всегда грязная машина Ефима с Орловыми. За ними - остальные.
 
   Беланов не заехал во двор. Бегает он быстро,  а  лишнее  внимание  в  его
положении ни  к  чему.  Перед  тем  как  выйти  из  "Москвича",  взглянул  в
зеркальце. Все отлично. Узнать его просто невозможно.
   Надо же, какая сволочь Петруччо! В бумагах, которые  тот  просматривал  и
после отдал Беланову, Андрей нашел свой собственный портрет.  Только  вместо
носа талантливая рука этого подонка пририсовала отвратительный член, а  лицо
сделала, как у трупа. Зато злющие глаза были словно с фотографии!
   Все графические издевательства никак не задели Беланова. Даже занятно. Но
теперь, с учетом скрытых способностей Петруччо,  стало  понятно,  как  менты
столь стремительно на него вышли. Опознать его по такому  портрету  -  проще
простого, особенно если заменить торчащий из середины лица член  на  обычный
нос.
   "Хорошо бы добраться до художника! - помечтал про себя  Беланов.  -  Этот
Репин волком бы выл, прежде чем сдохнуть!" Но сегодня у него другая задача.
   За пояс линялых джинсов, с правой стороны, - чтоб было удобнее  выхватить
здоровой рукой,  -  был  заложен  надежный  "Глок".  Недостаточную  меткость
стрельбы с левой можно компенсировать лишней  парой  выстрелов.  И  -  ходу!
Беланову всегда особенно удавались спринтерские дистанции.
   Ему вдруг пришла в голову мысль, что около дома, к  которому  он  пришел,
уже нашли свою смерть семь человек.  Строго  говоря,  сердца  троих  из  них
остановились в других местах, но смерть  свою  они  действительно  встретили
именно здесь. Просто мистика какая-то!
   Беланов поежился: еще немного, и он перед делом будет заговаривать "Глок"
у колдуна. Или стрелять серебряными пулями. Нет, дорогой, шалишь!
   Очень скоро Береславский умрет. Как миленький!  А  он,  Беланов,  прервав
полосу невезения, начнет новую жизнь.
   Прежний  Беланов  исчезнет  без  следа.  Через  полгода  даже   грим   не
понадобится: сегодняшняя пластика изменяет лицо абсолютно.  Узнать  человека
можно только по ДНК и отпечаткам пальцев. Но до анализа ДНК в  нашей  стране
еще не скоро доберутся, а пальцы у уважаемого гражданина  снимать  никто  не
станет. Незачем.
   Беланов достал сигарету, закурил. Руки слегка дрожали, его явно  знобило.
Плохо. Но для последнего рывка сил хватит. Скорее бы появилась жертва.
   Как по его просьбе, из-за угла вывернула "Ауди".
 
   Если бы Ефим остановил машину  перед  подъездом,  не  развернувшись,  то,
несомненно, был бы убит сразу. Двадцать метров даже для левой руки  хорошего
стрелка - приемлемая дистанция выстрела. Но Ефим  развернул  машину  и  мало
того,   еще   отъехал   назад,   метров   на   пятнадцать,    в    маленький
"отстойничек"-парковку. Тем самым не только увеличив расстояние между  собой
и Белановым,  но  и  прикрывшись  своим  большим  автомобилем.  Более  того,
подъехавшие за ним машины тоже стояли на линии выстрела.
   Андрей чертыхнулся, но руку  с  пистолета  не  убрал.  И  тихонько  начал
продвигаться вперед.
   Из машин вылезли приехавшие, к ним подошли жильцы дома, обрадованные тем,
что их теперь знаменитого соседа наконец-то отпустили на волю.
   Беланов медленно подходил к оживленно беседовавшей группе людей.
   И тут он увидел инвалида, дергавшего за рукав занятого разговором Ефима.
   Инвалид смотрел прямо на приближавшегося Беланова,  его  рот  был  злобно
искривлен, а ненавидящие глаза буквально сверлили Андрея.  Конечно,  это  он
разговаривал с Белановым по телефону.
   Надо было бежать  отсюда,  но  Андрей  упрямо  шел  вперед,  теперь  даже
прибавив ходу.
   Ефим наконец обернулся и увидел его. Глаза Береславского  расширились  от
испуга.
   Вот он, момент истины!
   И вдруг инвалид - эта лагерная пыль, огрызок, осколок человека - выскочил
вперед и заковылял прямо на Беланова. В его руке, как из  воздуха,  появился
нож.
   С  двадцати  метров,  разделявших  Андрея  и  Береславского,  можно  было
пытаться стрелять в директора, хотя он и  был  наполовину  прикрыт  машиной.
Мысль зацепить кого-нибудь постороннего не сильно пугала Беланова: для  него
весь мир теперь был посторонним.
   Но он испугался  приближавшегося  инвалида!  Красная  волна  ненависти  и
страха залила глаза, заставила выхватить оружие и трижды  выстрелить  в  эту
гадину! С левой стрелять неудобно,  "Глок"  прыгал  в  руке,  но  он  своими
глазами видел, как пуля  пробила  колено  нападавшего.  Именно  нападавшего!
Инвалид шел, чтобы убить! Пуля толкнула его, вырвала клок брючины, но он так
же быстро ковылял  к  Беланову.  За  его  спиной  закричала  раненная  пулей
Беланова женщина.
   Деморализованный Беланов наконец сообразил, что  пуля  попала  в  протез.
Всхлипнув, Андрей прицелился инвалиду в грудь. Тот был уже в десяти шагах  и
продолжал приближаться своей прыгающей походкой.
   Андрею никогда не было так страшно. Он  трижды  выстрелил  и  бросился  к
машине. Он даже не бросил оружие, как планировал раньше:  не  мог  поверить,
что этот безумный инвалид уже мертв.
   Беланов прыгнул в машину, завел двигатель и рывком выскочил на дорогу.
 
   Атаман заметил серый "Москвич" сразу.
   Но он не был с Ефимом в одной машине.
   - Посигнальте им! - крикнул Атаман водителю - отцу Лены. Тот,  ничего  не
понимая, недоуменно смотрел на Атамана.
   - Туда нельзя! Там засада! - кричал Атаман. Но  "Ауди"  уже  скрылась  за
углом дома, и "Жигули" тестя последовали за машиной Береславского.
   Атаман крутил головой, пытаясь обнаружить стрелка.
   Вот он!
   Водитель серого "Москвича" стоял у того же дерева,  из-под  которого  вел
наблюдение за их квартирой прошлый киллер, так ловко "повязанный"  маленьким
ментом. Только Атаман смотрел тогда из-за занавески, сверху.
   Все повторялось по кругу.
   Не успела машина остановиться, как Атаман  бросился  к  Ефиму.  Проклятый
протез мешал передвигаться быстро. Но даже когда инвалид  потянул  Ефима  за
рукав, тот не оглянулся. Шум толпы  из  двенадцати  человек  перекрывал  его
слова.
   Надо было просто заорать, но Атаман упустил время. Он оглянулся.
   Стрелок был уже недалеко, правда, без оружия в руках, однако это никак не
могло обмануть Атамана. Сейчас достанет.
   В этот момент наконец оглянулся и Береславский.  Атаман  увидел  страх  в
глазах своего наставника. Неожиданно ему стало весело. Вот и хорошо,  вот  и
славно! Сейчас он, Атаман, спасет Береславского. Он уже спас Лену, но  та  -
женщина, и она даже испугаться не успела.  А  теперь  Атаман  спасет  своего
испуганного вожатого.
   Потому что ему, Атаману, теперь уже ничего не страшно.
   Он выхватил из кармана нож, заменивший использованную ранее  отвертку,  и
пошел в атаку.
   Дальше  загрохотали  выстрелы:  Беланов  не  счел   нужным   использовать
глушитель, рассчитывая еще и испугать людей. Атаман упал, а киллер  бросился
бежать и скрылся за углом дома.
   Ефим вышел из ступора. Он мотнул головой, сгоняя последнее оцепенение. За
его спиной страшно кричала женщина. Он повернулся и, осмотрев рану, легонько
стукнул ее по щеке. Женщина  вышла  из  истерики.  Рана  была  неглубокая  -
оцарапало правое ухо.
   Больше пострадавших не было.
   Ошеломленный Сашка подбежал к Береславскому.
   - Что это было?
   - Пришельцы, - зловеще усмехнулся Ефим. - Сейчас мы их будем убивать.
   Он бросился к машине, прыгнул  за  руль.  "Ауди"  рванула  с  места,  но,
объезжая лежащего на асфальте Атамана, Ефим успел крикнуть в открытое окно:
   - Про меня - молчите!
 
   Серого  "Москвича"  Ефим  достал  практически  сразу:  тот  вынужден  был
простоять за "хвостом" машин у  светофора.  Кроме  того,  Беланову  пришлось
бежать к автомобилю, а Ефим около него находился.
   Береславский, убедившись, что перед ним киллер, пристроился ему в  хвост.
Сначала был соблазн ударить его сзади, но, поразмыслив, Береславский  понял,
что киллер просто выскочит из машины, а на свои силы в беге  Ефим  особо  не
рассчитывал.
   И еще одно, может быть,  основное  соображение  не  давало  ему  устроить
потасовку  в  городе.  Ефиму  очень  хотелось  убить   этого   человека.   А
безнаказанно это можно сделать только в безлюдном месте.
   Аналогичные мысли кружились в голове Беланова. Оттащить бы  этого  фраера
подальше и кончить!
   Связанные одной нитью, две машины плавно следовали к выезду из города. Не
вызвав подозрений, проехали пост на кольцевой дороге и двинулись  по  ней  в
сторону Горьковского шоссе.
 
   Беланов подготовил фраеру сюрприз: на скромном "Москвиче" стоял ухоженный
двухлитровый мотор "Рено", и в умелых руках этот аппарат развивал скорость в
190 километров в час.
   Андрей, понятно, не в лучшей форме.  Но,  уж  наверное,  "сделает"  этого
директора. Беланов видел, как тот испугался и замер. Если  б  не  инвалид  -
Беланов выругался, - директор был бы уже покойником.
   Андрей вспомнил инвалида и снова поежился. Не так-то  часто  он  в  своей
жизни пугался. Но в этот раз ему было страшно.
   Он бросил взгляд в зеркальце. "Ауди" лысого мстителя  не  отставала.  Все
идет хоть и не по плану, но неплохо.
   Если этот придурок сможет продержаться за Белановым  до  безлюдных  мест,
все выйдет не так уж скверно.
   Ефим понял замысел врага и полностью с ним солидаризовался. Во внутреннем
кармане его куртки был точно такой же "Глок", как и  тот,  из  которого  его
только что пытались убить. И убили Атамана.
   Береславский не сомневался, что Атаман мертв. Гнев, жалость, стыд за свой
испуг давили его. Почему-то вспомнился избитый им в детстве  в  чужом  дворе
мальчишка-звереныш. Не доживают звереныши до старости.
   Атамана не воскресишь, обратно  ничего  не  прокрутишь.  Но  сейчас  Ефим
явственно и впервые в своей жизни хотел убивать.
   "Москвич" свернул на  Горьковское  шоссе.  Начинало  смеркаться,  и  Ефим
боялся его потерять.
   Неожиданно  Береславского  остановил  милиционер.  Ефим  чертыхнулся,  но
устраивать гонки с милицией с "Глоком" за пазухой не решился. По возможности
сохраняя спокойствие, он предъявил старшему лейтенанту документы.
   - Куда путь держите? - поинтересовался офицер.
   - К  маме,  -  ответил  Ефим.  Надо  будет  на  всякий  случай  потом  ее
предупредить. Какое-никакое, а алиби.
   Офицер козырнул и пожелал счастливого пути.
   Ефим отъехал. Метров через сто увидел, как впереди серой тенью  выехал  с
обочины на шоссе "Москвич".
   Значит, ждал. Очень хорошо. Ефим и  не  сомневался,  что  тот  будет  его
ждать.
   Береславский без особых опасений приблизился к машине киллера.  Не  будет
тот стрелять через собственное заднее стекло.  Но  на  всякий  случай  довел
скорость до сотни. Чтоб не было соблазна.
 
   Беланов и не думал устраивать перестрелку на шоссе. У  него  были  другие
планы.
   Тем временем почти стемнело. За тридцатым километром  Андрей  свернул  на
узкую боковую дорожку. Ефим усмехнулся: по странному стечению  обстоятельств
его привезли почти туда, где он когда-то познакомился с  Атаманом.  А  потом
спас ему жизнь.
   "Москвич" резко остановился сразу за крутым поворотом.  Беланов  выскочил
из машины с  пистолетом  наизготовку.  Он  рассчитывал,  что  фраер,  увидев
остановившийся автомобиль преследуемого, выйдет из машины и подставится  под
выстрел.
   Все получилось иначе. Когда "Москвич" исчез  за  поворотом,  Береславский
поддал газу. Четыреста шесть лошадиных сил  рывком  бросили  тяжелую  машину
вперед. Ефим врубил дальний свет и, взвизгнув на вираже тормозами, увидел  у
левой двери "Москвича". Он снова дал по газам. "Ауди" хищным зверем прыгнула
на Беланова, чудом его  не  зацепила  и  остановилась  в  пятнадцати  метрах
впереди.
   Тот, ослепленный мощными "галогенками", едва успел отскочить,  не  сделав
ни единого выстрела. Не удержавшись на ногах, упал, больно подвернул ногу.
   Ему снова стало страшно. Внезапно он понял, что может и  не  уйти  отсюда
живым.
   Беланов взял себя в руки и, перебравшись через кювет, рванул в лес.  Ефим
выскочил из машины и неуклюже побежал за ним.
   Беланов, развернувшись, на ходу дважды выстрелил. Левой рукой,  на  бегу,
он и не рассчитывал убить противника. Хотел его  только  придержать.  Чтобы,
отбежав вперед, устроить квалифицированную засаду и  пристрелить  наверняка.
Больше - никаких игрушек, он это уже отчетливо понимал.
   Но Береславский, услышав выстрелы, отнюдь  не  впал  в  ступор,  как  час
назад. Более того, он на бегу открыл  огонь  из  своего  "Глока".  Почти  не
целясь, шпарил сдвоенными, как учил Роман, ориентируясь по мелькающей  среди
деревьев тени.
   - Пам-пам! Пам-пам! Пам-Пам!
   Пули засвистали вокруг Беланова. Он  впервые  становился  жертвой  самого
себя. Рука болела, глаза заливал пот. По лицу больно щелкнуло отбитой  пулей
веткой. Подвернутая нога не давала бежать в полную силу.
   - Пам-пам! Пам-Пам! Пам-пам! - грохотало сзади.
   "У него "Глок", - подумал Беланов. - Вот куда делся Свистун".
   Он уже не хотел убивать Береславского.  Имея  неизрасходованную  половину
магазина, Беланов запихал "ствол" в  кобуру.  Когда  тяжелый  "Глок"  был  в
здоровой руке - мешал бежать.
   Он хотел теперь только одного: чтобы от него все отстали.  Чтобы  его  не
пытались убить безногие и безрукие  инвалиды.  Чтоб  за  ним,  больным  и  -
впервые в жизни - испуганным,  не  гонялись  с  семнадцатизарядным  "Глоком"
толстые, совсем неспортивные директора.
   - Пам-пам! Пам-пам!
   Они не такие, как он. Но они его убьют.
   Деморализованный Беланов, подгоняемый "флэшами" Ефима, из  последних  сил
рванулся вперед.
   И выбежал на просеку. Обратно было нельзя: это значило  сразу  наткнуться
на выстрел в упор. Впереди вновь  чернел  лес,  но  между  ним  и  Белановым
тянулась глубокая канава с недоделанным  бетонным  коллектором  на  дне.  Со
здоровой ногой и рукой Андрей перепрыгнул бы ее в два  счета.  Теперь  же  -
боялся.
   Но если сначала прыгнуть вниз, то Береславский убьет его на той  стороне,
когда Беланов будет карабкаться наверх.
   - Пам! - раздался сзади, совсем близко, одиночный выстрел. Пуля буквально
шевельнула волосы.
   Беланов решился, разбежался и прыгнул.
   Ему не хватило всего  десяти  сантиметров.  Бессильной  правой  рукой  он
попытался ухватиться за куст, но не удержался и рухнул вниз.
   Спиной ударился о трубу. Страшная боль пронзила все тело.
   Он даже закричать сначала не смог. И ноги не слушались его. Он просто  не
чувствовал своих ног.
   Беланов запрокинул голову.
   Над ним, в свете вечернего,  почти  темного  неба,  вырисовывался  силуэт
Береславского.
   - А-а-а-а! - закричал Беланов. Это пришла его смерть.
 
   Ефим выставил руку с пистолетом. Прицелился в светлеющее пятно  внизу.  С
трех метров трудно промазать. Закрыл глаза, но пронзительный  крик  Беланова
ворвался в уши.
   Нажал на спуск.
   - Клик! - щелкнул боек. Патронов  в  магазине  не  было.  Все  семнадцать
расстрелял в лесу. Патронов вообще больше не было. Даже если бы Ефим захотел
перезарядить оружие, он не смог бы этого сделать.
   Беланов на дне канавы, поняв, в чем дело, истерично расхохотался:
   - Что, сволочь, съел?  Теперь  моя  очередь!  -  Он  достал  левой  рукой
пистолет и дважды выстрелил вверх. Ефим успел отскочить.  Беланов  выстрелил
еще несколько раз. Вспышки освещали влажную, неровно срезанную ковшом землю,
щербатую кирпичную окантовочную кладку коллектора и край бетонной трубы,  на
которую он упал. Андрей вдруг понял, что ничего другого  в  своей  жизни  он
больше не увидит.
   - Где ты, гад? - закричал он.
   - Я здесь, - не подходя к краю, ответил Ефим.
   - Подойди сюда.
   - Нет. Не подойду. Я тебя по-другому убью.
   - Как? - вдруг спросил Беланов.
   - Схожу в машину за канистрой, - объяснил Береславский, не входя в сектор
обстрела. Он уже понял, что Беланов не в состоянии двигаться. - Оболью  тебя
сверху бензином и брошу зажигалку.
   Беланов внизу завыл. Сквозь вопли наконец пробилось:
   - Помоги мне! У меня сломан позвоночник! Я инвалид!
   - Атаман тоже был инвалидом, - спокойно ответил Ефим. Он и в  самом  деле
ничего не ощущал.
   - Ты же человек! - простонал Беланов. - Ты не можешь меня сжечь! Я никого
не жег!
   - Человек? - повторил за Белановым Береславский. Подумал  немного  и  сам
себе ответил: - Уже и не знаю. Я пошел за канистрой.
   И пошел. Успел сделать несколько шагов, как из канавы  донесся  одиночный
выстрел. Ефим остановился. Прислушался. Осторожно приблизился к краю канавы.
Выждал несколько минут. Обостренные чувства подсказывали, что живых рядом  с
ним нет.
   Он заглянул в канаву. Было почти темно, но слабого света выползшей  из-за
тучи луны оказалось достаточно, чтобы понять: с Белановым покончено.  Больше
такого нет.
   Ефим вздохнул  и,  сориентировавшись,  нетвердой  походкой  направился  в
обратную сторону, к шоссе. У вывороченной сосны остановился и засунул пустой
пистолет глубоко  под  корни.  Встал,  отряхнул  руки.  Внезапно  ему  стало
страшно: деревья протягивали к нему черные  ветви  и  хватали  за  лицо.  На
дорогу он выскочил почти бегом.
   Оба автомобиля стояли раскрытые, с работающими двигателями. Скорее всего,
мимо них за это  время  никто  не  проезжал.  Дорожка  была  узкая,  вела  к
пионерлагерю, работавшему  только  летом  (на  его  территории  Береславский
когда-то познакомился с Атаманом) и военной базе. Здесь и днем-то машин нет.
А ночью - подавно.
   Ефим сел за руль,  закрыл  дверь,  пристегнул  ремень.  Янтарные  огоньки
приборов почему-то успокаивали. Он плавно развернулся и набрал скорость.
 
   До самого выезда на шоссе ему не встретилась ни одна машина.
   Уже на трассе достал сотовый и набрал Сашкин номер.
   - Алло! - взволнованно откликнулась Лена. Звонка ждали.
   - Это я, - сказал Береславский. - Еду от мамы.
   - Ты живой? - всхлипнула Лена.
   - А что же мне будет? - удивился Ефим. - У  мамы  не  опасно.  Разве  что
пирогами объешься.
   Трубку у Лены отняли. Послышался голос Ивлиева:
   - Все в порядке?
   - Да.
   - Смени обувь, нельзя чтоб ноги промокли.
   Береславский усмехнулся. Вот же старый чекист! Присутствие Ефима на месте
гибели Беланова можно доказать,  только  идентифицируя  следы  да  грязь  на
подошвах. Но Ефим не убивал Беланова. Ему нечего бояться. А значит, нечего и
думать о ботинках.
   - Не волнуйся, старик. Все будет хорошо.
   - Не сомневаюсь, - буркнул дед. - Если заменить тебе голову.
   Он, видно, здорово переволновался.
   - Да ладно тебе, - Ефиму не хотелось зубоскалить.  -  Я  еду  к  Наташке,
сегодня к Толстому уже не заеду. Пусть он не обижается. Пока,  -  и  положил
трубку.
   Тут только Береславский заметил две машины с "мигалками", набитые  людьми
и летящие ему навстречу. Он прижался к обочине,  они  пролетели  мимо.  Ефим
притормозил и в зеркальце убедился, что машины свернули на повороте.
   Кроме пустого автомобиля, без собаки долго  ничего  не  найдут.  В  любом
случае он тут ни при чем. Киллер сам застрелился.
 
   Ефим открыл дверь своим ключом. Уже месяц, как он безвыездно живет тут.
   Наташка выбежала, как легла, в ночной  рубашке,  домашняя  и  теплая.  Но
совсем не заспанная. Всю правду ей наверняка не сказали. А намеки  заставили
здорово испугаться.
   - Все нормально? - Она прижалась к Ефиму.
   - Почти.
   - А что - почти?
   - Да так. Ничего особенного. Я собирался сжечь человека.
   - Как?
   - Живьем. Полить бензином из канистры и кинуть зажигалку...
   - О, господи!
   - Таким я тебе меньше нравлюсь, да?
   - Этот тот человек, который убил...  твоего  приятеля?  -  Она  с  трудом
выговорила это слово. Атамана видела дважды, во время приездов к Лене, и  он
внушал ей животный страх.
   - Да. А перед этим Атаман спас мне жизнь.
   - Я знаю. Лена рассказала. А потом звонил Ивлиев, сказал, как ты придешь,
ехать, куда он  скажет,  когда  мы  позвоним  ему  по  телефону,  который  я
записала. Ты понял чего-нибудь?  -  улыбнулась  Наташа  и,  как  маленького,
погладила Ефима по го