пятнадцать женщин в возрасте от двадцати до тридцати лет.
   Они не знали имен и фамилий друг друга, общались  при  помощи  прозвищ  и
псевдонимов.
   "Ты чем-то похожа на куклу  Барби",  -  заметил  психолог,  тестировавший
Свету при поступлении, и на два года она  стала  Барби,  хотя  ей  вовсе  не
нравилась эта пошлая, безликая игрушка.
   Одним из условий было неотлучное  проживание  в  школе,  без  выходных  и
каникул. На три летних месяца учеников и преподавателей отправляли отдельным
самолетом на российский Кавказ, куда-то под Туапсе, где у самого моря стояли
точно такие же безликие трехэтажные корпуса за такой же бетонной стеной.
   Жили ученики в комнатах по двое, в каждой - душ и туалет. Режим был очень
строгий,  все   расписано   по   минутам.   Даже   диета   каждого   ученика
разрабатывалась индивидуально, с учетом особенностей его организма.
   К концу обучения Света владела всеми видами  холодного  и  огнестрельного
оружия, знала множество приемов восточных и западных  единоборств,  свободно
говорила по-английски, водила все - от мотоцикла  до  вертолета,  ныряла  на
глубину с аквалангом и могла вести подводный бой. Кроме того, ее научили  не
спать  и  не  есть  сутками,  пить  и  не  пьянеть,  знакомиться  на  улице,
обнаруживать слежку и уходить от нее. И еще многим другим,  необходимым  для
будущей работы вещам.
   Работодатели   приезжали   в   школу,   присутствовали   на    экзаменах,
присматривались к выпускникам.
   Из пятнадцати выпускниц  Андрей  Иванович  выбрал  Свету.  Знакомясь,  он
впервые назвал ее по имени, а не Барби.
   - Я даю вам неделю на отдых, - сказал он, - погуляйте по Москве, ведь  вы
два года находились в замкнутом  пространстве.  В  воскресенье  вечером  жду
вашего звонка.
   Он протянул Свете конверт и добавил:
   - Здесь тысяча долларов. Купите себе что-нибудь из одежды.
   Андрей Иванович Свете понравился. Он был сдержан,  очень  вежлив.  Другие
работодатели отбирали выпускников, как товар...

***

   Вернувшись  домой,  Света  обнаружила,  что  дверь  ее  квартиры,  прежде
ободранная, обита панелями мореного дерева. Позвонив, она услышала шаги.
   Ее долго разглядывали через глазок. Наконец дверь  открылась.  На  пороге
стоял жирный кавказец в одних трусах.
   - Захады, кырасавыца, гостым будышь! - сказал он, что-то жуя  и  окидывая
Свету с ног до головы наглым оценивающим взглядом.
   - Где хозяйка? - мрачно спросила Света, не
   Переступая порога.
   - Ны знаю. Я зыдес живу!
   - Давно?
   - А ты кыто такая? - Кавказец уже прожевал, игривая  улыбочка  сползла  с
его круглой физиономии.
   - Это моя квартира, - вежливо объяснила Света, - я здесь прописана, здесь
живет моя мать. Где она?
   - Какая мать? Нычиго ны знаю! Я купыл кывартыру!
   Искушение вмазать по  небритой  лоснящейся  физиономии  было  велико,  но
Света, конечно, сдержалась. Ну, вышвырнет она сейчас этого кавказца  вон,  а
что дальше? Ясно, что квартира куплена незаконно. Скорее всего мать допилась
до полного одурения, подписала каким-то жуликам генеральную доверенность,  и
они умудрились как-то решить  вопрос  с  прописанной  в  этой  квартире,  но
пропавшей неизвестно куда дочерью.
   В принципе  можно  было  пойти  законным  путем,  обратиться  в  милицию.
Ситуация настолько очевидна, что никаких  вопросов  не  возникнет.  Никаких,
кроме одного: куда-де исчезла Света на эти два года? Но именно  из-за  этого
единственного вопроса законным путем идти не стоило.
   Прежде чем  принять  какое-нибудь  решение,  Света  разыскала  мать.  Это
оказалось делом несложным: мать поселилась в Бирюлеве  у  своего  давнишнего
хахаля-собутыльника  Тимошки,  где  спилась  с  ним  вместе  окончательно  и
бесповоротно.
   Свету она даже не узнала сначала, смотрела на нее мутными, бессмысленными
глазами, бормотала что-то нечленораздельное,  а  узнав,  забилась  в  пьяной
истерике, полезла на дочь с кулаками.
   Так ничего и не выяснив, Света вышла из вонючей Тимошкиной норы, села  на
лавочку и закурила. Сколько сил и нервов потратила  она,  вытягивая  за  уши
мать из пьянства! Два года назад, перед тем как уйти в Кунцевскую школу, она
почти добилась успеха. Энтузиаст-нарколог, у которого мать после мучительных
уговоров согласилась пройти курс лечения, с  жаром  уверял,  что  его  новый
метод дает стопроцентную гарантию.
   Она тогда объяснила матери, что на два года уезжает за  границу  -  нашла
хорошую работу. Мать  поклялась,  что  к  Светиному  возвращению  все  будет
позади, даже умудрилась опять устроиться продавщицей  в  универмаг  -  годом
раньше ее выгнали оттуда за пьянство. Света уехала из дома с более или менее
спокойной душой.
   Сейчас  она  чувствовала  себя  виноватой,  хотя  понимала:  можно  жизнь
положить, вытягивая человека из этого болота. Все бесполезно, особенно  если
пьет женщина. Конечно, квартиру она вернет и еще раз попытается спасти мать.
Однако сейчас надо было где-то  переночевать.  Идти  было  некуда,  и  Света
решилась позвонить Андрею Ивановичу.
   - Ты умница, что не обратилась в милицию, - сказал  он,  выслушав  ее  по
телефону, - приезжай, что-нибудь придумаем.  -  И  он  продиктовал  ей  свой
домашний адрес.
   Через два часа молчаливый  шофер  отвез  Свету  в  тихий  дачный  поселок
неподалеку от Москвы, где на маленькой казенной даче с  ванной  и  телефоном
она прожила в одиночестве несколько дней. Чья была эта дача, Света так и  не
узнала - спросить не решилась, а Андрей Иванович не объяснил. Только  сказал
на прощание:
   - Отдыхай, ни о чем не думай. В твоих проблемах мы разберемся. Ты  должна
быть спокойной и отдохнувшей, когда приступишь к работе.
   Через неделю квартира была свободна от кавказца,  паспортистка  районного
отделения милиции и  пара  работников  жэка  находились  под  следствием,  а
Светина мать лежала в хорошей клинике, где алкоголиков  лечили  мягкими,  но
эффективными методами. Свету удивило только одно: в процессе над квартирными
мошенниками она не участвовала ни как потерпевшая, ни как свидетельница.
   Впрочем, скоро она  приступила  к  работе  и  почти  перестала  чему-либо
удивляться.
   Наружным наблюдением Свете  приходилось  заниматься  редко,  хотя  Андрей
Иванович говорил, что она просто создана для наружки. И на этот  раз,  давая
задание вести Амалию Петровну Зотову, вздохнул:
   - Расходую лучшие свои силы на глупую бабу. Но что делать? За ней тянется
цепочка. Не так важна она сама, как ее собеседники.
   Первый собеседник Зотовой появился ранним вечером в маленьком  грузинском
ресторанчике на Миусах.
   Света быстро переоделась в  машине,  сменив  джинсы  и  свитер  на  узкое
короткое  черное  платье,  сделала  макияж  и  вошла  в  ресторан  со  своим
широкоплечим спутником. Бессловесный Костик, ее сегодняшний  напарник,  снял
кожаную куртку, надел пиджак, нацепил  на  нос  круглые  очечки  с  простыми
стеклами и моментально преобразился в интеллигентного  молодого  бизнесмена.
Получилась вполне стандартная, но милая парочка: молодой бизнесмен со  своей
длинноногой леди.

***

   Об этом ресторанчике знали  немногие.  Нарсуду  было  мало.  На  столиках
горели свечи.
   - Что ты такой напряженный, Митя? Расслабься.  У  нас  сегодня  не  будет
никаких деловых разговоров. - Амалия Петровна осторожно погладила  Курочкина
по щеке.
   Она сидела напротив него, за круглым столиком. Между ними  дрожал  огонек
свечи,  причудливо  шевелились  тени,  и  лицо  Амалии  Петровны  все  время
менялось: то казалось молодым и прекрасным  лицом  его  студенческой  любви,
девочки Ли, то делалось старым, безобразным, ледяным.
   Курочкин ковырял вилкой лобио и молчал.
   - Митюша, скажи хоть что-нибудь. Ты мне не нравишься сегодня.
   - Видишь ли,  Амалия,  я  устал,  -  пробормотал  Дмитрий  Захарович,  не
поднимая глаз.
   - Я тоже устала. Вот мы сейчас и  отдыхаем  вместе.  Последние  дни  были
трудными, но теперь все хорошо. А если ты мне поможешь,  если  за  следующие
месяц-два мы с тобой наберем  достаточно  сырья,  можно  будет  на  недельку
отправиться куда-нибудь в теплые края, в Египет  или  в  Таиланд.  Как  тебе
такая идея?
   Курочкин взглянул на нее удивленно:
   - Ты хочешь поехать отдыхать со мной?
   - Почему бы и нет? Мне надоело быть одной. Ты вдовец, я  одинока,  почему
бы нам не позволить себе маленькие совместные радости на старости лет?
   - Но у нас с тобой несколько... - Курочкин закашлялся, - несколько другие
отношения...
   - А почему бы тебе опять не назвать меня Ли? Это  ведь  ты  придумал  для
меня такое чудесное имя.
   Официант принес горячее. Дождавшись,  когда  он  отойдет,  Курочкин  тихо
произнес:
   - Я хотел тебя спросить, той женщине, которую я  прислал...  как  ее?  Ей
сделали искусственные роды?
   - Какой женщине?
   - Полянская ее фамилия.
   - Полянская? Ты ее прислал? Ах, да... Конечно. Спасибо тебе большое.
   - А где она сейчас?
   - Где? Ну, не  знаю,  наверное,  еще  у  нас  в  больнице.  А  почему  ты
спрашиваешь?
   - Ну, понимаешь, это же первый случай, когда вот так... А плод был какого
пола?
   - Ох, Митюша, не помню. Какая разница?
   - Но ведь ты сама принимала?
   - Да, конечно. А кто же? Ну какая  тебе  разница?  Кажется,  мальчик.  Не
помню.
   Курочкин наконец решился посмотреть  ей  прямо  в  глаза.  Но  ее  взгляд
ускользал в дрожащем свете свечи.
   - Скажи мне честно, Амалия.
   - Ли, - мягко поправила Зотова, - я же просила иногда называть меня Ли.
   - Хорошо. Скажи мне, Ли, если у нас с тобой сегодня не  деловая  встреча,
честно скажи мне: тебе не страшно?
   - Ну-у, Митя, ты сегодня явно не в себе, -  усмехнулась  Зотова.  -  Чего
бояться? У нас все законно, ты сам знаешь.
   - Нет. Не закон я имею в виду. Не закон! Мы  ведь  с  тобой  уже  старые.
Скоро придется отвечать. Не здесь, а там.
   - Ох, Митюша, - кокетливо погрозила пальчиком Зотова, - тебе больше  пить
нельзя. Ты бы лучше съел что-нибудь. Смотри, как вкусно, - и она поднесла  к
губам Курочкина вилку с кусочком шашлыка. Он  послушно,  как  ребенок,  взял
мясо в рот и стал жевать. - Вот и умница, - похвалила его Зотова,  -  правда
вкусно?  А  отвечать,  Митя,  ни  перед  кем  не  придется.   Там,   -   она
многозначительно подняла глаза к потолку,  -  ничего  нет.  Я  атеистка,  ты
знаешь.
   - А я вот - нет, - признался Курочкин. - Чем старше становлюсь,  тем  мне
страшней.
   Он налил  себе  полную  рюмку  коньяка  из  графинчика,  выпил  залпом  и
продолжал:
   - Хорошо. Ты - атеистка. Но тебе их хотя бы бывает жалко?
   - Кого-их?
   - Сама знаешь кого. Женщин, детишек.
   - Тебе определенно нельзя пить, Митя. - Зотова откинулась на спинку стула
и смерила своего  собеседника  ледяным  взглядом.  -  Я  это  поняла  еще  в
институте. Ты сразу пускаешь сопли и тонешь в них.
   - Зачем ты мне врешь, Амалия? - вскинул на нее совершенно  трезвые  глаза
Курочкин. - Полянская Елена Николаевна сбежала от  вас  той  ночью.  Ребенка
своего спасла. И мне, старому идиоту, от этого будет спокойней умирать.
   - Откуда ты знаешь? - резко спросила Зотова.
   - А вот это, дорогая моя Ли, уже не твое дело, -  торжествующе  улыбнулся
Курочкин.
   - Она приходила к тебе? Ты говорил с ней? Что ты ей сказал?
   Курочкин встал,  достал  бумажник  и  швырнул  на  стол  две  стотысячные
бумажки:
   - Вот тебе за ужин. Хватит? Больше я не съел и не выпил,  чем  на  двести
тысяч? Никогда мне не звони! - И он пошел к выходу.
   - Дмитрий! - чуть повысила голос Зотова. - Дмитрий Захарович! Вернитесь!
   Но он уже вышел вон, не оглянувшись. Света  и  Костик  проводили  старика
взглядами, а потом заметили, как Зотова быстрым движением спрятала деньги  в
сумочку.

***

   - Мне нужно срочно повидаться с вами. Голос Амалии Петровны был  спокоен,
но Вейс почувствовал - опять что-то произошло.
   Телефон находился у туалетных  комнат.  Высокая  блондинка,  сидевшая  за
соседним столиком, вышла из дамской комнаты и остановилась рядом. Она  долго
рылась в своей сумочке, вероятно, искала жетон. Зотова не  обратила  на  нее
никакого внимания.
   - Откуда вы звоните? - спросил Вейс.
   - Знаете маленький грузинский ресторан на Миусах?
   - Знаю. Минут через двадцать буду. Ждите. Официант  ничуть  не  удивился,
когда вместо интеллигентного старичка с бородкой за  столиком  пожилой  дамы
оказался седовласый красавец лет пятидесяти.
   Зотова подробно пересказала разговор с Курочкиным. Вейс задумался.
   - Надо как-то  остановить  эту  женщину,  она  не  успокоится.  -  Зотова
закурила. - Мы уже и потеряли из-за нее троих. А теперь потеряли  четвертого
моего лучшего поставщика. Вейс молчал.
   Молодой бизнесмен за соседним столиком достал сотовый телефон  и  передал
своей спутнице, которая, набрав номер, стала что-то тихо и быстро  говорить.
Если бы Зотова была внимательней, она сейчас удивилась бы:  зачем  блондинка
так старательно искала жетон в сумочке и вертелась У  автомата,  если  у  ее
приятеля есть сотовый телефон в кармане?  Но  Амалия  Петровна,  поглощенная
своими проблемами, ничего вокруг не замечала.
   Через пятнадцать минут к ресторану подъехал новенький вишневый "Москвич".
Ни водитель, ни двое пассажиров из машины не вышли.
   Когда Зотова попросила счет, Светлана  и  ее  спутник  уже  расплатились.
Заляпанный  "жигуленок"  двинулся  вслед  за  серебристой  "Тойотой"  Амалии
Петровны. А еще через полчаса отужинавший Вейс покинул ресторан, и вслед  за
его "БМВ" тихонько отчалил вишневый "Москвич" с двумя пассажирами.

***

   По дороге домой Вейс думал о Елене Николаевне Полянской. Несмотря  ни  на
что, эта женщина внушала ему уважение и симпатию. Но Зотова права.  Ее  надо
убирать. Надо убирать и  Курочкина.  С  ним  все  просто:  пожилой  одинокий
человек. Можно сделать все чисто и малыми силами.
   А вот с Полянской сложней. Из-за нее угробились трое его людей, а  заодно
и "скорая" пропала. Другую "скорую" ему уже не дадут.
   Придется идти на поклон к Колдуну, уголовному авторитету. Приятного мало.
Одно дело - использовать его  каналы  для  переправки  серий  препаратов  за
бугор, причем использовать не регулярно, а так, от случая к случаю, и совсем
другое просить у него высококлассного киллера.
   Такая просьба заставит Колдуна задуматься. Но делать нечего. Надо  честно
признаться  себе:  своими  силами  он  с  Полянской  не   справится.   Нужен
квалифицированный несчастный случай, такой, что не подкопаешься. А это может
устроить только человек Колдуна.
   Скрепя  сердце  Вейс  остановил  машину  у  метро  и  направился  к  ряду
телефонов-автоматов. Почему-то по сотовому из машины  Колдуну  звонить  было
нельзя - в тех случаях, когда использовался номер экстренной  связи.  Именно
такой случай был сейчас у Вейса,  и  именно  этот  номер  запомнил  наизусть
невзрачный  парнишка  в  короткой  джинсовой  курточке,  который  вышел   из
вишневого "Москвича" и  топтался  возле  телефонов,  подбрасывая  на  ладони
жетон, пока Вейс беседовал.
   Света немного  удивилась,  когда  после  сообщения  из  ресторана  Андрей
Иванович оставил их с Костей на Зотовой, а за  седовласым  красавцем  пустил
другой "хвост".
   То, что красавец - пока главный фигурант, Света  поняла  сразу.  И  опять
удивилась:  несолидно  как-то  работают.  Впрочем,  она  нутром  чувствовала
серьезность  начавшегося  дела,  а  потоку  пока   что   воздерживалась   от
собственных предположений и выводов.
   С подробным докладом к Андрею  Ивановичу  она  приехала  глубокой  ночью,
когда их пост в Лесногорске наконец сменился. Подъехавшая группа  наружников
должна была дежурить уже не у дома Зотовой, а у больницы.
   Выслушав Светин доклад, Андрей Иванович налил еще по чашке чая себе и  ей
и задумчиво произнес:
   - Я знал, что  у  нас  есть  конкуренты-нелегалы,  но  никак  не  мог  их
нащупать. К тому же боялся  спугнуть.  Ты  же  знаешь  мой  принцип:  дерьмо
всплывает само. Так и  получилось.  Ко  мне  нежданно-негаданно  явился  мой
бывший студент и выложил про них все - от и  до.  Выяснилось,  что  работают
конкуренты грубо и  нагло:  хватают  женщин  чуть  ли  не  прямо  на  улице,
усыпляют.  А  если  они  идут  на  это,  значит,  у  них   нехватка   сырья.
Следовательно,  препаратом  они  торгуют  вовсю  и,  что  самое  неприятное,
наверняка вывозят его за границу.
   Народу у них немного, организация слабая. Это и  облегчает,  и  усложняет
задачу. Как сказал мой любимый герой герр Мюллер: "Невозможно понять  логику
непрофессионала".
   Но сейчас в игру вступят и профессионалы. Вейс, так зовут того  красавца,
звонил  по  экстренному  телефону  Колдуну.  Он  хочет  нанять   одного   из
колдуновских киллеров. И  знаешь,  зачем.?  Чтобы  убрать  одну-единственную
безоружную беременную женщину, у которой  хватило  смелости  сбежать  у  них
из-под носа. Они гоняются за ней с четверга, троих своих ребят уже потеряли.
   Мне эта женщина нужна по двум причинам. Во-первых, в среду  она  летит  в
Нью-Йорк. Если они не уберут  ее  здесь,  то  попытаются  сделать  это  там,
задействовав свои тамошние связи: посылать за ней своего человека им  не  по
силам, а колдуновского киллера им туда просто не дадут. Значит, там  за  ней
будут охотиться их покупатели, которые меня крайне интересуют.
   Второе. Я не желаю, чтобы хоть раз, хоть кем-нибудь  препарат  был  добыт
такой ценой. Если женщина все-таки погибнет и всплывет вся история, нам  это
может  очень  серьезно  подпортить  репутацию.  При  определенном   стечении
обстоятельств ее гибель обернется не просто камушком, а булыжником, пущенным
в наш огород.
   Зовут эту женщину Елена Николаевна Полянская. Вот ее  фотография,  а  вот
фотографии людей, которые могут в ближайшее время войти с ней в контакт и не
представляют для нее опасности.
   На журнальный столик перед Светой легли три снимка: Лены, Гоши Галицына и
Сергея Кротова.
   - Сейчас Елена Николаевна живет у своей  тетушки.  Вот  адрес.  Потом  ты
полетишь с ней в Нью-Йорк. Полетишь одна, там  тебя  встретят,  но  об  этом
позже.
   - Я могу войти с ней в прямой контакт? - спросила Света.
   - При необходимости-да. При  крайней  необходимости.  И,  пожалуйста,  не
забывай, у нее двадцать шесть  недель  беременности.  Береги  не  только  ее
жизнь, но и нервы.
   - А выкидыша у нее не случится от переживаний?
   - При таких сроках это уже не выкидыш, а преждевременные роды. Не  бойся,
не случится. Нет  более  крепкого  и  выносливого  организма,  чем  организм
беременной женщины. Это только считается, что всякие неприятности происходят
от нервных стрессов. На самом деле беременность прерывается от  органических
патологий. А от материнских стрессов просто дети рождаются крикунами. Это  я
тебе говорю как человек с высшим медицинским образованием.
   - Я поняла, Андрей Иванович, - улыбнулась Света. - Мне  сейчас  ехать  на
Шмитовский или можно немного поспать?
   - Поспи, конечно, на Шмитовском сейчас есть пост. Я знаю, как ты устала.
   Провожая Свету до двери, он сказал:
   - К счастью, они не могут  ее  просто  пристрелить.  Она  уже  достаточно
нашумела, чтобы простое убийство осталось незамеченным.  Это  упрощает  твою
задачу. Но, с другой стороны,  по  несчастным  случаям  у  Колдуна  работают
только киллеры высокого класса. Впрочем, такого киллера Колдун может Вейсу и
не дать. Из вредности.

Глава 13

   Утром, обнаружив, что  Зои  Генриховны  нет  дома  и  увидев  застеленную
постель, Лена не удивилась. Тетушка рано ложилась, рано  вставала  и  бежала
заниматься своей бурной общественной деятельностью. Погуляв  с  Пиней,  Лена
часов до  пяти  просидела  над  переводом  рассказа  Джозефины  Уордстар.  К
половине шестого она стала немного беспокоиться.  Впрочем,  неугомонная  Зоя
Генриховна часто пропадала на целый день.
   К девяти часам вечера Лене стало не по  себе.  Возможно,  тетушка  решила
навестить  какую-нибудь  свою  приятельницу.  Но  в  таком  случае  она   бы