- Я же сказал, что...
     Она вскинула голову и закричала. Он сделал  шаг  назад  и  огляделся,
чтобы посмотреть, не слышал ли кто-нибудь ее крика. Не бежит ли  полисмен,
чтобы выяснить, что за ужасные вещи творит этот молодой человек с сидевшей
на тротуаре разутой пожилой леди.
     - Лучше тебе перестать орать, - сказал он ей. - А то я  действительно
тебя брошу.
     Она ничего не сказала и только посмотрела на него. Он не смог вынести
ее взгляд и опустил глаза, ненавидя ее за то, что  она  вынудила  его  это
сделать.
     -  Ладно,  -  сказал  он.   -   Желаю   приятного   изнасилования   и
насильственной смерти.
     Через минуту он обернулся, уверенный в том, что она идет за  ним,  но
Риты не было.
     - Черт возьми, - сказал он обиженно. - Я же пытался извиниться.
     Прежде чем продолжить путь, он мгновение помедлил. Он чувствовал, как
его пожирают сотни мертвых злобных глаз, уставившихся на него из всех этих
машин.
     Он видел, как впереди четырехполосное шоссе исчезает  в  черной  арке
туннеля, и с ужасом он  заметил,  что  света  внутри  нет.  Путешествие  в
автомобильное кладбище. Они подождут, пока он дойдет до половины, а  потом
начнут шевелиться... оживать... он услышит, как с тихим щелчком  откроются
двери их машин... их шаркающие шаги...
     Его прошибло  легким  потом.  У  него  над  головой  хрипло  каркнула
какая-то птица, и он вздрогнул. Идиот, - сказал он самому себе.  Испугался
детских сказок. Тебе надо просто идти по пешеходной дорожке и очень  скоро
ты...
     ...будешь удушен восставшими мертвецами.
     Он облизал губы и попробовал рассмеяться. Ничего не вышло. Он  сделал
пять шагов по направлению к тоннелю и снова  остановился.  Слева  от  него
стоял кадиллак "Эльдорадо", из  которого  на  него  уставилась  женщина  с
черным, чудовищным  лицом.  Нос  ее  был  прижат  к  стеклу.  Стекло  было
забрызгано слизью и кровью. Человек, который сидел за рулем, обмяк  словно
искал что-то на полу. Все стекла были подняты. Там, наверное, сейчас как в
оранжерее. Если он откроет дверь, то женщина вывалится  на  мостовую,  как
мешок гнилых дынь, а запах будет теплым и плотным, влажным и гниющим.
     Такой же запах будет и в тоннеле.
     Ларри резко повернулся и пошел назад, чувствуя, как  ветерок  осушает
пот у него на лбу.
     - Рита! Рита, послушай! Я хочу...
     Риты нигде не было.
     Он приложил руки ко рту и закричал:
     - Рита! Рита!
     Единственным ответом ему было мертвое  эхо:  "Рита...  ита...  ита...
ита..."


     К четырем часам над Манхэттеном сгустились черные тучи  и  загрохотал
гром. В небоскребы ударила молния. Словно  Бог  пытался  выгнать  немногих
оставшихся в живых людей из их убежищ. Свет  стал  желтым  и  странным,  и
Ларри это не понравилось. Ему свело живот, и когда  он  закурил  сигарету,
она задрожала у него в руке так же, как чашка в руках Риты этим утром.
     Он сидел на улице, прислонившись к железному  ограждению.  Рюкзак  он
положил себе на колени, а двустволку прислонил к ограждению рядом с собой.
Он подумал, что она испугается и вернется сама, но  она  не  возвращалась.
Пятнадцать минут назад он перестал выкрикивать ее имя.
     Снова  ударил  гром,  на  этот  раз   поближе.   Прохладный   ветерок
прикоснулся к его спине сквозь пропитанную потом прилипшую  рубашку.  Пора
было или укрыться где-нибудь или перестать  валять  дурака  и  отправиться
через тоннель. Если он осмелится пройти через тоннель,  то  он  переночует
еще одну ночь в городе, а утром перейдет через мост Джорджа Вашингтона,  в
ста сорока кварталах отсюда на север.
     Он попытался спокойно  подумать  о  тоннеле.  Он  забыл  добыть  себе
хороший фонарь - Господи, всегда о чем-нибудь забываешь - но между дорогой
и пешеходным проходом есть перила. Что  касается  остального...  мыслей  о
том, что все эти  мертвецы  в  машинах  могут,  к  примеру...  это  просто
какая-то глупая паника, история из комикса. Это  все  равно,  что  бояться
Буки в шкафу. Если ты будешь думать  только  об  этом,  Ларри  (поучал  он
себя), то тебе вряд ли удастся преуспеть в этом дивном новом мире. Ты...
     Удар молнии расколол небо пополам почти у него над головой,  заставив
его содрогнуться. Последовал мощный раскат грома. На лице он ощутил первую
холодную каплю дождя. Вторая капля упала ему сзади  на  шею  и  стекла  за
воротник рубашки. Он встал, надел рюкзак и взял винтовку. Он  все  еще  не
знал куда направиться - назад на Тридцать Девятую или в тоннель Линкольна.
Но надо было где-то укрыться, так как дождь становился все сильнее.
     С невероятным грохотом над ним разразился удар  грома,  заставив  его
взвизгнуть от ужаса -  наверное,  тот  же  самый  звук  вырывался  из  уст
кроманьонцев два миллиона лет назад.
     "Глупый трус", - сказал он себе и  направился  к  пасти  тоннеля.  Он
прошел  мимо  женщины,  прижавшейся  к  стеклу  "Эльдорадо",  стараясь  не
смотреть в ее сторону, но все же краем глаза замечая ее. Дождь превратился
в ливень.
     На  мгновение  перед   входом   в   тоннель   Ларри   остановился   в
нерешительности, снова ощутив страх. В этот момент с неба посыпался  град,
и он решился. Градины были  большими  и  больно  жалили  его  тело.  Вновь
прогремел гром.
     "О'кей, - подумал он. - О'кей, о'кей, о'кей,  я  иду".  Он  шагнул  в
тоннель Линкольна.


     Внутри оказалось гораздо темнее, чем  он  надеялся.  Поначалу  сквозь
вход в тоннель, оставшийся позади него, еще проникал тусклый белесый свет,
и он мог видеть ряды стоявших друг за другом машин и  зеленоватые  плитки,
которыми  были  выложены  стены.  Справа  от   себя   он   видел   перила,
отгораживавшие пешеходный проход и уходившие далеко  вперед.  Слева  через
каждые тридцать  или  сорок  футов,  возвышались  опорные  столбы.  Вверху
виднелись темные лампы дневного света. Но после того, как  тоннель  слегка
повернул, свет, казалось, вообще перестал существовать.
     Скользя рукой по перилам, он шел вперед. В тоннеле также было эхо,  и
это ему не понравилось. Эхо звучало  так,  словно  кто-то  шел  за  ним...
крался за ним. Несколько раз он  останавливался  и  смотрел  назад  своими
слепыми глазами. Когда эхо замирало, он вновь отправлялся в путь. Потом он
стал идти шаркающей походкой, не  отрывая  подошвы  от  бетона,  чтобы  не
слышать эха своих шагов.
     Интересно, какой длины тоннель Линкольна? Миля? Две? Разумеется,  под
Гудзоном не может быть двух миль. Стало быть, около мили. Но если  бы  это
было так, то он давно бы уже добрался до другого  конца.  Если  в  среднем
человек идет со скоростью четыре мили в час, то одну милю можно пройти  за
пятнадцать минут. А он шел уже минут двадцать.
     - Я просто иду медленнее, - сказал он и  подскочил  от  звука  своего
собственного голоса. Эхо отозвалось голосом приближающегося лунатика:
     "...леннее... еннее... нее... ее..."
     - Господи, - пробормотал Ларри, и эхо прошептало в ответ:
     "спади... спади... спади..."
     Он вытер пот с лица, борясь с паникой и желанием забыть  о  разуме  и
слепо ринуться вперед. Но он постепенно совладал с собой и вновь  двинулся
в путь. Он уже почти совсем успокоился, когда  нога  его  натолкнулась  на
что-то твердое. Он издал придушенный вскрик и отступил два шага  назад.  С
трудом он заставил  себя  вытащить  из  кармана  зажигалку.  Пламя  бешено
металось от его судорожного дыхания.
     Он наступил на руку солдата. Солдат  сидел,  прислонившись  спиной  к
стене тоннеля, вытянув вперед ноги. Его остекленевшие глаза уставились  на
Ларри. Губы его отвисли, и Ларри показалось, что он ухмыляется. Из  глотки
его с небрежным изяществом торчал выкидной нож.
     Зажигалка в его руке нагревалась, и он потушил пламя. Облизав губы  и
мертвой хваткой вцепившись в перила, Ларри медленно двинулся вперед,  пока
носок  его  ботинка  вновь  не  натолкнулся  на  руку  солдата.  Тогда  он
перешагнул через него, и им овладела  кошмарная  уверенность,  что  сейчас
солдат мягко схватит его за ногу своими прохладными руками.
     Ларри пробежал десять шагов и заставил себя остановиться,  зная,  что
если он не сделает этого, то его захлестнет паника и  он  ринется  вперед,
преследуемый тысячеголосым эхом.
     Когда он вновь овладел собой, он двинулся вперед. Но теперь  ситуация
стала  еще  хуже.  Пальцы  его  ног   сжимались   в   ботинках,   страшась
соприкоснуться с другим  телом,  распростертым  на  пешеходной  дорожке...
довольно скоро это произошло.
     Он застонал и снова вытащил зажигалку.  На  этот  раз  все  было  еще
ужаснее. Тело, на которое он наткнулся, принадлежало пожилому  человеку  в
синем костюме. Черная шелковая шапочка упала ему на  колена,  обнажив  его
лысую голову. На лацкане у него была шестиконечная серебряная  звезда.  За
ним лежало еще трупов шесть: две женщины, человек средних лет, старуха лет
восьмидесяти и двое тинэйджеров.
     Зажигалка стала слишком горячей, и он не мог уже держать ее в  руках.
Он погасил пламя и отправил ее обратно в карман, где она,  словно  тлеющий
уголь, некоторое время  согревала  его  бедро.  Этих  людей,  как  и  того
солдата, убил не Капитан Шустрик. Ларри  заметил  кровь,  осколки  плиток,
дырки от пуль. Их застрелили. Ларри вспомнил  слухи  о  том,  что  солдаты
блокировали выходы из Манхэттена. Теперь он не знал, верить им или  нет  -
слишком много слухов пришлось ему услышать за последнее время.
     Ситуацию легко можно  было  воссоздать.  Их  машины  были  заперты  в
тоннеле,  но  они  могли  идти.  Они  вышли  из  машин  и  отправились  по
направлению к Джерси. А здесь был  контрольный  пост,  огневая  точка  или
что-нибудь в этом роде.
     Был? А может быть, и до сих пор есть?
     Ларри стоял весь в  поту,  пытаясь  собраться  с  силами.  Абсолютная
темнота представляла собой идеальный киноэкран, на  который  его  сознание
могло проецировать  свои  фантазии.  Он  увидел:  солдаты  с  беспощадными
глазами, одетые в защитные костюмы, скорчившиеся за пулеметными гнездами с
приборами ночного видения. У них задание -  не  пропустить  никого  сквозь
тоннель. Один солдат медленно подползает к нему, зажав нож в зубах, а двое
других бесшумно заряжают миномет зарядом с отравляющим газом.
     Но и назад пойти он не мог. Он был уверен, что все эти картины - лишь
плод его воображения. Разумеется, никаких  солдат  здесь  давно  уже  нет.
Но...
     Но больше всего его тревожат не солдаты, а  распростертые  перед  ним
тела. Они лежали на протяжении восьми или девяти футов. Через  них  он  не
мог перешагнуть, как через солдата. А если он попытается спрыгнуть вниз  с
пешеходного прохода, то он  может  сломать  себе  ногу.  Стало  быть,  ему
придется... ну... придется идти по ним.
     Позади него, в темноте, раздался какой-то шум.
     Ларри немедленно обернулся. Им овладел ужас, так как звук, который он
услышал, очень напоминал чьи-то шаги.
     - Кто там? - закричал он, снимая с плеча винтовку.
     Ему отозвалось только эхо.  Когда  эхо  затихло,  он  услышал  -  или
подумал, что услышал  -  тихий  звук  дыхания.  Он  стоял,  уставившись  в
темноту, и уже начал было думать, что ему показалось, когда звук  раздался
снова - тихий, скользящий шаг.
     Он судорожно полез в карман за зажигалкой. Мысль о том, что зажигалка
превратит его в великолепную мишень, не пришла  ему  в  голову.  Когда  он
попытался высечь искру, зажигалка выпала из его дрожащих рук.  Он  услышал
звяканье о металлические перила, а потом легкий звон  удара  о  капот  или
крышу одной из машин внизу.
     Скользящий шаг снова раздался  в  темноте,  на  этот  раз  ближе,  но
неизвестно насколько. Кто-то  приближался,  чтобы  убить  его,  и  об®ятый
ужасом ум нарисовал ему картину солдата с выкидным ножом в горле,  который
подкрадывается к нему все ближе и ближе.
     Снова мягкий, скользящий звук.
     Ларри вспомнил  о  винтовке.  Он  прижал  приклад  к  плечу  и  начал
стрелять. Звук выстрелов  оказался  настолько  оглушительным  в  замкнутом
пространстве, что он вскрикнул, но его крик потерялся в грохоте.  Все  еще
сжимая в руках винтовку,  он  обернулся,  но  теперь  в  своем  внутреннем
кинотеатре он увидел перед собой  не  солдат  в  защитных  противовирусных
костюмах, а морлоков из комиксной версии "Машины времени" Герберта Уэллса,
слепых горбатых созданий, выбирающихся  из  своих  нор,  где  глубоко  под
землей безостановочно работают их адские механизмы.
     Задыхаясь,  он  стал  преодолевать   баррикаду   трупов.   Его   нога
провалилась во что-то омерзительно мягкое. Вокруг стоял ядовитый,  вонючий
запах, но он едва замечал его.
     Потом, позади него в темноте, раздался крик, заставивший его замереть
на месте. Отчаянный, пронзительный, почти безумный крик:
     - Ларри! Ой, Ларри, ради Бога...
     Это была Рита Блэкмор.
     Он обернулся. Теперь до него доносились  дикие  рыдания,  заполнившие
все вокруг своим эхом. В течение одной сумасшедшей секунды он был  уверен,
что уйдет, оставив ее там. Она и сама сможет  выбраться,  зачем  же  опять
взваливать на себя эту ношу? Потом он вновь овладел собой и закричал:
     - Рита! Оставайся на месте! Ты слышишь меня?
     Рыдания продолжались.
     Он пошел по трупам обратно,  стараясь  не  дышать  и  сморщившись  от
отвращения. Потом он побежал к ней, не зная,  как  далеко  она  находится,
из-за искажающего действия эха. В конце концов он чуть не упал на нее.
     - Ларри... - Она бросилась к нему в об®ятия и обхватила его шею  так,
словно собиралась задушить  его.  Он  чувствовал,  как  бешено  стучит  ее
сердце. - Ларри, Ларри не оставляй меня одну здесь не оставляй меня одну в
темноте...
     - Нет. Он крепко сжал ее. - Я... не ранил тебя?
     - Нет... я  почувствовала  ветерок...  одна  из  пуль  пролетела  так
близко, что  я  почувствовала  ветерок...  и  осколки...  осколки  плиток,
кажется... лицо... они поранили мне лицо...
     - О, Господи, Рита, я же не знал. Я тут в темноте вообразил Бог знает
что. И я потерял зажигалку... тебе надо было крикнуть... я  же  мог  убить
тебя. - Внезапно он осознал ситуацию. - Я же мог убить тебя, - повторил он
потрясение.
     - Я была не уверена, что это ты. Когда ты пошел к тоннелю, я зашла  в
дом. А потом ты вернулся и звал меня, и я почти...  но  я  не  могла...  а
потом, когда начался дождь, появились двое  мужчин...  думаю,  они  искали
нас... или меня. Так что я оставалась там, и они ушли, но я подумала,  что
они ведь могли спрятаться, поджидая меня, и не  осмелилась  выйти  до  тех
пор, пока не вспомнила, что может быть, ты уже  на  другой  стороне,  и  я
никогда не увижу тебя снова... и я... я... Ларри, ты ведь не бросишь меня,
правда? Ты ведь не уйдешь?
     - Нет, - сказал он.
     - Я была не права, а ты был прав. Я должна была сказать тебе, я  имею
ввиду туфли, я буду есть, когда ты мне скажешь... я... я...
     - Тише, - сказал он, крепко обнимая ее. - Все в порядке теперь. Все в
порядке. - Но мысленно он представил себе, как в панике он стрелял по ней,
и подумал о том, с какой легкостью одна из пуль могла раздробить  ей  руку
или разворотить живот. - Мы отправимся в путь, когда ты  сможешь  идти.  А
пока приди в себя.
     - Там был мужчина... я думаю, это был мужчина... я наступила на него,
Ларри. - Она сглотнула слюну. - А когда ты позвал... то эхо... я  была  не
уверена, что это ты...
     - Там впереди много трупов. Ты сможешь это вынести?
     - Если ты будешь со мной. Пожалуйста... если ты будешь со мной.
     - Я буду с тобой.
     - Тогда пошли. Я хочу поскорее  выбраться  отсюда.  -  Она  судорожно
прижалась к нему.
     Он нащупал ее лицо и поцеловал ее, сначала  в  нос,  потом  в  глаза,
потом в губы.
     - Спасибо, - сказал он робко, понятия не имея о том, что же он  хочет
этим сказать. - Спасибо. Спасибо.
     - Спасибо, - повторила она. - Ой, милый мой Ларри. Ты ведь не бросишь
меня, правда?
     - Нет, - сказал он. - Я не брошу тебя. Просто скажи, когда ты сможешь
идти, и мы пойдем.
     Когда она смогла идти, они пошли.


     Они перебрались через  трупы,  идя  в  обнимку,  словно  двое  пьяных
дружков, возвращающихся домой из расположенного по соседству кабака. Потом
они наткнулись на какое-то препятствие. Ничего не было  видно,  но  ощупав
предмет руками, Рита сказала, что, должно быть, это  поставленная  на-попа
кровать. Вдвоем им удалось сбросить ее вниз через перила. Она врезалась  в
стоявшую внизу машину с таким громким звуком, что оба  они  подскочили  от
испуга и сжали друг друга в об®ятиях. За кроватью оказалось три  трупа,  и
Ларри подумал, что это  -  солдаты,  расстрелявшие  еврейскую  семью.  Они
перелезли через них и пошли дальше, взявшись за руки.
     Через некоторое время Рита остановилась.
     - В чем дело? - спросил Ларри. - Какое-то препятствие?
     - Нет. Я вижу, Ларри! Там конец тоннеля!
     Он пригляделся и понял, что и сам может теперь видеть. Свет был таким
тусклым, что он не замечал его до тех пор,  пока  Рита  не  заговорила  об
этом. Он различал в темноте призрачные отсветы на плитках и смутное  пятно
лица Риты невдалеке. Взглянув налево, он увидел мертвую реку автомобилей.
     - Пошли, - сказал он в ликовании.
     В шестидесяти шагах лежали новые трупы - все солдаты. Они переступили
через них.
     - Почему они решили закрыть Нью-Йорк? - спросила она.  -  Разве  что,
может быть... Ларри, может быть, все это случилось только в Нью-Йорке?
     - Не думаю, - сказал он, но ощутил смутную, иррациональную надежду.
     Они пошли быстрее. Выход из тоннеля был теперь прямо перед  ними.  Он
был заблокирован двумя огромными армейскими грузовиками, поставленными нос
к носу. Грузовики заслоняли дневной свет. Если бы их там не было, Ларри  и
Рита давно бы уже шли при свете.
     Они протиснулись между грузовиками, вскарабкавшись на  бамперы.  Рита
не смотрела по сторонам, но Ларри заглянул в кабину.  Там  был  наполовину
собранный  автомат,  коробки  с  патронами  и  баллоны  с   чем-то   вроде
слезоточивого газа. Также внутри было три трупа.
     Когда они вышли из тоннеля, навстречу им подул влажный ветер,  и  его
восхитительно  чистый  запах   сделал   оправданным   все   их   кошмарное
путешествие. Он сказал об этом Рите, и она кивнула в ответ и на  мгновение
положила голову ему на плечо.
     - Но пройти снова я не  согласилась  бы  и  за  миллион  долларов,  -
сказала она.
     - Через несколько лет ты будешь использовать деньги вместо  туалетной
бумаги, - сказал он.
     - Но ты уверен...
     - Что это было не только в Нью-Йорке?  -  Он  сделал  жест  рукой.  -
Посмотри.
     На посту, где  взималась  пошлина,  никого  не  было.  За  шлагбаумом
ведущая на запад половина шоссе была абсолютно пуста, насколько они  могли
видеть, но полосы движения, ведущие на восток, в тоннель, из которого  они
только что вышли, были забиты  мертвыми  автомобилями.  На  разделительной
линии  возвышалась  беспорядочная  гора  трупов,  за   которой   молчаливо
наблюдала стайка чаек.
     - О Господи, - сказала она ослабевшим голосом.
     - Столько же людей пыталось попасть в Нью-Йорк, сколько  и  выбраться
из него. Я вообще не знаю, с чего это им вздумалось блокировать тоннель со
стороны Джерси. Думаю, они и сами не  знали.  Просто  чья-то  великолепная
идея, чтобы создать видимость деятельности...
     Рита сидела на дороге и плакала.
     - Не плачь, - сказал он, опускаясь рядом с ней на колени. Впечатление
от тоннеля было еще слишком свежим, чтобы вновь начать сердиться на нее. -
Все в порядке, Рита.
     - Что все? - всхлипнула она. - Скажи мне только одно: что все?
     - Так или иначе мы выбрались. Это уже что-то. И здесь свежий  воздух.
Честно говоря, в Нью-Джерси никогда раньше не было такого свежего воздуха.
     Он заработал вымученную улыбку. Ларри посмотрел на царапины у нее  на
щеке и около виска - следы осколков плитки.
     - Нам надо найти аптеку и смочить твои