яд, касаюсь рукой щеки. - Не сердись на меня, Леня.
     - Я не сержусь.
     - Клиенты порой... заводят.
     - Кепочка? - вспоминаю я.
     - Он самый.
     - Кто он такой?
     Вика дергает плечами.
     -  Не  знаю.  Он  в  разных телах ходит и ничего про себя не
говорит.  Только...  -  она  усмехается,  -  всегда  появляется в
кепочке. Отсюда и прозвище.
     - Он - садист?
     - Да, наверное. Только особого плана.
     Ее губы беззвучно шепчут короткое ругательство.
     -  Вы что, принимаете любых клиентов? Даже таких, от которых
на стенку лезете?
     Вика молчит.
     -  Я  думал,  что  самых больших идиотов вы отсеиваете. Если
Кепочку можно заранее опознать...
     - Мы - не отсеиваем никого.
     - Это что, честь фирмы? "Любая причуда"?
     - Можешь считать и так.
     Землетрясение,  вроде  бы, кончилось. Поднимаюсь, выглядываю
в  окно. По склонам еще сходят лавины, речушка внизу перегорожена
оползнем и медленно разливается, отыскивая новое русло.
     -  Стихло...  -  шепчу  я, невольно понижая голос. Будто мои
слова  могут  вновь  пробудить  стихию.  - Вика, зачем ты сделала
землетрясение?
     -  При  чем тут я? Этот мир живет сам по себе. У меня больше
нет возможности им управлять.
     - Совсем?
     Вика  бросает  на меня короткий взгляд, встает, разглядывает
изменившийся пейзаж.
     -   Абсолютно.   Мир   становится  настоящим,  только  когда
обретает свободу.
     - Как человек.
     - Конечно.
     - Ты так веришь в свободу?
     -  А  в  свободу  не надо верить. Когда она есть, ты сам это
чувствуешь.
     Наверное, я знал, что она скажет эти слова.
     -  Вика,  если  человеку - хорошему человеку, грозит беда...
Если  он навсегда может потерять свободу... ты согласилась бы ему
помочь?
     -  Согласилась  бы,  - отвечает она спокойно. - Даже если он
не очень хороший человек. Это такая позиция, если хочешь.
     - Мне надо спрятать человека.
     Вика  смешно  машет  головой,  так что волосы рассыпаются по
плечам.
     - Леня, ты о чем? Где спрятать?
     - В виртуальности.
     - Зачем?
     - Он не может выйти.
     - Ты об этом, который в "Лабиринте?
     - Да.
     -  Леня...  -  Вика  берет  меня  за  руку. - Ты давно был в
реальном мире?
     - Полчаса назад.
     -  Точно?  Тебе  самому  помощь  не  нужна?  У меня... - она
закусывает  губу,  -  есть знакомый дайвер. Это не выдумки, они и
впрямь существуют!
     Забавно...
     - Хочешь, я попрошу его встретиться с тобой?
     - Вика...
     Она замолкает.
     Не   привык  я  к  такой  заботе,  честно  говоря.  Это  моя
специальность    -   беспокоиться   о   людях,   потерявшихся   в
виртуальности.
     - Я помогу, - говорит Вика. - Но ты не прав... мне кажется.
     Сейчас мне не до споров.
     - Спасибо. У вас надежные системы безопасности?
     - Вполне. Ты что-нибудь понимаешь в этом деле?
     Киваю.  Конечно,  написать защитную программу я не смогу. Но
вот  ломать  их  приходилось  столько раз, что впору считать себя
экспертом.
     - Можешь порасспрашивать Мага.
     - А он мне скажет?
     - Тебе - нет. И мне тоже, а вот Мадам...
     Вика  мешкает,  бросает  на меня такой взгляд, словно просит
выйти. Я иду к двери, но она окликает:
     - Леня... Не надо. Хочу, чтобы ты видел.
     Она  подходит  к  стене,  проводит  по  ней  рукой.  И доски
расходятся, открывая узкую дверь.
     Там,  за  дверью,  свет.  Холодный  синеватый свет, неживой.
Силуэт  Вики  секунду  стоит в проеме, потом исчезает внутри. И я
иду вслед, хоть мне этого и не хочется. Как загипнотизированный.
     Сарай. Или морг. Или музей Синей Бороды.
     Из  стен  -  блестящие  никелированные  крюки, на них висят,
чуть-чуть  не  доставая  ногами  до  пола,  человеческие  тела. В
основном  -  девушки,  блондинки и брюнетки, несколько рыженьких,
одна  абсолютно  лысая.  Но  попадаются  и женщины средних лет, и
пара старушек, несколько девочек и мальчиков.
     Глаза у всех открыты, и в них - пустота.
     -  Это моя костюмерная, - говорит Вика. Я молчу. Я и так это
понимаю.
     Вика  идет  вдоль  покачивающихся  тел, заглядывая в мертвые
лица,  что-то  нашептывая - словно здороваясь с ними. Мадам висит
в  конце  первого  десятка. Вика оглядывается на меня, убеждаясь,
что  я смотрю - и прижимается к пышному телу владелицы заведения,
обнимает его - словно в пароксизме извращенной страсти.
     Мгновение  ничего  не  происходит.  Потом  -  я  не  успеваю
заметить  миг  перехода,  Вика  и  Мадам меняются местами. Уже не
Вика - Мадам отступает от бессильно повисшего тела.
     - Вот и все, - говорит Мадам своим низким, грудным голосом.
     -  Зачем...  так  гнусно? - спрашиваю я. - Эти крюки... этот
морг... зачем? Вика?
     Мадам смотрит на Вику, грустно кивает:
     - Вика, девочка, зачем? Об®ясним Лене?
     Вика, нанизанная затылком на крюк, молчит.
     -  Чтобы  не  забывать,  Леонид.  Чтобы  ни  на  секунду  не
забывать - они не живые.
     Я  смотрю на Мадам, куда более спокойную и мудрую, чем Вика.
И если подходить непредвзято - гораздо более красивую.
     - Ты должен был увидеть, - говорит Мадам.
     - Я увидел.
     Мы  выходим  из  склада  человечины  через  другую  дверь  -
ведущую   в   комнату  Мадам.  Это  совсем  иной  мир.  Шумный  и
переполненный  пляж  за  окном,  раскаленное  солнце в небе, сама
комната  набита пышной старой мебелью, повсюду разбросаны книжки,
открытые  коробочки  со  сладостями,  одежда, дешевая бижутерия и
браслеты  дутого  золота,  полупустые флакончики духов, игральные
карты.  Огромная  кровать под бархатным балдахином не заправлена,
под  ней валяется тапочек. В буфете - галерея початых бутылок, на
стене  - пыльная гитара, персидский ковер на полу проеден молью и
заляпан винными пятнами.
     -  Теперь  можешь  гадать,  какая  я  - настоящая, - говорит
Мадам.
     Не  собираюсь  гадать.  В  мире  все  равно нет иной правды,
кроме той, в которую нам хочется верить.
     Мы  не  задерживаемся  в комнате Мадам, чему я безмерно рад.
Здесь слишком душно.
     -  Леня,  мне  порой  кажется,  что ты еще совсем мальчик, -
говорит Мадам. - Нельзя же быть таким наивным.
     - Почему?
     - Жить трудно.
     - А мне никто не обещал, что будет легко.
     Я  иду  рядом  с  Мадам, гадая, как мы смотримся со стороны.
Бледный  и  высокий  Стрелок годится Мадам в сыновья по возрасту,
но   сходства  в  них  нет.  Наверное,  это  выглядит  как  визит
переодетого аристократа в дешевый бордель.
     - Ступеньки крутые, - предупреждает Мадам.
     - Помню.
     Мы  выходим  в  рекреационную  зону,  и  девочки под зонтами
приветствуют  Мадам  одобрительным  визгом.  Гей, бултыхающийся в
воде  у  самого  берега,  торопливо  встает и машет рукой. Из-под
стойки  бара высовывается всклокоченная голова Компьютерного Мага
и торопливо ныряет обратно.
     -   Видишь,   Вики   нет,   -   громко  говорит  мне  Мадам.
Покровительственно  кладет  руку  на  плечо:  -  Девочки, Стрелок
подождет свою подружку! Не обижайте его!
     Общий  смысл  ответов  сводится  к тому, что меня непременно
обидят,  но  мне  это  понравится. Мадам грозит девушкам пальцем,
потом   идет   к   стойке   бара.  Маг,  словно  почувствовав  ее
приближение, появляется на свет.
     -  Поговори  со  Стрелком,  -  ласково просит его Мадам. - У
него есть вопросы... ответь на все.
     - На все-все? - вопрошает Маг.
     - Абсолютно.
     - Ну, Мадам, я вас за язык не тянул! - заявляет Маг.
     - Если бы в этом была необходимость... - вздыхает Мадам.
     Я  дожидаюсь  Мага  за столиком, стоящим чуть в отдалении от
других. Ни к чему девочкам слушать наш разговор.
     -  Шампанское!  -  заявляет  Маг,  подходя ко мне. - Привет,
Стрелок!   Ты  ведь  шампанское  пьешь,  верно?  Я  не  пью,  там
пузырьков много, потом в животе бурчит!
     Он   как-то   странно  двигается.  Очень  ровно,  словно  по
асфальту.  Смотрю  на  его ноги - они не касаются песка. На босых
ногах  Мага  стоптанные  тапочки,  из  которых  растут крошечные,
молотящие по воздуху крылышки.
     -  А я только с девушками шампанское пью, - отказываюсь я. -
Там водка есть?
     -  Там  все  есть!  -  Маг  шлепает  на  стол бутылку ликера
ядовито-фиолетового   цвета,   и   убегает   с   невостребованным
"Абрау-Дюрсо".  Через  минуту,  все  так  же  паря над пляжем, он
возвращается  с водкой "Урсус", хрустальным кувшином, полным воды
и пакетиком "Зуко".
     - На, мешай!
     "Урсус"  я никогда не пробовал, но по слухам, водка хорошая.
С  надеждой,  что  подсознание  додумает  вкус  за  меня, наливаю
стопку.  Маг  хватает  кувшин  и  сам  смешивает  в  нем напиток,
пользуясь рукой в качестве миксера.
     В  конце-концов,  мы  в  виртуальности...  микробов тут нет.
Залпом выпиваю и отхлебываю прямо из кувшина. Интересуюсь:
     - Где такую обувку раздобыл?
     -  Тапочки?  А,  сегодня сделал... запарило в песке вязнуть.
Нравится?  Понимаешь,  ходить  в  Диптауне  можно только по полу.
Вот,  пришлось к подметкам кусок пола приклеить. И теперь никаких
проблем - гуляй по воздуху, пока не устанешь!
     Маг  хохочет  и начинает мелко перебирать ногами, поднимаясь
почти  до  уровня  стола. Потом поджимает ноги, падает в кресло и
откупоривает свой ликер. С чмоканьем припадает к бутылке.
     -   Шикарная  штучка!  -  заявляет  он.  -  Сладкий-сладкий!
Настоящий кюрасао!
     - Ты весь день тут проводишь? - интересуюсь я.
     -  День?  Ха!  Я  отсюда  выхожу поесть, и, пардон, в туалет
сбегать!
     - Мадам говорит, вся защита на тебе держится...
     - Не то слово! Тут все на мне держится.
     - Посторонний может сюда пройти?
     - А как бы мы на жизнь зарабатывали, если их не пускать?
     -  Я  о  другом.  Возможно  проникнуть в служебные помещения
борделя?
     - Заведения! Это не бордель, а Заведение! Нет, нельзя.
     - Абсолютно?
     Маг вздыхает и становится более серьезным:
     - Ты хакер или ламер?
     Вопрос риторический, но все же отвечаю:
     - Чайник я.
     -  Понятненько... Абсолютных защит не существует. Чем больше
приближаешься   к   абсолютной  надежности,  тем  неудобнее  твое
пребывание  в  виртуальности.  Тут  квадратичная  зависимость - с
увеличением   защиты   падает  твоя  способность  воспринимать  и
передавать   информацию.   Самое   главное  -  найти  оптимальное
соотношение  защиты  и  удобства. Наша охранная система создана с
элементами  искусственного  интеллекта.  При  обнаружении попыток
взлома   дается   оповещение,   вводятся  дополнительные  пароли,
включаются болванчики...
     - Болванчики?
     -  Автономные  мобильные  охранные программы, фагоциты. Я их
болванчиками зову, они все тупые. Ты чего не пьешь?
     Наливаю себе еще.
     -  Если  идет  интенсивная  атака,  -  продолжает  Маг, - то
степень  защиты растет неограниченно, вплоть до полной капсуляции
Заведения.  Разумеется,  на  практике такого не случалось, но все
должно работать именно так...
     - Ты хочешь сказать - защита все-таки идеальна?
     Маг  мнется. Тщеславие, которого он явно не лишен, борется в
нем с об®ективностью.
     -   Нет...  Если  проникновение  спланирует  большая  группа
профессионалов,  они  успеют  войти, прежде чем охрана заработает
на всю катушку. Только кому это надо, а?
     Я  понимаю, что иного ответа и ожидать было смешно. На любой
щит находится свой меч.
     - Спасибо, Маг.
     -  Да  ладно,  мелочи!  -  машет  он  рукой.  -  Хочешь свою
охранную  систему наладить? Притаскивай, помогу. Или нет, пошли к
тебе! - загорается Маг. - Сам все сделаю. Скучно тут сидеть!
     Качаю головой - не угадал.
     - Просто интересуюсь постановкой дела.
     -  А,  так ты из проверяющих? - вскидывается Маг. - Т-с! Все
понял, тихо... Чего Мадам сразу не сказала?
     Интересно,  кто может проверять виртуальный публичный дом? И
зачем? Очень интересно... но расспрашивать Мага не решаюсь.
     -  Пойду,  может  уже  и  Вика освободилась, - говорю я. Маг
сразу становится торжественным и важным:
     -  Ты  смотри, Вику не обижай! - предупреждает он. - А то...
она девчонка славная, я за нее любому морду набью.
     Маг вздыхает, мечтательно смотрит на море.
     -  Хотел  было  за  ней приударить, да ты меня опередил... -
признается  он. - Вика ведь в меня влюблена была по уши. И сейчас
еще,  наверное...  но  ты  не  переживай.  Я  у  друзей подруг не
отбиваю.
     Когда-то  я  думал,  что компьютерщики из телесериалов - это
придуманные характеры. Если бы! В жизни они тоже есть.
     -  Но  вот к той, беленькой, лучше и не подходи! - добавляет
он. - Она в меня втюрилась, уже с полгода сохнет.
     Бедная  девушка,  не  подозревая  о  своей  тяжелой  судьбе,
хохочет, обнимаясь с подружкой.
     -  Или, может, за Наташкой приударить... - размышляет Маг. -
Они тут все такие влюбчивые!
     Он   подхватывает   свой  ликер  и  приплясывающей  походкой
движется  к  веселящейся блондинке. А я пользуюсь моментом, чтобы
смыться.

        101

     Видимо,  я  делаю пару лишних кругов на винтовой лестнице, и
поэтому  спускаюсь  в  холл.  Давешних посетителей нет. Наверное,
уже вкушают радости жизни.
     Только  какой-то парень стоит у стола, листая черный альбом.
Невысокий,  сутулый,  с  лицом  изголодавшегося  сурка,  длинными
прядями волос, выбивающимися из-под надвинутой на глаза кепки.
     Я  прохожу  мимо,  к  двери  в служебные помещения, когда до
меня   доходит.   А  парень  уже  откинул  альбом  и  неторопливо
двигается к выходу.
     - Кепочка! - окликаю я его.
     Он  останавливается  и медленно оборачивается. Глаза пустые,
жизнерадостные как у вареной рыбы.
     - Ты - Кепочка, - повторяю я.
     Ни малейшей реакции. Парень лупится на меня пустым взглядом.
     -  Ты  мне  не нравишься! - с нежданной радостью говорю я. -
Слышишь? Ты мне очень не нравишься.
     -  Три  раза  "ха-ха",  -  отводя  блеклый  взгляд, отвечает
Кепочка.  И вновь поворачивается к двери. Любопытства в нем нет в
принципе.
     Но, по крайней мере, земляк.
     -  Стой!  -  кричу  вслед,  и он останавливается. Равнодушно
ждет. - Тебе не следует больше приходить сюда, - говорю я.
     Кепочка  ухмыляется.  Первая  эмоция  на  его  лице - но она
такая  механическая,  словно  я  общаюсь  с  программой,  а  не с
человеком.
     - Чего ты здесь добиваешься?
     Кажется, это тот вопрос, на который он готов ответить.
     - Некоторые исследования групповой психологии.
     - Проводи их в другом месте.
     Белесые глаза обшаривают меня с ног до головы.
     - Ты здесь работаешь?
     - Нет.
     - Значит - мутант.
     Я   теряюсь  от  этой  странной  характеристики,  и  Кепочка
поясняет:
     -   Утрата   социальной   и   этической  ориентации.  Распад
личности. Какая неизбежная и отвратительная метаморфоза.
     Уже открывая дверь он добавляет:
     - Неинтересно...
     ...Голос Вики догоняет меня на выходе:
     - Подожди, Леонид. Не надо!
     Прийти  в  себя  - довольно трудная задача. Оказывается, моя
правая  рука  вцепилась  в пояс, а левая сжата в кулак. Смотрю на
Вику, ощущая, как медленно спадает ярость.
     - Это был Кепочка? - уточняю на всякий случай.
     - Да.
     - Кажется, я начинаю понимать вашу реакцию...
     - Остыл? - интересуется Вика. - Молодец. Пойдем.
     Мне  уже не по себе от недавней вспышки. Странно, не ожидал,
что  меня  можно  так  легко  завести  -  ничего,  в общем-то, не
значащими словами.
     - Кто он такой, Вика?
     Она чувствует, что на этот вопрос придется дать ответ.
     -  Ничего  особенного. Просто человек, считающий себя вправе
судить окружающих.
     - Например - виртуальных проституток?
     -  Не  только. Я знаю еще пару мест, где Кепочка ставит свои
эксперименты.
     - Он что-то говорил о психологии...
     Непонятно почему, но эти слова Вику смешат:
     -   Личность,  неспособная  к  созиданию,  обязательно  ищет
оправдания  деструктивному  поведению.  Очень часто они принимают
форму   отстраненного   наблюдения   за   несовершенствами  мира.
Особенно за такими, как наш бордель...
     Мы  входим  в  дверь,  с которой улыбается черный котенок, и
Вика продолжает:
     -  Психология,  в  общепринятом  понимании,  крайне  простая
наука.   Люди,   неспособные   самостоятельно  вбить  гвоздь  или
срифмовать   пару  строчек,  ни  капли  не  сомневаются  в  своей
способности  понимать  -  и  судить других. В крайних проявлениях
это становится смыслом жизни и источником самоутверждения.
     - Кто ты, Вика?
     - Психолог. Кандидат наук, если тебе интересно.
     Она  садится,  стряхнув  со  стула  каменную крошку. Комната
после  землетрясения  явно  нуждается в уборке. Поскольку второго
стула все равно нет, я опускаюсь на корточки.
     - А тема твоей диссертации?
     -  "Сублимация  аномальных  поведенческих реакций в условиях
виртуального пространства".
     Словно извиняясь, она добавляет:
     - Принято формулировать таким языком.
     Вот оно что...
     -   Ты  изучаешь  таких,  как  Кепочка?  -  спрашиваю  я.  -
Настоящий охотник за охотниками липовыми?
     -  Нет. Уже давно нет, Леня. Изучать было интересно полгода,
год.  А  сейчас  -  все  они на одно лицо. И Кепочка, и остальные
подобные  ему.  Все  патологии  едины,  и  если  ты знаешь одного
психопата, то можешь предсказать поведение тысячи.
     - Тогда зачем...
     -  Потому  что  они  есть.  Здесь деструкция, прущая из них,
может  причинить  боль одному, нескольким людям. В реальной жизни
они  оставят за собой след из сломанных судеб, отравленной любви,
осмеянной  дружбы.  Может  быть,  даже  из  крови.  А  здесь  они
безвредны.  Весь их гонор, звериные реакции, интриги и самомнение
- пыль. Пыль на ветру.
     - Но ведь тебе тяжело - здесь!
     -  И  что  с  того?  Больно  не  мне  настоящей.  Больно мне
нарисованной.
     - Вика...
     -  Я тебя прошу - не вмешивайся в дела заведения. А то Мадам
снимет твой доступ.
     Она улыбается, и я теряюсь.
     - Ладно. В заведении я в ваши дела не вмешиваюсь.
     - А за его пределами?
     - Это уже вопрос личной свободы.
     Вика разводит руками.
     - Леонид, тебе сколько лет?
     -   Меняемся?   -   быстро  спрашиваю  я.  -  Информация  на
информацию?
     В  виртуальности  никто  не  афиширует  свои  биографические
данные.  Но  Вика  даже  не  подозревает,  насколько их не привык
афишировать я.
     - Хорошо. Мне двадцать девять, Леонид.
     Прежде чем ответить, я еще успеваю обрадоваться.
     - Тридцать четыре.
     -   Никогда  бы  не  подумала.  Я  тебе  давала  двадцать  с
небольшим.
     Не   стоит   говорить,   что   мои   опасения   были   прямо
противоположными.
     - Виртуальность лжива.
     -  Нет.  Виртуальность  -  как  лед. Мы вмерзаем в нее раз и
навсегда.   Нашу  первую  маску  невозможно  снять.  Потом  можно
придумать сотни тел, но то, первое, всегда будет заметно.
     - Твоей первой маской была Мадам?
     Вика берет со стола сумочку, достает сигареты, закуривает:
     -  Да,  Леня. Мы получили грант на исследование сексуального
поведения   людей  в  виртуальном  пространстве.  Западники  были
немножко  на  этом повернуты... как-никак треть информации в сети
касалась  секса.  Вот  я  и  придумала  такой  образ - уверенная,
тертая жизнью, все повидавшая хозяйка борделя.
     - Он получился, - признаю я.
     Вика выдыхает дым и спрашивает с легкой иронией:
     - Может быть, я такая и есть? В глубине души?
     - А мне плевать.
     Вру я, вру. Но Вика не спорит.
     - Зуко тебя успокоил?
     - Почти.
     -  Он  хороший  специалист.  Ты  можешь  спокойно  приводить
своего приятеля.
     Смотрю на часы. Время еще есть.
     -  Это  не  так просто, Вика. Тут важно угадать, и прийти за
ним вовремя.
     -  Смешной  вы  народ,  хакеры,  -  бросает  Вика.  Мне тоже
смешно. Надо же! Меня посчитали крутым программистом.
     - Ты позволишь у те