т, кто умеет вести
войну, покоряет чужую армию, не сражаясь, берет чужие крепости, не осаждая,
сокрушает чужие государства, не держа долго свое войско. Да и войны XV--XVIII
вв. в Западной Европе больше напоминали учебные маневры, чем военные действия,
ибо соперники старались избегать сражений, которые привели бы к потере
дорогостоящих наемных армий. Но положение изменилось с появлением массовых
армий, формируемых на основе всеобщей воинской повинности. Обобщая опыт
наполеоновских войн и действий русской армии, Клаузевиц и Жомини приходили к
выводу, что не бесплодное маневрирование и захват территории определяют исход
войны, а уничтожение вооруженных сил противника является конечной стратегической
целью национальной войны. Клаузевиц в своем знаменитом труде "О войне"
доказывал, что война обладает одним средством -- боем, сражением, что только
крупные сражения общего характера дают крупные результаты. "...Уничтожение, --
писал он, -- неприятельских вооруженных сил лежит в основе всех военных
действий... Кровавое разрешение кризиса, стремление к уничтожению неприятельских
вооруженных сил -- первородный сын войны".
Эти положения, в основном верные для своего времени, в ХIХ-ХХ вв. стали
доминирующими. Продолжатели учения Клаузевица, особенно Мольтке, Шлиффен,
Людендорф, Фош, а позже и советские военные теоретики, превратили его идеи о
решающем значении боя и сражения в самоцель, доведя ее до теории "абсолютной",
"тотальной" войны, отодвигая на второй план все другие методы достижения победы.
Вторая мировая война из-за непримиримости и решительности политических и
стратегических целей вылилась в большое количество ожесточенных сражений, и без
них практически невозможно было обойтись. Правда, в ряде случаев удавалось
освобождать страны без кровопролитных боев, например, Румынию, Болгарию, без
больших разрушений были освобождены Краков и промышленный район Катовице и
некоторые другие территории.
После второй мировой войны одним из первых среди военных теоретиков выступил
против концепции тотальной войны Лиддел Гарт в книге "Стратегия непрямых
действий". В частности, он писал, что приверженность к стратегии тотальной войны
-- "это отрицание искусства управления государством и разумной стратегии,
которая старается служить целям политики". Главная идея его книги состояла в
необходимости отказа от принципов тотальной войны и возрождения в политике и
военном искусстве стратегии непрямых действий. Он подчеркивал, что "стратегия
будет наиболее совершенной, если она обеспечит достижение цели без серьезных
боевых действий". Мысль о необходимости большей гибкости военного искусства,
сочетания различного характера действий высказывал и выдающийся военный русский
теоретик А.Свечин. Правда, стратегию непрямых действий Лиддел Гарт рассматривал
чрезмерно расширительно, имея в виду при этом: уклонение от решительных сражений
и выжидание промахов противника, отказ от фронтальных действий и нанесение
внезапного удара по слабым местам противника с маловероятного направления,
признание решающего значения маневрирования на театре военных действий,
политические мероприятия по подрыву тыла противника, применение хитрости, новых
способов борьбы и др. По существу, все важнейшие принципы военного искусства,
умелое их применение относились к непрямым действиям, которые широко применялись
и в период второй мировой войны.
В целом, несмотря на некоторое утрирование и расширительное толкование стратегии
непрямых действий, книга Лиддела Гарта подталкивала к критическому подходу к
опыту тотальных войн XX в. и более широкому взгляду на весь накопленный военной
историей разнообразный арсенал политического и военного искусства,
С УЧЕТОМ изменившихся условий возникновения и ведения войн в наше время гибкость
военно-политических и стратегических действий и использование более
разнообразных способов прямых и непрямых действий становятся особенно
актуальными и перспективными. Причем надо полагать, что удельный вес непрямых
действий будет все больше возрастать. Этому будут способствовать и ядерное
сдерживание, и стремление к максимальному сбережению профессиональных армий,
отказ от прямой поддержки противостоящих сторон в конфликтах великими державами.
Вместе с тем все большее значение придается подрывным действиям против других
стран.
Дж. Кеннан еще в 1954 г. пришел к заключению, что "советская проблема" не может
быть решена чисто военными средствами, и призвал к поиску более гибких форм и
методов для достижения целей Соединенных Штатов на международной арене. В
конечном счете именно эти формы и методы борьбы против Советского Союза и других
стран Варшавского Договора, наряду с сопутствующими внутренними факторами в этих
странах, привели к крушению социалистической системы. Некоторые специалисты
полагают даже, что мир вступает в период войн нового поколения, направленных не
столько на непосредственное уничтожение противника, сколько на подрыв его
военной мощи изнутри.
В современных условиях непрямые действия могут выражаться прежде всего в
политических усилиях по предотвращению войн и военных конфликтов. Поскольку
крупномасштабная война скорее всего может возникнуть в результате постепенного
втягивания государств в военные конфликты и их разрастания, упреждающие
политические и военные акции по их предупреждению и локализации могут иметь
решающее значение для предотвращения войны.
На этом этапе, кроме политических мер, важное значение могут иметь широко
применяемые в последнее время экономические санкции: морская, воздушная и
наземная блокада путей сообщения, демонстрация силы, выделение миротворческих
сил для разъединения сторон и другие способы действий.
В случае, если все эти меры не приносят положительного результата, и военные
действия становятся неизбежными, наиболее важно обеспечение внезапности действий
путем тщательной маскировки основного способа своих действий и проведение
дезинформации противника.
Активным военным действиям сухопутных войск могут предшествовать массированные
удары авиации и военно-морских сил с целью нанести огневое поражение и сломить
волю противника к сопротивлениию. После или в процессе нанесения огневых ударов
противнику может быть предъявлен ультиматум о сдаче или предложены определенные
компромиссные условия разрешения конфликта. Основные группировки сухопутных
войск, которые обычно несут наибольшие потери, целесообразно вводить в
завещанные Клаузевицем кровопролитные сражения только после того, как основные
огневые средства и важнейшие объекты противника будут надежно подавлены или
уничтожены.
В ОБЛИКЕ вооруженной борьбы будущего возникают некоторые другие новые аспекты.
Что же может измениться, какие наиболее важные преобразования могут произойти в
будущем в способах подготовки и ведения вооруженной борьбы? Если попытаться
охарактеризовать их в самом сжатом и обобщенном виде, то ожидаемые новые явления
можно свести к следующему:
Во-первых, наиболее существенные изменения будут касаться не только и не столько
внешних показателей вооруженной борьбы, о чем прежде всего принято говорить,
хотя и в них немало меняется. Главные изменения, делающие вооруженную борьбу
будущего непохожей на предыдущие, вытекают из ее внутреннего содержания, где
будут спрессованы действия различных видов вооруженных сил и родов войск,
выполняющих огромное количество сложнейших, взаимосвязанных стратегических и
оперативно-тактических задач. Причем действия стратегических средств, наземные,
воздушные и морские бои и сражения будут оказывать влияние на общий ход военных
действий не только по вертикали (от стратегии к тактике и наоборот), как в
прошлом, но и по многим другим направлениям.
Основные задачи по разгрому противника будут решаться не в ходе столкновения
передовых частей, а путем огневого поражения издалека. В результате все бои и
сражения приобретут рассредоточенный, объемный характер, охватывая все сферы
военных действий по фронту, глубине и высоте. Резко возрастет интенсивность мощи
огневого воздействия на всех участников войны, вызывая небывалые, возможно, уже
предельные нервно-психологические нагрузки.
Новизна вооруженной борьбы будущего будет вытекать также из внутренней
насыщенности, напряженности и динамичности боевых действий и общего накала
боевого противоборства сторон.
Во-вторых, возрастает влияние оружия, особенно ядерного, на определение
политических и стратегических целей. Повышается роль обычного стратегического
оружия как решающего средства ведения войны, обеспечивающего непосредственное
достижение стратегических результатов.
В-третьих, увеличивается пространственный размах вооруженной борьбы. Оружие
будущего и возросшие боевые возможности вооруженных сил позволяют наносить
мощные удары на всю глубину расположения воюющих государств и их военных
объектов, осуществляя не только последовательное, как прежде, но и одновременное
поражение его важнейших группировок. Если во вторую мировую войну США и
некоторые воевавшие страны Британского содружества (например, Индия) или во
время войны в районе Персидского залива базы многонациональных сил в Европе и на
территории США, на островах в Индийском океане оставались вне воздействия
противника, то в будущей войне с технически оснащенным сильным противником все
базы и объекты в самых отдаленных районах будут подвергаться ракетным и
авиационным ударам. И практически понятия "фронт" и "тыл" будут носить довольно
условный характер.
В-четвертых, необходимость согласования усилий всех видов вооруженных сил и
родов войск требует совместного их применения в системе единых стратегических
операций. Участие в вооруженной борьбе большого количества разнообразного оружия
и техники делает сражение будущего исключительно сложным, создавая новые условия
их применения и взаимодействия.
Быстрое развитие передовых технологий увеличит военно-технический разрыв между
ведущими государствами и другими странами. Поэтому военное искусство должно быть
рассчитано не только на вооруженную борьбу примерно равных в техническом
отношении противников, но и на разный уровень их технического оснащения.
В-пятых, из трех важнейших элементов боя и сражения -- огонь, удар и маневр --
резко повышается значение огневого поражения, которое должно более надежно
подготавливать удар, увеличивать силу удара, не вынуждая войска, как в прошлом,
ценой больших потерь одолевать противника. Причем вторые эшелоны, резервы будут
поражаться, как правило, еще до их подхода к полю сражения.
Решающие сражения будут происходить не только на земле, на море, но и в воздухе,
и в целом операции и боевые действия будут носить воздушно-наземный характер,
когда огневые и электронные удары наземными и авиационными средствами по всей
глубине расположения противника будут сочетаться с многократной высадкой и
проникновением в глубину обороны противника аэромобильных частей, осуществляющих
удары не только с фронта, флангов, но и с разных направлений в тылу противника.
В целом операции и боевые действия будут развиваться стремительно, без наличия
сплошных фронтов, или лишь при временной их стабилизации, носить
высокоманевренный характер.
Большие изменения будут происходить в характере начального периода войны, в
способах подготовки и ведения наступательных и оборонительных операций, ведении
встречных сражений, в способах осуществления огневого поражения, совершения
маневра и в новом подходе к созданию необходимых плотностей сил и средств,
сосредоточению основных усилий на решающих направлениях.
Быстрые и резкие изменения обстановки, внедрение автоматизированных систем
управления усложняют и в корне преобразуют деятельность командующих, командиров
и штабов по управлению войсками и силами флотов. Намечается тенденция к
дальнейшему увеличению потерь в личном составе и боевой технике.
Наряду с изложенным, в литературе, посвященной характеру будущих войн, немало и
явно надуманных, легковесных, нежизненных суждений. Так, объявляются
бессмысленными разрабатываемые генеральными штабами планы обороны не только в
ядерной, но и в обычной войне. Единственно разумный подход теперь, оказывается,
состоит в том, чтобы признать невозможность победы в любой будущей войне. При
этом самый большой недостаток разрабатываемых генштабами планов и сценариев
войны видится в том, что они не предусматривают поражения своего государства.
Военное искусство в будущем должно придерживаться "ненаступательной обороны",
отказаться от всяких наступательных действий и попыток оккупации неприятельской
территории.
Не делается даже попытка как-то ответить на вопрос: как можно без наступления,
оставаясь в обороне, освободить захваченную агрессором территорию своей страны,
восстановить ее суверенитет? Подобные суждения, независимо от желания их
авторов, это не что иное как идеология поощрения потенциальных агрессоров и
капитуляции перед ними, лишающая миролюбивые государства потенциала сдерживания,
предотвращения войны, не имеющая ничего общего с интересами обеспечения ни
национальной, ни глобальной безопасности.
Но в реальной действительности войны шли и идут, одерживаются победы и случаются
поражения, как это было в районе Персидского залива в 1991 г. или происходит в
наши дни на Кавказе, Балканах, Таджикистане. И в этих условиях думать, что стоит
одной из сторон отказаться от войны и ее не будет, утверждать, что отказ от
победы в войне -- самый верный путь к безопасному миру -- это значит полностью
оторваться от реальной жизни и жить в мире грез и фантазий.
ГОВОРЯ об элементах преемственности в развитии военного искусства следует
подчеркнуть, что, конечно, в общей постановке нет "вечных" и неизменных
принципов, но есть принципы военного искусства (например, внезапности действий,
массирования сил на решающих направлениях и др.), которые в своей сущности живут
уже несколько тысячелетий и, видимо, будут жить еще долго. Но по мере развития
военного искусства эти общеизвестные принципы будут наполняться новым
содержанием и новым смыслом, будут меняться формы и способы их реализации при
подготовке и ведении военных действий.
Так, в известной книге "Военная стратегия" под редакцией В. Соколовского, против
некоторых выводов, сделанных в ней, возражал и Г.К. Жуков, говорилось, что целый
ряд известных принципов, норм и правил, которые прежде считались руководящими
для военной стратегии, подвергаются ныне коренному пересмотру или вовсе
утрачивают свое значение. К ним авторы относили принципы сосредоточения сил и
средств на решающем направлении, экономии сил, частной победы. Они полагали, что
во многом утратили свое значение стратегическое развертывание, стратегическое
наступление, стратегическая оборона, стратегический маневр и другие
основополагающие понятия теории стратегии. Но все же основные принципы не теряют
своего значения.
Например, существующий с давних времен принцип сосредоточения сил и средств на
решающем направлении в новых условиях должен осуществляться не методом
стягивания большого количества войск на избранное направление, а, главным
образом, путем массирования средств поражения. Жуков еще в 1957 г. говорил, что,
если даже придется сосредоточивать крупные группировки войск, то лишь на
короткое время и путем стремительного выдвижения с разных направлений.
Это относится также к стратегическому маневру силами и средствами в ходе войны.
Появление новых средств поражения не только не отменяет, но еще больше повышает
значение стратегических резервов и необходимость маневра ими во время войны.
Однако при этом вопросы рассредоточения войск и сил флота, мероприятия по защите
их от оружия массового поражения противника не могут решаться прежними способами
и должны осуществляться с учетом новых требований.
Исход войны в будущем в значительно большей мере, чем прежде, будет зависеть от
количества и эффективности усилий, приложенных в самом начале войны, однако
стратегический принцип экономии сил в целом сохраняется, поскольку трудно
рассчитывать на скоротечность войны между крупными государствами с их огромными
потенциальными возможностями. Поэтому необходимо быть готовым также к
сравнительно длительной, упорной и ожесточенной вооруженной борьбе.
Одной из самых главных и трудных задач являются предвидение возможного характера
действий агрессора в самом начале войны и разработка соответствующих способов
наращивания боевой готовности и стратегического развертывания вооруженных сил. В
книге "Военная стратегия" по этому поводу сказано: "Существовавшее вплоть до
второй мировой войны представление о стратегическом развертывании Вооруженных
Сил как о комплексе последовательно и планомерно осуществляемых мероприятий по
прикрытию, отмобилизованию, сосредоточению и развертыванию вооруженных сил на
театре военных действий, которые проводятся в угрожаемый период или с началом
войны, сейчас явно устарело. В современных условиях большинство этих мероприятий
может осуществляться заблаговременно, а в угрожаемый период только завершаться".
(Подобные взгляды в последнее время реанимируются.)
Такая рекомендация, в принципе, не вызывает возражений. Когда есть возможность,
конечно, к этому надо стремиться. Но, будучи правильной теоретически, в
практическом плане эта рекомендация не учитывает всей сложности решения задачи,
напоминая требование одного начальника пожарной команды, чтобы его команда
прибывала на пожар на один час раньше его начала.
Во-первых, при таком подходе не учитывается, что агрессивные государства делают
обычно основную ставку в войне на внезапность нападения без предварительного
развертывания всех необходимых для этого сил и средств. Во-вторых,
заблаговременное стратегическое развертывание вооруженных сил до начала войны,
несмотря на всю его выгодность в чисто военном отношении, не всегда бывает можно
осуществить по политическим соображениям. Мобилизация, не говоря уже о всем
комплексе мероприятий по стратегическому развертыванию, всегда считалась
равносильной состоянию войны, и поворот от нее назад, к мирному положению, очень
трудно осуществим.
Учитывая все это, система стратегического развертывания не может ориентироваться
однозначно только на один из наиболее выгодных вариантов, а должна быть более
гибкой и обеспечивать организованное развертывание войск (сил) в любых условиях
развязывания войны агрессорами.
С учетом изложенного, стратегическое построение вооруженных сил должно
обеспечивать быстрое их реагирование на любые военные конфликты и другие
агрессивные акции. Оно, как правило, будет включать войска прикрытия (передового
базирования), мобильные силы и резервы. При этой системе нет надобности заранее
приковывать крупные силы к важнейшим стратегическим направлениям, поскольку
основные силы будут находиться в некоторой глубине, в готовности быстро
выдвинуться на угрожаемые направления.
Надо полагать, что в будущем еще больше повысится роль начального периода войны,
который может явиться основным и решающим, во многом предопределяющим исход всей
войны. В отличие от прошлого, война не обязательно может начинаться с вторжения
сухопутных группировок, больше того, она может начаться еще до того, как
сухопутные войска будут полностью сосредоточены и развернуты на ТВД.
Война может начаться с проведения довольно длительной воздушной операции или
даже кампании (состоящей из целого ряда воздушных операций), в которой
военно-воздушные и военно-морские силы будут вначале наносить массированные
бомбовые, ракетные и радиоэлектронные удары прежде всего по авиации, ракетным
войскам и военно-морским силам противника, его системе ПВО, пунктам управления,
промышленным и другим важнейшим объектам, а в последующем и по основным
группировкам сухопутных войск. Авиация и военно-морские силы могут выполнять эти
задачи с удаленных районов базирования, а также без предварительного полного
сосредоточения на ТВД.
Самолеты и корабли ВМС будут доходить лишь до рубежей пуска крылатых ракет.
Последние могут автоматически находить и поражать цели на любой глубине