них появится шанс победить!

        Шанс выиграть кампанию,  которую он предпочел бы скорее проиг-
рать. О, какая путаница!

        Рейли с обеих сторон ухватили чьи-то грубые руки. Он не пытал-
ся сопротивляться,  хотя это было для него трудно.  Он ожидал, что его
немедленно  убьют,  но  вместо этого ему связали руки и усадили на ло-
шадь. По обе стороны от него ехали два канцийских солдата. Двое других
ехали вместе с генералом. Генералом-колдуньей.

        Обернувшись назад,  Сент-Хеленс  услышал жалобное ржанье лоша-
дей, крики раненых и умирающих мужчин и юношей. Умирающих здесь, из-за
того, что именно он привел их сюда. Как быстро все перешло в резню! Он
надеялся, что Филипп и молодой Ломакс выживут. Германдцы едва ли могли
рассчитывать  на  его симпатии,  но эти двое мальчишек были достаточно
похожи на него, чтобы быть ему сыновьями.

        Они прибыли в парную столицу и в объединенный дворец за удиви-
тельно небольшое время. Солдат помогал колдунье держаться в седле. За-
тем они въехали в сам дворец:  он был наполовину  голубой,  наполовину
белый, граница цветов проходила прямо по большим воротам и по подъезд-
ной аллее.

        Они спешились,  и генерал тут же  окончательно  превратился  в
колдунью и рухнул на землю. Она не шевелилась, лежа поперек поделенных
ровно пополам белых и голубых камней.  Может  быть,  она  уже  умерла.
Сент-Хеленс вместе с канцийцами следил не шевельнется ли она.

        Из дворца  выбежали  двое очень маленьких мальчиков.  Один был
одет во все голубое, другой - во все белое. На обоих были большие кру-
жевные  воротнички.  Они подбежали к колдунье и опустились рядом с ней
на землю, трогая ее, обнимая и плача.

        "Бедные ребятишки!  - подумал Сент-Хеленс.- Она была всем, что
у них было".

        Неожиданно мальчик  в  голубом поднялся на ноги и куда-то ука-
зал,  его лицо было красным и перекошенным от гнева. Маленькая золотая
корона на его голове свидетельствовала о королевском ранге.

        - Убейте его! - пронзительно закричал ребенок.- Мы хотим, что-
бы вы убили этого человека!

        Его детский пальчик указывал на Сент-Хеленса.



        Шарлен подняла глаза от своих карт.

        - Она беременна,- сказала она. Хэл замер.

        - Кто?

        - Истер Коричневика.  Я думаю, что тебе лучше жениться на ней,
Хэл.

        - Но...

        - Карты сказали все.  Я знаю,  что я для тебя не была тем, чем
должна была быть,  Хэл.  Вполне естественно, что тебе захотелось найти
кого-то еще.  Нам лучше развестись, чтобы ты смог жениться на Истер до
того, как ее положение станет заметно.

        - Но ты... а ферма здесь...

        Шарлен кивнула.

        - Верно. Ферма сама не будет управляться. Но некоторое время я
с ней справлюсь. Может быть, мы сможем что-нибудь придумать. Но снача-
ла о самом главном. Мы разведемся, и ты женишься на ней. Она молода, и
ей действительно нужна твоя поддержка.

        - Ты очень великодушная женщина,  Шарлен,- сказал он, поражен-
ный.

        - Ты хороший человек,  Хэл, а я не обращалась с тобой так, как
ты заслуживаешь. Я надеюсь, что развод как-то скомпенсирует все.

        Хэл вскоре ушел.  Шарлен понимала, что сделала то, что надо. И
все равно,  все навалилось, как внезапный шок. Она подошла к случивше-
муся по-деловому,  но теперь,  когда она осталась одна, боль нахлынула
на нее. Она опустила голову на руки и зарыдала.



        Ломакс вытащил окровавленный меч из груди канцийского солдата.
У  него  теперь  не  осталось времени задавать вопросы или чувствовать
потрясение от того,  что произошло.  Весь окровавленный, в гуще сраже-
ния,  кипевшего  со всех сторон,  он мог только непрерывно бороться за
спасение своей собственной жизни.

        Он нырнул за дерево,  едва избежав участи оказаться разрублен-
ным на куски. Стрела германдца попала в горло напавшего на него и сби-
ла его с коня,  острие меча воткнулось в землю. Ломакс посмотрел в пе-
реполненные  ужасом глаза канцийского солдата,  и ему захотелось пожа-
леть его и в то же время порадоваться,  что его собственная жизнь спа-
сена.

        Раздался крик боли. Юношеский голос? Не Филиппа ли? Он надеял-
ся,  что нет,  но возможности посмотреть не было.  Он одолел в схватке
еще одного солдата,  и как раз в тот момент,  когда тот должен был по-
чувствовать острие его меча в своих  внутренностях,  красивый  молодой
канциец рухнул на землю, словно тряпичная кукла. Это сделал не Ломакс;
другой клинок вонзился в тело и убил канцийца.

        - Ломакс!

        - Филипп!

        На лице бывшего мальчика-короля,  на его одежде и на мече, ко-
торым он только что сразил нападавшего на Ломакса, была кровь. Мальчик
казался счастливым и довольным, словно переживал свой звездный час.

        - Ломакс, нам необходимо отступить! Их много больше, чем нас!

        Да, очевидно, так оно и было. Что же все-таки случилось? Он не
видел того, кто выстрелил из арбалета. Сент-Хеленс предупреждал их, он
доверял им. Ломакс был ответственен за это, хотелось ему того или нет.

        - Нам нужно убираться отсюда! Отдай приказ, Ломакс! Сейчас же!

        Ломакс, у которого не было сигнального рожка, закричал: "~Отс-
тупление!~" Он продрался сквозь кустарник, надеясь, что остальные пой-
мут намек и последуют за ним. Вокруг он увидел отступающих германдцев,
которые постепенно, шаг за шагом, отходили на свою родную территорию.

        Спустя долгое-долгое время - вероятно,  прошло всего несколько
минут;  чувство времени исказилось под давлением ситуации - он  решил,
что канцийцы не преследуют их. Вокруг была предполагаемая безопасность
деревьев и кустов Германдии. Через кусты Ломаксу была видна дорога, по
которой  они  прошли.  Они побеждены и отброшены назад,  но погибли не
все.

        Сент-Хеленс доверял ему и оставил его за командующего. Ему не-
обходимо выяснить,  кто же выстрелил из арбалета в канцийского генера-
ла.  Если этот человек еще жив, он казнит его. После этого, понравится
им  это или нет,  он прикажет германдцам возвращаться в Канцию другим,
окольным путем.

        Сент-Хеленс, свирепо подумал Ломакс, ты будешь отомщен!



        Генерал Мор Крамб уплетал пригоршню  ярко-желтых,  чрезвычайно
кислых яблочных ягод, когда колландцы обрушились на их лагерь. Призра-
ки, подумал он. Не собирается ли колдунья кое-чему научиться?

        Наемник из Троода застонал и упал навзничь, в его горле торча-
ла стрела с острым наконечником. На земле и на наконечнике стрелы вид-
нелись пятна крови.

        Проклятье! В этот раз они настоящие.

        Вскочив в седло и обнажив меч, Мор выкрикивал приказы. Уже че-
рез мгновение они отчаянно сражались, спасая свои жизни. Прямо на него
верхом на большой гнедой кобыле мчался колландец, направив копье ему в
грудь.  Похоже на пику дракона, подумал Мор, поднимая щит, чтобы отра-
зить удар.  Он собрался с силами для столкновения, зная, что это, воз-
можно,  будет самое последнее, что ему предстоит ощутить в жизни. Ост-
рие копья было нацелено на щит,  готовое разбить его и отнять жизнь  у
Мора.

        Затем копье, копейщик и его конь исчезли, оставив генерала жи-
вым и потрясенным.

        Проклятье! Снова фантомы! Перемешанные на этот раз с настоящи-
ми солдатами! Благодарение богам за спасение!

        - Берегись, генерал!

        Он отвел  голову в сторону и отразил низко нацеленный удар ме-
чом,  который почти отделил бы его руку от тела.  Этот нападавший  был
настоящим. Проклятье!

        - Сражайтесь до победы,  солдаты!  Сражайтесь!  - он надеялся,
что его слова принесут хоть какую-то пользу.

        Мечи и щиты постоянно звенели,  ударяясь друг о друга.  Тетивы
звенели.  Люди и кони вскрикивали,  стонали и умирали. В темно-красных
лужах пузырилась кровь из разорванных глоток и пронзенных грудных кле-
ток.

        А утомительный день все тянулся и тянулся.  Тем кто думал, что
война - великолепное зрелище, следовало бы сейчас оказаться здесь!



        Генерал Лестер Крамб расположил свою армию для отражения боль-
шой атаки наступающей кавалерии.  Он не знал, почему он был так уверен
в этом, но чувствовал, что на этот раз канцийцы будут настоящими. Нас-
тоящими,  со смертью, которую они несли и всеми своими силами и спосо-
бами желали это осуществить.

        Стрела чуть было не угодила в него и  со  стуком  ударилась  в
скалу.  Эта стрела уж точно была настоящей. Их встретили на равнине за
грядой холмов.  Невежественные армии,  как сказал бы Джон Найт.  Неве-
жественные армии, столкнувшиеся в жаркой схватке на исходе дня.

        Лес обнажил меч и сражался с канцийским солдатом. Враг оказал-
ся очень искусным бойцом, и Лес делал все, что мог, чтобы не проиграть
ему. Второй канциец быстро подоспел на помощь первому и ранил Леса ра-
нение в руку повыше левого локтя. Лестер вздрогнул от боли, почувство-
вал дурноту и ослаб - все за одно мгновение. Он открыл рот, чтобы зак-
ричать, и в этот момент первый канциец сделал резкий выпад.

        Ему едва удалось чертыхнуться, когда лезвие меча пробило креп-
кую броню и глубоко проникло в его грудь. Он упал, но странно, что его
мысли были об отце и о том,  что он,  должно быть, переживает сейчас в
соседнем королевстве.

        - Командир,  командир!  -  прокричал  чей-то голос ему прямо в
ухо.  Но к этому времени, Лестер слышал уже все так, как будто был да-
леко-далеко отсюда. Стук копыт, удары, крики, звон мечей - все измени-
лось для него, словно это был всего лишь гомон толпы или лепет лесного
ручейка.

        Звуки становились слабее, стали тихими, потом все тише и тише.



        Джон едва ли могла долго думать о войне. Она была слишком оза-
бочена состоянием Хелн и тем, что с ней творилось. Что же происходило?
Джон очень хотела бы это узнать. Каждое утро жена Келвина ощущала дур-
ноту и тошноту, и это была вовсе не обычная тошнота, которая бывает по
утрам у беременных. Ее рвало так сильно, что иногда в ее рвоте появля-
лись капельки крови, а Джон это вовсе не казалось нормальным.

        Джон, когда она смотрела на бледное лицо Хелн,  ковырявшейся в
подносе,  уставленном причудливой изысканной дворцовой пищей, жалела о
том, что она никогда по-настоящему не чувствовала себя девушкой. Она и
впрямь  не ощущала себя ею,  пока не познакомилась с Лесом.  Когда она
росла,  то избегала всех женских дел. В искусстве лазанья по деревьям,
метания  камней из пращи по мишеням она преуспевала все больше и боль-
ше,  как и в ловле рыбы удочкой - способом,  который больше всего нра-
вился ее отцу, - это были ее дела, ее занятия. Мягкие девичьи интересы
и особенно все то,  что касалось интересов девушек к  юношам,  Джон  с
презрением отвергала.  Она никогда не носила платьев, если могла этого
избежать, а ее интерес к младенцам был нулевым. Теперь, став женщиной,
взрослой женщиной, она ощущала нехватку всего этого.

        Была ли разница между круглоухими и остроухими, когда речь шла
о рождении детей?  Джон никак не могла это узнать.  Сколько круглоухих
женщин было здесь,  в этом измерении? Хелн была единственной, кого она
знала,  хотя в маленьком отряде круглоухих Джона Найта были и две жен-
щины.  Две женщины с круглым;  может быть,  у них появились дети. Джон
жалела, что не знакома ни с одной из них.

        Хелн сдавленно вздохнула, поднялась со стула и побежала в ван-
ную. Снова ей плохо, и прихватило ее всерьез. Если так и должна проте-
кать нормальная беременность, Джон совсем не хотела такой участи!

        Джон подобрала с тарелки Хелн апельсинолимон и  понюхала  его.
Плод  пах  прекрасно.  Она не могла поверить,  что именно от него Хелн
стало так плохо.  Но просто на всякий случай, вдруг так и могло быть -
Джон  съела плод и нашла его хорошим,  сочным и приятным на вкус.  Она
вытирала с губ желтый сок,  когда возвратилась Хелн;  вид  у  нее  был
бледный и изможденный.

        - Хелн,  я  беспокоюсь  за тебя,- сказала Джон,  когда жена ее
брата снова села на стул.- Тебе последнее время становится плохо  каж-
дое утро. Я не думаю, что это из-за пищи; я только что ее попробовала.

        - Все пройдет,- сказала Хелн почти безразличным голосом.

        - Да,  но когда? Тебе надо подумать о ребенке, Хелн. Это может
оказаться для него не очень хорошо.

        Хелн безучастно смотрела из окна на садовника,  работающего на
клумбе с тюльпаниями и настурцанами. Цветы в это время года были дейс-
твительно прекрасны,  их красные и белые цвета, голубые и белые бутоны
служили утешением для глаз. Она ничего не отвечала Джон.

        Вот что!  Приведу-ка  я  доктора Стерка,  чтобы он прописал ей
что-нибудь от рвоты.

        Но затем пришла тревожная мысль:  а можно ли доверять  доктору
Стерку и его лекарствам?  Судя по тому,  как он себя вел, Джон не была
уверена в этом.

        Джон думала об этом все время, пока солнечный свет наползал на
цветочные клумбы и не начал ярко светить в окна,  а птицы запели.  Она
беспокоилась об этом все утро, а беспокойство было вовсе не в ее духе.
И  прежде  чем  она нашла ответ на эти вопросы,  наступил день.  Самое
странное во всем этом было то, что сама Хелн не волновалась; фактичес-
ки она, казалось, вообще ничем не интересуется. Что с ней случилось?

        Ответа на  этот вопрос не было.  Хелн снова была в королевской
ванной комнате, ее рвало.





Глава 13. Стапьюлар


        - Отец! Кайан!

        Они обнялись,  в погребе химеры, пока чужеземный охотник смот-
рел на них.  Как постепенно начал понимать Келвин,  лучше всего Стапь-
юлару удавалось именно просто смотреть на кого-нибудь или куда-нибудь.

        - У тебя снова твой пояс, сынок! И оружие Маувара! И твои пер-
чатки! Даже твой меч!

        - Да,  отец.  И не очень-то много пользы они мне пока что при-
несли!  Я попробовал применить оружие Маувара, но оно не дало никакого
эффекта. Химера могла бы все забрать у меня, но она пренебрегла этим и
не стала утруждаться.

        Джон Найт тяжело вздохнул.

        - Да,  это что-то значит,  быть пленником существа, которое не
боится нашего оружия.

        Кайан ткнул пальцем в Стапьюлара.

        - Химера должна бояться таких, как он. Они приходят сюда, что-
бы убить ее.

        - Да,  видимо, приходили. Но, вероятно, никогда больше не при-
дут. Как же вас поймали?

        - Когда мы возвращались за тобой,- сказал Кайан. Келвину пока-
залось, что брат раздражен этим вопросом.- Мы подумали, что ты попал в
неприятности.- Из вежливости он не стал упоминать о  том,  что  Келвин
поступил так по своему собственному выбору.

        - Вы  были  правы,- признал Келвин.- Химера - это для меня уже
чересчур. Химера для меня слишком сильна.

        - Она для всех чересчур сильна,- сказал Кайан.  Он, правда, не
сказал, что это было ясно с самого начала.

        - Чересчур сильна для всех,  кто происходит из низшего измере-
ния,- фыркнул Стапьюлар.  Чужак отодвинулся от стены.  Его рука сколь-
знула в кормушку,  подобрала сочный нектарофрукт и сдавила его. Из ку-
лака Стапьюлара брызнули мякоть и сок. Его руки, очевидно, были такими
же сильными,  как и перчатки Келвина, но он и не пытался атаковать хи-
меру.  Собственно говоря,  Келвин никогда не видел,  как он ест, хотя,
вероятно,  тот прокрадывался к кормушке, когда Келвин спал. Он, несом-
ненно, не хотел, чтобы низшее существо видело, что высшее питается как
и все остальные.

        Отвлеченный действиями Стапьюлара и своими мыслями, Келвин по-
пытался вспомнить,  о чем они говорили наедине. Но говорили ли они во-
обще?  Он помнил,  что пытался заинтересовать Стапьюлара в том,  чтобы
сделать что-то, для спасения своей жизни, но охотник был столь непрек-
лонен, как и сейчас.

        Отец дружески похлопал Келвина по спине, чтобы, как понял Кел-
вин, он немного приободрился.

        - Что ж, сынок, мы попали в беду!

        - Отец, а когда мы в нее не попадали? - ситуация была нелепая,
и попытка отца приободрить его совершенно не удалась.

        - Скажи,  Стапьюлар, ты, старый хрыч,- сказал Кайан, повернув-
шись к их товарищу по камере.- Ты готов попытаться вырваться отсюда? -
Это  был ответный выпад по поводу намека охотника насчет низшего изме-
рения.

        - Глупое низшее существо!  - огрызнулся Стапьюлар. Как обычно,
все его мысли были сосредоточены на этом.  Может быть, это происходило
из-за того, что он опасался, что является умственно неполноценным?

        - Что ж,  мы должны сделать что-нибудь,  не правда ли отец?  -
спросил Келвин. От отчаяния его голос ломался, он заговорил фальцетом.
Он не чувствовал себя таким неуверенным с тех пор,  как Мор Крамб  до-
пустил его к первой схватке на мечах.  Единственная перчатка,  которую
он носил,  спасла его и тогда,  и много раз после.  Но сделают ли  это
сейчас она и ее подруга?

        - Я  жалею,  что  у меня нет лазера,- сказал ему отец.- К нес-
частью,  твой тесть потерял последний лазер перед последней битвой  за
Аратекс.

        Келвин помнил об этом.  Согласно словам Сент-Хеленса, ему при-
ходилось либо уронить лазер над королевским двором Аратекса, либо поз-
волить Хелн упасть и расшибиться насмерть.  Хотя его тесть делал много
таких вещей,  которые Келвин не одобрял,- на самом деле  временами  он
был  просто невыносим,- ему пришлось признать,  что в тот единственный
раз он принял правильное решение.  Теперь Хелн снова была дома и  спо-
койно  готовилась родить их ребенка.  Как он был счастлив,  что она не
участвует во всем этом ужасе с химерой!

        Кайан заговорил.

        - Пара магических перчаток однажды вознесла меня на голову ог-
ромного серебряного змея.  Как только я оказался там,  они знали,  как
можно помочь мне удержаться и как сражаться.  Келвин,  как ты думаешь,
если бы тебе удалось взобраться на спину химеры сразу за ее жалом?

        Стапьюлар горько засмеялся.

        - Глупая, низшая форма жизни!

        - Жало посылает голубые стрелы-молнии,- сказал Келвин, преодо-
левая раздражение своего брата.- Она стреляла в меня и...

        Он рассказал им об этом.

        - Электричество!  - сказал Джон, когда он закончил.- Да, так и
должно быть!  Как электрические угри, которые были у нас на Земле! Вот
почему антимагическое оружие не подействовало. Электричество - это на-
ука!

        - Великолепно!  - съехидничал Стапьюлар.- Для низшей жизненной
формы.

        - Послушай,  Стапьюлар,  я начинаю от этого уставать! - сказал
Джон, набрасываясь на него.- Если ты такой умный и сообразительный, то
почему ты не скажешь нам, как можно спастись?

        - Потому что никакого способа нет,- ответил  Стапьюлар.-  Либо
вы убиваете химеру лазерными вспышками, либо вас ловят квадратноухие и
отдают ей на съедение.  После того, как вас поймали, с вами все конче-
но.  Все,  что вы можете делать,  это наслаждаться пищей, пока сами не
станете таковой.

        - Вы что-то планировали,- сказал Кайан,- ты и Келвин.

        - Когда же это?  - спросил Келвин.  Он никогда еще не был  так
озадачен тем, что говорил его брат. Вместе с недоумением острая жуткая
боль пронзила голову. Это утомляет его больше, чем он сам думает!

        - Когда я был здесь раньше. Не физически. Я имею в виду, когда
я возвращался в своем астральном теле.

        - Ты  был  здесь?  Астрально?  - Теперь Келвин понимал его или
почти понимал.  Голова у него продолжала болеть, словно протестуя про-
тив чего-то. Почему тогда Стапьюлар хмурится своей механической усмеш-
кой и подает знак, словно призывая к молчанию?

        - Да,  был.  Я принял эти драконьи ягоды,  которые у нас были,
и...

        - Замолчите же, все вы! - сказал Стапьюлар.

        - Почему?  - Кайан свирепо уставился на рыжеволосого, закован-
ного в броню товарища по камере. Выражение его лица показывало, что он
не хочет, чтобы Стапьюлар им приказыва