диотом. Я слышал ее голос.


   ...Летом прошлого года, в Ливорно, Меннель сказал Салаи:
   - Знаешь, парень, я не собираюсь тебя обманывать. Твоя работа связана с
большим риском.
   - Я знаю, на что иду, - заносчиво ответил тогда инженер. - И весь  риск
беру на себя. Надеюсь, вы не думаете, что я мечтаю провалиться.
   - Разумеется, - сказал Меннель. - Но это зависит не только от тебя.  Со
своей стороны я, конечно, сделаю все, чтобы обеспечить тебе  безопасность.
Именно поэтому я принял решение отключить тебя от Беаты. Отныне ни ты,  ни
она не будете знать о работе друг друга. Ты и впредь играй роль  ревнивого
жениха. Ведь ревностью  всегда  можно  оправдать  любые,  самые  абсурдные
поступки.
   - Ясно. А с кем я буду поддерживать связь?
   - Периодически тебе будут звонить  по  телефону.  Запоминай  хорошенько
вопросы и ответы. Из них ты будешь знать, где с  тобой  хочет  встретиться
наш связной и когда. - Меннель налил в стаканы кальвадоса. Они  выпили.  -
Мой  человек  скажет  тебе:  "Можно  пригласить  господина  Вагнера?"   Ты
ответишь: "Это квартира не Вагнера".  И  сам  спросишь:  "Какой  номер  вы
набирали?" Связной назовет какой-то номер. Каждый  раз  этот  номер  будет
другим. Но первая и последняя цифры в сумме будут давать  девятку.  Понял?
Две же средние цифры в сумме дадут  тебе  час,  когда  состоится  встреча.
Встречаться будете на острове Маргит, у гостиницы. Если, например, отвечая
на твой вопрос, он скажет, что набирал номер 249-807...
   - ...То это значит, - прервал его Салаи, - что двойка  и  семерка  дают
девятку, а встречаемся мы в пять часов пополудни, так как девять и  восемь
- семнадцать, то есть в семнадцать часов... А как я узнаю вашего человека?
   - По его машине на стоянке возле отеля. Она может быть любой марки.  Но
на заднем стекле у нее будет наклеен фирменный знак "Ганзы". Вот  этот.  -
Меннель достал из бумажника этикетку величиной с ладонь, на  которой  были
изображены средневековые ганзейские города и на их фоне  броскими  буквами
было написано: "Ганза - Гамбург". - Правая дверца машины будет приоткрыта,
- продолжал Меннель. - Если связного не будет на месте, ты сядешь в машину
и дождешься его прихода. На нем будет темно-синий галстук в горошек.  Если
связным будет женщина, на  ней  ты  увидишь  темно-синий  шарфик,  тоже  в
горошек.
   - Ясно, - сказал Салаи. - Теперь я хочу кое о чем вас спросить.  Только
прошу начистоту.
   - Пожалуйста, спрашивай.
   - Дайте честное слово, что между вами и Беатой ничего не было.
   - Даю тебе слово.
   "Итак, Беата здесь. Но нет в живых Меннеля. Нужно решать, что делать. У
меня они нашли открытку Сильвии, но если я  ни  в  чем  не  признаюсь,  то
открытка мало что им даст. Сильвию выдавать нельзя. Нельзя хотя бы потому,
что это единственный человек, кто сможет мне как-то помочь, - думал Салаи.
- Только не терять головы. Надо спокойно все обдумать. Если Без струсит  и
даст показания, мне все равно нужно все отрицать, и  тогда  им  ничего  не
удастся доказать... Итак, шпионажем  я  не  занимался.  Буду  держаться  и
дальше своей легенды  о  ревности".  И  тут  вдруг  ему  в  голову  пришла
удивительная мысль. Салаи подскочил к двери камеры и яростно забарабанил в
нее. Вскоре в окошко заглянул охранник.
   - Что вам нужно? - спросил он недружелюбно.
   - Хочу поговорить с майором. Доложите ему. Очень срочное дело.
   Через десять минут его  ввели  в  кабинет  к  майору  Балинту,  еще  не
успевшему уехать из управления. Майор недоверчиво поглядел на Салаи:
   - Что вам угодно?
   - Хочу дать показания.



        "13"

   Браун включил кондиционер, потом украдкой взглянул на Хельгу. Девушка с
равнодушным лицом сидела в  кресле  и  курила.  "Незаметно,  чтобы  смерть
жениха потрясла ее", - подумал Браун. Он вернулся к  письменному  столу  и
сел в кресло. Ему с трудом удавалось скрыть плохое  настроение.  Несколько
часов назад от Шлайсига пришло тревожное сообщение: Герцег  и  Еллинек  не
вышли в  назначенное  время  на  связь.  Похоже,  что  Хубера  не  удалось
ликвидировать. И теперь еще это письмо,  из  которого  было  ясно,  что  с
Меннелем тоже не все в порядке. Вынув из коробки сигару, Браун закурил.
   - Как съездили, удачно? - спросил он.
   - Да, отдохнула хорошо. А то нервы были уже на пределе.
   - Когда вам стало известно о несчастье?
   - Вчера на аэродроме. Отец сообщил.
   - Примите мои искренние соболезнования, - сказал Браун.
   - Спасибо. Как вы понимаете, мне от них не легче. Когда похороны?
   - На будущей неделе.
   Хельга подвинула к себе пепельницу, положила  в  нее  сигарету,  потом,
достав из сумочки батистовый носовой платок, приложила его к глазам.
   - Вам известны какие-нибудь подробности о том,  что  там  произошло?  -
спросила она.
   - Многое известно, об остальном догадываемся. Откровенно  говоря,  дело
весьма запутанное и несколько непонятное.
   - Кто убил Виктора, вы знаете?
   - Нет, не знаем.
   Хельга убрала платочек в сумку и снова устремила взгляд в одну точку.
   - Я хотела бы вас кое о чем спросить, - тихо проговорила она. - Не  как
своего шефа, а как друга нашей семьи. И  я  очень  прошу,  Эгон,  ответьте
честно на мой вопрос.
   - Разумеется, Хельга.
   - Когда было принято решение о поездке Виктора в Венгрию?
   - Тогда же, когда было принято  решение  по  "Сильвии"...  Погодите-ка,
сейчас я скажу совершенно точно. - Браун на несколько секунд задумался.  -
В конце мая.
   - Ему сообщили об этом?
   - Разумеется.
   - Подлец! - с ненавистью произнесла девушка. - Жалкая  личность.  Ну  и
поделом ему! Ведь он дал мне клятву не ездить в Венгрию. Три недели  назад
он поклялся в этом. Теперь я понимаю, почему он так  настойчиво  советовал
мне поехать отдохнуть на  Бермудские  острова.  -  Нервным  движением  она
погасила в пепельнице сигарету. -  Мне  кажется,  нас  обоих  основательно
обманули. И вас, Эгон, и меня.
   Браун  почувствовал,  что  наступил  удобный  момент  показать  девушке
письмо. Ведь Хельга говорила сейчас с ненавистью о Меннеле.  Разочарование
и горечь помогут ей полностью  прозреть...  Он  взял  со  стола  письмо  и
протянул ей:
   - Вот, нашли на квартире Меннеля. Прочтите.
   Хельга взяла письмо. Мельком взглянула сначала на незнакомые удлиненные
буквы, потом начала читать:

   "Дорогой Виктор!
   Я была бесконечно рада твоему последнему письму. Наш друг был  поистине
очень любезен и пообещал, что по пути  из  Бухареста  захватит  мой  ответ
тебе. Пишу это письмо совершенно спокойно, зная, что его  прочтешь  только
ты. Наконец-то после долгих  месяцев  разлуки  мы  снова  встретимся.  Как
влюбленная школьница, я сгораю от нетерпения и считаю дни до встречи.  Все
твои  распоряжения  я  выполнила.  В  Национальном  банке   уже   получила
положительный ответ. Так что теперь свободно  могу  подавать  заявление  о
выдаче  мне  заграничного  паспорта.  Думаю,  что,  когда  ты  приедешь  в
Будапешт, паспорт будет уже у меня на руках. А вопрос с  визой  ты  решишь
потом сам. Ты спрашиваешь, где бы мне приятнее всего  было  поселиться?  С
тобой - где  угодно.  Поедем  туда,  где  ты  будешь  чувствовать  себя  в
наибольшей безопасности. Твоя безопасность для меня  важнее  всего.  Тибор
проделал изумительную работу: не жалея сил,  не  боясь  риска,  он  собрал
такой материал, о котором ты и не мечтал. Мой дорогой! Я должна признаться
тебе: Тибор считает, что я  в  него  влюблена.  Если  вы  встретитесь,  не
разочаровывай его,  не  лишай  этой  иллюзии,  потому  что  бедный  парень
работает только "ради этой большой и бескорыстной любви".  Вообще  говоря,
мне очень жаль его: он несчастный человек,  заслуживающий  лучшей  судьбы.
Теперь о моем женихе; ему стало известно о наших с тобой отношениях, и  он
ревнует. Будь  осторожен,  потому  что,  если  Геза  потеряет  голову,  он
способен на все. Я не боюсь его предательства - он достаточно умен,  чтобы
не сделать этого. И все же  я  не  хотела  бы,  чтобы  вы  встретились.  К
сожалению,  фрейлейн  Хельга  была  неделикатна  и  раскрыла  нашу  тайну.
Бедняжка, конечно, ревнует. И я понимаю ее. Женщине всегда  очень  больно,
если на ее любовь не отвечают взаимностью. Я не сержусь на нее, хотя  Геза
надавал мне пощечин. Бедная Хельга, может быть, думает, что пощечины моего
необузданного жениха выбьют из меня любовь  к  тебе.  Господи,  как  глупы
влюбленные женщины! Сейчас я часто задумываюсь над тем, не  сделала  ли  я
ошибку, что не порвала с Гезой еще летом прошлого года. Если бы  ты  знал,
как он мне надоел, как он мне неприятен. Но ради тебя я и дальше продолжаю
эту игру. Надеюсь, теперь уже недолго осталось ждать. Итак, жду тебя.
   Твоя Беа".

   Хельга положила письмо на колени.  "Да,  я  была  невестой  Виктора,  -
подумала она, - но после этого я и на похороны его не пойду. Однако почему
Виктор не уничтожил это письмо?  Странно.  Неужели  он  был  так  во  всем
уверен?"
   - Вы знаете, кто эта Беа? - спросил Браун.
   Девушка кивнула. У нее пересохло во рту, она  потянулась  за  стаканом,
налила кока-колы и выпила несколько глотков.
   - Да, я ее знаю, - тихо сказала она.  -  И  удивляюсь,  что  вы  ее  не
знаете.
   - А разве мы должны ее знать?
   - Вне всякого сомнения. Беата была агентом Виктора.
   - В нашей картотеке она не числится.
   Хельга подняла на Брауна удивленный взгляд.
   - И доктор Хубер не упоминал о ней?
   - Хубер? - Браун тоже был не на шутку удивлен. -  Хуберу  известна  эта
девица?
   - Да. Доктор Хубер в августе прошлого года был в Ливорно.
   - Интересно! Я и не знал об этом.  -  Браун  подумал,  что  его  обвели
вокруг пальца, как новичка. - Хельга, дорогая, может быть, по-дружески  вы
расскажете мне все, что вам известно об этой странной истории. Разумеется,
совершенно конфиденциально.
   Девушка задумалась,  медленно  достала  из  пачки  сигарету,  закурила,
потом, взглянув на Брауна, спросила:
   - Знаете, кто убил Виктора?
   - Нет, не знаю.
   -  Геза  Салаи.  -  Она  положила  письмо  на  стол  перед  Брауном.  -
Необузданный жених этой Беаты. Но чтобы вам все было понятно,  добавлю:  в
начале августа прошлого года Виктор сказал мне, что он должен  выехать  на
три дня в Ливорно.
   - Это соответствует действительности. Он встречался там  с  несколькими
венгерскими агентами, в том числе и с Гезой Салаи, который значится у  нас
в картотеке.
   - Правильно, - согласилась девушка. - Но если  вы  внимательно  изучите
личное дело Салаи, то заметите, что там  правда  соседствует  с  ложью.  В
документах, например, говорится, что Меннель завербовал Салаи в  Париже  в
шестьдесят седьмом году. Но это неправда. В шестьдесят  седьмом  Салаи  не
был в Париже. Там была Беата Кюрти со  своей  матерью.  Виктор  завербовал
Беату, а  вам,  Эгон,  доложил  об  этом  совсем  по-другому.  Беата  сама
завербовала своего жениха, когда вернулась в Венгрию. Все это я узнала  от
Салаи в марте этого года. Итак, в прошлом году в  Ливорно  Виктор  впервые
встретился с Гезой Салаи,  находившимся  в  Италии  вместе  с  невестой  в
качестве туриста. С ними вместе была  и  мать  этой  девицы.  Они  жили  в
гостинице "Солнечный луч". Двенадцатого августа я тоже выехала в  Ливорно,
намереваясь сделать сюрприз Виктору. Ключа от  его  комнаты  у  портье  не
было.  Я  не  придала  этому  значения.  "Виктор  мог  не  сдать  ключ  из
предосторожности", - решила я, и тут мне пришла  в  голову  дурацкая  идея
удивить его. Я дала две сотни лир горничной, которая  достала  мне  второй
ключ от номера Виктора. - Хельга отпила еще глоток кока-колы из стакана. -
Одним словом, он был в постели с этой девицей. Я не стала устраивать тогда
скандала, а поднялась к себе в номер. Через десять минут Виктор уже был  у
меня. Нужно ли говорить о том, что я тогда пережила. Наверное, вам  и  так
понятно. Виктор пустился в объяснения, стал уверять меня, что  речь,  мол,
идет о важном служебном деле и что он якобы вынужден был выполнить желание
этой девицы... Я не стала с ним разговаривать, а велела ему убираться. При
этом я сняла с пальца кольцо и швырнула ему. "Имейте в виду, - сказала  я,
- что это конец вашей карьеры. Я теперь ни шагу не  сделаю,  чтобы  спасти
вас от тюрьмы".
   - От тюрьмы? - удивился Браун.
   - Да, от тюрьмы, - подтвердила  Хельга.  -  Я  не  случайно  выехала  в
Ливорно и не для того, чтобы сделать сюрприз Виктору, а по поручению отца.
У отца есть в Америке друг, занимающий высокий  пост  в  Федеральном  бюро
расследований. За два дня до моего отъезда он посетил отца и  доверительно
сообщил ему, что в течение длительного времени ФБР  старается  напасть  на
след большой шайки, делающей бизнес на контрабанде наркотиков.  Эта  шайка
крупными партиями пересылает в Европу гашиш, марихуану и другие наркотики.
Нити преступления ведут и к некоторым  американским  офицерам,  проходящим
службу  на  территории  ФРГ.  Федеральное   бюро   уже   арестовало   двух
американских офицеров - майора  и  капитана.  Операция  была  осуществлена
ловко: их якобы  откомандировали  на  Восток,  куда  они,  разумеется,  не
доехали. После первых же допросов эти  офицеры  во  всем  признались.  Они
показали, что в их махинациях принимал участие и сотрудник "Ганзы"  Виктор
Меннель. Можете себе представить, как был поражен мой  отец.  Джон  Колен,
американский друг отца, - человек порядочный. Он специально посетил его  и
рассказал про это деликатное дело,  зная,  что  Виктор  -  мой  жених.  Он
добавил также, что "Шпигель", конечно, постарается раздуть это дело,  если
история  с  Виктором  выплывет  на   поверхность.   Поэтому   Колен,   как
представитель ФБР, попросил отца доверительно переговорить с  Виктором,  и
если тот честно расскажет обо всех своих связях,  то  ФБР  из  уважения  к
нашей семье гарантирует, что имя Меннеля нигде не будет названо.
   Браун внимательно слушал Хельгу.
   - Ну, в конце концов вы сказали Меннелю, о чем идет речь? - спросил он.
   - Только поздно вечером, - ответила Хельга. -  Я  была  тогда  в  таком
состоянии, что вообще не желала его видеть. Я ужинала  у  себя  в  номере,
когда ко мне постучался  Отто  Хубер.  Он  был  вежлив,  спокоен,  говорил
вкрадчивым голосом. Попросил прощения за беспокойство и сказал, что  очень
хотел бы, чтобы я его выслушала. Я уже несколько успокоилась, и потом меня
даже заинтересовало, что они с Меннелем придумали. Хубер признал, что  мое
возмущение вполне справедливо и на первый взгляд все действительно говорит
против Виктора. Однако речь идет о подготовке  весьма  важной  операции  в
Венгрии, в которой эта венгерская девушка - одна из главных участников.  А
она согласилась на эту роль только при условии, если Виктор Меннель станет
ее любовником.
   - Хубер рассказал вам, в чем суть этой венгерской операции?  -  спросил
Браун и подумал: "Кажется, кое-что начинает проясняться".
   - Он  рассказал  мне  запутанную  историю  о  каких-то  драгоценностях,
которые один немецкий офицер будто бы спрятал  во  время  войны  где-то  в
Венгрии. И вот эти-то спрятанные драгоценности он и  рассчитывал  найти  с
помощью Беаты.
   - Хубер назвал какие-нибудь имена?
   - Нет. Он сказал только, что вы знаете об этом деле. - Хельга взглянула
на Брауна, ожидая ответа. - Это действительно так?
   - Да, знаю, - сказал Браун. - Только девица не имеет никакого отношения
к драгоценностям. И Отто Хубер и Меннель  солгали  вам.  Ну,  об  этом  мы
поговорим позже. Итак, в конце концов вы помирились с Меннелем?
   - Да, - ответила Хельга. - Виктор поднялся ко мне в номер и повторил то
же самое, что и Хубер. Я поверила ему,  но  поставила  условие,  чтобы  на
следующий же день он отослал девицу из Ливорно. Виктор пообещал.  Тогда  я
сказала ему о деле с наркотиками. Он был буквально потрясен. Я еле  смогла
его успокоить. На следующий день он уехал, чтобы поговорить с моим  отцом.
А я осталась в Ливорно, потому что у меня были еще другие дела.
   - Вы виделись с Хубером?
   - Нет, больше не виделась. Ни с ним, ни с девицей. Они  уехали.  Виктор
же через два дня вернулся. Его словно подменили. Сначала он мне ничего  не
хотел рассказывать, только пил. Потом стал ругать моего  отца.  Наконец  я
все же узнала, что случилось. Оказывается, отец потребовал от него,  чтобы
он порвал со мной. Они с Коленом, что называется, загнали его  в  угол,  и
Виктор вынужден был пообещать им это. Позднее отец  стал  требовать  и  от
меня того же. Я поняла, что они задумали. Когда я порву с Виктором, у  ФБР
будут развязаны руки и  оно  сможет  арестовать  его  во  время  очередной
заграничной поездки. Наша семья в этом случае  уже  не  будет  замешана  в
деле. Я и Виктор продолжали тайно встречаться. Отцу  же  я  сказала,  что,
если с Виктором что-нибудь случится, я устрою грандиозный скандал.  С  ним
ничего не случилось.  Если  помните,  Виктор  старался  больше  никуда  не
выезжать, находя для этого все время какие-нибудь предлоги. Мы знали,  что
агенты ФБР следят за ним. Разумеется, для моего отца не было тайной, что я
только формально порвала с Виктором. Недели  четыре  назад  Виктор  был  у
меня. Он рассказал  мне,  что  вы  хотите  направить  его  в  Венгрию  для
осуществления операции "Сильвия". Мне это не понравилось. Я ревновала. Тем
более что, когда я в марте была в Будапеште и встретилась с Гезой Салаи, я
узнала о переписке Виктора с Беатой. Тогда-то, по-видимому, я и  совершила
самую большую в своей  жизни  глупость...  Хотя  кто  знает?  -  словно  в
раздумье, спросила она себя самое. - Я рассказала Салаи, что его невеста -
любовница Виктора и что  его,  жениха,  бессовестно  обманывают.  Конечно,
тогда у меня и в мыслях не было, что этим я ускорила  гибель  Виктора.  Вы
меня понимаете, Эгон? Я же не могла этого предполагать, так как Виктор дал
честное слово, что не будет встречаться с Беатой. А вскоре он сообщил мне,
что вообще не поедет в Венгрию.  Мол,  отказался,  и  вместо  него  поедет
кто-то другой. Ту ночь мы провели вместе. Под утро Виктор спросил у  меня,
доверяю ли я ему? Я сказала, что доверяю. Все-таки я очень любила  его,  и
мне казалось, что я не смогу без него обойтись... Хоть мы и много выпили в
ту ночь, Виктор выглядел совсем трезвым. Он говорил,  что  за  каждым  его
шагом следят, но нельзя жить все время в страхе  и  мы  должны  на  что-то
решиться. Виктор предложил мне уехать из  страны,  исчезнуть,  поселившись
где-нибудь в Южной Америке. "А как это сделать? - спросила я.  -  Ведь  не
так-то просто исчезнуть". Он самонадеянно усмехнулся и сказал, что все уже
подготовил. У него есть секретный счет в одном  из  швейцарских  банков  и
документы на его новое имя, и  что  он  намерен  начать  новую  жизнь.  Он
рассчитывает найти спрятанные в Венгрии сокровища, после  чего  мы  сможем
исчезнуть.
   - Стало быть, вы все-таки знали, что он собирается в Венгрию?
   - Знала. Но он пообещал мне, что с той девицей  встречаться  не  будет.
Ему удалось добыть план виллы на  Балатоне,  где  спрятаны  сокровища.  Он
показал его мне.
   Браун снова налил Хельге коньяку, и она осушила рюмку до дна.
   - Мы подробно обсудили с Виктором, - продолжала она, -  и  план  нашего
исчезновения. Условились, что четырнадцатого июля я уеду на Бермуды, а  он
на другой день - в Венгрию. Пяти дней ему хватит для выполнения намеченной
операции, и двадцатого вечером он уже прибудет в Вену.  Там  он  сядет  на
самолет под чужим именем, и на  следующий  день  мы  встретимся  с  ним  в
Монреале, где я получу от него и свои новые документы. Двадцатого утром  я
была в Монреале. Но он не прибыл с очередным  венским  рейсом.  На  другой
день  утром  я  снова  была  на  аэродроме.   Безрезультатно.   Я   начала
волноваться. Прождала четыре дня.  Виктор  так  и  не  прилетел.  Тогда  я
связалась с местной конторой авиакомпании. Я знала, что Виктор должен  был
забронировать место на самолет, вылетающий из Вены в Монреаль  двадцатого.
Разумеется, уже не на свою пр