стало не по себе.
     - Мне все равно не нравится убивать!
     - Верно. Пусть так и будет, но ты Круглоухий  из  Пророчества,  а  не
Морвин Крамб... И должен поставить себя так, чтобы тебя уважали! Именно ты
должен принимать самые важные решения.
     - Но... он единственный, кто знает...
     - Конечно, прислушивайся к нему, но не позволяй управлять собой.
     - Ну... я... думаю...
     - Решайся, герой, или я опять тебя поцелую.
     - Я... только сомневаюсь, что...
     Она снова поцеловала  его.  Когда  губы  их  разомкнулись,  в  голове
Келвина стоял блаженный туман.
     - Попытаюсь! - кивнул он.
     - Вот и умница! - улыбнулась Хелн.


     - Теперь мы нападем на бараки  стражников,  -  заявил  Морвин  Крамб,
показывая на карту. Все остальные согласно кивнули.
     Келвин, сглотнув, подумал о поцелуе Хелн.
     - Да! - воскликнул он. - То есть, нет!
     И сам удивился. Но момент настал. Сейчас  или  никогда!  Хелн  права.
Пора взрослеть.
     Глаза шестерых мужчин, сидевших за столом в  палатке,  обратились  на
него.  Морвин,  казалось,  забавлялся,   взгляды   остальных   были   либо
удивленными, либо попросту недоверчивыми. Все знали, что Келвин  -  просто
подставное лицо.
     - Не понимаю, парнишка! - сказал наконец Пит Памвивер.
     Он был здесь самым молодым и самым  симпатичным  из  всех  старейшин,
которые боролись со стражниками еще до рождения Келвина.
     Теперь Келвин должен был высказать свое мнение и идти до конца.
     - Конечно, для вас я всего-навсего мальчишка, но кроме того, я еще  и
Круглоухий из Пророчества и считаю, что сам должен решать то, что делается
моим именем.
     Они не сводили с юноши глаз, ничем не показывая, принимают ли всерьез
его слова. Келвин вновь начал было  терять  самообладание,  но  подумав  о
поцелуях Хелн, понял, что они были наградой, не наказанием, и захотел быть
достойным такой награды.
     - Чувствую, и знаю - мы не должны нападать на бараки.
     - Куда же мы ударим? - спросил Морвин,  отложив  указку  и  несколько
утратив снисходительный вид. Куда?
     Келвин думал об этом раньше, и все решил, но  теперь,  казалось,  все
разом вылетело из головы. Усилием воли он взял себя в руки.
     - Нужно возможно ближе подойти ко дворцу. Обойти бараки и  штурмовать
ворота.
     - Это очень сложно. Придется перейти через Скалистые горы, -  заметил
Морвин.
     - Мы сделаем это, - заверил Келвин. - Обойдем Хиннинг,  вместо  того,
чтобы атаковать его, не говоря уже о Долдинге и Кенсисе. Пойдем  прямо  на
Горшен.
     - Не знаю, парень. Мне это кажется крайне неразумным.
     - Может  быть,  -  пожал  плечами  Келвин,  исполненный  неожиданного
вдохновения, - именно так подумают и стратеги королевы, и  устроят  засады
во всех этих местах. Мы не можем себе позволить рисковать.
     Морвин немного подумав, кивнул:
     - Возможно. Жаль, мы не узнаем наверняка.
     - Жаль, - согласился Келвин, почувствовав себя гораздо увереннее.  Он
никогда не говорил о способностях  Хелн,  чтобы  не  подвергать  опасности
жизнь девушки, и было решено посылать ее в астральное путешествие только в
самых крайних случаях. Морвин заявил,  что  не  стоит  впадать  в  слишком
большую зависимость от возможностей Хелн, и  Келвин  целиком  и  полностью
согласился с ним.
     - Думаешь, нас будут ожидать в Хиннинге?
     - Скорее всего!
     - Ну что же, значит, стоит распространить  слухи,  что  мы  планируем
штурм Хиннинга, а потом и остальных пунктов.  А  потом  поступим,  как  ты
предлагаешь. Это на случай, если среди нас есть шпион.
     - Какие тут шпионы! - возразил Памвивер.
     Но Келвин покачал головой. Он не всегда доверял тем, что следовал  за
ними повсюду,  во  время  передвижений  по  лагерю.  Может,  Морвин  хотел
проверить, есть ли в лагере шпионы королевы,  и  вывести  всех  на  чистую
воду,  прежде  чем  они  узнают  о  Келвине.  Во  всяком  случае,  Келвину
показалось, что Мор не особенно возражал против его попытки взять  власть.
Все же сомнения юноши насчет правильности его планов и  способности  вести
армию в бой не улеглись.



                             17. ГНЕВ КОРОЛЕВЫ

     Келвин оглянулся на строй Рыцарей, следовавших за ним, Джон, Крамбами
и Памвивером. Они прошли уже около двух лиг и лошади  начали  уставать  на
крутых  склонах.  Здесь  не  было  дорог,  только  протоптанные  животными
тропинки,  усеянные  галькой  и  булыжниками.  Лишь  воздух  был  истинным
бальзамом для измученных воинов. Где-то ухали совы, среди камней то и дело
мелькали пушистые бирверы.
     - До Горшена очень далеко.  К  этому  времени  мы  могли  бы  быть  в
Хиннинге.
     "Да, - подумал Келвин, - еще час - и мы все могли бы  погибнуть".  Но
ничего не ответил Морвину, потому что знал - его  должны  считать  орудием
Пророчества.
     - Что скажешь, Кел? - весело спросил Лестер.
     - Думаю, в Горшене мы сможем захватить их врасплох.
     - Надеюсь, ты прав, братец, - охнула Джон, настоявшая на  том,  чтобы
тоже отправится в поход.
     Но энтузиазм ее быстро слабел по мере того, как возрастала усталость.


     В Хиннинге чудовищный дракон  поднял  золотую  голову,  оглянулся  на
опустевшие бараки. Куда девались коричневые рубахи  и  зеленые  панталоны,
которые, как ему  внушили,  будут  здесь?  Чудовище  наступило  на  забор,
сокрушило крышу, расколов толстый брус - часть  исковерканной  катапульты.
Драконам всегда были знакомы чувства голода и ярости,  но  этот  испытывал
нечто еще - злобу и раздражение - оттого,  что  пришлось  проделать  такой
путь и не найти обещанного лакомого кусочка.
     За большим драконом ползли еще четверо, поменьше, едва  возвышавшихся
над крышами бараков. Они были тоже разъярены. Драконы любили есть, спать и
спариваться, все именно в этом порядке, и ненавидели голод и усталость.
     Хвосты били о землю. Стены рушились. Брусья ломались, как  соломинки.
Сильная вонь драконьей мочи и навоза  смешались  с  более  слабым  запахом
человека. Знакомая еда. Где  она?  Здания  сметены,  и  в  них  никого  не
оказалось. Но тут ветер переменился. Большой дракон поднял морду, фыркнул.
     Там, на холме скрывалась добыча!
     Почти обезумев от голода, драконы  ринулись  на  людей  в  голубых  с
золотом  мундирах,  скрывавшихся  за   кустами,   деревьями   и   скалами,
отмахиваясь от  маленьких  палочек,  летевших  дождем  и  палок  побольше,
направленных в них. Поднятые хвосты, оскаленные  зубы,  огромные  челюсти.
Наконец-то можно начать пиршество!


     Королевский стражник  приближался  на  взмыленном  коне  к  дворцовым
воротам, что-то крикнул привратнику: его немедленно впустили и  провели  в
залу для приемов.
     Затанас все видел из окон своих покоев и почти угадал цель  появления
солдата.  Поспешно  натянув  остроконечный  колпак  астролога  -   предмет
туалета, неизменно производивший глубокое впечатление на дочь, - он  почти
выбежал из двери и промчавшись по коридору, поднялся по винтовой  лестнице
в маленькую приемную около залы, где поспешно  вызванная  королева  давала
аудиенцию. Она, конечно, знала о  приходе  отца,  хотя  тот  скрывался  за
занавесом и слушал, как посланец заикаясь, повествует об ужасных новостях.
     - О, королева, мы вышли из бараков и стали ждать, как  приказано,  но
враг не пришел. Появились драконы.  Они  уничтожили  Хиннинг,  а  потом...
потом нашли нас.
     - Хочешь сказать, - воскликнула королева, - что драконы снова  напали
на солдат?
     - Да, Ваше Величество. Враг и близко туда не подошел.  Из  нас  почти
никого в живых не осталось!
     - Отец! - резко воскликнула королева. - Иди сюда и объясни, почему ты
сделал это со мной?!
     Затанас глубоко вздохнул, проклял себя за глупость, совершенную много
лет назад, когда позволил себе иметь ребенка, и вышел.
     Королева представляла из себя трудно-забываемое зрелище.  Она  сидела
на золотом троне; кожа ее отливала красным, как шерсть дракона, в кошачьих
глазах цвета темной зелени вспыхивали гневные  изумрудные  искры.  Пальцы,
словно когти, сжимали изогнутые  подлокотники  трона.  Королева  выглядела
скорее ведьмой, чем царственной особой; ведьмой из неведомой страны по  ту
сторону  Провала,  существом,  в  котором  было  больше   звериного,   чем
человеческого. Словом, дочь находилась в своем естественном состоянии.
     - Дорогая дочь, мое драгоценнейшее создание, -  начал  он  умирающие,
хотя знал, что самку дракона может успокоить только кровавая плоть, - враг
пользуется магическими средствами. Кто еще, кроме волшебников знал бы...
     - Вопрос в том отец, почему ты не знал? Ты чародей или нет?
     Опять она! Ну что ж,  он  не  собирался  признаваться  в  собственной
беспомощности! Узнай  Зоанна  о  том,  что  отец  не  всемогущ,  может  не
задумываясь уничтожить его. Ведь дочь - его истинная плоть и кровь.
     - Я положился на твоих шпионов, - запротестовал он. - Почему они...
     - Безмозглый старый мошенник! Мои  шпионы  собрали  нужные  сведения:
Рыцари Круглоухого должны были напасть на Хиннинг. Ты сам это слышал!
     - Совершенно верно. Но Рыцарей там не было, Ваше Величество.
     - Значит, они были где-нибудь еще!
     - Несомненно, - с легкой иронией кивнул  чародей.  -  Вопрос  только,
где?
     - Этого вопроса  вообще  не  должно  было  возникнуть!  -  взорвалась
королева. - Если бы ты не...
     Но тут в залу ворвался второй стражник.
     -  Ваше  Величество!  -  завопил  он,  рухнув  на  колени.  -  Рыцари
Круглоухого атаковали Горшен. Нас застали врасплох и...
     - Одолели? - с обманчивым спокойствием закончила за него королева.
     Солдат молча повесил голову.
     После  короткого  допроса  королева,   выяснив   степень   несчастья,
отпустила других и оставшись наедине с отцом, со свистом  втянула  в  себя
воздух.
     Затанас смело встретил взгляд Зоанны.
     - Ты... Ты... ничтожество и бездарь! - вспыхнула она. - Я должна была
приказать публично кастрировать тебя! Почему ты не знал об этом?
     - Хорошо подумай, прежде чем угрожать мне, дочь, - мрачно предупредил
Затанас, зная, что королева не поддастся на браваду.  -  Пора  подумать  о
том, как защитить себя! Только благодаря моей магии ты стала королевой!
     - Да, благодаря магии! Магии круглоухих! Я использовала ее  тогда,  и
снова использую, если понадобится!
     Отчаяние охватило Затанаса.
     - Нет-нет, ты не должна! Ни за что на свете!
     - Неужели? - угрожающе прошипела королева.
     -  Нет...  нет,  это  слишком  рискованно!  Нужно   уничтожить   всех
круглоухих и орудия, принесенные им. Лучше мои заклинания, чем...
     - Отец! - сурово воскликнула Королева. - Требуешь, чтобы я уничтожила
собственное волшебство?
     - Нет... нет... конечно нет!
     О чем он думает?! Теперь Зоанну  не  отговоришь!  Им  грозит  ужасная
опасность - и все из-за его оплошности.
     Ощерив зубы и став еще более похожей на дракона, королева отчеканила:
     - Я намереваюсь использовать  все  средства  и  любую  помощь,  чтобы
сохранить трон.
     - Конечно, дочь, конечно! Но поосторожней, молю! Иначе...
     - Это тот круглоухий щенок, претендует на роль героя из  Пророчества!
Я позабочусь о нем! Мой шпион в их лагере сотрет его с лица земли,  и  все
будет кончено раз и навсегда!
     - Но ты не должна  раскрывать  уже  внедренного  к  врагу  шпиона,  -
запротестовал Затанас.
     - Все равно  от  него  толку  никакого.  Если  мы  даже  не  знаем  о
передвижении врага, какой смысл держать там этого негодяя!
     Королева говорила  вполне  логично,  но  все  же  Затанас  колебался.
Внедрить туда второго шпиона будет почти невозможно, а если этот не сумеет
выполнить поручение и его обнаружат, легко сообразят, откуда  идет  утечка
информации.
     Но все же это  лучше,  чем  использовать  опасную  магию  круглоухих.
Уничтожение главного врага несомненно поможет справиться с остальными.
     - Что ты собираешься делать, дочь моя?
     - Я всегда славилась искусством составления ядов, - бросила Зоанна. -
Хочу попробовать, выйдет ли на этот раз.
     - Прекрасно, дочь моя, - согласился Затанас.


     Джон швырнула камешек в гладкую поверхность залива. Он подскочил  три
раза, как и полагалась хорошо нацеленному камешку. По воде пошли круги.
     - Бьюсь об заклад, здесь есть рыба, - сказала она вслух.
     Стоявший рядом Рыцарь улыбнулся.
     - Ты, скорее всего права.
     - Будь у меня удочка, наверняка бы наловила!
     - На весь лагерь не хватит, - покачал головой Рыцарь, подходя ближе.
     Джон часто видела этого мужчину в лагере. Звали его Эпплтон. Красивый
парень, года на три постарше Келвина.
     - Но я люблю ловить рыбу, - заспорила девушка. -  И  вообще,  надоело
быть у вас на побегушках чистить сапоги и собирать хворост.
     - Согласен, - кивнул Эпплтон, не переставая  вить  канат  из  длинной
веревки.
     Он стоял совсем рядом, глядя на воду.
     - Здесь становится совсем скучно.
     - Хорошо бы я была волшебницей! Или хотя бы Рыцарем!
     - Ты и так много помогаешь нам. Только нужно бы одеваться по-другому.
     - Как это? - непонимающе нахмурилась Джон.
     - В женское платье. Ты ведь такая хорошенькая!
     - Не хочу быть девушкой, - яростно замотала она головой.
     - Возможно, ты и права, но твоя фигура видна даже под этой  рубашкой!
Ты ведь не обычная девушка.
     Какое-то странное чувство побудило Джон спросить:
     - Почему ты так считаешь?
     - Уверяю, ты покорила бы все сердца в этом  лагере,  если  бы  только
захотела.
     - Я?! - презрительно хмыкнула Джон.
     - Ты, - согласился Эпплтон. - У тебя такое красивое  лицо  и  длинные
ноги! Ничем не хуже круглоухой девушки.
     - Неправда, - пробормотала Джон, но почему-то покраснела.
     - Клянусь, если ты возьмешь у нее  платье  и  пройдешься  по  лагерю,
никто глаз не сможет отвести!
     - Ты смеешься надо мной?
     - Разве? Сейчас докажу, что это не так.
     И схватив Джон за плечи, Эпплтон притянул ее к  себе  и  поцеловал  в
губы.
     Джон  была  слишком  ошеломлена,  чтобы  сопротивляться.   Непонятное
чувство блаженства охватило  ее,  словно  она  внезапно  обрела  крылья  и
полетела куда-то.
     Но тут Эпплтон отстранился.
     - Ну вот. Теперь ты видишь. Я не лгу.  Можешь  теперь  ударить  меня,
если хочешь.
     - Что? - непонимающе пробормотала Джон. Ноги ее тряслись.
     - Я сейчас поцеловал тебя, потому что ты хорошенькая. Мне  полагается
за это пощечина. Так всегда бывает.
     - Н-не могу,  -  прошептала  она,  чувствуя,  что  сейчас  упадет,  и
побыстрее села на землю. Эпплтон уселся рядом.
     - Ну что ж, может в следующий раз. Девушка должна вести себя  строго.
Иначе репутация у нее будет испорчена.
     - Когда я была на Рынке  Мальчиков,  они  узнали,  что  я  девушка  и
пытались...
     Джон замолчала, готовая откусить себе язык.
     - Как круглоухую? - кивнул он. - Но это совсем другое дело. Там  одни
негодяи!  Порядочные  люди  должны  вести  себя  по-другому!  Здесь  ты  в
безопасности.
     - Не знаю, - пробормотала Джон. - Это как волшебство!
     И в самом деле, она никогда не могла  себе  представить,  что  кто-то
посчитает ее привлекательной.
     - Кстати, о волшебстве. Волшебство - это то, что делаем мы сами.  Моя
бабушка была ведьмой и колдуньей.
     - Правда? - заинтересовалась Джон, обрадованная,  что  может  сменить
тему разговора. - Превращала людей в лягушек и летучих мышей?
     - Вряд ли! - засмеялся  он.  -  Вправляла  вывихи,  лечила  переломы,
помогала роженицам.
     - Значит, не настоящее волшебство!
     - Не сказал бы. Кое-что она все-таки знала.
     - О чем? - рассеянно спросила Джон, думая о поцелуе.
     Неужели она и в самом деле привлекательна?
     - Могла заклинать плоды оупля, жимолость.
     - Как это?
     - Слабый человек делался сильным,  а  сильный  -  слабым.  Я  от  нее
многому научился.
     - Ты? Ты волшебник? Значит можешь помочь Келвину!
     - Помочь? Каким образом?
     Джон подумала о той ночи, когда услышала плач Келвина.
     - По-моему, он не так уж храбр. Или силен!
     - Хм-м. Я мог бы, пожалуй, что-то сделать.
     - Правда?!
     А может, потом он подскажет и ей  как  стать  красивой  и  привлекать
мужчин?
     - Думаю, смогу. Я знаю заклинания. Сейчас наберем полную шапку ягод и
отнесешь их брату. Только не говори, что они заколдованы!
     - Не скажу, - согласилась Джон. - Келвин все съест!  Он  очень  любит
жимолость.
     Келвин сидел на бревне, мрачно ставясь в карту, и ковырял  мозоль  на
ладони. Джон молча протянула ему ягоды.
     - Это мне? - удивленно спросил он.
     - Посчастливилось. Нашла целые заросли. Может, не очень  сладкие,  но
на вкус не такие уж плохие.
     - Знаешь, мне что-то не хочется. Я только поел и  у  меня  неважно  с
желудком.
     - От ягод сразу легче станет!
     - Раньше ты никогда их мне не приносила,  наоборот,  норовила  съесть
мои.
     - Я исправилась, - заверила Джон, - Неужели не  могу  сделать  что-то
для родного брата?!
     - Конечно можешь! Слезай с ослика, съедим их вместе.
     - Это для тебя. Я уже объелась, - пробормотала девушка.
     - Так и знал, - кивнул Келвин, все еще колеблясь.
     - В чем дело, Кел? - встревожилась Джон.
     - Эта дурацкая перчатка. Она, почему-то стала  теплой.  И  даже  руку
покалывает. Здесь поблизости, случайно, нет королевских стражников?
     - Н-не думаю.
     Что тревожит брата?
     - Ну...
     Келвин взял шапку правой рукой, поставил на бревно, но тут левая рука
сама собой поднялась и смела все на землю. Ягоды посыпались в пыль.
     - С чего это она? -  недоумевающе  спросил  Келвин.  -  Уж  и  поесть
спокойно нельзя!
     Джон покачала головой. Может, перчатка не желает, чтобы  Келвин  стал
храбрым?
     Мокери невозмущенно подошел ближе, принюхался и начал есть ягоды.
     - Джон, - нахмурившись спросил Келвин. - Может в этих  ягодах  что-то
не то?
     - Не то? - обуреваемая нехорошими предчувствиями переспросила Джон.
     Если Келвин узнает, волшебство не подействует. Так сказал Эпплтон. Но
теперь это неважно, ягоды все равно пропали.
     Мокери дернулся. Глаза ослика закатились,  он  задрожал,  и  к  ужасу
Джон, медленно повалился на землю.
     - Джон, что это? - вскочил Келвин. - Мокери! Где... где ты взяла  эти
ягоды?
     Джон с трудом выкарабкалась из-под осла и взглянув на закрытые  глаза
и высунувшийся из пасти язык,  поняла  -  Мокери  мертв  или  умирает.  И,
кажется, она знала почему. Горло перехватило, страшная правда предстала во
всей беспощадности.
     - Он... сказал... ягоды волшебные и... могут сделать тебя храбрым.
     - Джон, осла отравили.
     Келвин взглянул на мертвое животное и перевел глаза на сестру.
     - Я не знала! - заплакала Джон. - Не знала, Кел. Думала... ох,  какая
дура.
     Бедный Мокери! Бедный, добрый, верный, храбрый,  глухой  Мокери!  Что
она с ним сделала! И что стало  бы  с  братом?  Слезы  полились  по  щекам
девушки.
     - Я тебе верю, братец Чирей, - сказал Келвин. - Не надо плакать.
     - Это он! Говорил мне такие слова! Сказал, что я хорошенькая. Я...  я
всему верила.
     - Ну что ж, в этом он не лгал, - утешил Келвин. - Ты могла быть такой
же красивой, как Хелн, если бы постаралась.
     - Но он х-хотел обмануть меня, и заставить принести яд! О,  Кел,  как
мне стыдно.
     - Не стоит, Джон. Всякого можно обмануть. Мы найдем его и...  Кстати,
а кто это?
     - Эпплтон. Ненавижу, ненавижу его.
     Келвин затрубил  в  рог,  и  каждый  находившийся  поблизости  Рыцарь
немедленно бросил все дела и прибежал на зов.
     Но Эпплтон, конечно, был уже далеко.



                               18. КРУГЛОУХИЙ

     - Я должна сделать это, Кел, - сказала Хелн. - Ты сам  знаешь.  После
того, что случилось...
     Келвин кивнул.
     - Да, после того, как меня пытались  отравить.  Значит,  Эпплтон  был
шпионом королевы. Нужно узнат