нглийских военных историков.
"Нам есть чему поучиться у русских, -- писал вице-президент США Генри Уоллес. --
Их взгляд на мир шире и в некоторых отношениях более научен, чем наш".
Даже в самые трудные для СССР годы войны о Красной Армии восторженно писали Ф.
Рузвельт и У. Черчилль, де Голль и многие другие. Генерал Дуглас Макартур
отмечал: "...нигде я не видел такого эффективного сопротивления сильнейшим
ударам победоносного прежде противника, сопротивления, за которым последовало
контрнаступление, отбросившее противника назад... Размах и блеск этого ответного
удара делают его величайшим достижением во всей истории" (1942 г.). Но подобные
объективные оценки стали забываться.
И начинают возобладать другие настроения.
По "логике" некоторых публикаций и телепередач последнего времени генералы
Гудериан, Манштейн и заодно с ними Власов были борцами со сталинизмом. По Г.
Владимову, Гудериан даже сочувствовал "униженным и оскорбленным" русским. Как
справедливо отмечали читатели в своих письмах, книги типа "Генерал и его армия"
и телепередачи, афиширующие ее, выглядят натуральной агиткой -- прежде всего в
пользу третьего рейха и против Советского Союза, то есть против своего народа,
который, оказывается, напрасно сражался против фашизма. Толкуют нам и о том, что
победа фашистской Германии была бы предпочтительней, тогда быстрее приобщились
бы к западной цивилизации. Всех возражавших против капитулянтского бреда
объявляли консерваторами и догматиками.
Авторы подобных суждений понимали, что развенчать нашу победу невозможно, не
развенчав Г.К. Жукова -- одного из главных творцов этой победы. Поэтому и была
развязана целая кампания лжи и клеветы на великого полководца. Появились
низкопробные фальшивки о том, что будто бы еще в 30-е гг. Георгий Константинович
Жуков написал донос на маршала А.И. Егорова. Как выяснилось, писал донос совсем
другой Жуков. (Георгия Константиновича вообще не было на том фронте, где
находился Егоров. Все факты не сходились.)
Принято считать, что историческая работа (тем более, когда идет поиск истины)
требует глубоких исследований, сопоставления и сверки огромного количества
различного рода фактов и документов. Но самая поразительная несостоятельность и
некомпетентность этих историков и писателей, их нравственная нечистоплотность
проявились в том, что они даже не удосужились сличить подписи и почерк двух
Жуковых. Не возникли хоть какие-то сомнения и угрызения совести перед именем и
обликом человека, для которого подобный поступок был просто противоестественен.
Стремление к сенсации, ниспровержению любой ценой нашей национальной гордости
все пересилило, и из пальца высосанный пасквиль бросились публиковать где только
можно.
Когда же эта фальшивка была разоблачена, ни одна из "правдоискательских" газет
не захотела напечатать материал о том, как в действительности обстояло дело.
Подлинная правда истории им, выражаясь солдатским языком, видимо нужна так же,
как воробью вещевой мешок.
Русский архив в поисках "фундаментальной истины о войне" не нашел лучшего, как
опубликовать перечень одежды и другого имущества, найденных в шкафах на квартире
Г.К. Жукова. До такого позора и низкого падения не доходила, наверное, ни одна
архивная служба в мире и никакие архивисты и историки.
Как говорил А.С. Пушкин, для жены и слуги нет великих людей, имея в виду,
вероятно, что о личностях большого масштаба надо судить не с обывательской точки
зрения, а прежде всего по государственной, общественной значимости и
исторической важности свершенных ими дел.
Михаил Ардов и в А.С. Пушкине не видит великого поэта. Он его называет
"кощунником, картежником, развратником, дуэлянтом и чревоугодником". Больше о
поэте сказать ему нечего. Ничего другого не могут сказать его хулители и о
Жукове. Такова психология этих обывателей.
После падения Наполеона (и до сих пор) сколько было попыток унизить его и
показать его несостоятельность как полководца. Даже наш замечательный писатель
В. Пикуль в некоторых своих романах описал различные проявления
недоброжелательности и ненависти к императору со стороны французов при его
следовании на о. Эльба. Во время потрясений того периода все это могло быть
среди отчаявшихся людей, и тем более матерей, потерявших своих сыновей в
бесконечных войнах. Но правда истории состоит в том, что не эти негативные
моменты характеризовали отношение к нему большинства народа. В подлинном виде
оно проявилось во время триумфального возвращения Наполеона и знаменитых 100
дней до Ватерлоо и в бережном сохранении до сих пор во Франции памяти о нем, как
о великом полководце и государственном деятеле, его славных сражениях и
оставленной им конституции. Подлинные талант и великие деяния в истории всегда
ценятся высоко.
Так же тщетны подобные попытки в отношении Жукова. Это относится не только к
упомянутым выше публикациям мещанского пошиба. Появились статьи, порочащие Г.К.
Жукова не только как человека, но и как полководца. Говорилось о его
"полководческой бездарности", жестокости, самоуправстве, многочисленных ошибках
и промахах, допущенных во всех сражениях и операциях от Москвы до Берлина. К
сожалению, приложил к этому руку и такой заслуженный военачальник как И.С.
Конев. (Не имеет значения, сам или не сам был он автором подписанных им
антижуковских статей).
Есть люди, в целом благожелательно относящиеся к Г.К. Жукову, но поговаривающие
сегодня о том, что стоит ли так "раздувать культ Жукова", безмерно его
возвышать, ведь были во время войны и другие заслуженные полководцы, которые
остаются в тени. Последнее, разумеется, в какой-то степени справедливо.
Например, в 1996 г. исполняется столетие не только Г.К. Жукова, но и другого
выдающегося и очень талантливого полководца -- К.К. Рокоссовского. О нем пока
незаслуженно мало пишут и говорят, его юбилей выглядит незаслуженно скромно.
Такие, свойственные нам крайности не одобрил бы и сам Г.К. Жуков. Но если мы
воздаем должное заслугам Жукова, это не значит, что мы принижаем других наших
выдающихся полководцев.
Если объективно и всесторонне взвесить все, что совершил маршал Советского Союза
Жуков, то без всякого преувеличения и со всей определенностью можно сказать, что
он был наиболее одаренной, самобытной военной личностью и самым выдающимся,
гениальным полководцем нашей отечественной и всей второй мировой войны. А если
брать в более широком историческом ракурсе, то Г.К. Жуков навсегда войдет в
военную историю как великий полководец. Равных ему в нашей стране после А.В.
Суворова не было.
Если говорить о войне в целом, то значение победы в Великой Отечественной войне
и роль Советского Союза в разгроме фашистской Германии и милитаристской Японии
настолько очевидны, что подорвать свято сохранявшуюся в народе веру в победу
оказалось невозможным. С этим настроением народа не могли не посчитаться и
официальные власти. Поэтому они не смогли пойти по пути, который пытались
проложить для них ниспровергатели победы.
И это была еще одна большая победа ветеранов войны, здравомыслящих людей и
историков, стоящих на истинно научных позициях.
Наглядным выражением этого являются воздвигнутый Жукову памятник в Москве и то,
что 100-летие со дня его рождения мы будем отмечать как всенародный праздник.
2. Истоки полководческого искусства
Когда после войны журналисты спросили у Черчилля: "Если сравнить как полководцев
Сталина и Гитлера, кто из них стоял выше?", он ответил: "А по-моему всем надо
военную службу проходить установленным порядком". В истории были исключения,
когда отдельные личности, не пройдя основательную военную службу и не получив
систематического военного образования, благодаря своему таланту, прирожденной
"военной косточке" достигали высоких вершин в овладении военным делом.
Подтверждением этого являются талантливые военные произведения Ф. Энгельса,
которые всегда будут служить замечательным примером глубокого проникновения в
суть военных вопросов, яркого, образного их изложения. Можно было бы сослаться
на М.В. Фрунзе, проявившего себя как выдающийся военный теоретик и полководец.
Несмотря на правильную в общей постановке мысль Черчилля и он сам, и Г.К. Жуков
довольно высоко ценили стратегические способности Сталина.
Но, конечно, лучше, когда природный талант базируется на добротной, хорошо
"отрамбованной" военной службе и систематическом военном образовании. Война,
конечно, вещь нехорошая, но военному человеку надо понюхать пороху, иметь боевой
опыт.
Именно таким "установленным" порядком проходил военную службу Г.К. Жуков,
закладывая основательный фундамент своей полководческой деятельности.
Военную службу он начал в августе 1915 г., когда первая мировая война была в
разгаре.
Будучи девятнадцатилетним парнем и имея достаточный образовательный ценз
(окончил городское училище), он мог пойти в школу прапорщиков и стать офицером.
Но он этого не захотел, как и Суворов, начал службу рядовым солдатом некоторое
время в пехоте, а затем в кавалерийском полку.
Солдатская служба учит многому: пониманию ее очень трудной сути, выносливости,
многотерпению и повиновению. Последнее на военной службе не менее важно, чем
повелевать. Уже в первые дни службы, когда маршевую роту разгрузили из товарных
вагонов и повели пешком "в противоположном направлении от города", кто-то из
новобранцев спросил у ефрейтора, куда их ведут. Ефрейтор душевно сказал:
-- Вот что ребята, никогда не задавайте таких вопросов... солдат должен
безмолвно выполнять приказы и команды, а куда ведут солдата -- про то знает
начальство.
Конечно, это не очень согласовывалось с суворовским принципом: "каждый солдат
должен знать свой маневр". И не всем мог быть по душе совет ефрейтора. Но
молодой Жуков, как он пишет в своих воспоминаниях, начинал уже уяснять себе
рациональную сторону этого совета, повидав много и хорошего, полезного и немало
несправедливости и дурного. Там, где одни видели только тягость происходящего,
молодой Жуков в самом начале службы видит в трудностях средство самовоспитания и
подготовки к тому, что пригодится потом. Позже, несмотря на всю тяжесть военной
службы, он отказывается от предложения унтер-офицера стать писарем и заявляет
ему: "я пошел в учебную команду... чтобы досконально изучить военное дело и
стать унтер-офицером". В последующем Жуков сделает вывод, что основным
фундаментом, на котором держалась старая армия, был унтер-офицерский состав,
который обучал, воспитывал и цементировал солдатскую массу. И на протяжении всей
службы, на всех должностях он уделял много внимания подготовке и становлению
младших командиров.
Начиная службу в первую мировую войну, будущий полководец первое боевое крещение
получает, попав под бомбежку от только что зарождавшейся авиации. Осенью 1916 г.
в должности унтер-офицера он участвует в боях в составе войск Юго-Западного
фронта, а в октябре, находясь в разведдозоре, оказывается тяжело контуженным.
Награжден двумя Георгиевскими крестами.
После Октябрьской революции добровольно вступает в Красную Армию, в 1-ю
московскую кавалерийскую дивизию. Во время гражданской войны участвует в боях
против Колчака в составе 5-й армии Восточного фронта под командованием М. Н.
Тухачевского и М. В. Фрунзе. В боях под Царицыным Жуков снова получил ранение от
разрыва ручной гранаты. В начале 1920 г. его направляют на учебу на Первые
рязанские кавалерийские курсы. Летом сводный курсантский полк этих курсов
отправляется на Кубань против войск Врангеля, участвует в окончательном разгроме
врангелевских войск в Крыму. Так что основная часть учебы в курсантском полку
проходила в ходе боев.
Выпуск состоялся в конце гражданской войны в Армавире, и Жуков был назначен
командиром взвода в 13 полк 14-й отдельной кавалерийской бригады, которая вела
боевые действия против остатков врангелевских войск и местных банд на Северном
Кавказе, а затем в должности командира эскадрона в боях против банд Колесникова
в Воронежской губернии. В 1921 г. участвует в боях по подавлению антоновского
восстания в Тамбовской губернии. За отличия и храбрость Жуков был награжден. В
приказе РВСР No 183 от 31.08.1922 г. значилось: "Награжден орденом Красного
Знамени командир 2-го эскадрона 1-го кавалерийского полка отдельной
кавалерийской бригады за то, что в бою под селом Вязовая Почта Тамбовской
губернии 5 марта 1921 г., несмотря на атаки противника силой 1500--2000 сабель,
он с эскадроном в течение 7 часов сдерживал натиск врага и, перейдя затем в
контратаку, после 6 рукопашных схваток разбил банду". Во всех этих боевых
действиях Г. Жуков проявляет смелость, находчивость, инициативу и активное
стремление упредить противника и навязать ему свою волю.
В ходе первой мировой и гражданской войн военное искусство значительно
преобразилось по сравнению с тем, что было в конце XIX и в начале XX вв. Будущий
полководец был одним их тех, кто содействовал возникновению нового военного
искусства и активно впитывал его.
После гражданской войны Георгий Константинович служил в должности заместителя
командира полка 7-й Самарской кавалерийской дивизии. Весной 1923 его назначили
командиром 39-го Бузулукского кавалерийского полка, а в 1924 г. он был направлен
на учебу в Высшую кавалерийскую школу в Ленинград. После окончания учебы Жуков
возвращается для продолжения командования полком. Но в нем настолько глубоко
было заложено стремление к постоянной своей воинской закалке, желание испытать
на себе и лучше подготовиться ко всем тяготам походов и лишениям боевой
обстановки, что он, в отличие от других выпускников курсов, вместе с двумя
командирами просит разрешения у командования возвращаться из Ленинграда в Минск
не поездом, а пробегом на конях. Им пришлось за 7 суток пройти 963 км по полевым
дорогам. Основной целью этого эксперимента являлась проверка пригодности
скакового тренинга к форсированным переходам на дальние расстояния. Марш в целом
прошел успешно, хотя и был очень тяжелым. Кони потеряли в весе от 8 до 12 кг, а
всадники -- 5--6 кг.
Командование полком Г.К. Жуков считал особенно важным для становления крупного
военачальника. "Полк, -- говорил он, -- это основная боевая часть, где для боя
организуется взаимодействие всех сухопутных родов войск, а иногда и не только
сухопутных. Командиру полка нужно хорошо знать и уметь применять в бою не только
свои подразделения, входящие организационно в состав полка, а также и средства
усиления, которые обычно придаются полку в боевой обстановке... Командир части,
который хорошо освоил систему управления полком и способен обеспечить его
постоянную боевую готовность, всегда будет передовым военачальником на всех
последующих ступенях командования как в мирное, так и в военное время".
Так вот, в этом важнейшем звене военной службы в труднейшей должности командира
полка Жуков был около 7 лет. Годы командования полком будущий полководец считал
самыми светлыми и счастливыми в своей жизни. Это были неповторимые годы, без
которых, говорил он, невозможно представить, как бы сложилась его судьба.
В конце 1929 г. Жуков был направлен на учебу в Москву на курсы по подготовке
высшего командного состава. После завершения учебы в мае 1930 г. он назначен
командиром 2-й кавалерийской бригады.
В аттестации Жукова за 1930 г. командир дивизии К.К. Рокоссовский отмечает:
"Командир сильной воли и решительности. Обладает богатой инициативой и умело
применяет ее на деле. Дисциплинирован. Требователен и в своих требованиях
настойчив... Военное дело любит и постоянно совершенствуется". Сослуживцы
говорят о его спокойной, уверенной требовательности, отличном знании воинской
службы, творческом отношении к решению задач боевой подготовки и поддержании
боевой готовности полка, о полной самоотдаче и самоотверженном отношении к
выполнению своих командирских обязанностей.
Г.К. Жукова особенно отличала строгая требовательность к себе и подчиненным.
"Меня, -- вспоминал он в последующем, -- чаще всего упрекали в жесткой
требовательности, которую я считал непременным качеством командира-большевика.
Оглядываясь назад, думаю, что иногда я действительно был излишне требователен и
не всегда сдержан и терпим к поступкам своих подчиненных. Меня выводила из
равновесия та или иная недобросовестность в работе, в поведении военнослужащего.
Некоторые этого не понимали, а я в свою очередь, видимо, недостаточно был
снисходителен к человеческим слабостям.
Конечно, сейчас эти ошибки стали виднее, жизненный опыт многому учит. Однако и
теперь считаю, что никому не дано права наслаждаться жизнью за счет труда
другого. А это особенно важно осознать людям военным, которым придется на полях
сражений, не щадя своей жизни, первыми защищать Родину".
И вся наша прошлая и настоящая жизнь показывает, насколько глубоко был прав
Жуков. Некоторых бывших руководителей (войсковых и генштабистов) вспоминают,
отмечая прежде всего их вежливость, доброту. Конечно, эти качества никому не
мешают. Но при этом не говорят, во что они обходились для дела, если не
сочетались с твердостью. Без постоянной строгой требовательности в военном деле
и тем более во время войны, ничего путного достигнуть нельзя.
В феврале 1931 г. Георгий Жуков как отличный командир-методист назначается
помощником инспектора кавалерии. Во время работы в инспекции он приобрел опыт
организации и руководства боевой подготовкой в масштабе всей Красной Армии.
Участвовал в разработке программ боевой подготовки, уставных документов, в
решении вопросов организационной структуры войск, их технического оснащения и
других вопросов строительства вооруженных сил, получал опыт взаимодействия с
главным штабом Красной Армии и другими Центральными органами Наркомата страны.
По воспоминаниям А.М. Василевского Георгий Константинович по своей натуре был
настолько активным и деятельным человеком, что даже свое избрание секретарем
партийного бюро инспекции он использовал прежде всего для того, чтобы повернуть
все ее управления лицом к нуждам войск, обратить внимание руководства на
необходимость решения ряда вопросов, растормошить и мобилизовать всех
сотрудников на более активную работу, особенно в области боевой подготовки.
После двух лет работы в Инспекции кавалерии в марте 1933 г. Жуков получил
назначение командиром прославленной 4-й кавалерийской дивизии, которая во время
гражданской войны была ядром 1-й конной армии. Эту дивизию передислоцировали на
совершенно неподготовленное место. Личный состав своими силами строил казармы,
конюшни, жилые дома, склады, учебную базу. В результате практически полностью
прекратились занятия по боевой подготовке, упали дисциплина и моральный дух ее
частей. С.М. Буденный поставил перед Жуковым задачу: в кратчайший срок привести
дивизию в образцовое состояние, сделать ее лучшим соединением кавалерии Красной
Армии.
Дивизия являлась основным тактическим соединением армии, имеющим в своем составе
практически все рода войск. Жуков и эту важную ступень своей военной карьеры
"отрамбовал" должным образом. Он командовал дивизией более 4-х лет.
В труднейших условиях, в которых находилась 4-я кавдивизия, он находит
правильное решение. Прежде всего вводится четкое планирование, в соответствии с
которым части дивизии, уделяя главное внимание боевой подготовке, стали более
организованно и производительно заниматься и строительными работами. Каждый, кто
командовал войсками, знает как не просто одновременно заниматься тем и другим.
Нужны были огромная воля и настойчивость, большие организаторские способности и
требовательность, чтобы осуществить на деле эти планы. Все же в короткий срок
комдив выполнил поставленную перед ним задачу и добился превращения дивизии в
образцовое соединение. В 1935 г. правительство наградило Жукова орденом Ленина.
В июле 1937 он назначен командиром кавалерийского корпуса, а в 1938 г.
заместителем командующего войсками Белорусского военного округа.
В 1939 г. командует армейской группой в Монголии и после успешно проведенной
Халхин-Голской операции назначается командующим Киевским особым военным округом.
На всех этих в