Марианна Баконина. Школа двойников

---------------------------------------------------------------
     © Copyright Марианна Баконина, 2000
     Email: marianna@mail.dux.ru
     Date: 29 Mar 2000 - Часть 1.
     Date:  9 Jun 2000 - Часть 2.
---------------------------------------------------------------

                  Из уст же Его исходит острый меч,
                  чтоб им поражать народы.
                  Он пасет их жезлом железным;
                  Он топчет точило вина ярости
                  и гнева Бога Вседержителя.
                       Откровение Святого Иоанна Богослова



        От автора

     Все или почти все  события, описанные в этой повести, вымышлены. Иногда
упоминаются реальные  политики  или должностные  лица,  но  слова,  мысли  и
поступки,  им приписанные, --  также в  большинстве случаев  вымысел  чистой
воды. За случайные совпадения автор ответственности не несет.
     Автор  приносит благодарность своим  коллегам-журналистам, работающим в
"Огоньке", "Комсомольской  правде",  "Общей газете" и "Известиях",  а  также
неутомимым  труженикам радио и телевидения.  Именно  их  неустанный труд  по
освещению  предвыборных кампаний последних лет, а  также не менее неустанный
труд по разоблачению многих таких кампаний послужил написанию этого романа.



        x x x


     "Ровно неделю  назад  здесь  бушевал пожар  --  самый  крупный  пожар в
Петербурге за последние десять лет. "Новости" на  пепелище, как  правило, не
возвращаются, но мы вернулись..."
     Лизавета,  выбравшая   для  с®емок  на  пожарище   белоснежный  костюм,
оглянулась и слабенько улыбнулась оператору. Тот показал большой палец: мол,
все тип-топ. Он восхищенно ойкнул,  еще  когда она  вылезла  из "рафика", --
обугленные  стены  и  белое  полотно.  Операторы  любят контрасты.  Лизавета
улыбнулась поувереннее и продолжала:
     "...Вернулись,  чтобы из-под пепла извлечь важные  факты и улики, чтобы
восстановить события, которые, казалось, навеки уничтожены огнем".
     Пауза.  Оператор,  поймав  в  кадре исчезающую  улыбку ведущей,  плавно
наехал на пострадавший дом: закопченные стены, черные провалы окон и дверей,
рухнувшие перекрытия. Теперь Лизавета говорила за кадром:
     "Следствие,   скорее  всего,   установит,   что  причиной  пожара  была
неисправная электропроводка или бомжи, устроившие костер на  чердаке, однако
"Петербургские   новости"   берутся   доказать,  что   это   не  так.  Пожар
сопровождался взрывами".
     Лизавета  нажала  на  кнопку  "стоп".  Она  отсматривала  уже  готовый,
смонтированный  материал.  Материал,   который  пойдет  в  эфир  сегодня.  А
продолжение --  завтра.  Это  будет  длинная  история. Она  снова  запустила
плейер.
     На экране появилось милое мягкое  и  мятое личико пожилой  домохозяйки.
Возможно, он  была инженером, плановиком или бухгалтером,  но выглядела  как
домохозяйка. Женщина поправила косынку и робко кивнула:
     "Да, грохот стоял страшный, у меня -- я  тут напротив живу -- даже одно
окно вылетело".
     Ее  слова  подхватил  молодой  военный  пенсионер.  Он  был без  формы.
Принадлежность к  касте  шудр  --  людей  служилых  --  выдавали  не  только
командный громкий голос, но и решительный блеск в глазах.
     "Слава Богу,  двадцать пять лет  в войсках, уж грохот лопнувшего стекла
от взрыва гранаты могу отличить".
     Пошла  мрачная панорама по черным пустотам сгоревшего дома. Снова голос
Лизаветы за кадром:
     "В день пожара сообщалось, что в доме погибло восемь человек. По данным
пресс-службы  ГУВД,  все  они --  лица без определенного  места жительства и
занятий.  Правда, эти  странные бомжи  почему-то  носили костюмы от  Армани,
золотые часы "Ролекс" и шелковое белье".
     На экране появилось злое,  дергающееся лицо главного милицейского козла
отпущения. Он всегда говорил резким высоким голосом, а тут -- просто визжал:
     "Откуда вы узнали про трупы? Какие костюмы?!"
     "Я прошу лишь  ответить на прямо поставленный  вопрос:  неужели  вас не
насторожили дорогая одежда и служебные удостоверения так называемых бомжей?"
     "Откуда вы узнали об этом?"
     Снова пепелище. И снова необычно медленный Лизаветин голос за кадром:
     "Мы  беремся  доказать,  что  это  был  не пожар,  а  поджог,  что  так
называемые бомжи, обнаруженные  мертвыми  в этом доме, служили  в  различных
банках, страховых компаниях, силовых и охранных структурах и что  этот пожар
был финалом политического заговора. Смотрите  спецрепортаж Елизаветы Зориной
сегодня в двадцать тридцать".



        ПРИГОТОВИТЕЛЬНЫЙ КЛАСС

     Начальник   парламентского   пресс-центра,   крайне   довольный  собой,
приплясывал на  месте. Еще бы! Он умудрился ловко обвести  вокруг  пальца не
только родных мастеров пера из "Известий" или "АиФа", но и многих зарубежных
журналистов.  И,  таким  образом,  свел  к  оптимальному  минимуму  грядущую
головную боль.
     В  новой демократической  России большие  начальники -- а  председатель
Центральной  избирательной   комиссии  был,   конечно  же,   полномасштабным
начальником  --  не понимают, насколько тяжело управлять отпущенными на волю
людьми.  Они попросту хмелеют и  дуреют  от дарованной  свободы, особенно от
свободы  слова. Вытворяют  черт-те что,  а  виноватым  в результате  выходит
начальник пресс-центра.
     Поэтому  маленький  и тертый чиновник заранее позаботился о том,  чтобы
свести  риск к  минимуму.  Он  попросту не  стал рассылать  заинтересованным
представителям прессы сообщение о том, как и где можно получить аккредитацию
для работы в  парламентском информационном центре  в день выборов. Заодно он
рассчитывал  на  русское "авось".  И  расчет оказался верным. Писаки, хорошо
усвоившие западные принципы  газетно-журнальной работы,  когда ради красного
словца не  жалеют ни  мать, ни отца, ни, что гораздо  печальнее, вышестоящее
начальство,   плевать   хотели   на   европейскую   предусмотрительность   и
пунктуальность и, когда речь шла о такой скучной рутине, как предварительный
заказ пропусков,  бросали все на  самотек. Заранее об аккредитациях никто не
вспомнил.
     Самые самоуверенные, решившие, что будет достаточно обычных думских или
мидовских  журналистских  карточек,  теперь  толпились  у  входа. Толпились,
потрясая руками и документами от ярости и бессилия. Прорваться через кордоны
не удавалось:  у входа в храм парламентской демократии стояли автоматчики  в
камуфляже.
     У автоматчиков был список, составленный лично начальником пресс-центра,
и они пропускали только  тех, кого тот счел вполне благонадежными, или  тех,
кого не пропустить было нельзя. Вони не оберешься, если  оставишь за порогом
скандальных  корреспондентов  НТВ  или других,  менее озабоченных борьбой за
свой  престиж  телевизионщиков.  Телевидение  пропустили  в полном  составе.
Меньше повезло тем, кто работал на зарубеж или в родных столичных  газетах и
журналах.  Именно  они  любят  задавать  каверзно-хамские  вопросы,  которые
раздражают начальство, а  потом игриво  глумятся в  обширных  и  пространных
статейках.
     Словом,  накануне  ответственнейших думских выборов  было  сделано все,
чтобы избежать подобных неприятностей. Правда, теперь приходилось отбиваться
от  рассвирепевших журналистов, но ведь  не  зря же  нанимали  автоматчиков.
Кордон оказался  надежным. И начальник пресс-центра, довольный и счастливый,
приплясывал на  безопасном  расстоянии --  до него  долетали лишь проклятия,
изрыгаемые обездоленными  тружениками  пера.  Ругались  они,  как  и  должны
ругаться  творческие  люди, изобретательно, однако  начальник  пресс-центра,
проработавший во властных структурах не один десяток лет, твердо знал: брань
со стороны на вороту не виснет.
     Оставшиеся за бортом кричали:
     -- Жук!
     Начальник  пресс-центра  если и походил на насекомое,  то на  таракана:
коричневый костюм-панцирь и пышные усы.
     -- Ты забыл, что это пресс-центр для нас, а не мы для пресс-центра?
     --  Вот  еще   одно  доказательство,  сколько  бюрократов  окопалось  в
Избирательной комиссии!
     --  Да,  важные мероприятия  следует охранять. Но  даже  в  пресс-центр
Белого  дома  может зайти любой, желающий получить аккредитацию. Там ни один
уважающий  себя  политик  или  чиновник  не  позволит  себе  отгородиться от
репортеров при помощи бугаев с пушками!
     -- Господи,  когда  у  нас научатся  работать профессионально!  Таракан
усатый!
     С такими заявлениями выступали самые деликатные  и вежливые журналисты,
остановленные у врат парламентского информационного рая.  Менее  воспитанные
люди использовали совершенно непарламентские выражения.
     Начальник  пресс-центра  не считал нужным отвечать на выпады прессы. Он
упивался победой.
     Впрочем,  он не  успел в полной  мере  насладиться плодами  собственной
предусмотрительности.  Пришло   время   идти  на   первую  в   день  выборов
пресс-конференцию.
     Именно  на этой пресс-конференции  изворотливые журналисты и уничтожили
хитроумный план начальника пресс-центра. В ход  пустили запрещенное оружие в
лице седовласого Всеволода Воронина, некогда, в эпоху  исторического застоя,
обозревателя газеты "Правда" и к тому же ведущего популярной и ответственной
"Международной  панорамы": тогда  международные дела доверяли  только  самым
проверенным. Ему обездоленные и поручили задать вопрос:
     --  Почему прекращена  выдача  аккредитаций? Из-за  волокиты  в  работе
пресс-центра множество журналистов оказались за бортом. И иностранцы тоже. У
них может сложиться  превратное впечатление  о  деятельности  ЦИК.  Будет ли
возобновлена выдача пропусков, пока не разразился скандал в прессе?
     Теперь   господин  Воронин   трудился  во  вполне  рыночном   и  вполне
международном издании  "Бизнес уик". Но  об этом мало  кто знал. А вот лицо,
красивое,  утомленное  и  умное  лицо  человека,  которому  было  доподлинно
известно, почему Израиль бомбил Бейрут и сколько дней голодал доктор Хайдер,
узнавали  до   сих  пор.  Поэтому  на  вопрос   Всеволода  Воронина  ответил
председатель  ЦИК лично. Сначала он  строго глянул  на своего  подчиненного,
ответственного  за прессу,  выслушал  его  торопливый  шепоток и лишь  потом
медленно проговорил:
     --  Я не понимаю, о чем идет речь. Аккредитации по-прежнему выписывают.
Работу приостановили  лишь  на  время  этой  пресс-конференции.  Обещаю, что
карточки получат все желающие.
     Закрыв вопрос, председатель Центральной избирательной  комиссии перешел
к основной части и принялся рассказывать  о  том, как ЦИК будет использовать
государственную автоматизированную систему "Выборы"...
     Лизавета,   представлявшая   в   парламентском  центре   "Петербургские
телевизионные  новости", аккредитацию  получила  почти  без  проблем  --  их
телерадиокомпания считалась  федеральной,  такой  же,  как  три  богатеньких
московских  телевизионных  кита. Приехали они с оператором заблаговременно и
успели заранее осмотреть место будущих послевыборных боев.
     Москвичи -- и Общественное, и Российское, и Независимое телевидение  --
пригнали в парламентский центр невероятное количество  техники и репортеров.
Отдельные бригады должны были работать на новости, для видеоподдержки первой
послевыборной  ночи  каждый гигант  оборудовал  специальный павильон, этакую
мини-студию, в которой можно было принимать гостей -- политиков и экспертов.
Все  три   канала   собирались  ночь  напролет  докладывать  телезрителям  о
предварительных итогах голосования.
     После   ознакомительного  путешествия   по   парламентскому  центру  --
завершилось  оно  в буфете -- Лизавета  и оператор  Гайский вместе со  всеми
дисциплинированно отсидели на пресс-конференции председателя ЦИК.  Лизавета,
как обычно,  присматривалась к коллегам  и к клиентам,  с которыми она будет
работать ближайшие два дня. Запоминала имена  и фамилии тех, кто трудился  в
ЦИК и  в  компьютерном центре.  Причем  особо  высматривала  мелких клерков,
которые часто оказываются полезнее, чем важные высокопоставленные чиновники,
занимающиеся исключительно  собой  и  посматривающие свысока  на мельтешащих
вокруг людишек.
     Лизавета никогда  не забывала, что  женщина-журналист,  дабы  обставить
плечистых коллег, должна быть умной, обаятельной и коварной -- ведь бегать и
толкаться на равных  с плечистыми она не может. Значит, должна побеждать  за
счет тактики  и  стратегии,  если, конечно,  не  подготовила  себе успех при
помощи   приемов,  не  имеющих  отношения  к  профессии,  именуемой   второй
древнейшей.  Но  тех,  кто  прибегает  к  подобным  приемам,  можно  считать
репортерами  только  с  определенной  натяжкой.  Это  уже  ближе  к   первой
древнейшей профессии, хотя многие и полагают, что продавать  бесценный божий
дар  в виде прекрасного девичьего тела  почти  то же  самое,  что  торговать
божественным умением соединять слова, которые, будучи расположены правильным
образом, заставляют плакать, смеяться, возмущаться и тосковать.
     Пресс-конференция    получилась    короткой,    несмотря    на   усилия
организаторов. Эти организаторы буквально выпрашивали  вопросы и раза четыре
на  разные голоса  воспели государственную  компьютерную  систему  "Выборы".
Вопросы  задавали журналисты  старой школы -- больше  из вежливости, чем для
того, чтобы выяснить детали информационной и информатизационной подготовки к
думским выборам.
     -- Сколько денег потрачено на компьютеры, установленные в  региональных
избирательных комиссиях?
     -- Есть ли регионы, не охваченные системой "Выборы"?
     -- Кто писал программу для этой системы?
     И, кивая, выслушивали ответы, которые могли бы найти в пресс-релизе.
     В принципе, при желании можно было бы измыслить  вопрос позадиристее --
о  спонсорах или  о  компьютерных  подтасовках.  Но зачем?  Тот,  кто  умеет
задавать  трудные  вопросы,   давно  стал  прагматиком,  следовательно,   он
прибережет ядовитый  каламбур или остроумную гипотезу для  статьи и не будет
палить из пушек по стреляным аппаратным или политическим воробьям.
     Через двадцать минут все разбежались, чтобы встретиться на том же месте
через несколько часов -- в полночь: именно в этот момент, и никак не раньше,
обещали  об®явить  первые  результаты  голосования  на  Камчатке  и  Дальнем
Востоке.  Выборы  шагали  по  стране вместе с  солнцем, в одиннадцать вечера
завершалось голосование  на крайнем российском западе  -- в Калининграде, и,
пока  там  голосовали, обсуждение  первых  результатов по  закону  считалось
давлением на избирателей.
     Разошлись   все,    кроме    сотрудников    пресс-центра.    Они    под
предводительством   еще   недавно   ликовавшего   патрона    выдвинулись   к
контрольно-пропускному пункту  и  занялись  фильтрацией  журналистской толпы
"обездоленных".
     Впрочем,   пресс-начальник   не   смирился!   Он   покорно   подписывал
аккредитации, но одновременно приговаривал:
     -- Зачем, об®ясните  мне, зачем вам  здесь  толкаться? Проще и надежнее
посмотреть, как  подводят итоги, дома,  по телевизору.  Все вовремя покажут,
об®яснят и растолкуют.  Сиди  себе в  халате  и  домашних тапочках, пей чай,
строчи свою заметку и радуйся, что нет  необходимости брести ночью по холоду
неведомо куда!
     -- Спасибо за совет, но я не в стенгазете работаю, -- так  отреагировал
на   уговоры  пресс-чиновника   и   на  милое   словечко  "заметка"  парень,
пред®явивший удостоверение "Огонька".
     Лизавета,  случайно  подслушавшая этот спор, фыркнула  от удовольствия.
Еще  бы! "Огонек",  учрежденный когда-то для просвещения темных, но читающих
трудовых  масс   и  считавшийся   колхозным   чтивом,   теперь   старательно
маскировался  под буржуазный  "Ньюсуик" и  печатал не скромные "заметки",  а
солидные обзоры. Молодой человек, вполне видный и явно не обделенный дамским
вниманием,  пристально  посмотрел  на   хихикающую  рыжекудрую   девицу.  Но
ответного  взгляда  не заработал -- у  Лизаветы не  было  времени  играть  в
гляделки.
     В  полночь бетонно-стеклянная коробочка парламентского  информационного
центра была полным-полна. Известные журналисты и неизвестные доверенные лица
потенциальных  думцев слонялись по ярко освещенным  фойе и лестницам бывшего
Дома  политпросвета,  сидели  в  обитых  красной  добротной шерстью  креслах
большого зала для заседаний, томились в длинных буфетных очередях.
     Днем  оборудованный в полуподвале  буфет  показался  Лизавете  чересчур
просторным. Теперь  он  выглядел  тесным: плотная толпа едоков окружала  все
пять десятков длинных высоких столов, -- опытные организаторы позаботились о
том, чтобы  склонные пропустить  рюмочку не засиживались подолгу. Меню  было
крайне   скудным  --  бульон,  бутерброды,  пирожки,   яблоки,  йогурт.  Ну,
разумеется,  чай,  кофе и пепси.  В качестве деликатеса --  традиционный для
правительственно-партийных учреждений  жульен. Из  горячительных напитков --
дорогая  водка  и  дешевое шампанское: вероятно, чтобы отсечь  и  пьяниц,  и
чревоугодников.
     Лизавета оставила в большом зале  Славика Гайского с камерой  и прочими
тяжестями -- толстенной  стопкой предвыборных материалов, неприлично длинным
и  посему  отпечатанным  на  дешевой   газетной  бумаге  списком   партий  и
об®единений, решивших  прорваться  в нижнюю  палату  парламента,  и  красиво
изданными  за границей  буклетами на тему выборов, -- а сама отправилась  на
дальнейшую  рекогносцировку.  Наводить   "мосты",   строить   "бастионы"   и
обозначать "минные поля".
     Сначала  она попробовала подойти к полиэкрану, но  тут же отказалась от
этой затеи, увидев, как бдительный охранник, одетый,  правда, не в камуфляж,
а в строгий  темный  костюм, дал резкий поворот  толстому дядечке  в бежевом
костюме. Дядечка в  новом, но нелепом костюме цвета радикальный беж бросался
на ступеньки, ведущие на  сцену с полиэкраном, как Матросов на амбразуру. Он
пытался обойти охранника слева и справа, что-то долго и тихо говорил,  потом
достал из кармана запаянную в пластик карточку. Однако документ  не произвел
на стража  ни  малейшего  впечатления.  Лизавета приняла настырного любителя
техники за провинциального журналиста. Только в Твери или Рязани еще водятся
наивные люди, уверенные, что с "секьюрити" можно договориться.
     В  верхнем, отданном телевидению фойе  Лизавета наконец  столкнулась  с
тем,  кого  искала.  Петя  Рюмин  два  года  назад  ударно  трудился  на  их
телерадиокомпанию,  причем ударник  упорно бил  в  одну  точку  --  старался
перебраться  в столицу. Кто хочет, тот добьется. Петя "взял"  Москву и сразу
после переезда  стал грезить о работе в Лондоне. Завоевать столицу  Британии
он  пока не успел  и,  как молодой перспективный, был отряжен для  освещения
отечественных  парламентских выборов -- человеку, мечтающему жить и работать
в стране,  породившей парламентскую систему, не вредно проявить себя на ниве
родного лапотного парламентаризма.
     Собственно,  персональная карьера  Петра  Андреевича  Рюмина не слишком
интересовала Лизавету.  Она помнила Петю как выдающегося  сплетника, который
не только все про всех знает и вообще "в курсе", но и  охотно делится своими
познаниями  со всяким внимательным слушателем. Найти таких слушателей  среди
говорливой пишущей публики не просто, поэтому, как только Лизавета стала его
расспрашивать, Петя расцвел и зафонтанировал.
     Он  знал,  с  кем спали  прежний и нынешний  пресс-секретари Президента
России,  а  также помощник американского лидера  по контактам  с прессой. Он
рассказал, какой  сорт водки предпочитает председатель  пока еще действующей
Думы,  и  попутно  перечислил  болезни главы  пока  еще  действующего Совета
Федерации. Обсосав косточки видных политиков, Петя Рюмин перешел к артистам,
писателям-сатирикам,   певичкам,  модельерам  и   прочим  активистам  вечной
московской тусовки.
     Лизавета  слушала  вполуха,  сплетни  вообще