е
шутили с Ленкой  насчет  будущих  перестрелок.  Но  не  ожидали,  что  шутки
окажутся столь пророческими.
   Так. Еще раз. От меня теперь не отстанут. Значит,  надо  делать  дело  до
конца. Я очень осторожный человек. И нерешительный. Но только  пока  решение
не принято. А дальше, как говорит мой друг и партнер Ефим, я уже  -  упертый
дурак. Он употребляет другое слово, но смысл от этого лишь усиливается.
   - Федор, а сколько народу на Тополевой?
   - Ты что, мужик, совсем охренел? - По-моему, он начинает меня уважать.  -
Из тебя там кашу сделают.
   - Одни уже пытались, - не выдерживаю я. Решение принято, и теперь  ничего
не страшно. Лена знает меня хорошо, и смотрит с ужасом. Но  не  вмешивается.
Она чувствует, когда вмешиваться нельзя.
   - Как туда пройти или въехать?
   - Пройти - никак. Охрана.
   - А въехать?
   - На наших машинах электронная "открывалка" для ворот. Нас не проверяют.
   - Иван Андреич - директор?
   - Да.
   - Кабинет отдельный?
   - Да.
   - Кто в приемной?
   - Секретарша.
   - Больше никого?
   - Обычно так.
   - Секретарша с оружием?
   - Это его девка. - Федор презрительно сожмурился.
   - Ладно, Федор. Заканчиваем. Если будешь себя хорошо вести - доживешь  до
ментов. - Я снова передал пистолет Ленке. - Последний вопрос:  какого  цвета
ваша машина и как зовут водителя?
   - Черная. Гном.
   Я вышел в коридор и набрал  номер  Ефима.  Длинные  гудки.  Опять  где-то
шляется, творец чертов. Вернулся в комнату с радиотрубкой.
   - Лена, каждые двадцать  минут  ищи  Ефима.  Все  ему  расскажешь,  пусть
думает. У него голова большая.
   - Хорошо.
   - Этого гада держи на мушке. Чуть мяукнет - стреляй.
   - Саша, что ты затеял? Не надо, ты погибнешь!
   Это что-то новенькое. Обычно все серьезные вопросы решал я.
   - Леночка, я все обдумал. В случае чего, Ефим поможет.
   В Ефиме я уверен, как в самом себе. Он не всегда серьезен и ответственен.
Но никогда не продаст.
   И тут Федор снова подал голос:
   - Делаю тебе предложение, урод.  Ты  сматываешься,  а  я  звоню  своим  и
объясняю, что наскочили на засаду.
   Ага, понял-таки, придурок, что рассказал мне больше, чем ему простят.
   - Нет, Федор, - объясняю ему. - Мне еще нужно пообщаться с твоим шефом.
   - Сдохнешь, козел! А так бы оба выплыли. Могу и денег дать на бега.
   Но Федор меня уже не интересовал. Я, в отличие от "киношных"  героев,  не
схожу с ума от желания отомстить  укусившей  собаке.  Но  был  бы  не  прочь
разобраться с дрессировщиком.
   Однако бандюк сделал еще попытку остановить мои  планы.  Решил  перевести
стрелку на себя, справедливо считая, что я раздумал его убивать.
   - Слышь, урод! - По-другому он ко мне не обращался.  Грубый.  -  А  твоей
супруге - понравилось. Ей-богу, понравилось!  -  Ему  нужно  было  протянуть
время. Когда-нибудь пятый в машине все равно забеспокоится.
   Я понимал, что нельзя терять ни минуты, но  инстинктивно  развернулся.  И
увидел, что по  его  невысокому  лбу  потекла  еще  одна  тоненькая  красная
струйка. И на этот раз - не от скалки, хотя дырочка от пульки "беретты" была
еле видна. Странно, что выстрела я не слышал. Хороши все-таки голоса у наших
рок-звезд!
   Ленка бросила пистолет и заплакала. А  у  меня,  странное  дело,  никаких
новых чувств. Одним больше, одним меньше.
   - Стрелял я, -  на  всякий  случай  уточнил  Ленке  версию.  Она  покорно
кивнула. Нет никакого смысла сидеть вдвоем, оставив детей без присмотра.
   Установив по  карте  Москвы  местонахождение  Тополевой  улицы,  пошел  к
выходу. Жена вызовет милицию через десять минут после моего ухода.
   Я  захлопнул  дверь,  оставив  жену  и  детей  с  четырьмя  трупами.  Все
бандитское оружие осталось в квартире. Кроме АКС-74У со складным  прикладом,
уютно устроившимся под моей курткой. По обрывочным сведениям,  сохранившимся
со времен институтских военных сборов, этот "зверь"  стрелял  пульками  чуть
меньшего, чем у старых "калашей", калибра и был длиной  49  сантиметров.  Он
лежал в сумке страшного, упокой Господь его душу. У него же я  позаимствовал
гранату РГД, которую не видел лет двадцать, после все  тех  же  институтских
сборов.
   Странное дело, я многое бы дал, чтобы все  происшедшее  оказалось  дурным
сном. Но уж коли ситуация случилась, действовал так, как считал  единственно
правильным.
   Посмотрел бы на меня наш суперменистый Ефим! Хотя вот  его-то  мне  и  не
хватает! А еще больше он  понадобится  через  пару  часов.  А  может,  и  не
понадобится, если бандюки все же отнесутся серьезнее к немолодому и толстому
бухгалтеру.
   На лестничной клетке позвонил в соседскую квартиру. Там жил прапор  Петя,
мой хороший сосед. Он был дома.
   Очень кратко и не пугая, я ввел его в курс дела. Его задача - принять  от
меня водителя "БМВ" и додержать того до приезда милиции.
   Впрочем, Петюню и трезвого не напугаешь, а когда выпьет, то вообще  орел.
Сейчас он выпил.
 
   Когда я подошел к "БМВ", водитель, толстый  детина  с  опухшими  глазами,
даже разговаривать со мной не захотел. "Отойди от машины,  урод!"  -  вот  и
все, что он мне сообщил. Словарный запас у них, как у Эллочки-людоедки.
   Тогда я плюнул ему на стекло. Нетривиальное решение подействовало: детина
выскочил из машины, но, наткнувшись на ствол АКаэСа, сразу утратил прытъ.  Я
был готов к стрельбе, и он это четко понял. По  команде  быстро  и,  похоже,
привычно лег на землю, заложив руки за голову. На  всякий  случай  я  крепко
приложил ему автоматом по голове.
   Петя умело скрутил его. Оружия при парне  не  оказалось.  Я  нашел  пульт
дистанционного управления, и бандит не стал строить из себя героя.  Преданно
смотря на меня одним глазом - второй залило кровью, - тут же показал, на что
нажимать, и даже повторил, чтобы я чего не перепутал...
   - Петь, милицию вызывать не надо. Ленка вызвала. А номер и цвет "БМВ"  ты
забыл.
   - Забыл, Петрович, забыл напрочь, езжай спокойно. - Петя смотрел на  меня
с уважением, не так как раньше. Смешно, но это мне понравилось.
   Зевак вокруг не было, все прошло очень мирно и буднично. Я нажал на газ и
поехал к Тополевой.
   Машина прекрасно слушалась  руля  и  педалей.  Несмотря  на  ситуацию,  я
испытывал удовольствие от обладания таким  аппаратом.  И  еще,  кажется,  от
ощущения, что этот аппарат завоеван в бою.
   Доехал без приключений, не считая  того,  что  зазвонил  радиотелефон.  Я
нажал на "Йес", потом - на "Ноу". Пусть лучше думают, что  звонок  сорвался,
чем заподозрят отсутствие  хозяина.  Никто  не  перезвонил,  и  хитрость  не
пришлось повторять.
 
   Ворота дома 23 по улице Тополевой  при  внимательном  рассмотрении  могли
многое сказать о хозяине. Солидный - это раз. И осторожный: две  видеокамеры
разглядывали площадку перед воротами и калиткой.
   Я поманипулировал с пультом. Ворота открылись. "БМВ" въехала в  маленький
дворик, с левого края которого была дверь. О ней мне тоже сообщил Федор.
   Теперь страха не было. Было огромное желание покончить с  этой  историей.
Месть поможет забыться мне. А я помогу забыть  Ленке.  И  мы  вдвоем  должны
помочь забыть детям. Если, конечно, я выйду из этого симпатичного серенького
домика живым. Кстати, войти в него может быть непросто.
   Оказалось - проще простого. Охранялись, по всей видимости, калитка и вход
в дом с улицы. Со двора - для своих. Да и вид  мой  не  вызывал  у  бандюков
ничего, кроме желания назвать уродом.
   Вот и второй этаж. Приемная.  За  столом  -  молодая  девчонка,  крашеная
блондинка.
   - Вам куда, папаша?
   Вот так меня еще не называли.
   - К Ивану Андреевичу.
   - Договаривались?
   - Мы старые друзья. Он меня всегда примет.
   - Хорошо, раздевайтесь, а я доложу.
   Ни то, ни  другое  не  входило  в  мои  планы.  Под  курткой  -  АКСУ,  а
предупрежденный Иван Андреевич может не захотеть общаться со  мной  на  моих
условиях.
   Поэтому я показал девушке автомат, и она, умница, по моей  просьбе  сразу
легла на пол. Аккуратно так, даже юбочку одернула. Я честно выдернул  трубки
из трех телефонных аппаратов, стоявших на столе, и захлопнул входную дверь.
   - Закричишь или выйдешь - найду и убью, - объяснил я девице. Видимо,  она
все-таки догадывалась  о  специализации  работодателя,  потому  что  напасти
восприняла стойко и, я бы сказал, без удивления.
   А я шагнул к кабинету. В нем оказалось  две  двери.  Обе  -  дорогие,  из
какого-то дерева красноватого цвета. И мебель в кабинете тоже была  красного
цвета, явно непростая. Мы с Ефимом за пять лет напряженной работы  такую  не
потянули бы.
   За столом сидел Иван Андреевич. Он был очень доволен собой и, несмотря на
возраст, - постарше моего, - смотрелся, как из импортного кинофильма.
   - Вы ко мне? - удивился он, но, разглядев автомат, замолчал. Впрочем,  не
похоже было, что испугался. Меня даже с автоматом не боятся. Сначала.
   -  Что  вас  к  нам  привело?  -  дружески  спросил  он.  Манеры  старого
джентльмена напомнили мне покойного старшего. Он тоже был  очень  мил  перед
тем как мне врезали, а жену изнасиловали.
   - Есть проблемы, - честно признался я.
   - Выкладывайте, - предложил Иван Андреич.
   Нет, с таким точно не пропадешь. Теперь он вновь был похож на  киногероя,
но уже другой  эпохи,  как  секретарь  обкома  из  доперестроечных  фильмов.
Простой, добрый и с неограниченными возможностями.
   - Беда у меня, - говорю, - Иван  Андреевич!  Я  жену  свою  люблю,  а  ее
изнасиловали. Детей люблю, а их перепугали и собирались убить.
   - Кто? - закаменел лицом Иван Андреевич.  Ну,  не  любит  он,  когда  жен
насилуют и детей пугают.
   - Опричники ваши. Вы послали их какие-то документы искать, а ублюдки  эти
зашли не в ту квартиру и таких дел натворили!
   Прыгнуло-таки лицо Ивана  Андреевича!  Давно  не  практиковался,  старый!
Начал все отрицать, но мне уже было ясно. И ему уже было ясно, что мне ясно.
А потому оба мы выжить не могли.
   - Давайте договоримся спокойно, - убеждал меня Иван Андреевич, - все, кто
неправильно понял приказ и воевал с детьми, будут сурово наказаны.
   - Они уже сурово наказаны, Иван Андреич! - пояснил я ситуацию.  -  Теперь
очередь за вами.
   Я не уловил момент, когда  у  него  сдали  нервы.  Он  вдруг  оказался  с
пистолетом. Я этого и ждал, не мог выстрелить в пожилого безоружного убийцу.
АКС был поставлен на очередь, и эта  очередь  разбросала  старого  волка  по
роскошным обоям его кабинета. Это вам не какая-нибудь "беретта"!
   Услышав стрельбу, народ в домике забегал. В дверь, предусмотрительно мною
запертую, рвались. Но все было сделано добротно. А  кроме  того,  я  пальнул
тремя патронами по верху двери. Рваться перестали.
   По телефону Ивана  Андреевича  позвонил  по  "02"  и  сообщил  о  большой
стрельбе на Тополевой, 23. ОМОН прибыл необычайно быстро, и еще через час  я
уже был в СИЗО, в небольшой одиночной камере.
   Два часа назад я сидел в своем любимом кресле и смотрел боевик. Час назад
я в боевике участвовал. Зато теперь  пора  моей  активности  закончилась  и,
похоже, что надолго.
   Ефим, я очень надеюсь на тебя!
   ГЛАВА 2
   ...Черная  вода  была  почти  неподвижна.  Крошечная  рябь  шла  лишь  от
выступающего над водой края коряги.
   Это - в правом нижнем углу кадра. Левее и выше вода была такой же темной,
но уже совсем без морщинок, как антрацитовое зеркало. В ней отражались небо,
низкие серые облака и - ближе к краю - низкорослые почти облетевшие березки,
с трудом выросшие на болотине.
   Все вместе это называлось - осень.
   Ефим Береславский удовлетворенно хмыкнул и нажал на спуск. Вряд  ли  этот
сюжет принесет ему славу, но он успел прочувствовать  настроение  момента  и
очень  похоже  зафиксировать  его.  А  коллекционирование  моментов  и  было
основной целью Ефима. Если  копнуть  глубже  -  с  помощью  "Лейки"  и  трех
"Кэнонов" он, как умел, боролся с быстротечностью жизни.
   В машине, оставленной на шоссе, зазвонил мобильный телефон. Ефим  быстро,
несмотря на свой 56-й размер, выбрался по склону на дорогу, открыл дверцу  и
схватил аппарат. Но не успел. "Мобильник" отключился на мгновение раньше.
   - Кому надо - еще наберут, - проворчал Ефим. Отрываться  от  камеры  было
обидно. Он подождал пару минут и, не  дождавшись  повторного  звонка,  пошел
обратно. Спускаться  было  тяжелее.  Девяносто  пять  килограммов  нетто  не
способствовали аккуратности сползания по глинистой влажной земле.
   Чертыхнувшись, Береславский стряхнул приставшие к ногам веточки  и  вновь
приник к окуляру. Но настроения уже не было. Сделав пару  дежурных  щелчков,
Ефим отвинтил камеру от штатива, аккуратно упаковал ее  в  фотосумку.  Потом
сложил штатив и окинул последним взором "поле боя". Болотина опять неуловимо
изменилась. Солнце за облаками чуть набрало силу и, даже еще не  пробившись,
добавило в картинку желтого и красного, смягчило  и  утеплило  ее.  Это  был
совсем другой момент жизни, чем три минуты назад.
   За что, собственно, Береславский и любил жизнь.
   Он прибавил новую картинку в свою личную  память  и,  улыбнувшись,  полез
наверх.
   Проезжавшие мимо машины чуть притормаживали, а их обитатели  с  интересом
рассматривали грузного лысоватого мужчину в  более  чем  цивильном  прикиде,
торжественно вылезавшего из кювета. Впрочем, его это никак не волновало.
 
   "Ауди" завелась с пол-оборота. Ефим включил поворотник и, выждав  момент,
в  один  заход  развернулся  на  нешироком  загородном  шоссе.  Несмотря  на
внушительные размеры, "птичка" была весьма верткой. Теперь  массивный  "нос"
его любимой игрушки был направлен в сторону столицы.
   Ефим поддал газу, почти мгновенно взяв скорость в сто километров в час, и
вновь довольно улыбнулся.
   Машина не переставала радовать. Внешне - обычная  "Ауди-100",  пятилетней
давности. Автомобиль, вполне соответствующий статусу его фирмы. Подержанная,
такая тачка стоит, как два с  половиной  "Жигуля",  но  комфортна,  надежна,
добротна. Короче, авто для бизнесмена того уровня, на котором еще не  летают
пули, но уже вкушаются некие прелести западной цивилизации.
   В принципе, все сказанное точно отображает уровень Ефимова бизнеса.  Хотя
и никак не определяет Ефимову суть. Даже те, кто хорошо его знает, - а таких
очень мало, может, десяток на всю Москву, - не рискнули бы точно  определить
Ефима. Слишком  уж  разный.  Не  сложный,  а  разный.  Не  такой,  как  все.
Неопределяемый. Вот его главное отличие. Если уж он сам не знает, чего ему в
этой жизни надо, - то как его определишь?
   А  в  машине  -  действительно  многое  необычно.  Например,   двигатель.
Четырехлитровый  монстр  с   турбиной   тесно   занимает   все   подкапотное
пространство и позволяет ездить со скоростью 300 км/час.  Понятно,  если  бы
было, где так ездить.
   Самое смешное, что Береславский быстро водит редко, хотя и умеет. Но  406
лошадиных сил под педалью греют его необычайно. И,  обнаружив  эту  тачку  в
немецких каталогах, он искал ее три года.
   Зачем? А кто ж его знает? И сам он не знает. Хочется - и все. Это и  есть
его главный жизненный принцип.
   ГЛАВА 3
   Лена кинула трубку на рычаг так, как будто та была во всем виновата.  Она
звонила Ефиму раз десять. Сначала равнодушный голос  объяснял,  что  абонент
находится вне зоны обслуживания. Потом, когда наконец пошли  длинные  гудки,
трубку никто не снял. Обычно Ефим хватает телефон сразу, он  жутко  охоч  до
новостей. Раз не взял, значит,  отсутствует.  И  это  тогда,  когда  он  так
необходим! - Лена с досады стукнула ладонью по столу.
   Валька, прикорнувший прямо в кресле, вздрогнул  и  проснулся.  Ошарашенно
покрутил головой, видимо, вспомнив случившееся. Губы дрогнули, но Валька  не
заплакал. Зато не выдержала Лена. Подлетела к сыну, обняла  его,  прижала  к
груди:
   - Все, все, все, сынок. Все прошло. Папа всех  врагов  убил.  Теперь  все
будет хорошо.
   Валька не выдержал, заревел.
   Но Лена была почти спокойна. Она верила в сына. А то, что произошло с ней
самой, не казалось ей столь страшным, потому что она понимала: дети, ее дети
остались в живых  лишь  благодаря  Саше.  И  еще  -  благодаря  невероятному
везению. Радость от того, что дети живы, перевешивала все остальное.
   Лена содрогнулась, вспомнив себя  под  этой  скотиной.  Она  минут  сорок
простояла под нестерпимо горячим душем, чтобы смыть с  себя  -  не  грязь  -
ощущение!
   И еще одно, что помогло перетерпеть: враг, оскорбивший ее, был  убит  ею.
Умом она понимала, что лишний труп на  Сашке  никому  не  нужен.  Но  ни  на
секунду не пожалела о том миге. И  указательный  палец  до  сих  пор  хранил
ощущение от курка. И это ощущение не было неприятным!
   Валька успокоился, затих. Потом, прямо в ее руках, как когда-то,  заснул.
Она опустила его в кресло, прошла в другую комнату. Там спала Валентина. Две
таблетки феназепама - не лучший  метод  послестрессового  лечения,  но  Лена
верила в своих детей. Все будет в порядке.
   Она  прошла  по  комнатам.  Основные  следы  дневного  кошмара  уже  были
уничтожены. Кто только ни наехал сюда: из отделения, из  МУРа,  из  ЦРУБОПа.
Еще какие-то непонятные хмурые люди в штатском. Криминалисты поковырялись  и
посверкали фотовспышками, трупы вынесли. Лена рассказала все так, как  велел
Сашка. Дети тоже рассказали,  что  знали,  а  остальное  время  просидели  у
соседей.
   Лена всхлипнула. Обвела взглядом комнату. Почти все прибрано. Лишь  между
паркетин кое-где темнели полосы, там, куда натекла кровь.
   Что делать дальше, она пока не представляла. Будет ждать Ефима. Но  когда
он даст указания, Лена выполнит их сполна. Сашка может не беспокоиться.
   ГЛАВА 4
   Сразу было видно, кто в доме хозяин. Один, плечистый,  здоровенный,  явно
бывший здесь не впервые (охранники называли его между собой генералом),  все
время раздавал указания свите и сотрудникам. Другой - невысокий, с  бородкой
и в очечках. Если бы дело было за границей - ни дать ни взять переводчик.
   Но Андрей Беланов  в  этих  делах  -  дока.  И,  докладывая  о  проблеме,
намеренно выкатывал глаза, вперив взор в посверкивающие  очечки.  Андрей  по
опыту знал,  что  штатским  это  нравилось.  А  Беланову  очень  нужно  было
понравиться главному. Из-за оперативной неудачи,  хоть  и  нерядовой,  таких
ночных сборов не бывает. А значит, вполне  вероятно,  что  речь  идет  не  о
карьере - о жизни. Уж Андрей-то в этом разбирался!
   В сущности, он не так уж и виноват:  перепоручил  мелкое  дело  -  отнять
портфель  у  мозгляка!  Никто  не  мог  предположить,  что  из-за  придурка,
перепутавшего этаж, будет столько шума и крови! Но дело в том, что нынче  не
в моде разбираться в сущности. А жить Андрею хотелось очень!
   Они сидели  в  небольшой  комнатушке  с  одной  дверью.  Здесь  все  было
фальшивым: портьера занавешивала несуществующее окно, сверху был  зеркальный
фальшпотолок, по сторонам - отделанные  модными  обоями  фальшстены.  ("Туда
микрофонов сотню можно натыкать", - не к месту подумал Беланов. Но  вряд  ли
среди своих нашелся бы чудак, решившийся за мзду оставить здесь  "жучка".  А
чужие сюда второй  раз  не  попадали.)  Вот  пол  был  настоящий,  каменный,
холодный.
   Жить здесь было бы неуютно. Но эту комнату и строили не для того, чтобы в
ней жить.
   - Виктор  Петрович,  -  обратился  здоровенный  к  штатскому.  -  Это,  к
сожалению, возможная в нашем  деле  случайность.  Дело  только  в  сроке  ее
устранения. Но это уже наш вопрос.
   - Да, да, - горячо поддержал Андрей. - Два-три дня, и документы  будут  у
нас. Ему просто повезло, далеко он не уйдет. Дважды такое не повторяется.
   Встреча длилась уже минут семь. За все  время  штатский  не  произнес  ни
слова. Даже не поздоровался. "Генерал" по-своему понял причину его молчания.
   - Виктор Петрович, в этой комнате безопасность - сто  процентов.  Строили
еще при Союзе, специалисты. За это - не бойтесь. - Сказал и сразу понял, что
неудачно. Тонкие губы штатского, в отличие от глаз, улыбались.
   - С вами