в одном лице.
   - Пари держу, за тобой немало таких бегало, - сказал Басий.
   - Естественно. - Пасикрат улегся на спину, потом вдруг резко поднялся и
сел.  -  Мне  и  самому  покровительствовал   Павсаний;   таким   нравится
покровительствовать. Вот почему мне это хорошо знакомо. И все же - кажется
очень странным. Лучше бы он был рабом!
   Басий спросил, почему именно рабом, но Пасикрат  не  ответил.  Помолчав
несколько минут, он промолвил:
   - У него руки всегда холодные. Вы заметили?
   Вскоре нас догнал отряд, и мы пошли со  всеми  вместе.  Я  все  пытался
отыскать ту девочку, о которой напомнил мне Пасикрат. Вскоре я ее нашел и,
чтобы проверить, хорошо ли я запомнил то, что  недавно  услышал  от  него,
сказал:
   - Хорошие новости, Ио! Мне скоро вернут мой свиток.
   - Это замечательно! И как хорошо, что ты помнишь мое имя!
   - Мне его назвал Пасикрат.
   - Так это он сказал, что Эвтакт снова позволит тебе делать записи?
   - Да. Только, по-моему, сам Эвтакт об этом еще не знает.  Пасикрат  ему
просто прикажет, и все.
   - Но ведь Эвтакт значительно старше... - с сомнением протянула Ио.
   - Это верно.
   Однако через некоторое время к нам подошла высокая женщина в  пурпурном
плаще и передала мне мой свиток и стиль, которым я и  пишу  сейчас;  стиль
был засунут за завязки.
   - Латро, - сказала женщина, - лохаг приказал Басию вернуть тебе  книгу,
а поскольку Басий прежде разрешил мне хранить ее у себя, то я  и  вызвался
отнести ее. - И странная женщина, говорившая о себе как о  мужчине,  взяла
меня под руку.
   - Это все Пасикрат устроил, - шепнула ей Ио.
   - Вот как? Очень привлекательный юноша! Хотя и не такой красавчик,  как
твой хозяин.
   - А какое это имеет отношение к делу? - спросил я.
   - Никакого. Я просто размышляю вслух. - Она сжала мне локоть. - Знаешь,
Латро, в некотором роде тебе весьма повезло.  Например,  захочешь  сменить
имя - так просто с утра скажи своим друзьям, чтоб называли тебя  иначе,  и
уже никогда не узнаешь, кем ты был до этого. Ты никогда не пробовал делать
так? А впрочем, ты ведь ничего не помнишь.
   - Вряд ли. А что, ты хочешь сменить имя?
   Она кивнула и сказала:
   - Оно означает "знаменитый", что само по себе неплохо, но  я  бы  хотел
что-нибудь получше. Как тебе имя "Дракон"?
   - Тогда уж скорее Дракайна! (*128)
   Странная женщина засмеялась, а Ио сказала:
   - Самое подходящее для нее имя, господин мой!
   - А кто-нибудь из вас знает, где мы сейчас? -  спросил  я.  -  Пасикрат
сказал, что мы идем в Мегару.
   Они не успели ответить: из передних рядов вернулся Басий, прошел  между
Ио и мной и сообщил:
   - У этой развилки сворачиваем - вы  трое,  я,  Эвтакт  и  Пасикрат.  Мы
приглашены к регенту. Остальные пока разобьют лагерь.
   Мы  свернули  на  пыльную  дорогу,  выглядевшую  точно  такой  же,  как
предыдущая. Однако не успели мы взобраться на  первый  же  холм,  как  все
вокруг переменилось - так меняется знакомый ночной  пейзаж,  стоит  взойти
солнцу.
   На бескрайней равнине стройными рядами высились тысячи палаток. Вдалеке
вздымались белые стены города, а за ними соленый ветер гнал синие  морские
волны с белыми гребешками пены; на горизонте, в  туманной  дали  виднелась
голубоватая громада какого-то острова.
   Ио вскричала в восторге:
   - Смотрите! Смотрите! Это ведь Саламин,  правда?  Мы  плавали  туда  на
корабле Гиперида, только он нас тогда на берег не пустил.
   Басий погладил ее по каштановым кудрям.
   - Правильно. У тебя точный глазок - хорошо береговую линию запоминаешь,
девочка. Если бы ты была амазонкой, когда-нибудь стала бы у них стратегом.
   Ио вцепилась в мой хитон, указывая на море:
   -  Понимаешь,  Латро,  это  же  Саламин!  Гиперид  нам  много   о   нем
рассказывал. Здесь афинские корабли потопили флот Великого царя.
   Пасикрат вдруг набросился на нее, точно лев:
   - Между прочим, не забывай: флот Спарты тоже принимал  участие  в  этом
сражении! А объединенными флотами командовал спартанский стратег Эврибиад!
   - Не кричи на нее, - сказал я. - Она же не знала, и  я  тоже  этого  не
знаю.
   - Ничего, теперь зато навсегда запомнит! - рявкнул Пасикрат. - Ласка  в
учении ни к чему -  слишком  быстро  такие  уроки  забываются!  А  доброта
учителя в итоге оборачивается жестокостью, ибо  он  учил  плохо.  Впрочем,
довольно слов! Я ухожу, чтобы доложить Павсанию о вашем приходе.  -  И  он
умчался. Он так хорошо бегает, что  его,  по-моему,  может  обогнать  лишь
самый резвый конь. Мы не сделали и сотни шагов, а он уже  мелькал  вдалеке
среди палаток.
   На запыленных щеках Ио слезы оставили грязные дорожки. Я  взял  девочку
на руки и попытался немного ее успокоить.
   - Это ничего, господин мой, - сказала она. - Он прав: теперь  я  ни  за
что не забуду. И его имя тоже.
   - Эврибиад?
   - Нет, - покачала она головой. - Пасикрат.
   Чтобы отвлечь ее, я сказал:
   - Посмотри, как много  там  палаток!  Там  расположилась  целая  армия,
тысячи воинов. Разве мы раньше видели такой огромный лагерь, Ио?
   - Ничего особенного, - шепотом возразила мне  та  странная  женщина.  -
Ты-то, должно быть, видывал  лагеря  и  побольше,  когда  служил  в  армии
Великого царя. Тогда точно целые  города  снимались  с  места...  Впрочем,
здесь и нет ни одного такого большого города, разве что Вавилон.
   У Эвтакта, видимо, слух был достаточно острый, ибо он услышал ее слова:
   - Я видел такой лагерь, и мои рабы грабили  шатры  персидских  сатрапов
(*129). Если бы твой Великий царь был здесь, вряд ли он  сказал  про  этот
лагерь: "Ничего особенного".
   Шатер Павсания был значительно больше всех остальных и украшен вышивкой
и золотой бахромой. По-моему, шатер - тоже часть  той  богатой  добычи,  о
которой только что  упомянул  Эвтакт.  Когда  мы  подошли  ближе,  я  смог
расслышать голоса: один, по-моему, принадлежал Пасикрату, а второй  звучал
довольно резко, однако без излишних эмоций; голос был молодой и,  судя  по
всему, принадлежал человеку, который привык отдавать  приказы  и  скрывать
собственные чувства. Я слышал, как  Пасикрат  сказал:  "...Шпион  Великого
царя", а второй  ответил:  "Шпион  -  как  камень,  можно  его  и  обратно
бросить".
   Эвтакт кашлянул - видимо, чтобы  дать  тем  двоим  знать,  что  мы  уже
прибыли. Разговор в шатре тут же смолк.
   У входа стояли двое часовых - высокие и молодые, не  старше  Пасикрата;
они не разрешили нам подойти к шатру, и мы  отошли  в  сторону  -  точнее,
отошли Эвтакт и Басий, сердито схватившись за мечи, а мы с Ио и та женщина
уселись на землю.
   Я тут же принялся за свои записи - перечитав дневник, я  убедился,  как
хорошо все записывать вовремя, чтобы потом можно было вспомнить.
   Я уже прочел о встрече с Хозяйкой голубей и о том, как, видимо, побывал
в некоем царстве, одновременно и более высоком, и более  тесном,  чем  наш
мир. Но что она хотела от меня? Я ведь чувствую, что встреча эта  была  не
случайной. Она ли правит в том царстве?  Я  дважды  перечитал  это  место,
однако ничего с уверенностью сказать по-прежнему не  могу.  По-моему,  она
дружелюбно относится к женщине по  имени  Каллеос,  но  как  сама  Каллеос
относится ко мне, я не знаю.
   Хозяйка голубей сказала, что я никогда не забуду ее, хотя  забываю  все
остальное.  Она  не  ошиблась:  когда  я  читал  о  ней,  вся   душа   моя
всколыхнулась от воспоминаний о ней. В любви ей безусловно нет  равных!  А
может, она - это все женщины разом?
   Однако прерву пока воспоминания  о  ней:  надо  подумать,  что  я  буду
говорить там, в  палатке,  поскольку  вот-вот  оттуда  выйдет  Пасикрат  и
проведет нас к регенту.



27. ПАВСАНИЙ

   Шатер регента был битком набит награбленным добром. Сам он восседал  на
подушках алого бархата, а вокруг лежали и висели ковры с вышитыми  на  них
грифонами, черными быками, золотистыми львами и странно одетыми  людьми  с
черными вьющимися  бородами.  В  воздухе  витал  аромат  душистого  масла,
горевшего в светильниках.
   - А это, царственный Павсаний, - провозгласил  Пасикрат,  -  тот  самый
человек, которого привел лохаг Эвтакт.  Я  близко  познакомился  с  ним  и
убежден: именно он являлся тебе во сне.
   Регент уставился на меня. Лицо его было чудовищно изуродовано  шрамами,
однако мне оно и без них показалось страшным - жестоким и  жестким,  точно
отлитым из стали. Улыбка чуть тронула его  губы,  однако  один  из  шрамов
тянулся через всю щеку к углу рта, так  что,  возможно,  улыбка  мне  лишь
почудилась.
   - Тот был в венке из засохших цветов. Эй, парень! Был  на  тебе  венок,
когда тебя обнаружили мои воины?
   - Не помню, - сказал я. - Но, может быть, я  записал  это  в  дневнике.
Можно мне посмотреть? - Я вытащил свой свиток.
   Губы регента раздвинулись, обнажив крупные и не слишком чистые зубы.
   - Хорошо. Очень хорошо. А где тот цветок?
   - Он был на месте, высокорожденный, когда я  осматривал  его  книгу,  -
сказал Пасикрат. - Возможно, конечно, его положил туда лохаг, однако  вряд
ли.
   - Разверни свиток, - приказал мне регент.
   Я выполнил его  повеление,  держа  свиток  так,  чтобы  он  мог  видеть
написанное. Когда я разворачивал последний лист, засушенный цветок  люпина
выпал прямо ему на ладонь.
   Пасикрат откашлялся и сказал:
   - Мне, видимо, следует пояснить,  высокорожденный:  лохаг  сказал,  что
вроде бы в том доме накануне была пирушка - там,  где  он  этого  человека
нашел. Там конечно же были и цветы, и венки для гостей.
   Регент только отмахнулся.
   - Я вполне удовлетворен. Жаль, что Тизамена здесь нет, однако это  явно
тот самый человек - или нам вообще не суждено отыскать его. Да и  выглядит
он в точности как в моем сне. Шрама я, правда, тогда  у  него  на  лбу  не
разглядел, но его, наверное, скрывал венок.
   - Я тебе снился? - спросил я.
   Он кивнул и сказал:
   -  Мне  явилась  сама  Кора,   улыбающаяся,   украшенная   цветами,   и
проговорила: "Тебе даровано многое, но я открою тебе одну  тайну,  ведомую
лишь богам". Тут я увидел тебя... Как твое имя, кстати?
   - Латро, - сказал я.
   - Я увидел тебя сидящим на соломенном тюфяке. Была ночь, но рядом горел
огонь, и его отблески играли на твоем лице. В руках ты держал  эту  книгу;
потом ты развернул ее, вложил между страницами  цветок  и  снова  свернул.
Посидел еще немного и принялся что-то писать. Богиня уже исчезла, но я все
еще слышал ее голос; она говорила: "Он все забудет и ничего не будет знать
ни о своем прошлом, ни о будущем. Посмотри, кто с ним рядом!" И я  увидел:
у тебя за спиной в тени стояла Нике (*130).
   - То есть я должен принести тебе победу?
   Улыбнувшись, точнее, оскалившись, как хищный зверь, регент откинулся на
подушки.
   - Немногим боги даруют  свое  покровительство.  Всего  лишь  нескольким
героям - Персею, Тесею да моему предку Гераклу - да и они судьбой обречены
были... А впрочем - все же их ждало  величие!  -  Он  обернулся  к  своему
гонцу. - Где он получил этот шрам, Пасикрат?
   - Не знаю, господин  мой.  Лохаг  привел  с  ним  вместе  еще  двоих  -
девочку-рабыню,  которая  все  запоминает  и  потом  рассказывает  ему,  и
колдуна, о котором я тебе уже рассказывал. Они  тоже  здесь,  под  охраной
лохага.
   - Зови их всех сюда.
   Первым вошел Эвтакт, последним - Басий. По-моему, все они были  немного
напуганы.
   Увидев Ио, регент снова улыбнулся:
   - Значит, это ты все знаешь о своем хозяине, девочка?  Так  мне  сказал
Пасикрат.
   Ио застенчиво кивнула.
   - Откуда у него этот шрам?
   - Меня тогда с ним не было, господин мой.
   - Но ты же знаешь - так скажи! И не обращай внимания на мое лицо.  Лица
тех, кого я беру в плен, выглядят куда страшнее.
   - Это произошло во время какого-то  большого  сражения,  господин  мой.
Наше войско воевало на стороне Великого царя, но  он  потерпел  поражение.
Мой хозяин тоже участвовал в этом сражении - так мне кажется.
   - И мне тоже. А теперь поясни, почему тебе кажется именно так.
   - Потому что, когда армия Великого царя отступала, его принесли  в  наш
храм. Вот тогда я впервые и увидела его.
   - И у него уже был на лбу этот шрам?
   Ио покачала головой:
   - Нет, голова у него была перевязана, и бинты в крови.
   - Но если он сражался на стороне варваров, господин мой... - начал было
Пасикрат.
   - Ты красивый мальчик, Пасикрат, - прервал его регент, - однако научись
сперва думать, если хочешь остаться у меня на службе. Во-первых,  кому  во
сне являлась великая Дева? А во-вторых, кому она даровала свою милость?
   - О, я понял!
   - Надеюсь. Лохаг, мне нравятся люди, способные во что бы  то  ни  стало
выполнить порученное задание и не ищут себе оправданий - им они не  нужны.
Я не забуду твоей услуги.
   Эвтакт горделиво выпрямился:
   - Благодарю, о высокорожденный!
   - А этот твой воин что же, заботился о...
   - Латро, - подсказал я.
   - ...о Латро? Я правильно понял?
   - Да, господин мой.
   - И без сомнения, кое-что успел узнать о  нем.  Что  ж,  пусть  немного
задержится, а ты можешь возвращаться в лагерь.
   - Благодарю тебя, господин мой. -  Эвтакт  с  высоко  поднятой  головой
вышел из шатра, и больше я его не видел.
   - Дитя мое, знаешь ли ты, что наши полисы - мой и твой - уже  более  не
враждуют?
   - Да, - кивнула Ио. - Пиндар мне сказал.
   - Он тоже житель Фив?
   Ио снова кивнула и прибавила:
   - А еще он говорил, что вы нас спасли.
   - И был глубоко прав. Фиванское  войско  действительно  воевало  против
Спарты, и, должен сказать, воевало отлично - для  чужеземцев,  разумеется.
Однако война закончена, значит, закончена и вражда  между  нами.  Так,  по
крайней мере, должно быть. Афиняне хотели сжечь ваш город, но я бы никогда
им этого не позволил. Теперь Фивы и Спарта - союзники.
   - Надеюсь, так будет всегда, господин мой, - вежливо сказала Ио.
   -  Знаешь,  когда  у  меня  будет  больше  свободного  времени,   я   с
удовольствием побеседую с тобой. Если ты  будешь  со  мной  откровенна,  я
позабочусь о твоем будущем. У  тебя  всегда  будет  вкусная  еда  и  новая
одежда, и тебе будет с кем поиграть.
   - Благодарю тебя, господин мой, - промолвила Ио. - Только я  принадлежу
не тебе, а Латро.
   - Хорошо сказано. Однако вряд ли он станет возражать. А, Латро?
   Я молча покачал головой.
   - И пусть этот воин продолжает о вас заботиться. Обо всех троих.  -  Он
посмотрел на Басия, вытянувшегося и замершего, как статуя. - Идиот, дитя и
шпион - это ведь не слишком большая нагрузка для тебя? Как твое имя?
   - Басий, господин мой! Нет, господин мой!
   - Хорошо. Не думаю, чтобы первые  двое  причиняли  тебе  слишком  много
беспокойства, Басий. А вот шпион может. Если станет плохо вести  себя  или
не будет слушаться твоих приказаний, убей его; мне он не нужен.
   Тот тип  в  пурпурном  плаще  (по-моему,  это  была  все-таки  женщина)
воскликнул:
   - Я не шпион!
   - Разумеется, ты шпион. И если бы это было не так, ты не медлил  бы,  а
сразу стал отрицать это. Ты из Милета,  кажется?  Так,  по  крайней  мере,
говорил мой гонец.
   - Да, и я...
   - Ты из эллинов. Как и все мы - впрочем, за исключением Латро. И  очень
многие эллины сражались на стороне Великого царя.
   - Я не имею ни малейшего отношения к сражениям!
   - Ну еще бы. Твой царь не так глуп -  как,  впрочем,  и  его  министры.
Стоит взглянуть на твое лицо, и любому здравомыслящему человеку становится
ясно: от таких, как ты, куда больше проку в тылу врага, чем на  передовой.
Я знаю, что случилось с Милетом; Великий царь разрушил его  стены  и  всех
жителей превратил в  козопасов.  Интересно,  как  тебе  удалось  выбраться
оттуда? Хотя ты, разумеется, соврешь, так что можешь не отвечать. У Басия,
между прочим, меч  всегда  наготове  -  ну,  не  то  чтобы  он  сразу  ему
понадобился...
   - Меня защищает закон...
   - Здесь не действуют никакие законы, кроме  спартанских,  а  наш  закон
повелевает убить тебя на месте. Учти: если еще хоть раз побеспокоишь Басия
или солжешь мне, он отсечет тебе башку.
   - Он был в лагере Великого царя, господин мой, -  вставил  Басий.  -  Я
слышал, как он рассказывал об этом Латро.
   Регент замахнулся на шпиона и зашипел:
   - Ну так говори скорей или умрешь! Кому ты передавал сведения?
   Однако странная женщина уже успела взять себя в руки.
   - Поверь мне, о, высокорожденный...
   Точно собираясь метнуть копье, Басий быстро перехватил ее руку, которой
она хотела было вцепиться ему в лицо. Удар по голове свалил ее на  пол,  и
она откатилась к противоположной стене шатра.
   Басий выхватил меч.
   - Погоди, - велел ему регент и, обратившись ко мне, сказал: - Я  видел,
как ты хотел броситься на защиту своего дружка. А если бы  здесь  не  было
Басия? Если бы здесь были только мы с тобой да Пасикрат?
   - Если бы не часовые, - сказал я, - я бы  непременно  постарался  убить
вас всех!
   - Господин мой, не говори так! - с ужасом выдохнула Ио.
   Но регент развеял ее страхи:
   -  Твой  господин  -  храбрый  человек,  девочка.  И  это  ему   весьма
пригодится, ибо жить он теперь будет среди нас.
   Шпион неуклюже поднялся на ноги. В  глазах  его  стояли  слезы,  однако
светилось в них и еще что-то странное.
   - Довольно, больше у меня  времени  нет,  -  сказал  регент.  -  Можешь
говорить - тогда останешься в  живых;  или  же  умрешь,  если  предпочтешь
молчать. Выбирай.
   - Раз так, я лучше расскажу, - сказал шпион. - Да и кто на  моем  месте
поступил бы иначе? - Он расправил свой  плащ  (совершенно  по-женски,  ибо
женщины заботятся о своей внешности, даже если горит их  родной  город)  и
приготовился отвечать на вопросы.
   - Так уже лучше, - сказал  Павсаний.  -  Вражеский  шпион  может  стать
весьма полезным. А стало быть, может не только  остаться  в  живых,  но  и
процветать в дальнейшем. Итак, кому ты передавал сведения?
   - Артабазу.
   - Прекрасно! И каковы были эти сведения?
   - Я сообщал ему о том, что несколько месяцев и несколько подарков могут
сделать любое сражение ненужным.
   - И он тебе поверил?
   Странный то ли мужчина, то ли женщина покачал головой:
   - Поверил, но не смог убедить Мардония.
   Вдруг Басий выронил свой меч. Меч упал острием вниз, проткнул  ковер  у
самых его ног и вонзился в земляной пол. Басий  тут  же  поднял  его  и  с
изумлением уставился на свою руку - все пальцы на ней распухли, кожа стала
светло-серой.
   - А ну-ка покажи, - приказал ему регент, однако Басий не подчинился.  -
Подойди сюда! - прикрикнул на него Павсаний.
   Двигаясь, точно марионетка, Басий  приблизился  к  регенту  и  протянул
руку.
   - Так, ясно, у шпиона в волосах спрятана отравленная шпилька. -  Регент
перевел взгляд на странную женщину. - А ну говори, каково противоядие?
   - Нет у меня никакой отравленной шпильки, господин мой!  -  запричитала
она. - Можете обыскать меня, если угодно.
   - Ты наверняка спрятал ее, когда упал.  Что  ж,  и  твое  знание  ядов,
наверное, тоже может еще пригодиться. Как твое имя?
   - Эврикл, господин мой. Так меня раньше звали другие.
   Регент рассеянно покивал.
   - Басий, скажи часовым, чтоб тебя проводили к Кихезиппу, моему  лекарю,
- повелел он. - А вы все подойдите ближе и садитесь передо мной.  Я  устал
задирать шею. Можете взять подушки, если хотите.
   Я принес подушку для женщины-шпиона и еще одну, длинную, для нас с  Ио.
Раскладывая на полу, я слышал, как Басий разговаривает с часовыми.
   - И ты тоже садись, Пасикрат, - сказал регент.
   Гонец уселся на подушку по его правую руку.
   - А теперь, Эврикл, расскажи, почему ты дал Артабазу такой совет.
   - Потому что ничего лучшего я посоветовать не мог, - ответил Эврикл. Он
помолчал, точно собираясь с мыслями. - Война - последний довод в политике;
и уж определенной победы в ней ни за кем быть не может - по крайней  мере,
я так считаю. Глуп тот царь, который продолжает войну, зная, что можно все
уладить, немного подумав и немного заплатив.
   - Значит, ты считаешь, что твой Велик