ж с тихим графоманом, оборот - десятый этаж с
коллекционером виниловых пластинок.
     Оживает  мой  компьютер,  и  меркнут  стены  квартиры.  Я не
смотрю  на  стол,  но  знаю,  что  на  дисплее  нарисованная Вика
улыбается  мне  - в последний раз. Программы не грустят, когда их
стирают.  Грустят  люди,  но  у  меня  нет  другого  выхода. Если
заблудишься  в  зеркальном  лабиринте  -  бей  зеркала. Выходи на
свет...
     Толпа  разражается  криками,  когда  мой дом тает в воздухе.
Бедолаге Джордану еще придется доказывать, что это не его работа.
     Мы  плывем  над  Диптауном,  обнявшись  и глядя друг другу в
глаза.
     - Здорово... - шепчет Вика.
     - Я и сам не знаю, как это делаю...
     - Не знаешь, как целуешься? - удивленно спрашивает она.
     ...Нет, никогда я женскую логику не пойму.
     Возле  супермаркета,  на  стыке украинского и прибалтийского
кварталов,  я  нахожу тихий закоулок: между телефонными будками и
фонтаном. Оттуда мы и выходим. Правда, не сразу.
     - Ты стираешь свои следы? - интересуется Вика.
     Молча киваю.
     - Надеешься, что тебя не найдут?
     -  Попробую.  Может быть, они смогут вычислить город... но и
то вряд ли. Лучше, чтобы не узнали даже этого.
     - А мне ты можешь довериться?
     -  Санкт-Петербург,  -  говорю  я.  Очень хочется услышать в
ответ, что мы земляки. Но Вика морщится.
     - Питер... Леня, подожди меня здесь, ладно?
     Я  жду.  Она  убегает  в  супермаркет,  а я еще раз тянусь к
минскому  серверу, проверяю, не осталось ли хоть какого-то следа.
Потом  прохожусь  по  всем запасным адресам, даже по тем, которые
никогда   не  использовал  -  и  бью  их,  безжалостно  выскребая
информацию  отовсюду.  Со стриммеров и магнитооптики, накопителей
Бернулли  и  оптических  дисков. Самым последним я чищу винчестер
своего  интернетовского  провайдера.  Все.  Теперь - я никогда не
входил в глубину.
     Вика возвращается.
     - Представляешь, в очередь попала, - смеется она.
     - Срочные покупки?
     - Одна покупка.
     Она  взмахивает перед моим лицом предусмотрительно сложенным
авиабилетом. Я вижу лишь, куда она собралась.
     - Утром свободен?
     - Ты ведь летать боишься.
     - Что поделаешь, ехать долго... Ты встретишь меня?
     - Какой рейс?
     - В десять утра жди у справочного.
     Маленькие   игры   в   самостоятельность...  я  могу  сейчас
дотянуться  до  авиакассы  в супермаркете, и узнать, кто и откуда
брал билет в Питер.
     Но я, конечно, этого не сделаю.
     - Как я тебя узнаю?
     Вика дергает плечиками.
     - Посмотрим. А как я узнаю тебя?
     - У меня в зубах будет красная роза, - мрачно сообщаю я.
     Я  прекрасно понимаю Вику. Одно дело - полюбить друг друга в
виртуальном  мире. Другое - встретиться наяву. Страшно говорить о
себе.
     Не  знаю,  хватило  бы  у  меня  смелости первому предложить
встречу.
     -  Тогда в десять у справочного, - решает Вика. - Попытаемся
не обознаться?
     - Попробуем.
     -  Я  пойду?  -  полуспрашивает,  полусообщает  она.  - Надо
собраться...
     - У нас уже холодно, - предупреждаю я.
     - И у нас тоже...
     Вика  делается  полупрозрачной,  и рассыпается ворохом искр.
Красивый у нее выход из глубины.
     И мне пора.
     Подмигиваю  прохожему,  который  приостановился, наблюдая за
Викиным уходом. И исчезаю из виртуальности.
     На экранчиках была темнота. Полная.
     Я снял шлем.
     На   дисплее  мерцал  золотистый  фон  "Виндоус-Хоум".  Вики
больше нет. Хватить любить нарисованных людей.
     Выходить из Интернета будем вручную...
     Я  раскрыл  окошко  терминала  и  непонимающе  уставился  на
мигающую строчку.
     No dial tone!
     Надо вовремя платить по телефонным счетам.
     Я  все таки взял трубку и вслушался в тишину. Потом проверил
логи  -  телефон  мне  отключили  три часа назад. Под самый конец
рабочего дня, как это водится у работников АТС.
     Виртуальный   секретарь  Фридриха  Урмана,  а  ты  ведь  был
прав...   Возможно  входить  в  глубину  без  всяких  технических
приспособлений.
     Я стянул комбинезон и поплелся к кровати.

        111

     Меня  разбудил  телевизор.  Я  лежал,  кутаясь  в  одеяло  -
отопление  еще  не  включали,  и  было  холодно,  слушал болтовню
дикторов.  Политика, экономика, курсы валют... Интересно, попадет
ли  вчерашний  переполох  в  виртуальности  в  выпуски  новостей?
Может,   и   попадет.   Где-нибудь   между  известием  о  приезде
популярного   певца   и   спортивными   новостями.  Среди  прочих
курьезов.   Телевидение   любит  делать  репортажи  из  Диптауна.
Обывателю  смешно  смотреть  на мультяшные пейзажи и нарисованных
людей.  Хорошо,  наверное,  что  над  нами  смеются.  Лишь  бы не
боялись... не завидовали... не ненавидели...
     Я  вскинул  голову, с испугом посмотрев на часы. Они стояли,
видимо,  еще  с  вечера.  Обычное  дело, всегда забываю заводить.
Нашарил  валяющийся  на  полу  у  кровати  пульт,  вывел время на
телевизионный экран.
     Семь. Нормально, успею.
     Во  всем  теле  была  разбитость,  и  в  голове тяжесть, как
всегда  после  серии  долгих  и  частых  погружений.  Человек  не
очень-то  приспособлен  к  виртуальному  миру. Может быть пройдет
год-другой,  и  для  всех  граждан  Диптауна придет час расплаты.
Какие-нибудь  параличи,  слепота,  инфаркты.  Тогда  имя  Дибенко
смешают  с  грязью,  компании, сделавшие ставку на виртуальность,
разорятся,  а  серьезные ученые сообщат, что давным-давно все это
предвидели и неустанно предупреждали...
     Поживем   -  увидим.  В  любом  случае  у  меня  будет  шанс
почувствовать беду одним из первых.
     А  может быть, наоборот, он случится - тот прорыв, о котором
мечтал  я,  и  которого  ждал  Дибенко.  То, что я смог совершить
вчера,  станет  доступным  для  всех.  Два  мира, слитые воедино.
Виртуальность  и  настоящее, сделай лишь шаг - и войди в глубину.
Без всяких костылей...
     Я  встал  и  заправил  постель. Вымыл пол, вытер пыль, затем
выгреб  из  шкафа  всю  одежду  и  минут пять рылся, выбирая хоть
что-нибудь  поприличнее.  Трудно  следить  за  своим  гардеробом,
когда привык рисовать всю одежду, от плавок до смокинга.
     Джинсы и свитер. Пойдет.
     Одевшись,   я   еще   раз  прошел  по  квартире,  косясь  на
компьютер,  проработавший  всю  ночь.  По  экрану медленно ползла
надпись: "Ленечка, глубина ждет!"
     Пускай ждет.
     Нет,  мои  попытки привести квартиру в порядок результата не
дали.  Застарелый  холостяцкий бардак только подчеркивался чистым
полом  и  убранным  с  глаз  долой хламом. Что ж... предстанем во
всей  красе.  Если  Вика  хоть немного общалась с хакерами, то не
испугается.
     Я  выключил  компьютер. Уже в дверях запоздало вспомнил, что
даже  не  попытался прибрать на кухне... нет, хватит, этот подвиг
не для меня.
     Торопливо  закрыв  дверь, я вызвал лифт. Пластиковая кнопка,
прожженная  сигаретой,  едва тлела под пальцем. В лифте почему-то
было накурено.
     Не так красиво, как в глубине, конечно не так.
     Лифт  медленно  потащил  меня вниз, мимо десяти этажей, мимо
соседей  по  бетонной коробке, которых я не знал, да и не пытался
узнать.   Можно   придумывать  чужие  судьбы,  можно  грустить  и
насмешничать  над  несуществующими людьми... Как трудно узнать их
- живых и настоящих. Сделать хоть шаг навстречу.
     Может  быть,  Вика  не прилетит? Передумает, в последний миг
ощутив то же, что и я - нельзя смешивать два мира воедино?
     Я  представил,  как стою в аэропорту. Нелепая фигура, беглец
из  виртуального мира, выползший в мир живых. Бледная незагорелая
морда,  одежда,  не  требующая  утюга,  красные, как у наркомана,
глаза.  И  появляется  Вика, красивая и стройная, модно одетая...
или  нет,  может быть и хуже. Появляется сутулая очкастая девушка
в мешковатом платье и плащике позапрошлогодней моды...
     Что хуже - бог знает...
     Я  тихонечко  застонал,  заранее переживая наш общий позор и
взаимное   разочарование.   Двери  лифта  как  раз  разошлись,  и
маленькая  девочка  с  эрделем  на поводке испуганно отступила на
шаг.
     Ну вот, даже дети шарахаются...
     Я протиснулся мимо жизнерадостного пса и побрел вниз.
     - Доброе утро! - тихо сказала девочка вслед.
     Отвык я здороваться...
     -   Доброе  утро,  -  сказал  я,  запоздало  улыбнувшись,  и
выскочил из под®езда.
     Почему-то  я уверен, Неудачник не забыл бы поздороваться. Он
бы  еще потрепал эрделя по загривку, и пес шлепнулся бы на пол от
удовольствия.
     У  меня  хватало сейчас денег, можно было даже гордо поехать
в  аэропорт  на  такси,  но  спешить  не хотелось. Боялся я этого
ожидания,  ох  как  боялся...  Я  позавтракал  у какого-то ларька
гамбургерами,  разогретыми,  но явно несвежими. Хотелось пива, но
под снисходительным взглядом продавца я решился лишь на лимонад.
     Автобус,  идущий  в  аэропорт,  был  почти  пустым. Какая-то
сонная  компания  с  огромными баулами, очень ярко, под очередные
требования  моды,  раскрашенные девчонки. Я стоял сзади, глядя на
уползающую ленту дороги.
     Может не ехать...
     Без  четверти  десять  автобус  остановился  у  аэропорта. Я
выполз  из  него с оптимизмом приговоренного к казни, постоял под
моросящим дождичком, прежде чем пройти в здание.
     Может, погода нелетная...
     В  аэропорту  было  тепло и шумно. Носились вокруг родителей
возбужденные  предстоящим  полетом  дети,  угрюмо перли свои тюки
челноки,  очередь  легко одетых граждан тянулась к регистрации на
какой-то   южный   рейс.  Я  изучил  номера  рейсов  на  табло  -
отложенных не было.
     Может, Вика не полетела...
     За  последние  полчаса  сели  четыре  самолета.  Вика  могла
прилететь  из  Ташкента,  из  Риги, из Хабаровска, из Москвы... А
если  она назначила время встречи с запасом, то в ее распоряжении
- вся Россия и почти все зарубежье.
     Я  побрел  к справочному бюро. Там стояло несколько человек,
но  ни  одна  женщина  на  Вику не походила. Это я почувствовал с
первого взгляда.
     Все   лица  -  такие  разные.  Столько  некрасивых,  столько
усталых и озабоченных. Этого нет в глубине, и может быть - зря...
     Прислонившись  к  стене,  я  ждал.  Полчаса - моя неизменная
поблажка   женской   необязательности...   Но   для  Вики  сделаю
исключение,  буду ждать час. Или два. Прирасту к этой стене, пока
милиция не отлепит.
     Сейчас   бы   хороший   ноутбук,  с  радиомодемом.  Прогнать
дип-программу, нырнуть, прочесать все файлы авиакомпаний...
     Я закрыл глаза.
     Глубина лежала передо мной.
     Черный     бархат,     бездонная    пропасть,    пронизанная
разноцветными  нитями.  Маленький  шарик Земли, примерившей новый
наряд.  Глубина  ждала.  Я  видел  искры  самолетов, взлетающих и
заходящих  на  посадку,  водовороты  информации, перерабатываемой
компьютерами,  видел  далекие  здания  Диптауна.  Потянуться  - и
оказаться там. Мне больше не нужны машины.
     Где-то   рядом,   прямо   в  аэропорту,  кто-то  использовал
компьютер  не  по назначению. Входил в глубину. Я на миг встал за
его спиной, посмотрел его глазами.
     Это мой мир.
     Щедрый  и безграничный, шумный и безалаберный. Человеческий.
Он  станет  лучше,  изменится вместе с нами, только надо верить в
это.  Не  блуждать в лабиринтах, когда выход рядом. Не влюбляться
в отражения, если рядом живые люди.
     И,   может   быть,   следующий   гость   глубины  не  станет
единственным Неудачником, не умеющим стрелять в людей.
     Я  вышел  из  сети.  На  электронных часах сменились цифры -
ровно десять.
     - А где красная роза?
     Это  было страшнее всего - повернуться и посмотреть на Вику.
Труднее, чем все подвиги в виртуальном мире...
     Она  была  именно  той девушкой, которую я рисовал. Той, что
улыбалась мне с экрана по утрам. Той, что жила в моих снах.
     Только  волосы  чуть светлее, а стрижка чуть короче, и глаза
не  смеются  -  они испуганные... как и у меня сейчас. Но это моя
Вика.   Перепуганная   насмерть   девушка,  в  джинсах  и  легкой
курточке, с сумкой через плечо.
     Мы  оба  жили в своих настоящих телах, погружаясь в глубину.
Лучшая в мире маска - собственное лицо.
     - Эту розу еще растят, - говорю я.
     Вика чуть-чуть расслабляется.
     - Я боялась... вдруг ты пообещаешь ее нарисовать.
     - Нет уж, - шепчу я. - Хватит нарисованных цветов...
     Я  беру ее за руку. Мы постоим так секунду, глядя друг другу
в глаза.
     Прежде чем пойти домой.