подходящую
могилу, где опробую свою силу. Главное, найти такую, ибо результат  нашего
спора полностью зависит от характера покойника. Это, надеюсь,  понятно?  -
Все негромко выразили свое согласие. - Хорошо. Фая, пойдем-ка со  мной.  Я
должен осмотреть могилы и прочитать надгробные надписи. И ты, юноша, - как
там твое имя? - тоже ступай с нами.
   Некоторое время мы  бродили  по  кладбищу,  под  ногами  шуршали  сухие
колоски пшеницы, посаженной на могилах. Эврикл подолгу стоял  у  некоторых
надгробий, порой даже водил по высеченным надписям  пальцем,  а  то  вдруг
поднимал с могилы комок земли,  нюхал  и  даже  пробовал  землю  на  вкус.
Залетевший неведомо откуда ветерок принес запахи кухни и городских помоек,
а также запах свежевскопанной земли.
   Фая  вдруг  пронзительно  вскрикнула,  выронила  факел  и  вцепилась  в
Эврикла, точно ища защиты. Петух  закукарекал  как  безумный,  вырвался  и
вылетел из-под плаща. Рассерженный Эврикл даже шлепнул  Фаю  как  следует,
спрашивая, какая муха ее укусила.
   - Вон там! - в ужасе вымолвила она и указала дрожащей рукой на одну  из
могил.
   Подняв повыше факел, я увидел то, что раньше заметила  она,  и  подошел
посмотреть.
   Могила была разрыта. Груда земли высилась в стороне,  там  же  валялись
останки похоронных венков, а гроб кто-то наполовину вытащил  из  могилы  и
разбил крышку, из-под которой виднелось тело молодой женщины. Ноги мертвой
и нижняя часть туловища все еще  покоились  в  гробу,  а  остальное  почти
вывалилось наружу. Саван был сорван, несчастная была совершенно обнажена и
прикрыта лишь своими длинными темными волосами. От нее пахло смертью, и  я
невольно отступил прочь, чувствуя, что запах этот издавна мне знаком, хотя
и не мог бы сказать, где и когда мне довелось познакомиться с ним.
   - Возьми себя в руки! - приказал Фае Эврикл. - Сейчас не время падать в
обморок и демонстрировать содержимое собственного желудка.  -  Но  девушка
по-прежнему безудержно рыдала и прятала лицо в складки его плаща.
   - Здесь, должно быть, произошло нечто ужасное, - сказал Ацет. - Это  же
осквернение праха! - Он схватился за рукоять меча.
   -  Полностью  согласен  с  тобой,  -  откликнулся  Эврикл.   -   Именно
осквернители праха и действовали здесь,  но  вот  кто  они?  И  зачем  это
сделали?
   Ацет в ответ лишь растерянно покачал головой.
   Я погладил Фаю по руке и спросил, не лучше ли  ей.  Она  кивнула,  и  я
поднял ее факел, зажег от своего и передал ей.
   - Я всего лишь гость вашего города, - сказал Эврикл, обращаясь ко  всем
остальным, - однако же я  благодарен  его  хозяевам  за  гостеприимство  и
считаю своим долгом выяснить, что здесь произошло. Мы должны сделать это и
оповестить архонтов (*86). Мои  личные  способности  и  уменья  -  и,  что
важнее, милость хтонических  (*87)  богов  -  также  накладывают  на  меня
определенные обязательства. Я вызову душу этой несчастной,  и  от  нее  мы
узнаем, кто это сделал и почему.
   - Я больше не могу, - еле слышно  прошептала  Фая,  но  Эврикл  все  же
услышал ее и, обернувшись, спросил:
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Я не могу смотреть на мертвецов! И ни за что не останусь здесь,  если
ты будешь... Ах, да все равно! Что бы ты ни делал, я возвращаюсь домой!  -
Она оттолкнула его. - И не пытайся остановить меня!
   - Вот еще! - возмутился Эврикл. - Можешь идти, и, если хочешь знать,  я
вполне тебя понимаю и, даже если б не был занят, сам проводил тебя. Но,  к
сожалению, остальные господа...
   - Заключили с тобой пари, о котором теперь сожалеют, - вставил один  из
капитанов. - Если хочешь, я провожу тебя домой, Фая. Что же касается пари,
то я в нем заодно с моим старым хозяином Гиперидом. Если выиграет  он,  то
выиграю и я. А если он проиграет, то и я тоже.
   - Нет! - Фая с такой ненавистью сверкнула в его  сторону  глазами,  что
мне показалось, она хочет  вцепиться  ему  в  физиономию.  -  Ты  что  же,
думаешь, я в восторге от того, что ты будешь лапать меня  своими  грязными
ручищами всю обратную дорогу? - Она резко повернулась  и  побежала  прочь;
огонек ее факела выписывал зигзаги в ночной темноте, пока она  пробиралась
среди могил и их молчаливых обитателей.
   Эврикл только плечами пожал.
   - Зря я позволил женщине пойти  с  нами,  -  сказал  он.  -  Могу  лишь
извиниться перед всеми.
   - Пустяки, - успокоил его Гиперид. -  Однако  если  ты  намерен  что-то
делать, то приступай поскорее. - И он плотнее запахнул плащ.
   Эврикл кивнул и сказал мне:
   - Попробуй поймать этого проклятого петуха, хорошо? Вряд ли  он  далеко
улетел в такой темноте.
   В нескольких шагах от могилы рос невысокий кипарис.  На  его  ветвях  и
устроился петушок, так что я легко поймал его, а  когда  вернулся,  Эврикл
вытащил нож  и  мгновенно  перерезал  петуху  горло,  произнеся  при  этом
какие-то слова на непонятном мне языке. Три раза он пробежал вокруг могилы
какими-то странными замедленными прыжками, разбрызгивая  кровь  жертвы,  а
завершая каждый круг, тихонько призывал: "Тигатер!" -  что,  должно  быть,
означало имя мертвой женщины. После третьего круга женщина открыла глаза и
посмотрела на Эврикла, и я, заметив это и  вспомнив,  о  чем  просил  меня
Пиндар, присел на корточки, протянул руку и коснулся ее.
   И мертвая тут же села, выпростав ноги из своего разбитого гроба.
   Я услышал, как Гиперид и все остальные ахнули  и  затаили  дыхание,  и,
должен признаться, я тоже был ошарашен настолько, что резко отдернул руку.
Даже у Эврикла отвисла челюсть, когда он уставился на ожившую женщину.
   Тигатер встала, однако с места не двинулась и  ни  на  Эврикла,  ни  на
Пиндара, ни на кого другого не глядела.
   - Ты выиграл! - прошептал Гиперид дрожащим голосом. - А теперь  давайте
уйдем отсюда!
   Но Эврикл, откинув голову назад и простирая свои тощие  длани  к  луне,
вскричал:
   - Я торжествую победу!
   - Да тихо ты, - прошипел кибернет. - Ты что, хочешь...
   - Я торжествую победу! - снова взвыл Эврикл и ткнул пальцем в  землю  у
своих ног. - Встань здесь, Тигатер! Перед своим повелителем!
   Мертвая послушно выбралась из могилы и встала там, где  указал  Эврикл.
Хоть она и переставляла ноги самостоятельно, однако в ней не ощущалось  ни
капли жизни; так могла  бы  передвигаться  марионетка,  которой  управляет
ребенок.
   - Отвечай! - приказал ей Эврикл. - Кто потревожил твой сон?
   - Ты, - сказала мертвая, и тут же изо рта ее выпала монетка  и  пахнуло
смертью. - И еще этот человек... - не поворачивая в  мою  сторону  головы,
она указала на меня пальцем, - хотя он, как говорит мой повелитель, должен
был идти, куда послан им ранее.
   - Да, это я пробудил тебя от вечного сна,  и  этот  человек  с  факелом
помог мне. Но скажи, кто раскопал твою могилу и разбил гроб, в котором  ты
лежала?
   - Я там не лежала, - возразила мертвая. - Я была очень далеко отсюда.
   - Но здесь же кто-то копался! - продолжал настаивать Эврикл.
   - Волк.
   - Но ведь, наверное, не волк разбил твой гроб, а человек?
   - Нет, волк.
   - Она говорит в точности как оракул, - тихо заметил Пиндар.
   Эврикл еле заметно кивнул, соглашаясь с ним.
   - А как имя этого волка? Говори!
   - Его имя Человек.
   - Как же он разбил твой гроб?
   - Камнем.
   - Держа его в руках? - допытывался Эврикл.
   - Да.
   Тот шкипер, что предлагал Фае проводить ее, сказал:
   - А девушка-то оказалась права! Я  тоже  ухожу  отсюда.  -  И  все,  за
исключением Эврикла и меня, отступили от разверстой могилы.
   - Неужели вы не понимаете, что  она  может  предсказать,  вашу  судьбу,
глупцы? - воскликнул Эврикл. - Слушайте же и убедитесь  сами  в  том,  что
занавес, скрывающий от  нас  будущее,  сейчас  будет  разорван  в  клочья!
Тигатер! Кто победит в этой войне?
   - Во всех войнах побеждают волки и вороны.
   - А будет ли Кшьярша, которого люди называют Великим царем,  когда-либо
править в этой стране?
   - Великий царь уже правил в нашей стране.
   - Это именно то, о чем вещала пророчица в  Дельфах,  -  сказал  Эвриклу
Пиндар:

   Не жди коня, не жди войны,
   Покинь брега родной страны.
   Восточный царь чужой
   Теперь здесь станет править.
   Но, пред тобою отступив,
   Он должен земли те оставить.

   Но, по-моему, Эврикл даже не слышал его.
   - Тигатер! Как мне разбогатеть? - продолжал вопрошать он.
   - Став бедняком.
   - Нынче ночью я стал свидетелем чуда, однако лучше б я ничего этого  не
видел! - сказал Гиперид.  -  Я  никогда  не  поверю,  что  боги  милостиво
улыбнутся в ответ на такую проделку,  так  что  немедленно  возвращаюсь  в
Пирей. А те, кому интересно, что будет дальше, пусть остаются и пусть сами
расхлебывают последствия. Мне же наплевать, что там еще случится.  Эврикл,
передай Каллеос, что пари я проиграл и вернулся на свое судно; я  сам  все
ей объясню при нашем следующем свидании.
   -  Я  иду  с  тобой,  -  сказал  кибернет;  Ацет  и  оба  шкипера  тоже
присоединились к нему.
   - Ну, не спешите! - вмешался Пиндар. - И не уходите все сразу. Гиперид,
ты ведь проспорил мне  две  "совы"  дополнительно,  их  ты  у  Каллеос  не
оставлял.
   Гиперид положил монеты в его протянутую ладонь и предложил:
   - Если хочешь, можешь пока пожить у меня, в Пирее.
   Пиндар покачал головой:
   - Нет, мы с Латро вернемся к Каллеос.  Завтра  я  зайду  на  корабль  и
заберу Гилаейру и Ио.
   Я чуть было не сказал, что Ио уже у Каллеос, однако удержался.
   Эврикл поплевал на ладони и с энтузиазмом потер их.
   - Ну что  ж,  поскольку  вы  нас  покидаете,  мы  с  Тигатер,  пожалуй,
направимся в город. У меня там есть покровители, которым  будет  в  высшей
степени приятна одержанная мною победа. За мной, Тигатер!
   - А ты погоди, - шепнул мне Пиндар. - Нам, правда, тоже в эту  сторону,
но к чему идти в компании с мертвой?
   Я смотрел, как Эврикл и мертвец  бредут  по  направлению  к  городу,  а
Гиперид и все остальные, отвернувшись, смотрели совсем в другую сторону  -
на запад.
   - Пиндар, - спросил я, - почему мне так страшно?
   - А кому не страшно? Мне, например, тоже ужасно страшно. Как и Эвриклу,
по-моему. Только он виду  не  подает.  -  Пиндар  нервно  засмеялся.  -  Я
полагаю, ты разгадал его маленький фокус? Я-то хотел, чтобы благодаря тебе
Эврикл получил больше,  чем  рассчитывал,  однако  ты  превзошел  все  мои
ожидания, и я тоже получил больше, чем рассчитывал.
   - Но я вовсе не боюсь этой мертвой женщины, - продолжал  я.  -  Что  же
все-таки внушает мне такой ужас? Посмотри,  какая  луна,  Пиндар!  Она  не
кажется тебе странной?
   - От нее остался лишь тоненький серпик, - пожал плечами Пиндар. - Да  и
он уже почти скрылся за Священным холмом. А что такого странного в луне?
   - Видишь, вон там, в развалинах колонн, как бы запутался месяц?  Причем
одни колонны закрывают его спереди, а другие отчетливо видны сзади?
   - Нет, - сказал Пиндар. - Нет, Латро, этого я не вижу! Ну ладно, пошли,
что ли?
   Я молча кивнул. Когда мы были уже на полпути  к  дому  Каллеос,  Пиндар
вдруг сказал:
   - А ведь ничего удивительного, что ты не испугался мертвой,  Латро!  Ты
сам  кого  хочешь  испугаешь,  и  куда  сильнее.  Но  самое  удивительное,
по-моему, то, что и мертвая тоже тебя совсем не боялась. А впрочем, может,
я ошибаюсь?
   Дверь оказалась запертой на засов; на  наш  стук  никто  не  отозвался,
однако проникнуть в дом не составило труда: во многих  местах  стены  были
сильно разрушены и их еще не успели восстановить.
   - В моей комнате  даже  крыша  наполовину  сохранилась,  -  сказал  мне
Пиндар. - Мне эту комнату Каллеос сама отвела как  самую  лучшую  в  доме!
Наверное, так оно и есть, если не считать  ее  собственной  спальни.  Я  с
удовольствием приглашаю тебя - если хочешь, можешь разделить ее со мной.
   - Нет, спасибо, - сказал я, - мне тоже отвели место.
   - Как угодно. - Пиндар отчего-то вздохнул и улыбнулся. - Ну что ж, зато
в результате сегодняшнего ночного похода ты обзавелся плащом. А я  получил
две "совы" и провел время с женщиной; я зашел дальше тебя,  но  получил  в
итоге меньше. Спокойной ночи, Латро.
   Я вошел в комнату, где спали чернокожий и Ио. Девочка тут же проснулась
и стала спрашивать, все ли у меня в порядке. Когда я заверил ее,  что  все
хорошо, она сообщила мне, что  некоторое  время  назад  прибежала  Фая,  и
Каллеос рассердилась и побила ее.
   Я сказал Ио, что меня-то уж точно никто не бил, и  мы  улеглись  спать.
Она вскоре уснула рядом со мной, а я все еще чувствовал непонятный страх и
спать не мог. Почему-то ущербная луна, которая  уже,  казалось  бы,  почти
зашла, когда мы с Пиндаром  подходили  к  дому,  вновь  светила  высоко  в
небесах и была похожа на чуть приоткрытый глаз той мертвой женщины,  когда
она впервые посмотрела на потревожившего ее сон Эврикла.
   Когда сквозь разрушенную крышу над моей головой  забрезжил  рассвет,  я
сел и подробно записал все, что  случилось  со  мной  в  последнее  время.
Дописав, я свернул книгу и увидел на ее внешней стороне памятку о том, что
мне  следует  перечитывать  дневник  каждый  день.  Поэтому  я  стал   его
перечитывать  и,  возможно,  скоро  пойму,  что  означали  слова  мертвой,
обращенные ко мне, и куда это я должен пойти.



17. НА ПУТИ В ЭЛЕВСИН

   Здесь много гостиниц. Мы прибыли еще засветло, однако было  уже  поздно
отправляться в храм, и  Пиндар  снял  нам  комнату  в  одной  из  гостиниц
неподалеку. Комната удобная, просторная и представляет собой  как  бы  два
смежных помещения.
   Первое, что я вспомнил, - это как мы утром завтракали вместе с  Каллеос
и ее девушками. Я, видимо, знал, как  зовут  мою  хозяйку,  ибо  правильно
обращался к ней, подавая на стол ячменную кашу, фрукты, вино и воду. Потом
я спросил, нельзя ли мне отнести немного еды Ио и чернокожему,  и  Каллеос
предложила привести их во внутренний дворик,  чтобы  они  позавтракали  со
всеми вместе за большим столом. (По-моему, это мы  с  чернокожим  его  там
установили, потому что я хорошо знал,  как  разобрать  его,  когда  пришло
время это сделать.)
   Женщины неумолчно болтали, радуясь своему возвращению в родной город  и
предстоящему походу на рынок за новыми украшениями и нарядами. Хотя солнце
было уже почти в зените, большинство из них, по-моему, только что  встали.
Потом явился еще какой-то мужчина, который непрерывно зевал  и  ковырял  в
зубах уголком свернутой тряпочки. Я подвинулся, освобождая  ему  место  за
столом, и он сказал:
   - Я Пиндар. Ты меня еще помнишь, Латро?
   - Да, - ответил я. - Я помню, как мы нынче ночью расстались, а утром  я
еще раз перечитал свои записи,  и  твое  имя  там  упоминается  достаточно
часто. Теперь мне нужно поскорее отыскать того лекаря-египтянина.
   Когда я упомянул о Египте, женщины притихли и  прислушались,  а  Пиндар
спросил:
   - А это еще кто такой?
   - Он лечил меня сразу после того сражения, когда я был  ранен.  Это  он
сказал мне, как меня зовут; мое имя  он  узнал  от  воинов  моей  манипулы
(*88). Ты ведь понимаешь, насколько это важно, Пиндар? Раз они  знали  мое
имя, то должны были знать и откуда я родом.
   - А тебе очень хочется это узнать? - спросил Пиндар.  -  Раньше  ты  не
слишком часто вспоминал об этом.
   - Да, очень!
   - Он потихоньку поправляется! - заявил Пиндар. - Хотя пока что успехи и
не слишком велики. Нет,  Латро,  сперва  ты  должен  попасть  в  святилище
Великой Матери. Ты уже прочитал об этом в своей книге?
   Я сказал, что прочитал слова Сияющего  бога:  "...у  святилища  Великой
Матери пал ты раненным, в святилище ее ты должен вернуться".
   - Ну да, именно так.
   - А кто такая Великая Мать? - спросила одна из женщин, но  Пиндар  лишь
рукой махнул, призывая ее к молчанию.
   - Я не верю богам этой страны, - сказал я.
   - Человек обязан верить богам! - пожал плечами Пиндар. - Больше  верить
некому.
   - Ну, если написанное в этом свитке - правда, то богов  ваших  я  видел
немало, куда больше, чем  ты,  -  возразил  я.  -  Ты  видел  одного  лишь
чернокожего бога...
   Тут сидевший со мной рядом чернокожий подтолкнул меня и дважды  сжал  и
разжал пальцы обеих рук, чтобы показать, что существует, по крайней  мере,
двадцать темнокожих богов.
   - Я тебе верю, - кивнул я ему. -  Но  в  моем  дневнике  написано,  что
Пиндар видел лишь одного, как и ты. А что, ты разве видел больше?
   Он покачал головой.
   - Неужели, Латро, ты действительно видел настоящего  бога?  -  спросила
Каллеос. - Неужели он предстал перед тобой, как в старые  добрые  времена,
когда боги свободно являлись людям?
   - Не знаю, - ответил я. - Сам я ничего не помню, но о  многих  виденных
мной богах написано в этом свитке.
   - Это правда, - сказал Пиндар. - Уж одного-то он точно видел - ведь я и
сам был там и тоже видел его. Да и маленькая Ио тоже. Кстати, Ио,  напомни
мне, чтобы я потом попросил тебя рассказать, как ты попала в этот  дом.  И
наш чернокожий приятель тоже видел тогда этого бога.  Мне  кажется,  Латро
действительно встречался со многими богами, поскольку  в  различное  время
упоминал об этом, а я, собственными глазами  увидев  царя  Нисы,  которого
Латро называет "чернокожим богом", ему окончательно поверил.
   - В таком случае поверь мне еще раз, -  сказал  я.  -  На  ваших  богов
полагаться не следует! Кое-кто из них, конечно, получше прочих  -  Быстрый
бог, например, или Светлый бог, или тот царь Нисы, однако, по-моему...
   - А что по-твоему? - Пиндар склонился ко мне, точно  ему  не  терпелось
услышать.
   - По-моему, даже лучшие из них действуют как-то  странно,  неправильно,
слишком сложным способом. Коварство  свойственно  даже  тем  из  них,  кто
должен бы проявлять милосердие и доброту, даже прекрасной Европе. А  уж  в
той женщине-змее зло горело ярким пламенем,  меня  прямо-таки  опалил  его
жар, я чувствовал его, даже когда читал о ней в своем же дневнике.
   Каллеос, которая меня, видимо, даже не слушала, вдруг сказала:
   - Но у тебя-то память не отшибло, Пиндар. И у тебя тоже,  милочка.  Так
что лучше вы нам все расскажите.
   И Пиндар с  Ио  рассказали,  как  мы  повстречались  с  тем  чернокожим
божеством. Я еще помнил, что примерно то же самое только  что  прочитал  в
своих записях, так что не стану приводить здесь их  рассказ.  Я  был  даже
рад,  что  рассказывать  попросили  их,  ибо  я  был  голоден  и   получил
возможность спокойно поесть.
   Они все еще рассказывали, а я уже доел свою  кашу  и  впился  зубами  в
сочное яблоко. Тут в дверь постучали, и я пошел открывать.
   На пороге стояла хорошенькая женщина с красивыми синими глазами,  более
темными, чем у Каллеос.
   - Здравствуй, Латро, - сказала она. - Помнишь меня?
   Я покачал головой.
   - Я Гилаейра, мы с тобой старые друзья. Можно мне войти в дом?
   Я отступил в сторону, пропуская ее, и сказал, что успел уже прочитать о
ней с утра в своей книге.
   Она улыбнулась:
   - Держу пари, ты не прочитал там вот о чем: ты стал еще  красивее,  чем
прежде, и это чистая правда! По словам Гиперида, этот  дом  полон  женщин.
Неужели они оставят тебя в покое? А Пиндара ты помнишь?
   - Да, - сказал я. - Он сейчас завтракает. По-моему, Каллеос  и  тебя  с
удовольствием пригласит к столу, если ты сама захочешь, конечно.
   - С радостью приму ее приглашение. Я ведь пришла пешком из Пирея, а это
не так уж и близко.
   Мы прошли во внутренний дворик, и я спросил у Каллеос:
   - Нельзя ли Гилаейре позавтракать с нами вместе?
   - Ну разумеется!  -  воскликнула  Каллеос.  -  Дорогая,  мне  следовало
представиться тебе еще на "Европе", я очень сожалею, что не сделала этого.
Садись со мною рядом - подвинься-ка, Элеонора, - и  не  стесняйся.  Ах,  я
должна была конечно же  еще  вчера  предложить  тебе  свою  помощь,  но  я
почему-то считала тебя супругой этого Пинфита, то есть Пиндара...  Как  же
ты добралась сюда?
   - Пешком, госпожа моя, - ответила Гилаейра. - Гиперид предупредил меня,
что здесь не разрешено женщинам выходить из д