, устраивая пресс-хату,  руководствовался  все  же
"по-ментовски"  благими  намерениями:  добиться  хорошей  раскрываемости   и
продвинуться по служебной лестнице, то оперативники из Липецкой области ни о
чем таком не помышляли. Их интересовали деньги, деньги и только деньги.
   В следственном изоляторе стараниями оперов была организована  пресс-хата,
держатели которой с помощью всевозможных подлянок и шулерской игры  в  карты
заставляли первоходочников вступать с ними в гомосексуальную связь и  писать
по этому поводу расписки типа: "Я,  имярек,  проигрался  в  карты,  то  есть
подставил фуфло, и поэтому мне пришлось трахнуться как девке по собственному
желанию".
   Держали хату двое: бывший майор ВВС мошенник Зуев и  рецидивист-картежник
Граф.
   "Наезд" проходил, в отличие от тотальных  лазаренковских  ужасов,  мягко:
вновь прибывший приглашался в игру на отжимания; начиналось с пятидесяти  за
каждый кон (вполне можно отжаться), а заканчивалось тысячей (на это способен
разве что  цирковой  акробат  или  заядлый  протеиновый  качок).  За  каждое
невыполненное отжимание была установлена такса: десять штук...
   "Да ты фуфлыжник! - сказали держатели Гарику Л., когда он не смог перейти
сотенный рубеж  при  долге  в  тысячу  отжиманий.  -  Тебя  трахнуть  надо!"
Постановили, что Гарик должен добыть с воли восемь  миллионов  (пусть  мамка
шлет, а не то...). Гарик тут же сел строчить письмо мамке: "Скорее пришли, а
не то мне..."
   За полтора года через хату  деловые  оперативники  пропустили  более  ста
человек: в их число попал даже известнейший организатор финансовой  пирамиды
- его  нагрели  на  несколько  миллионов  рублей.  Граф  записывал  долги  в
тетрадочку: ему были должны несколько квартир,  машины  и  даже  ордена.  На
свидание  к  жене  выходил  подобием  капусты:  надевал  на  себя  несколько
комплектов выигранной верхней одежды, свитера, брюки и прочее.
   Того, кто не мог расплатиться, ждала страшная участь: его забивали  прямо
в камере, а оперативники отправля - ли калеку  по  этапу  в  другую  тюрьму,
умирать...
   "Заработок" оперов и их агентов составлял  в  среднем  от  трех  до  пяти
миллионов в месяц (денежки  делились  аккуратно).  Сам  шантаж  осуществляли
именно оперативники,  потрясая  якобы  найденными  при  обысках  расписками:
"Знаешь, что с тобой в зоне будет, если я эти малявы туда зашлю?"
   Эта хата, как и  лазаренковская,  "гуляла"  по  всей  тюрьме.  По  мнению
следователей,  тотальные   переводы   камеры   вместе   с   жильцами   могли
осуществляться  только  по   указанию   начальника   Управления   исполнения
наказаний,  а  оперативники  Лапин  и  Окунев  -  были   лишь   обыкновенные
"шестерки".
   Записки подставленных зеков оперативники передавали родственникам, а  те,
по запискам, передавали деньги курьерше, сестре Зуева. Она-то и была едва ли
не  основной  свидетельницей  обвинения.  "Мы  изобличали  преступников!"  -
кричали на суде опера. Однако, как выяснилось, ни одна "явка с повинной"  до
следователей так и не дошла. Все они  служили  лишь  способом  выколачивания
денег.
   "Прессовщики" получили сроки в семь и восемь лет; оперативники  -  три  и
семь...
 
 
   ЕГО ПОЙМАЛИ, АРЕСТОВАЛИ...
 
   Летом 94-го года  заместитель  начальника  одного  из  РОВД  Владимир  М,
получил пулю в ногу. Стрелка никто  не  мог  опознать  -  свидетели  помнили
только, что стрелял  человек  немалого  роста.  Через  год  были  арестованы
граждане, подозреваемые в  организации  убийства  одного  мафиози.  Взяли  и
заказчика - некоего К.
   Заодно решили раскрыть висяк  -  покушение  на  милицейского  начальника.
Заказчиком определили того же К., а исполнителем -  Александра  В.,  который
долгое время работал за границей, а вернувшись - пытался заняться  бизнесом.
В, не был, "к сожалению", судим, не имел даже приводов в  милицию.  Подходил
только рост - точно как у того стрелка. К тому же В, был знаком  со  злодеем
К.
   ... Он вернулся домой ночью. Закрывая дверцу  автомобиля,  увидел  темную
фигуру. В живот уперся автомат. Защелкнулись наручники... Уже в машине стали
бить по голове, в лоб и по затылку. М. (а это был  он)  сказал,  что  сейчас
повезут убивать за город, в лес.
   Вскоре приехали к какой-то речке, там его выволокли за волосы  на  дорогу
и, избивая, потащили куда-то.  Били  в  живот  ногами  и  прикладами,  потом
притопили в реке. Отдышаться не дали, поволокли  к  машине.  Профессионально
кто-то врезал под сердце, надломив ребро...
   В РОВД стали допрашивать чуть ли не  ласково...  допрос  вела  женщина  с
добрыми глазами и вкрадчивыми манерами.
   Потом - камера в КПЗ.
   Качки в масках с  прорезями  для  глаз  (на  кулаках  -  мозоли,  набитые
тренировками) поволокли в машину. Кричать не  дали,  сбили  дыхание  мощными
ударами под сердце. Возили и били несколько часов: искали  безлюдное  место.
Потом вышвырнули на дорогу, подняли пинками. Избили на земле  ногами.  Снова
пинками погнали к машине...
   Рассекли бровь, тут же - удар ладонями по ушам. Били  по  почкам,  ломали
ребра. Снова лес, река. Вопросы, удары,  голову  ботинком  вдавили  лицом  в
грязь. Выдернули и  продолжили  допрос.  Толстую  ветку  -  между  пальцами,
наручники - за середину ладони...
   Снова вернулись в кабинет, там все  пьяные.  Посадили  на  стул,  руки  в
наручниках за спинкой. Те же вопросы и удары: по  голове,  по  туловищу,  по
ногам. Опер - каратист - ударил ногой в  солнечное  сплетение.  Потом  пошли
эксперименты: на голову поставили толстую  книгу  и  били  по  ней  кулаком.
Дважды из бороды вырывали клочья волос.
   Дошла очередь до прибора  с  проводами:  две  короткие  медные  проволоки
поднесли к локтю. Никакого эффекта. Тогда сунули вилку в  розетку,  а  голый
провод - к руке.
   В, нашел в камере лезвие, вскрыл вены. Мужики застучали в  дверь:  у  нас
парень вскрылся!
   "Скорая" увезла В, в больницу под конвоем. Хирург зашил разрез. В,  успел
ему сказать, что сломаны ребра, все отбито. Умолял оставить в больнице...
   (Справка из травмпункта: перелом VII ребра справа,  ушиб  грудной  клетки
слева, царапины, ссадины, кровоподтеки лица.)
   После повторной пытки у реки - новая справка: закрытый перелом нескольких
ребер, кровоподтеки поясничной области.
   В конце концов В, перестал понимать вопросы, исчезло  ощущение  реального
мира, времени и пространства. Снова его избили подсаженные  в  камеру  якобы
"зеки",  сломали  два  нижних  ребра  и   душили   бинтом...   Инсценировали
самоубийство - вешали на решетку, но полузадушенного сняли.
   Во время пыток В, получал массу информации: место, время, мотивы, оружие.
Чистосердечное признание написать нетрудно. Можно даже провести следственный
эксперимент, что и было сделано - и удачно...
   Дело о побоях и пытках перспективы не имело.
   В, дал весьма путаные показания, не смог толком объяснить, кто его бил  и
когда.
   А может, его били уголовники... Ведь увечья  -  медицинский  факт!  Тогда
почему не возбудят уголовное дело по этому факту? Или побои, увечья и смерть
за решеткой не идут в счет преступлений? А если кто-то избивал его до ареста
до полусмерти? Впрочем, хоть и сказано  по  иному  поводу  "претерпевший  до
конца  -  спасется",  но  этот  страшный  сценарий  выбивания  признаний  не
укладывается в рамки этой притчи...
   ... Мир становится все более цивилизованным и все менее культурным. Да  и
странно было бы употреблять слово  "культура"  в  адрес  гигантской  химеры,
возлегающей на земных пространствах в виде порношоу, фекальной прозы, поэзии
даунов, ангажированной живописи и купленных на корню театра и кино.
   Сильные мира сего, пользующиеся  в  полном  объеме  благами  цивилизации,
одинаково высоко ценят как подлинники великих мастеров, так  и  всевозможные
бытовые принадлежности - например, золотые унитазы или толстые цепи из  того
же металла (похожие на  собачьи  ошейники).  Вдоль  подмосковных  шоссе,  на
небольших участках, жмутся  друг  к  другу  огороженные  тюремными  заборами
массивные особняки. Жмутся - не  потому,  что  у  владельца  не  хватило  бы
средств расширить участок, а  из-за  страха  быть  ограбленным,  похищенным,
изнасилованным. Вместе - пусть как сельди в бочке, все-таки веселей...
   Детей сопровождают в школы и детские  сады  тренированные  охранники;  их
отцы выходят из лимузинов под прикрытием широких спин; говорят, один  банкир
чуть не наложил в штаны, когда увидел в  окне  кабинета  люльку  с  малярами
(принял за хитроумных киллеров). Многие  присутственные  места,  славившиеся
свободным входом даже в самые застойные времена, ныне перекрыты  двойными  и
тройными заслонами  -  охрана,  телекамеры,  датчики,  лазерные  контролеры.
Узнать  чейлибо  адрес  практически  невозможно  -  проще,  имея  компьютер,
проникнуть в электронные закрома американских или европейских банков...
   Чиновная бюрократическая команда растет на глазах, собирая пенки на волне
всеобщего страха и тяги к обогащению. Они  же  обогащаются  и  сами,  иногда
превосходя капиталами тех, кто скрепя сердце вкладывает все же свои  кровные
в отечественный бизнес...
   Итак, сильные мира сего нуждаются в защите  своих  ценностей.  И  если  в
средние  века  сильные  охраняли  себя  и  себе  принадлежащее   с   помощью
собственного  меча,  то  нынешние  -  купили  меч  и  вручили  его  нанятому
охраннику. По большому счету это так называемые органы охраны  правопорядка.
Именно они охраняют - в первую  очередь  право  сильного  (богатого),  а  во
вторую (по возможности) - порядок в обществе, государстве. (В  частности,  к
этому располагает  и  новый  Уголовный  кодекс,  предлагающий  по  огромному
количеству статей систему штрафов: мол, есть деньги -  гуляй;  нет  денег  -
сиди...)
   Речь в данном случае идет отнюдь не только об  отечественной  милиции  (в
частности), а в общем смысле - и о полиции т, н. Запада, Азии, Африки  (мент
и в Африке мент). Естественно, что милиция в России имеет свои специфические
особенности и национальный характер. Например, вряд ли в  какой-либо  другой
стране жаргонное прозвище  "менты"  (фараоны,  копы,  ажаны)  обозначает  не
только милицию  или  полицию  в  узком  смысле,  но  и  прокуратуру,  службу
безопасности (КГБ, ФСБ), таможню, а также суд, лесничество, рыбинспекцию, не
говоря уже о тех, кто носит погоны внутренних войск. Человек,  столкнувшийся
с охраной правопорядка в полной мере (вплоть до отбытия срока за решеткой  и
колючкой),  не  раздумывая  употребляет   слово   "менты"   в   адрес   всех
вышеперечисленных  институтов  насилия,  законности   и   государственности.
Впрочем, сами работники милиции так себя называют  -  иронически,  а  иногда
вполне серьезно. Слово это давно уже отрывочно мелькает в названиях  фильмов
и романов ("Авария - дочь мента", "Мент поганый" и т, д.). Конечно,  оно  не
имеет  того  оскорбительно-ругательного  смысла,  которое   вкладывалось   в
"мусоров" и "легавых", ведущих свое происхождение от  старого  названия  МУС
(Московский уголовный сыск) и  от  петличек  с  бегущими  борзыми  псами  на
форменных кителях послереволюционных ментов. (Об этимологии "ментов" мы  еще
поговорим...) Законопослушный гражданин знает органы охраны правопорядка  по
многочисленным и (чаще всего) бездарным кинофильмам,  газетным  публикациям,
разоблачающим "ментов поганых", и по детективным романам с героями-сыскарями
- гордыми  одиночками,  вступающими  в  борьбу  с  жерновами  организованной
преступности. Гуров и Турецкий,  как  Миров  и  Новицкий,  -  главные  певцы
милицейской правды.
   Правда эта неотделима от общей правды жизни. Какова жизнь - таковы  и  ее
производные.  Налоговая  полиция  встала  на  место  ОБХСС  -   потому   что
собственность  наконец  стала  частной.  Хулиган  и  бандит  превратились  в
рэкетира и разбойника -  безработица  лишила  их  возможности  хулиганить  и
грабить в часы  досуга.  Разбитая  морда  обернулась  проломленным  черепом,
ресторанные зеркала крошатся не кулаками, а  пулями  всевозможных  калибров.
Наркоман всплыл на поверхность и  легализовался  в  общественной  жизни  как
"несчастный", едва ли не "диссидент"...
   Впрочем, процент законопослушных граждан в нашей стране  настолько,  мал,
что его можно было бы вообще не принимать в расчет.  Вынужденный  лавировать
между преступниками и ловцами преступников - он опасается и  тех  и  других.
"Не надо бояться человека с  ружьем",  -  эта  фраза  Ленина  из  советского
кинофильма звучит как насмешка над всей современной жизнью, в которой  ружье
давно  обернулось  автоматом  в  руках  бравого  омоновца  и  "береттой"   в
татуированных пальцах московского, тамбовского и любого другого Робин Гуда.
   Гражданин как раз и видит бандитов во, всех  стриженых  молодцах  крутого
обличья и-по инерции - в тех, кто с  автоматом  в  руках  проверяет  у  него
документы и принюхивается  к  слабому  запаха  алкоголя.  Это  менты  в  его
представлении. Сейчас они с усмешкой погрузят его в "бобик" и  отправят  как
"находящегося  в  нетрезвом  состоянии"  в  вытрезвитель  или  в   ближайшее
отделение милиции. Впрочем, можно договориться и решить вопрос  на  месте  -
если есть в наличии некая сумма денежных знаков. С кем не бывало?  Неприятно
удивляет, когда  договориться  -  нельзя;  почему?  Впрочем,  милиционер,  с
которым  нельзя  договориться,  не  станет   останавливать   гражданина   по
пустякам...
 
 
   ПРЯМАЯ СМЫЧКА
 
   На фоне всех этих проверок и вынюхивания возможных жертв хорошо смотрятся
организованные, группы, состоящие из бывших и  действующих  милиционеров.  В
частности, совсем недавно муровскими сыщиками был  обезврежен  именно  такой
преступный  коллектив,  занимавшийся  убийствами   авторитетов.   Именно   с
деятельностью этого  коллектива  была  связана  народная  легенда  о  "Белой
Стреле" - якобы группе честных ментов, решивших  своими  силами  бороться  с
преступностью. На самом деле "честных ментов" интересовали только деньги. За
небольшие суммы они готовы были отправить на тот  свет  кого  угодно.  Самым
крупным их делом было  убийство  по  заказу  из  Чечни  (15  тыс,  долларов)
старейшего  вора  в  законе  Гоги  Ереванского.  Его  устраняли  в  подъезде
собственного дома два действующих  сотрудника  двух  разных  ОВД  Москвы.  А
посредниками были еще трое ментов, оперативники и криминалист.
   Курсанты милицейской школы вообще поставили заказные убийства  на  поток.
Один подкладывал тротил на Котляковском кладбище; другой замочил  известного
авторитета; третий по ошибке убрал не  того,  кого  нужно;  четвертый  лично
задерживал своего же  подельника.  Суммы  фигурируют  большие:  сотни  тысяч
долларов.
 
   * * *
 
   (Довольно  странно  формулируется  обязанность   МВД   в   "Положении   о
Министерстве внутренних дел", подписанном Президентом РФ 18 июля 1996  года,
- "защита прав человека и гражданина". Как будто две разные категории - люди
и  граждане...  Впрочем,   записными   остряками   от   юстиции,   возможно,
подразумевается как раз то, что видится и слышится... Так  было  во  времена
Древней Руси, в застойные времена, так, видимо, обстоит дело  и  в  нынешние
"судьбоносные"...)
 
 
   БАНДА МЕНТОВ
 
   Эта милицейская банда, действовавшая в Москве  и  Подмосковье,  совершала
убийства, разбои, грабежи, занималась вымогательством