ния связана с фирмой "Ганза" или,  если
называть вещи  своими  именами,  с  деятельностью  в  Венгрии  иностранной
разведки, свившей себе гнездо под крышей этой фирмы.  В  стране  действуют
агенты Меннеля, и сам он приехал сюда, чтобы встретиться с  ними.  Задача,
таким образом, предельно ясна: необходимо выявить  агентурную  сеть  фирмы
"Ганза". Кара заметил далее, что Хубер, по-видимому, мог бы оказать в этом
серьезную помощь, но пока не удалось вызвать его на откровенный  разговор.
Его поведение, впрочем, понятно, хотя он уже рассказал много. Вторая линия
- это поиски спрятанных когда-то гитлеровским офицером  драгоценностей.  И
здесь задача также ясна: нужно разыскать ту женщину, что  в  прошлом  году
отдыхала с дочерью в Италии и там познакомилась с  Меннелем.  Установлено,
что в прошлом году в Италию выезжала семья Кюрти. Если сопоставить  это  с
тем, что рассказал Хубер, не исключено, что Кюрти и есть та самая женщина.
Тем более что ее дочь, Беата Кюрти, была любовницей Меннеля.
   - Маловероятно, чтобы Меннель встречался с какими-то другими венграми в
Италии и чтобы все так совпадало, - вмешался в разговор Балинт. - Ведь все
данные  сходятся,  товарищ  полковник!  Девушка,  вступившая  в  связь   с
Меннелем, ее мать, ее жених... К этому нужно еще добавить то, что  удалось
выяснить Шалго: переписка  с  Меннелем,  дача  в  Балатонсемеше...  Я  бы,
например, незамедлительно распорядился, чтоб их задержали.
   Кара внимательно слушал майора, а сам украдкой поглядывал на  Фельмери,
нашедшего себе  интересное  занятие:  лейтенант  сосредоточенно  вязал  на
ниточке узелки.
   - А вы бы как поступили, товарищ лейтенант? - обратился  вдруг  к  нему
Кара. - Довязывайте свой узелок, мы подождем.
   Лейтенант смутился, поспешно скомкал нитку и бросил  ее  в  пепельницу.
Его немного обидело такое  обращение  полковника  -  ведь  он  внимательно
слушал все, что говорилось, и, если "старику" угодно, готов все  повторить
слово в слово...
   - Что ж, задержать их, конечно, можно, - ответил он, - но только  я  не
стал бы этого делать. У нас пока еще  нет  для  этого  оснований.  Что  же
касается девицы, то ее рассказ Шалго мне  кажется  вполне  правдоподобным.
Кстати, версию Тибора Сюча о пуговицах легко проверить...
   - Так как же все-таки вы бы поступили?
   - Я бы тщательно осмотрел  дачу  в  Семеше.  Попытался  бы  установить,
действительно ли там проживала в годы войны эта самая Кюрти и была ли  она
связана с немецким офицером. Может быть, даже произвел бы обыск на даче  с
использованием соответствующей оперативной техники.
   Шалго кивал головой, ему нравилось спокойствие лейтенанта.
   - А потом бы занялся женихом Беаты Кюрти, - продолжал Фельмери.  -  Мне
кажется, что от Салаи легче всего получить нужные нам сведения.
   Зазвенел телефон. Кара снял трубку. На проводе был Домбаи.
   - Что нового, Шандор? - спросил Кара, держа трубку  так,  чтобы  ответы
Домбаи были слышны и остальным.
   - Получили кое-какие интересные сведения из Варшавы, - сообщил  Домбаи.
- Польские товарищи уже полгода наблюдают за деятельностью фирмы  "Ганза".
Но вот Отто Хубер им неизвестен, он не числится в  их  картотеке.  Зато  в
Варшаве располагают  более  подробными  данными  о  Брауне.  С  1932  года
проживал в Соединенных  Штатах.  Абверовский  разведчик.  В  сорок  шестом
вернулся в Западную Германию... Алло!.. Ты хорошо слышишь?
   - Да, хорошо. Продолжай.
   - В сообщении из Варшавы есть кое-что заслуживающее  особого  внимания.
Источник, правда, неизвестен. В последние годы  у  Брауна  якобы  возникли
разногласия с американцами. Могу выслать о нем подробное донесение...
   - Пока не нужно,  -  сказал  Кара.  -  Сейчас  вы  немедленно  соберите
сведения о супруге Петера Кюрти и ее дочери.
   - Ясно.
   - Особенно меня интересует прошлое самой мадам. - Положив трубку,  Кара
посмотрел на товарищей и сказал: -  Давайте  договоримся  теперь  о  наших
действиях. Ты, Балинт, поедешь в Семеш и займешься  виллой  Кюрти,  а  ты,
Фельмери, отправляйся в Балатонфюред и допроси Гезу Салаи.  Я  останусь  в
Эмеде и посмотрю, что даст дальнейшее наблюдение за Хубером.
   - А мне что делать? - спросил Шалго.
   - Отдыхай и помогай Лизе.
   - Правильно! Значит, я вместе с Фельмери поеду в Фюред.  Салаи  и  меня
очень интересует.



        "7"

   Шалго стоял у окна в номере гостиницы на  третьем  этаже  и  в  бинокль
рассматривал пляж. Море людей, ни островка зеленой травы.  Солнце  нещадно
палило, от разноцветных зонтиков рябило в глазах.
   - Теперь рассмотрели? - спросил он Фельмери. Лейтенант  стоял  рядом  с
ним, прислонив ладонь козырьком к глазам, он тоже смотрел в окно. - Или вы
видите лишь красивых девушек?
   - Есть такой грех,  не  скрою,  -  улыбнулся  Фельмери.  -  Но  зато  я
разглядел и нашего парня. Смотрите чуть правее от мола. Лежит на одеяле  в
синюю и красную клетку и читает какой-то журнал.
   - У вас отличное зрение, - похвалил его Шалго.  -  Наблюдайте  за  ним.
Если он соберется уходить с пляжа, сообщите мне. - И кивком головы показал
на радиотелефон.
   - А не пойти ли мне с вами? Я и там смогу следить за парнем.
   - Это верно но у вас, молодой человек, нет разрешения  на  производство
обыска.
   - А у вас есть?
   - Откуда ему быть? Я  человек  штатский.  -  Тяжело  переступая,  Шалго
направился к двери. - Но смотрите не проболтайтесь! А то ваш шеф, хоть  он
и старый мой друг, взыщет с меня за это по первое число...
   - Мне ничего об этом не известно, - заговорщически  подмигнув,  ответил
Фельмери и снова стал наблюдать за мужчиной, читавшим журнал.
   Шалго прошел в конец коридора, остановился перед одним  из  номеров  и,
достав из кармана ключ, отпер дверь. Войдя в номер, он  тут  же  запер  за
собой дверь, постоял немного  в  маленькой  передней  и  огляделся.  Потом
заглянул в  ванную  комнату.  Над  ванной  висела  выстиранная  нейлоновая
рубашка, за дверью на крючке - плавки и купальный халат. Под  умывальником
он заметил шесть бутылок пива и кофеварку. Шалго прошел в комнату. Кровати
были застелены, из-под одной выглядывали домашние туфли. На  столе  лежали
чертежная доска, готовальня, линейки, блок сигарет "Уинстон", а сверху две
коробки сигарет "Мальборо", рядом - начатая бутылка коньяка. На краю стола
высилась стопка тетрадей, журналов  по  архитектуре,  учебник  английского
языка.  На  одном  из  стульев  валялись  двухтомный  англо-венгерский   и
венгерско-английский словарь и толстая книга, заложенная ленточкой;  Шалго
прочел название: "Триумфальная арка". На  чертежной  доске  был  изображен
план здания, всюду цифры, расчеты. Шалго ничего не понял в  них,  впрочем,
они его и не интересовали. Он просмотрел  все  тетради  -  тоже  подсчеты,
выкладки о необходимых стройматериалах, дневниковые записи о  ходе  работ.
Две тетради были исписаны английскими словами и упражнениями по  переводу,
третья тетрадь была чистой. Шалго приподнял крышку стола, в ящике он нашел
еще один блок сигарет.
   Шалго закрыл стол. "Итак, сейчас мы втайне от товарища  Кары  совершаем
грубейшее  правонарушение:  вламываемся  в  квартиру  Гезы  Салаи  и  ищем
улики... Но если мы их  найдем,  инженеру  туго  придется.  И  тогда  Кара
простит нам эти вольности..."
   Шалго   осмотрел   чемоданы,   одежду,   но   не    обнаружил    ничего
примечательного. Он разочарованно вернулся к  столу.  Начал  перелистывать
одну из книг по архитектуре, как вдруг из нее на  ковер  выпала  открытка.
Шалго поднял ее. Цветная открытка с видом  Будапешта,  на  обороте  адрес:
Балатонфюред, отель "Марина", Гезе Салаи, и текст:

   "По случаю твоего дня рождения
   тебе желают здоровья, успеха
   твои Бела Эндре, Немеш Мештер, Ласло Дери и я.
   Целую, Сильвия. 17 июля 1969 г."

   Красивый, по-школьному правильный почерк. Однако, присмотревшись, Шалго
подметил, что буквы были написаны уверенной  рукой,  совсем  не  так,  как
пишут дети. Похоже, что отправитель поздравительной  открытки  -  взрослый
человек, нарочно желавший создать впечатление, будто ее  написал  ребенок.
Шалго взглянул на почтовый штемпель. Открытка была отправлена из Будапешта
пятнадцатого июля. "Эта Сильвия, должно быть,  невнимательная  девочка,  -
подумал он, - семнадцатого числа написала  открытку,  а  еще  пятнадцатого
отправила ее. Озорница!.." Он снова перечитал короткое  послание:  "желают
здоровья Бела... Немеш... Ласло... Кто это такие?" Шалго  переписал  текст
открытки на бумажку и сунул ее в карман  для  часов.  Потом  стал  изучать
дневник работ.  Салаи  делал  записи  четкими,  почти  печатными  буквами:
"Сегодня  закончили   закладку   фундамента.   Израсходовано   две   тонны
цемента..." На следующей странице Шалго прочел: "Отсутствуют три плотника,
два  бетонщика  и  четыре  каменщика".  Там  же,  внизу,  было   приписано
по-французски: "Гнусные типы. Со вчерашнего  дня  они  работают  на  вилле
Сегвари. Придется уволить..." Интересно, оказывается, Салаи хорошо владеет
французским:  эти  фразы  не  только  не  содержали   никаких   ошибок   в
правописании, но и сформулированы были чисто по-французски...  Чем  дальше
Шалго перелистывал дневник, тем  чаще  наталкивался  на  "комментарии"  на
французском языке. Вероятно, дневник могли читать и другие,  поэтому  свои
мысли и замечания Салаи записывал по-французски. Неожиданно Шалго заметил,
что последующие дневниковые записи были сделаны другим  почерком,  другими
чернилами и к ним нет французских "комментариев". Шалго взглянул на  дату:
пятница, восемнадцатое июля. Он еще перелистал дневник  -  тот  же  почерк
вплоть до двадцать второго июля. Двадцать третьего  июля  -  снова  почерк
Салаи. Шалго пожалел, что при нем нет фотоаппарата: неплохо было бы  снять
все эти записи. Он с сожалением положил дневник на место, осмотрелся,  все
ли оставляет после себя в прежнем виде, и вышел из комнаты.
   Через несколько минут он уже разговаривал  с  Фельмери.  Тот  сидел  на
балконе, подставив обнаженный торс солнечным лучам.
   - Удалось что-нибудь найти?
   - Для старта вполне достаточно,  -  ответил  Шалго,  снимая  телефонную
трубку. - Девушка, соедините меня с директором отеля. - Пока  телефонистка
вызывала абонента, Шалго спросил Фельмери, не помнит ли он случайно, когда
и где родился Салаи.
   - Минуточку. - Лейтенант достал из кармана записную книжку,  перелистал
несколько страниц и  сказал:  -  Седьмого  марта  тысяча  девятьсот  сорок
первого года, в Будапеште. Имя и фамилия матери: Жужанна Аготаи.
   - А другой даты рождения нет?
   Фельмери удивленно взглянул на "старика", потом заметил иронически:
   - Вы хотите сказать, что он родился дважды?
   - Нечто в этом роде. Ведь если он действительно родился седьмого марта,
то чего ради его поздравляют с днем рождения семнадцатого июля?
   - Может, в этот день были крестины  или  какое-нибудь  другое  семейное
торжество?
   - Возможно...
   В телефонной трубке послышался голос директора.
   - Ну, наконец-то! - обрадовался Шалго. - А я уж подумывал, не  посылать
ли за тобой в Шиофок. Ты не мог бы зайти ко мне, Мартов?
   - Разумеется, могу, Шалго.
   - Зайди, пожалуйста. И скажи  попутно  официанту,  чтобы  нам  в  номер
принесли две рюмки коньяку и две чашечки крепкого кофе.
   - Будет сделано, товарищ начальник!
   Шалго положил трубку.
   - Что вы опять задумали? - спросил Фельмери Шалго.
   - Побеседуем с инженером Салаи. С помощью Мартона вызовем его в  номер,
представимся и попросим его уделить нам несколько минут  его  драгоценного
времени...


   Салаи встретил их сухо. Не стал он более радушным  и  после  того,  как
Фельмери показал ему служебное удостоверение. Шалго, не предъявляя никаких
документов, молча опустился в кресло.
   - Вы ввели меня в заблуждение, Геза Салаи, - сказал он, бросив на  него
быстрый взгляд. Тот повернулся в его сторону, недружелюбно спросил:
   - А вы кто такой? Тоже из милиции?
   - Да. Моя фамилия Шалго. Оскар Шалго.
   - Могу я вам предложить, господа, чего-нибудь выпить?
   - Благодарим, не надо, - ответил Фельмери. - А  вы  как  хотите.  -  Он
подождал, пока Салаи принес бутылку пива,  открыл,  налил  себе  стакан  и
жадно выпил. Потом положил под кран  еще  три  бутылки  и  пустил  на  них
холодную воду. Вернувшись в комнату, Салаи сел на  кровать,  прислонившись
спиной к стене, и закурил.
   - Вы знакомы с Виктором  Меннелем?  -  спросил  Фельмери.  Вопрос  явно
смутил Салаи. Сделав вид, что не разобрал имени, он переспросил:
   - С кем, простите?
   - С Виктором Меннелем, -  медленно,  чуть  ли  не  по  слогам  повторил
Фельмери.
   - Меннелем? Виктором Меннелем? - Салаи словно в раздумье сдвинул  брови
и устремил глаза к потолку, будто собираясь там найти ответ.
   - Уж не тем ли немцем вы интересуетесь,  с  которым  я  познакомился  в
прошлом году в Италии?
   - Тем самым, - подтвердил Фельмери. - Так что же вам о нем известно?
   - О Меннеле?
   "А парень-то хитрец, - подумал Шалго. -  Переспрашивает,  тянет  время.
Никак не может  прийти  в  себя  от  неожиданности.  Сейчас  он  оценивает
обстановку, прикидывает, что и в какой мере нам может быть известно о  его
связи с Меннелем".
   - Да, о Меннеле, - подтвердил Фельмери.
   - Гм... что ж вам сказать? По сути дела, ничего  не  известно.  Знаете,
как это бывает? Путешествуешь туристом, заводишь мимолетные  знакомства  с
разными людьми - с одним поговоришь, с другим выпьешь. А вернешься домой -
и всех забудешь...
   - Значит, это было случайное знакомство?
   - Да, нечто в этом роде. Кажется, мы познакомились в Ливорно.  -  Салаи
натянуто улыбнулся. - Видите, я точно и не помню.
   "Ну и дурак ты, парень, - мысленно обругал его Шалго. - Неужели  ты  до
сих пор не заметил, что у тебя пропала открытка Меннеля?"
   - Я, знаете ли, инженер-архитектор. И здания  я  запоминаю  лучше,  чем
людей. Меннель?.. Виктор Меннель. Постойте-ка, попробую напрячь  память...
Да-да, что-то припоминаю. Этакое  готическое  строение  с  лицом  в  стиле
барокко. Так что с ним случилось? Почему вас заинтересовал этот Меннель?
   Фельмери украдкой посмотрел на Шалго, точно спрашивая его  совета,  как
быть дальше. Шалго ответил ему быстрым взглядом: "Продолжай в том же духе.
Все идет хорошо. Молодец!"
   Лейтенант сделал вид, что пропустил мимо ушей вопрос  Салаи,  и  вместо
ответа сам спросил:
   - Когда вы виделись с ним в последний раз?
   Инженер почувствовал, что вопросы здесь будет задавать не он. И это ему
не нравилось, равно как и мрачное молчание  "старика",  его  пронизывающий
взгляд и недоверчивая, скептическая усмешка... "Итак, что им ответить?"
   - Когда же это было? - широкой ладонью Салаи мял тяжелый подбородок.  -
Минутку терпения. Я хотел бы возможно точнее  ответить  на  ваш  вопрос...
Когда, стало быть, мы прибыли в Ливорно?.. Если мне  память  не  изменяет,
пятого или шестого июня прошлого года.
   - А с кем вы приехали в Ливорно?
   - С невестой и будущей тещей.
   - Как зовут вашу невесту?
   - Беата Кюрти.
   "Парень стал заметно спокойнее, - отметил про себя Шалго.  -  Наверняка
из вопросов Фельмери он сделал вывод, что нам о них известно немногое".
   - Как  вы  познакомились  с  Меннелем?  -  продолжал  задавать  вопросы
Фельмери.
   - Дело было так: моя невеста со своей матерью отправились за покупками.
Мы жили в кемпинге и сами должны были заботиться о питании.  Пока  женщины
ходили на рынок, я возился с машиной. Зажигание барахлило...
   - Какой марки у вас машина?
   - "Опель-рекорд шестьдесят семь".
   - Итак, что было дальше? - возвратил его к теме разговора Фельмери.
   - А вот что. На обратном пути  Беата  споткнулась  и  слегка  повредила
ногу. Мимо как раз проезжал Меннель. Он пригласил женщин в машину и подвез
до кемпинга. А вечером он позвал нас всех на ужин.
   "Парень врет уже совсем гладко, -  подумал  Шалго,  слушая,  как  Салаи
принялся расписывать, что  они  ели  за  ужином...  -  Интересно,  сначала
инженер с трудом мог вспомнить Меннеля, это "готическое строение с лицом в
стиле барокко", а сейчас вспомнил даже, что и в каком порядке подавали  на
стол".
   - Меннель говорил по-венгерски? - неожиданно спросил Фельмери.
   - Нет, не говорил.
   - А на каком языке шла ваша беседа?
   - Беа и ее мать говорили с ним по-немецки, а я по-французски.  Меннель,
правда, слабовато знал французский.
   - А почему вы говорите о нем в прошедшем времени: "знал"? Разве  теперь
он лучше знает этот язык? Или... - Фельмери не  закончил  фразу,  заметив,
что своей репликой смутил инженера.
   - Что вам, собственно говоря, от меня угодно?
   - Отвечайте на вопросы, - спокойно сказал Фельмери. - Итак,  почему  вы
говорите о Меннеле в прошедшем времени?
   - Потому что встречался я с ним в прошлом году.
   - С тех пор  вы  слышали  о  нем  что-нибудь?  Может,  письма  от  него
получали, открытки?  -  Фельмери  уже  собирался  перейти  в  наступление.
"Присутствие Шалго, - подумал он, - меня совершенно  не  смущает.  Скорее,
наоборот, вселяет в меня уверенность..." Улыбка старого детектива и впрямь
подбадривала лейтенанта. Шалго словно говорил ему, что все идет как нужно.
Накануне они условились, что не будут опровергать ответы Салаи,  чтобы  не
раскрывать перед ним свои карты. Было ясно, что инженер старался  уйти  от
разговора о  характере  своих  связей  с  Меннелем.  И  наверняка  не  без
оснований.
   - О Меннеле я больше ничего не слыхал. Писем от него не получал.
   - А ваша невеста? - с непроницаемым лицом спросил лейтенант. - Или ваша
будущая теща?
   - Не знаю, чего ради стал бы писать Меннель моей  невесте?  -  Салаи  с
неподдельным удивлением посмотрел на лейтенанта. Однако Шалго заметил, что
в его взгляде промелькнуло беспокойство.
   - Да, действительно, чего ради стал бы он писать Беате?  -  переспросил
Фельмери.
   Шалго словно пробудился от сна, откусил конец сигары и закурил.
   - Возможно, ты хотел выяснить, не была  ли  невеста  инженера  Салаи  в
дружеских отношениях с этим "готическим" иностранцем и не намеревались  ли
они продолжать свои отношения и в Венгрии?  Ведь  именно  в  таком  случае
Виктор Меннель и мог писать Беате Кюрти. Это ты имел в виду?
   - Да, именно, - подхватил Фельмери и посмотрел в упор на инженера.
   Тот встал, почти заслонив собой окно.
   - Я решительно протестую против такого тона, - сказал Салаи.  Лицо  его
побагровело, голос задрожал от возмущения. - Вы не имеете права!  Понятно?
Вас не для того содержит государство,  чтобы  вы  порочили  честных  людей
гнусными и оскорбительными инсинуациями. Кто вам  позволил  пятнать  честь
моей невесты? Вы знаете, как это называется? Злоупотребление властью. И  я
вовсе не обязан безропотно выслушивать все это.
   - Вы совершенно правы, - согласился Фельмери. - И я на вашем  месте  не
стал бы терпеть, если бы  мою  невесту  без  всяких  оснований  попытались
очернить.
   - Тогда почему же вы осмеливаетесь клеветать на Беату? - спросил  Салаи
и нервным движением потянулся к рюмке с коньяком.
   - Только я вовсе  не  клевещу  на  вашу  невесту.  И  вам  это  отлично
известно.
   Рюмка задрожала в руке Салаи.
   - Что мне известно?
   - А то, что ваша уважаемая невеста была любовницей Виктора Меннеля.
   Салаи, опешив, уставился на лейтенанта.  Затем,  так  и  не  выпив,  он
поставил рюмку на стол.
   - Ложь! Откуда вы это взяли?!  -  спросил  инженер  хриплым  голосом  и
шагнул к Фельмери. Солнечный свет упал на одутловатое лицо  Салаи,  сейчас
оно показалось Шалго болезненно-зеленым.
   - Сожалею,  но  это  правда.  И  если  вам  это  было  неизвестно,  тем
печальнее. Но при случае вы все же порасспросите об этом свою невесту.
   Салаи, ошарашенный ответом, опустился на кровать  и  тупо  уставился  в
одну точку. Губы его приоткрылись, словно он хотел что-то сказать.  Но  он
так ничего и не произнес, а лишь глотал открытым ртом  воздух,  как  рыба,
выброшенная на песок.
   - Послушайте, Са