кинулась на спинку кресла и успокоилась - видимо, решила, что смертельная опасность ей не угрожает.
	- У меня такое впечатление, - произнесла она, - что я за всю свою жизнь ничего похожего не пробовала.
	- Наверняка не пробовали. Возможно, кроме меня самого, вы - единственный человек на Земле, кто попробовал это лакомство, Я получаю его от своего друга, который живет на планете у очень далекой звезды. Его зовут ПугАльНаш. Он регулярно присылает мне бандероли с этими листьями и всегда прикладывает небольшие записки.
	Паккер поискал в ящике и нашел последнюю.
	- Вот послушайте, - сказал он и прочел записку вслух:
	~Дараго друг: я в огромный щастье твой последний пасылка с табак. Пжалста еще тот самый. Ты незнать что я прарочиский и смотреть вперед тебе. Но так как это есть и я агромный радость сделат такой задача для друг. Я заверить ты это все к лучший. Можетбыт ты скора богатеть много.
	Твой добрый друг.
	Пуг Аль Наш.~
	Паккер бросил записку на стол.
	- И что вы об этом думаете? - спросил он. - Особенно о том, что он пророк и видит мое будущее?
	- Наверно, ничего страшного. Он же утверждает, что вы скоро разбогатеете.
	- А по-моему, это очень напоминает цыганские предсказания, мне поначалу даже как-то не по себе стало.
	- Почему же?
	- Потому что я не хочу знать, что со мной случится. А он как-нибудь возьмет и напишет. Если бы человек мог видеть будущее, он бы знал, например, когда умрет, и как, и прочие...
	- Мистер Паккер, - перебила вдова, - я думаю, вам еще рано об этом беспокоиться. Готова поклясться, вы с каждым днем выглядите все моложе и моложе.
	Паккер зарделся от удовольствия.
	- Вообще-то говоря, я и чувствую себя гораздо лучше. Давно уже такого не было.
	- Может быть, это листья так действуют?
	- Нет, я думаю - дело здесь, скорее, в вашем бульоне.
	Короче, время за беседой протекло легко и приятно - более приятно, признал Паккер, чем можно было ожидать. Но когда вдова Фоше ушла, в мыслях вдруг всплыл вопрос, от которого ему стало даже как-то не по себе; с чего это он так расщедрился и предложил ей - ей! - попробовать листья?
	Паккер спрятал коробочку в ящик стола и снова взял в руки письмо ПугАльНаша, разгладил и прочитал.
	Ошибки невольно заставили его улыбнуться, но улыбка быстро погасла. Как бы там ни было, ПугАльНаш все же его опередил, освоил - пусть даже и так - земной язык, тогда как самому Паккеру язык Пуга оказался не по силам.
	~Я прарочиский и сматреть вперед тебе.~
	С ума можно сойти! Хотя не исключено, что это просто шутка - или нечто такое, что на планете Пуга заменяет шутки.
	Паккер отложил письмо в сторону. Смутное беспокойство, вызванное всеми накопившимися проблемами, необходимостью что-то решать, не давало сидеть на месте. Расхаживая по квартире, он продолжал думать.
	Как ответить на предложение Гриффина?
	Почему он угостил листьями вдову Фоше?
	Что кроется за этой фразой в письме Пуга?
	Он подошел к книжному шкафу, провел пальцем по широким корешкам јГалактического обзораЅ и, выбрав нужный том, отнес тяжелую книгу на стол.
	Долго искал и наконец отыскал звезду Унук-аль-Хэй. Пуг, он помнил, жил на десятой планете системы.
	Наморщив лоб, Паккер принялся расшифровывать сжатые фразы и дикие, порой загадочные сокращения. Неудобно, конечно, но смысл здесь тоже есть: в Галактике слишком много планет, которые необходимо включить, и даже в таком виде справочник занимал несколько толстенных томов, а уж с полным текстом и подробными описаниями он стал бы просто неподъемным.
	~Х - м. изуч. пл., раз. обит., непр. д. л. (Т-67), торг. поср. (Т-102), леч. тр., лег. прор., тр. яз...~
	Секундочку!
	~Лег. прор.~
	Может быть, это јлегенда о пророчествеЅ?
	Он снова перечитал абзац, переводя текст на привычный язык:
	~Х - мало изученная планета, разумные обитатели, непригодна для людей (см. таблицу 67), торговля через посредников (см. таблицу 102), лечебные травы, легенда о пророчестве или јлегализированное пророчествоЅ? трудный язык...~
	јНасчет языка - это точноЅ, - подумал Паккер. За долгие годы он научился разбираться во многих галактических языках - во всяком случае, для его целей этих знаний хватало - но язык Пуга так и остался для него полной загадкой.
	~Лег. прор.?~
	Ни в чем нельзя быть уверенным, но кто знает, может, это и правда...
	Он захлопнул справочник и отнес книгу на место. јЗначит, смотришь в будущее? Почему бы это? Для чего? - подумал он, мысленно обращаясь к своему другу, и, ухмыльнувшись, добавил. - Ох и дождешься ты у меня, сверну я тебе твою длинную, тощую шею, чтоб не лез, куда не просилиЅ.
	Последнее, разумеется, в шутку: слишком уж далеко ПугАльНаш жил, да и неизвестно еще, какая у него шея, если она вообще есть.

	Когда пришло время укладываться на ночь, Паккер переоделся в ярко-красную с желтыми попугаями пижаму и сел на краю кровати, шевеля пальцами ног.
	јНичего себе денек выдалсяЅ, - подумал он.
	Нужно будет поговорить с Тони насчет сделки, предложенной правительством. Может быть, даже настоять на своем мнении - несмотря на то что при этом несколько упадут доходы корпорации јЭффективностьЅ.
	Зачем же отказываться от того, что хочется, если оно само идет в руки? Тони еще того и гляди, обдерет его как липку. Пора бы уже, но, видимо, он пока слишком занят делами, чтобы всерьез планировать, как обжулить своего компаньона. Хотя это и странно: нечестный доллар всегда радовал его гораздо больше, чем законный.
	Паккер вспомнил, как сказал Гриффину, что верит в Тони. Что ж, похоже, он сказал правду. Верит и даже гордится. Спору нет, Тони еще тот тип... Подумав об этом, Паккер самодовольно улыбнулся. јНу прямо как я в молодостиЅ.
	Вспомнить хотя бы ту тройную сделку с поддельной старинной мебелью в английском стиле, с картинами с Антареса и местной разновидностью самогона из системы Крысы! Боже, как он их всех тогда обобрал!
	Зазвонил телефон, и Паккер двинулся в гостиную, шлепая босыми ногами по полу.
	Телефон продолжал трезвонить.
	- Иду уже! - сердито крикнул Паккер. - Иду!
	Он подошел к телефону и снял трубку.
	- Это Пикеринг, - сказал голос в трубке.
	- Пикеринг... О, да. Раз вас слышать.
	- Мы договаривались насчет конверта из системы Полярной звезды.
	- Да, Пикеринг, я вас помню.
	- Вы случайно не отыскали тот конверт?
	- Отыскал, но, извините, там полоска только из четырех марок. Я говорил тогда о пяти, но, сами понимаете, память. Годы идут, и...
	- Мистер Паккер, вы согласны продать этот конверт?
	- Продать? Да, ведь я обещал. Дал слово, сами понимаете... Хотя теперь об этом жалею.
	- Он в хорошем состоянии?
	- Мистер Пикеринг, учитывая, что это единственный конверт...
	- Могу я подъехать в ближайшее время взглянуть на него?
	- Пожалуйста. Когда вам угодно.
	- Вы подержите его для меня?
	- Разумеется, - согласился Паккер. - В конце концов, никто кроме вас, и не знает еще, что у меня есть этот конверт.
	- А цена?
	- М-м-м... Я говорил о четверти миллиона, но речь тогда шла о полоске из пяти марок. Поскольку их только четыре, можно несколько снизить цену. Я же не вымогатель, и со мной всегда можно договориться.
	- Да уж, - сказал Пикеринг с ноткой обиды в голосе.
	После того как они распрощались, Паккер долго сидел в кресле, положив ноги на стол, шевелил пальцами и удивленно разглядывал их, словно никогда раньше не видел.
	Сначала он продаст Пикерингу конверт с полоской из четырех марок за двести тысяч. А затем пустит слух, что существует конверт с полоской из пяти. Пикеринг, когда узнает, будет вне себя. Конечно, он испугается, что кто-нибудь его опередит и купит конверт с пятью марками, тогда как у него есть только четыре. Такого позора коллекционер вроде Пикеринга просто не вынесет.
	Паккер усмехнулся и произнес вслух:
	- Клюнул.
	За конверт с пятью марками он, возможно, выручит сразу полмиллиона. И Пикеринг никуда не денется, выложит. Нужно будет только назначить цену повыше и позволить ему сбить ее до пятисот тысяч...
	Часы на столе показывали десять - обычно он в девять уже лежал в постели.
	Паккер пошевелил пальцами ног. Странное дело - не то что спать, но даже ложиться не хотелось. Он и разделся-то только по привычке.
	Девять часов, надо же. В такую рань - и ложиться спать. Но ведь было время, когда он раньше полуночи об этом даже и не думал. А то, случалось, и вовсе не ложился, вспомнил Паккер, добродушно усмехаясь.
	Однако в те годы ему было чем заняться, куда пойти, с кем встретиться. И жилось тогда славно, и пилось в удовольствие... Не то что сейчас. Теперь и выпивку-то делают какого-то не ту, и повара хорошие перевелись. А что касается развлечений... Эх, да что там говорить.
	Друзья тоже - кого-то уже нет, с другими просто жизнь развела в стороны. Все ушли.
	јНичто не вечноЅ, - подумал Паккер.
	Он сидел, шевелил пальцами ног и смотрел на часы. Непонятно почему, но его вдруг охватило странное будоражащее чувство.
	Тишину квартиры нарушали только два звука - мягкое тиканье часов и неторопливое бульканье корзины со спорами.
	Паккер наклонился над краем стола и взглянул на корзину; стоит как вкопанная - полная корзина небывальщины, пробудившейся вдруг к жизни.
	Когда-нибудь, подумалось ему, кто-нибудь наверняка узнает, откуда взялись эти споры, с какой далекой планеты в туманных далях у окраины Галактики. Может быть, даже сейчас нетрудно определить, где выпускаются марки - если только он поделится с кем-нибудь своей информацией, если покажет кому-нибудь в правительстве эти конверты. Но и конверты, и информация стали теперь коммерческой тайной - слишком ценной, чтобы делиться ею с кем-то посторонним, а потому конверты заперты сейчас в надежном банковском сейфе.
	Разумные споры - отличное средство для доставки почты. Наносишь немного этой желтой каши на конверт или бандероль, пишешь адрес - и готово! А когда письмо доставлено, споры покрываются оболочками и ждут, пока снова кому-нибудь не понадобятся.
	Сегодня они работают на Земле, и, может быть, наступит день, когда они возьмут на себя заботу о порядке на всей планете; будут мыть улицы и собирать мусор - в конце концов они установят на Земле эру чистоты и порядка, какой еще не знала ни одна галактическая раса.
	Паккер пошевелил пальцами и еще раз взглянул на часы. Стрелки показывали почти половину одиннадцатого, но спать совсем не хотелось.
	јА чего я сижу? - подумал Паккер. - Может быть, переодеться и пойти погулять, как говорится, при луне?Ѕ На небе действительно светила полная луна, он видел ее в окно. јСовсем сдурелЅ, - тут же сказал он себе, отдуваясь сквозь усы, однако снял ноги со стола и направился переодеваться.
	По пути в спальню он невольно хмыкнул, представив себе, как обдерет этого беднягу Пикеринга...
	Склонившись перед зеркалом, он пытался завязать галстук, и тут настойчиво зазвонили в дверь.
	јЕсли это Пикеринг, - подумал Паккер, - я его спущу с лестницы. До утра не мог подождать...Ѕ
	Оказалось, это не Пикеринг. На визитной карточке, которую протянул посетитель, значилось, что его зовут Фредерик Хазлитт и что он президент торговой корпорации.
	- И чего же вы от меня хотите, мистер Хазлитт?
	- Я хотел бы поговорить с вами, - ответил он, воровато оглядываясь. - Мы здесь одни?
	- Одни, не беспокойтесь.
	- Дело, которое привело меня к вам, носит довольно деликатный характер и очень меня тревожит. Я обратился именно к вам, а не к мистеру Камперу, потому что наслышан о ваших деловых качествах. Я чувствую, что вы сможете понять мои затруднения, тогда как мистер Кампер...
	- Что ж, выкладывайте, что произошло, - добродушно предложил Паккер. У него вдруг возникло ощущение, что разговор доставит ему удовольствие. Гость был явно чем-то расстроен и очень напуган.
	Хазлитт наклонился вперед, и голос его упал почти до шепота:
	- Дело в том, мистер Паккер, - признался он с содроганием, - что я становлюсь честным.
	- Это ужасно, - сказал Паккер сочувственно.
	- Вот именно. Человек в моем положении - да и любой бизнесмен - просто не может быть честным Могу сказать вам по секрету, мистер Паккер, что на прошлой неделе я потерял колоссальную сумму на одной из самых больших своих операций - и все потому, что стал честным.
	- Но может быть, если вы сделаете над собой усилие, постараетесь, так сказать, от души, вам удастся хотя бы частично сохранить бесчестность?
	Хазлитт удрученно покачал головой.
	- Поверьте, сэр, я пытался, но ничего не выходит Вы и не представляете, как я старался. Но несмотря ни на что, я теперь всем говорю правду. Мне никого не удается обмануть, даже заказчиков. А на днях дошло до того, что я сам срезал свои показатели чистого дохода до более реалистичных цифр.
	- Какой кошмар! - воскликнул Паккер.
	- И все это из-за вас! - взвизгнул Хазлитт.
	- Из-за меня? - Паккер возмущенно запыхтел сквозь усы. - Поверьте, мистер Хазлитт, я просто не понимаю, откуда у вас могла появиться такая мысль. Я не имею к вашим проблемам никакого отношения.
	- А эти ваши комплекты? јЭффективностьЅ? Это они во всем виноваты!
	- Мистер Хазлитт, продукция нашей компании тут совершенно ни при чем, - рассерженно заявил Паккер. - Комплекты јЭффективностьЅ всего лишь...
	Тут он умолк.
	Боже правый, а ведь они и в самом деле могли... Сам он уже много лет не чувствовал себя так хорошо, даже перестал спать днем, а теперь вот собрался посреди ночи идти гулять.
	- Давно это началось? - спросил Паккер, борясь с накатывающим страхом.
	- Месяц назад, по крайней мере, - ответил Хазлитт. - Думаю, первые признаки я заметил месяц назад, может быть, полтора.
	- Почему вы просто не выкинули наш комплект?
	- Выкинул! - взвизгнул Хазлитт. - Но толку никакого.
	- Ничего тогда не понимаю. Если вы выкинули комплект јЭффективностьЅ, все должно было кончиться.
	- Я тоже поначалу так думал, но ничего не вышло. Эта желтая чертовщина теперь везде. В трещинах пола, в воздухе; от нее невозможно избавиться.
	Паккер сочувственно хмыкнул.
	- Вы можете перебраться на новое место.
	- А вы представляете, во сколько мне обойдется переезд, Паккер? И кроме того, это бесполезно. Споры уже у меня внутри! - Он постучал себя по груди. - Я чувствую, что они там - делают из меня честного, порядочного человека, у которого все разложено по полочкам, как в наших картотеках. А я не хочу быть порядочным, Паккер! Я хочу делать деньги! Много денег!
	- Возможно, вас утешит, что то же самое происходит и с вашими конкурентами.
	- Пусть даже и так, - возразил Хазлитт, - но будет уже неинтересно жить. Зачем, вы думаете, люди занимаются бизнесом? Только лишь для того, чтобы открыть новые возможности, считаться предпринимателями и делать деньги? Совсем нет - это азарт, игра: или ты оставишь конкурента без штанов, или потеряешь последнее...
	- Аминь, - громко произнес Паккер.
	Хазлитт бросил на него недоуменный взгляд.
	- Вы что, тоже?
	- Боже упаси, - самодовольно ответил Паккер. - Я каким был пройдохой, таким и остался.
	Хазлитт устало откинулся на спинку кресла. Теперь его голос звучал резко, холодно:
	- Я хотел было разоблачить вас, предупредить мир, но потом понял, что не могу...
	- Разумеется, не можете, - отрезал Паккер. - Зачем же вам становиться посмешищем? Вы ведь из тех людей, кому даже мысль об этом кажется совершенно невыносимой.
	- Что вы задумали, Паккер?
	- Задумал?
	- Вы распространили эту чертовщину по всему миру, и, видимо, вам с самого начала было ясно, что произойдет. Однако на вас споры вроде бы не повлияли. Что вы замыслили? Подмять под себя всю планету?
	Паккер надул щеки и выпустил воздух через усы.
	- Вообще-то я об этом не думал. Но идея интересная. - Он встал, выпрямился и добавил: - Пожалуй, я немного стар для этого, но несколько лет у меня все же осталось. Я еще в отличной форме. Давно уже так себя...
	- Вы куда-то собирались,- сказал Хазлитт, поднимаясь. - Не смею вас задерживать.
	- Благодарю вас, сэр. Я заметил, какая сегодня луна, и решил прогуляться. Может быть, вы ко мне присоединитесь?
	- У меня есть дела поважнее, чем прогулки при луне, Паккер.
	- Не сомневаюсь, - ответил Паккер, отвесил сдержанный поклон. - У такого честного, порядочного бизнесмена наверняка полно дел.
	Уходя, Хазлитт громко хлопнул дверью.
	Паккер вернулся в спальню и снова занялся галстуком. Хазлитт - и вдруг честный человек! Подумать только. Сколько их еще стало честными к сегодняшнему вечеру? А сколько будет через год? Как скоро станет честной вся Земля? Если споры прячутся в трещинах и разносятся ветром и реками, то, возможно, очень скоро.
	Наверно, именно поэтому Тони его еще не надул.
	Видимо, Тони тоже становится честным. јЖаль, - подумал Паккер без всякой иронии. - Если это случится - он уже не будет так интересенЅ.
	А что же станет с правительством? С правительством, которое само просит продать споры - можно сказать, просит сделать их честными, хотя на самом деле они еще ничего об этом не знают.
	јЧестное правительство! Вот это фокус, - подумал Паккер. - Впрочем, так им, паразитам, и надо! Вот у них у всех физиономии вытянутся!Ѕ
	Он оставил наконец попытки завязать галстук, сел на кровать и несколько минут трясся от неудержимого раскатистого смеха. Затем стер выступившие слезы и все-таки справился с галстуком.
	Завтра утром он первым делом свяжется с Гриффином и договорится о поставках марок. Нужно будет поторговаться, конечно, а под конец предложить чуть больше той суммы, на которой они сойдутся - за долгосрочный контракт. Честное правительство будет слишком честным, чтобы пойти на попятную, даже если, обретя это новое качество, они сообразят, как их нагрели. Честность, к счастью, подразумевает выполнение обязательств и в неудачной сделке, как бы ее ни заключали.
	Паккер надел пиджак и прошел в гостиную. Остановился у стола, выдвинул ящик и открыл коробочку с листьями от ПугАльНаша. Затем взял щепотку, но не успел поднести ее ко рту и застыл, пораженный новой мыслью. Все фрагменты головоломки встали на свои места, и он неожиданно понял, хотя и не задавался еще таким вопросом, почему на всей Земле лишь ему одному удалось остаться нечестным.
	~Я пророческий и смотреть вперед тебе.~
	Паккер сунул щепотку листьев в рот и почувствовал их успокаивающее действие.
	јПротивоядиеЅ, - подумал он и тут же понял, что прав.
	Но откуда ПугАльНаш знал? Как он предугадал длинную, запутанную вереницу случайных событий, что должны привести к этому вот мгновению?
	~Лег. прор.?~
	Паккер закрыл коробочку, задвинул ящик и направился к двери.
	Единственный нечестный человек на всей Земле, это надо же! Человек с иммунитетом против порядочности, которую прививают желтые споры, с иммунитетом, что выработался в нем за долгие годы употребления этих листьев.
	Он уже приготовил ловушку для Пикеринга, завтра займется правительством. И одному Богу известно, на что он еще способен. Хазлитт говорил что-то насчет всей планеты... В общем-то, неплохая идея, хватило бы только времени.
	Паккер усмехнулся, представив себе, как все честные простаки безропотно ждут своей очереди быть надутыми и ничего не могут поделать - жертвы одного-единственного нечестного человека на всей планете. Ну прямо волк среди овец!
	Он расправил плечи и старательно натянул белые перчатки, взмахнул тростью, затем стукнул себя в грудь - лишь один раз - и вышел на лестничную площадку, даже не заперев за собой дверь.
	Выходя в холле из лифта, Паккер увидел вдову Фоше. Она, видимо, возвращалась из гостей и, остановившись в дверях, прощалась с друзьями, которые провожали ее до дома.
	Паккер по-стариковски учтиво снял шляпу, хотя ему казалось, что он уже давно забыл, как это делается.
	Вдова Фоше с деланным удивлением всплеснула руками и воскликнула:
	- Мистер Паккер, что с вами случилось? Куда это вы собрались в такое время, когда все порядочные люди спят?
	- Минерва, - сказал он совершенно серьезным тоном, - я, знаете ли, собрался прогуляться и вот сейчас подумал, не составите ли вы мне компанию.
	Она колебалась всего секунду - просто ради приличия изображая неуверенность и нерешительность.
	Паккер шумно выдохнул через усы.
	- А кроме того, с чего вы решили, что я порядочный человек? - спросил он и галантно предложил ей руку.



* Toujours gai (фр.) - всегда веселый. ** Име