е!
   Казмер подошел ближе. Остановился у стола. Сверкнув глазами,  он  резко
сказал старику:
   - Ваш приятель полковник подозревает меня в убийстве.
   - Он всех подозревает, - возразил  Шалго,  приоткрывая  веки.  -  Может
быть, даже и меня.
   - Задает какие-то глупые вопросы...
   - Глупые россказни порождают глупые вопросы. Это цитата  из  "Избранных
произведений Шалго".
   - Перестаньте хоть на минуту балагурить. Я серьезно говорю.
   - Я тоже. То, что я сейчас сказал, - серьезное, мудрое  утверждение.  С
глубоким философским содержанием.
   - На живца ловите? Я не клюну.
   - Ты только на бутерброды из черствого хлеба клюешь?
   - Вы не верите, что я был в тот день в Будапеште?
   Шалго подавил зевок, пошарил в карманах в поисках сигары  и,  не  найдя
ее, кряхтя, встал. Но Казмер опередил  его,  подошел  к  шкафу  и,  достав
коробку с сигарами, протянул старику. Шалго кивком  поблагодарил,  откусил
кончик сигары и закурил.
   - Так о чем ты меня спросил? Ах, да. Действительно не верю.  Но  теперь
это не имеет значения. Кара задал тебе несколько обычных в  таких  случаях
вопросов. Но если дело примет серьезный  оборот,  он  задаст  куда  больше
вопросов. Ты ведь умный парень, Казмер, и я уверен, что впредь  ты  будешь
отвечать гораздо умнее.
   - Да вы что? Неужели вы и в самом  деле  поверили,  что  я  убил  этого
негодяя?!
   - Дорогой мой, это не вопрос веры. Ты инженер. Ты ведь тоже не веришь в
законы физики, а просто знаешь их. Знаешь, потому что они доказаны. Вот  и
Кара хочет знать, кто убил Меннеля. И он докажет  это.  Поэтому  не  надо,
говоря с ним, ходить вокруг да около. Он хочет знать все совершенно точно.
   - Пусть спрашивает. Я отвечу. Остальное - его дело. Только я  искал  бы
убийцу не в этом доме.
   - Убийцу нужно искать среди знакомых Меннеля.
   - Я, например, на месте вашего приятеля разузнал бы, у кого из  здешних
жителей есть акваланг.
   - Ты думаешь, что убийца... - Шалго не докончил фразы, представив  себе
мысленно остальное: Меннель сидит и загорает  в  лодке,  а  сзади  к  нему
подкрадывается некто под водой.
   - Вот именно. Сзади схватил его за шею, - подтвердил Казмер. - Так  что
Меннель даже и защищаться не мог.  Убийца  задушил  его,  стащил  в  воду,
утопил, а сам под водой  поплыл  к  берегу.  Через  камыши  он  мог  потом
незаметно улизнуть.
   - Это интересная версия. Но Каре ты о ней не говори...
   - Почему?
   - Потому что у тебя у самого есть акваланг.
   - Да оставьте вы меня в покое! - возмущенно крикнул Казмер  и  выскочил
из комнаты.
   Из сада доносился голос Лизы, громко разговаривавшей  с  кем-то.  Шалго
подошел к двери.
   - Интересная молодая дама спрашивает господина Меннеля, - шепнула  Лиза
и кивнула в сторону калитки.
   - Ты сказала ей, что его уже нет в живых?
   - Ну что ты, радость моя! Дурочкой меня  считаешь?  -  обиженным  тоном
возразила Лиза. - Они приехали на машине. Остановились возле кондитерской.
Дамочка вышла, а мужчина остался ждать в машине.
   - Пригласи ее сюда, - попросил Шалго.  -  И  запиши  номер  машины.  Не
сердись, я не хотел тебя обидеть.
   Лиза вышла, а Шалго одернул на себе костюм, пригладил волосы.
   - Пожалуйста, сюда, барышня, -  послышался  снова  Лизин  голос.  -  Не
бойтесь, собака не укусит.
   - У вас есть собака?
   - Нет, золотко. Потому и не укусит.
   Шалго, стоя у двери, с любопытством разглядывал  огненно-рыжую  девицу,
поднимавшуюся вместе с Лизой по ступенькам крыльца на террасу.
   - Господин Шалго, - представила его Лиза. - Менеджер господина Меннеля.
   - Добрый день, - поздоровалась гостья.
   - Здравствуйте, барышня, - ответил Шалго и легким жестом  руки  показал
на  плетеное  садовое  кресло  под  ярким  зонтом,  а  затем  с  важностью
английского лорда произнес, обращаясь к  Лизе:  -  Спасибо,  Лиза,  можете
идти.
   Гостья в коротенькой белой юбочке села в кресло, выставив для всеобщего
обозрения стройные загорелые ноги. Дождавшись, когда Шалго тоже  усядется,
она представилась:
   - Меня зовут Беата Кюрти. Мне нужен господин Виктор Меннель.
   - А по какому делу вы разыскиваете моего друга Виктора?
   Девица достала из сумочки сигареты и, закинув ногу на ногу, закурила.
   - Я кузина Виктора Меннеля, - сказала она.
   Шалго  от  изумления  так  глубоко  вдохнул  табачный  дым,  что   даже
закашлялся. Лицо его  побагровело  и  покрылось  капельками  пота.  Но  он
воспользовался этой заминкой, чтобы скрыть свое удивление  и  собраться  с
мыслями. "А еще говорят, что детективу не нужна удача!" - подумал он.
   - Простите, я плохо разобрал ваше имя.
   - Беата. Беата Кюрти. - Девица с любопытством обвела взглядом  террасу,
словно отыскивая Меннеля, и пояснила: - Я получила  от  Виктора  письмо  с
просьбой навестить его сегодня после полудня.
   - Сегодня?
   -  Ну  да.  Двадцать  шестого.  Надеюсь,  я  не  перепутала   день?   -
улыбнувшись, спросила третья.
   -  Нет,  не  перепутали.  Сегодня  двадцать   шестое   июля,   суббота.
Интересно... - Шалго умолк и, словно задумавшись, уставился в одну  точку.
- Выходит, вы и... Виктор... - Он умышленно замялся, ожидая,  пока  девица
сама объяснит ему хитросплетение своих родственных отношений с Меннелем.
   - Моя мама - сестра отца Виктора, -  подсказала  Беата.  -  Ее  девичья
фамилия Меннель.
   -  Да,  да...  Хотя  должен  вам  заметить,   что   Виктор   не   любил
распространяться о своей семье, родственниках...
   По лицу девушки словно промелькнула тень.
   - Его нет дома? - озабоченно спросила она.
   - К сожалению, нет, - подтвердил Шалго. -  Я  обязательно  известил  бы
вас, но у меня не было вашего адреса. Хотя это так важно...
   - Он уехал?
   Шалго пустил колечки дыма и печальным взглядом посмотрел на гостью:
   - Он умер.
   Голубые глаза Беаты округлились: она забыла закрыть рот и стала  что-то
торопливо искать в сумочке.
   - Умер? - тихо повторила она.
   - Убит. Утром двадцатого июля. Почти неделю назад.
   - Умоляю вас, не шутите, - бледная как полотно промолвила Беата.
   - Такими вещами мы не шутим, -  возразил  Шалго,  пристально  следя  за
каждым движением девушки. - Убили. Кто-то задушил...  или  задушили...  Но
вот кто, почему - неизвестно. Может быть, вы, Беата, могли бы хоть  чем-то
помочь нам. И с похоронами...
   - Убили? - растерянно, почти шепотом повторила девушка, глядя куда-то в
пустоту. Она усердно  прижимала  платок  к  сухим  глазам,  словно  хотела
выдавить из них хоть несколько слезинок для приличия.
   - Примите наши соболезнования, барышня.
   - Спасибо, - все так же шепотом поблагодарила гостья. - Бедный Виктор!
   - Может быть, следовало бы известить вашу маму? - спросил  Шалго.  -  Я
охотно помогу вам. Давайте пошлем ей телеграмму!
   - Маму? Мою маму?
   - Ну да! Полиция уже дала разрешение на погребение умершего.
   При упоминании  матери  девушка  словно  опомнилась  и  уже  совершенно
овладела собой.
   - Нет-нет! Маме нельзя сообщать об этом.
   - Нет так нет. Я просто думал...  Тут  из  Гамбурга  приехал  начальник
Виктора Меннеля, господин Хубер. Может, ваша матушка захотела бы  обсудить
с ним вопрос, где хоронить Меннеля: здесь, в Венгрии,  или  отправить  его
тело на родину?
   Лицо  Беаты  обрело  свой  обычный  цвет,  из  глаз  исчезли  страх   и
растерянность - видно было, что к девушке вернулось самообладание,  и  она
стала совершенно спокойной, постигнув безвозвратность потери и  смирясь  с
ней.
   - Господин Шалго...  -  медленно,  с  расстановкой  выговаривая  слова,
начала она. - Этот случай поставил меня в весьма неприятное  положение.  Я
даже не знаю, как вам все это объяснить. - Последовал  глубокий  вздох,  и
Беата  кончиком  языка  облизнула  губу.  -  Но  попытаюсь...  Может,   вы
поймете... - Беата достала сигарету, не закуривая, помяла ее в пальцах.  -
Моя мать в очень плохих отношениях с отцом Виктора. Я бы даже сказала, что
они ненавидят друг друга. Очень сильно. И мама  не  знает,  что  Виктор  в
Венгрии.
   - Вы сказали, что получили его письмо.
   - Да, я получила. На адрес жениха. И сказала матери, что у меня путевка
на три дня в заводской дом отдыха. По  предписанию  врачей.  Так  что  мне
просто нельзя вернуться домой раньше чем через три дня.
   - Понимаю вас, барышня, - закивал головой Шалго, про себя подумав,  что
всю историю с домом отдыха девица придумала только  что,  с  ходу.  И  ему
решительно не понравилась эта история. Хотя?.. Интересный поворот  сюжета!
- А в какой дом отдыха у вас путевка? - спросил он.
   - Нет у меня никакой путевки... Я же говорю: я сказала  маме  неправду.
Мы рассчитывали, что эти три дня погостим у  Виктора.  Он  достал  бы  нам
комнату...
   - Где?
   - В отеле. Или где-нибудь еще. Вы же знаете, иностранцам это проще.
   - Да, но только не здесь. Отель переполнен,  барышня.  Можно,  конечно,
попытать счастья у владельцев частных дач.
   - Что же нам теперь делать? - Беата щелкнула зажигалкой и вопросительно
взглянула на толстяка.
   - Что? Ну, если вы подбросите меня до поселкового совета, я  что-нибудь
попробую предпринять, - отвечал Шалго. - У меня  есть  в  отеле  знакомые.
Жених ваш тоже остановится здесь, с вами?
   - Разумеется.
   - Значит, вам нужны две комнаты?
   - Нет, мы с ним помолвлены. - Беата показала обручальное кольцо.
   - Да-да, понимаю, - улыбнулся Шалго. - Тогда подождите меня у ворот.  Я
сейчас спущусь.
   - Спасибо, - проговорила девица и направилась к двери.
   Дождавшись, пока Беата выйдет за калитку, Шалго кивком подозвал к  себе
Лизу.
   - Я еду в поселковый совет, - сказал он ей негромко.  -  Девушку  зовут
Беата Кюрти. Она двоюродная  сестра  Меннеля.  Скажи  Эрне,  пусть  Домбаи
посмотрит, не числится ли она в картотеке. Номер машины ты записала?
   - Да.
   - Пусть товарищи установят также, кому принадлежит автомашина.  Передай
Эрне, что тут дело нечисто. Если  получат  от  Домбаи  что-то  интересное,
пусть сообщат мне. Я буду в кафе. Если меня там не найдут, Ева скажет, где
я.
   - Поняла. - В окно Лизе было видно, как к воротам  подкатил  "опель"  и
замер в ожидании. - А как быть с "игрушкой"? Установить?
   - Не знаю даже, - пожал плечами Шалго. - Боюсь, попадет нам от Эрне.
   - Не говори ему.
   - Ты советуешь рискнуть?
   - А чем, собственно, мы рискуем?
   - Ладно. Давай действуй. Только осторожно.
   - Можешь не беспокоиться.
   Лиза проводила мужа до калитки. Дождалась, пока тот неуклюже забрался в
машину, махнув ей рукой. И даже когда "опель", рванув с места, в мгновение
ока исчез за поворотом, она все еще стояла и смотрела ему вслед.


   Иштван Фельмери сидел в нижнем конце сада, почти  у  самого  озера,  на
добела вылизанном волнами большом обломке скалы  и  смотрел,  как  Илонка,
укрывшись от солнца под  тенистым  ясенем,  стирала  чулки,  носки  и  еще
что-то.
   - Расскажите мне, Илонка, про Меннеля... Что это был за человек?
   Девушка, запрокинув голову, задумчиво смотрела в безоблачное небо.
   - Честно говоря, я его очень мало знала. Что он  за  человек?  Ну,  как
сказать? Решительный, наглый, самоуверенный. Из тех, что  везде  и  всегда
играют только наверняка. Вы понимаете, что я имею в виду?
   - Догадываюсь.
   - Мне кажется, Меннель ехал к нам в Венгрию, зная о нас все  совершенно
точно. По крайней мере  он  так  считал.  Кто-то  сказал  ему:  венгерские
девушки легкодоступны. Только пальцем  помани,  и  они  сами  заберутся  в
постель к гостю с Запада. Он, собственно, мне нечто подобное и  заявил.  А
вы, наверное, подумали, что я сказала дяде Матэ неправду?  Ведь  подумали,
сознавайтесь? Что это я сама виновата, сама дала повод.  Иначе  бы  он  не
осмелился сделать мне такое предложение?
   - Нет... но... В общем-то, конечно, -  пытаясь  уклониться  от  ответа,
забормотал Фельмери.
   - Так вот знайте: не давала я  ему  никакого  повода  так  себя  вести.
Честное слово! Просто я была с ним приветлива - не больше.  Разговаривали,
шутили. Он рассказывал о своих путешествиях, о  том,  что  трижды  объехал
вокруг света. - Помолчав немного, она добавила: - И все же Меннеля подвели
его информаторы.  Когда  Казмер  дал  ему  по  физиономии,  он  прямо-таки
остолбенел. Не от удара, нет. От удивления! За что, мол, дурак, бьешь?..
   - Меннель не упоминал ни разу,  что  у  него  есть  знакомые  здесь,  в
Венгрии?
   Илонка долго не отвечала: вспоминала, перебирала в памяти все разговоры
с  Меннелем.  Иштвану  же,  по-своему  истолковавшему  это  раздумье,   не
понравилось ее молчание.
   - Нет, - наконец проговорила девушка. - Ничего  такого  не  припоминаю.
Один раз только он как-то сказал, что, мол, хорошо знает  эту  страну.  Но
это совсем не звучало так, что он уже приезжал сюда раньше. Я  же  приняла
тогда его фразу за обычное хвастовство... - Она провела пальцем  по  сырой
траве и, не поднимая на лейтенанта глаз, тихо произнесла:
   - А я бы не позавидовала вашей невесте.
   - У меня нет невесты.
   - Ну, той девушке, которая когда-нибудь будет ею. А потом станет  вашей
женой...
   - Почему же?
   - Да вы бы ее допросами замучили!
   - Ошибаетесь, если  думаете,  что  мы  только  и  делаем,  что  кого-то
допрашиваем. И с вами сейчас мы просто беседуем.  Скажите:  вас  разве  не
взволновал этот случай? Человека же  убили!  Разве  вам  безразлично,  кто
убил, почему?
   -  Конечно,  нет!  Но  скажите,  неужели  вы  подозреваете  в  убийстве
Казмера?! - неожиданно спросила девушка и добавила: - Ну и глупо! Он-то уж
наверняка тут ни при чем!
   Фельмери заметил, что в глазах ее промелькнул какой-то затаенный страх.
Лейтенант почувствовал, что Илонка не все ему сказала,  умолчав  о  чем-то
очень важном.
   - Кто может это так уверенно утверждать? А что, если Меннель, не  забыв
обиды, захотел при новой встрече расквитаться с Казмером?  И  эта  встреча
произошла как раз утром двадцатого?..
   - Да не встречались же они!
   Фельмери, отметив про себя решительный тон  этого  утверждения,  сделал
вид, что пропустил Илонкино замечание мимо ушей.
   - ...Казмер действительно уже забыл о своем  столкновении  с  Меннелем,
подошел к нему, приветливо поздоровался. И вдруг Меннель кинулся на него?!
   - Вы  с  ума  сошли!  -  воскликнула  Илонка,  с  неприязнью  глядя  на
лейтенанта. - Я ведь уже сказала вам: они больше  не  встречались!  Казмер
был в Будапеште. И потом... - Она помешкала несколько мгновений. - Меннель
не стал бы нападать на Казмера.  Он,  наоборот,  хотел  установить  с  ним
хорошие отношения. Ясно?
   - Откуда вам это известно?
   - Знаю. И уж если я говорю, можете мне верить.
   - Да, в самом деле, - лукаво рассмеялся Фельмери. - Как же не поверить,
если это утверждаете именно вы!
   - Напрасно подсмеиваетесь! Вы  считаете  себя  страшно  умным,  а  всех
остальных набитыми дураками.
   От возбуждения голос ее срывался, лицо покраснело.
   - Ну что вы, Илонка? Я, к примеру, вообще не считаю себя умнее  других.
Но и глупее тоже не считаю. Вы хотите, чтобы я вам поверил?  Согласен.  Но
тогда  объясните  мне,  зачем  нужны  были  Меннелю  хорошие  отношения  с
Казмером? Для  какой  цели?  Разве  Казмер  был  ему  симпатичен?  Или  он
добивался от него чего-то?
   - Этого я не знаю, - ответила  девушка,  задумчиво  глядя  прямо  перед
собой. - Не знаю. Но все равно дело было так, как я говорю. Даже если вы и
не верите мне.
   - Не верю, - решительно сказал Фельмери. - И не поверю до тех пор, пока
не получу ясного ответа на свои вопросы.
   Илонка настороженно посмотрела на него.
   - Я должен знать, - продолжал лейтенант, - где находился Казмер  Табори
в момент убийства Меннеля? Где были вы в ночь на двадцатое июля? Поверьте,
Илонка, я не желаю вам зла. Но ведь совершено убийство! И мы должны искать
убийцу в первую очередь среди тех, кто знал  Меннеля,  кто  был  с  ним  в
контакте. А вы отмалчиваетесь и тем самым навлекаете на  себя  подозрение.
Отчего вы так недоверчиво ко мне относитесь?
   - Почему недоверчиво?
   - Ну тогда скажите, где вы были в ночь с  девятнадцатого  на  двадцатое
июля?
   Илонка молча покусывала травинку.



        "4"

   Когда Лиза  передала  возвратившемуся  к  ним  в  дом  Каре  содержание
разговора Шалго с Беатой Кюрти, полковник заметно оживился. Если у Меннеля
отыскались  в  Венгрии  родственники,  нужно  немедленно  расширить   круг
поисков. Но почему об  этом  не  знает  майор  Балинт?  Неужели  он  забыл
заглянуть в анкету Меннеля, в его "въездное дело"? Впрочем, не  исключено,
что Меннель и не указал своих венгерских родственников в этой анкете.
   - А где Фельмери?
   - Ушел с Илонкой купаться.
   - Быстро, однако, он  взял  красавицу  на  мушку.  Лиза,  дружочек,  не
сочтите за труд, попробуйте разыскать лейтенанта.
   - Что ему передать?
   - Пусть немедленно свяжется по  телефону  с  Домбаи,  чтобы  тот  навел
справки о девице Беате и установил фамилию владельца "опеля".
   Лиза ушла, а несколько минут спустя в гостиной появился Отто Хубер.
   Взглянув на  его  свежевыбритое  лицо,  Кара  вдруг  подумал,  что  оно
откуда-то знакомо ему. Полковник быстро перелистал страницы памяти: где же
он мог видеть этого человека раньше? Но ответа на свой  вопрос  не  нашел.
Пришлось успокоиться на том, что у  каждого  человека  есть  где-нибудь  в
большом людском море двойник. А то и несколько.
   - Итак, господин Хубер, мы с вами совершенно одни, - сказал Кара.
   - Спасибо,  господин  полковник,  за  предоставленную  мне  возможность
поговорить с вами с глазу на  глаз,  -  поблагодарил  Хубер  и  достал  из
нагрудного кармана кожаную сигарницу. - Прошу!
   - Спасибо. Но я предпочитаю сигареты, - сказал Кара и тоже закурил. Ему
показалось, что Хубер все еще колеблется,  начинать  ли  разговор,  причем
разговор о чем-то очень  важном  для  него.  Вот  он  и  тянет  время,  то
поправляя костюм, то играя пепельницей.
   - Господин полковник, - решился наконец Хубер, - если вы  соблаговолите
спуститься со мной в гараж, я смогу показать вам в  машине  Меннеля  ловко
замаскированную рацию и передать его бесшумный пистолет.
   Хотя Кара уже знал о  существовании  и  рации  и  пистолета,  заявление
Хубера явилось для него неожиданностью.  "Вот  это  да!  Оказывается,  сей
господин отнюдь не колеблется, а, наоборот, берет, как говорится, быка  за
рога".
   - Рацию? Пистолет? - умело изобразив удивление, воскликнул он. - Да  вы
шутите?!
   - Нет, я серьезен, как сама госпожа Смерть, - спокойно возразил  немец.
- Я так и знал, что мое заявление повергнет вас в изумление.
   - Не стану отрицать, - признался Кара.  -  Вам  это  удалось.  Подобные
заявления не часто встречались даже в моей практике.
   Хубер облегченно вздохнул, словно  маленький  шалунишка,  после  долгих
колебаний признавшийся отцу с матерью в озорной проделке.
   - Самое трудное позади, - сказал  он.  -  Тяжелые  это  были  роды.  Не
преувеличивая, скажу, господин полковник, что  в  эти  минуты  мне  самому
нужно было решать свою судьбу. Не знаю,  удачно  или  неудачно,  но  выбор
сделан.  В  конце  концов  человек  должен  иметь  мужество  отвечать   за
совершенное им... Но прежде чем мы спустимся в гараж, я хотел бы  уточнить
с вами один вопрос.
   - Да, пожалуйста.
   - Вы должны пообещать  мне,  что  все,  что  я  уже  вам  сообщил  или,
возможно, сообщу в дальнейшем, будет сохранено в тайне.
   - Разумеется.
   - И не будет использовано против меня самого.
   - Что вы имеете в виду?
   Хубер посмотрел на полковника в упор. У него  был  прямой,  откровенный
взгляд человека, не боящегося, что ему заглянут в душу.
   - Что меня не будут шантажировать, не попытаются завербовать.
   - Даю слово, что с полученными от вас сведениями  мы  будем  обращаться
как с секретными. И можете сообщить нам только то, что вы сочтете  нужным,
и в той мере, в какой, по-вашему, это необходимо.
   - Спасибо, господин полковник. -  Хубер  на  несколько  секунд  прикрыл
глаза, помассировал к