Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Фолкнер Уильям. Солдатская награда -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  -
Ничего не могу тебе сказать! -- Сесили вдруг соскользнула с колен матери, но миссис Сондерс, не выпуская ее, прижала к своим коленям. -- Не скажу! -- крикнула Сесили, вырываясь. Мать прижала ее еще крепче. -- Пусти, мне больно! -- Скажи мне все! Сесили вырвалась из ее рук, встала. -- Ничего не могу сказать. Просто я должна выйти за него замуж. -- Должна? То есть как это -- "должна"? -- Она уставилась на дочку, и постепенно ей стали вспоминаться старые слухи про Дональда, сплетни, которые она позабыла. -- Должна выйти за него замуж? Уж не хочешь ли ты сказать, что ты... что моя собственная дочь -- со слепым, с человеком без гроша, с нищим... Сесили в ужасе смотрела на мать, лицо ее вспыхнуло. -- Ты... Ты смела подумать... ты мне говоришь... Нет, ты мне не мать, ты... ты чужая! -- И вдруг она расплакалась, громко, как ребенок, открыв рот, даже не пряча лица. Она повернулась, побежала. -- Не смей со мной разговаривать! -- крикнула она, задыхаясь, и с плачем помчалась наверх. Хлопнула дверь. Миссис Сондерс осталась сидеть в раздумье, мерно постукивая ногтем по зубам. Через некоторое время она встала и, подойдя к телефону, вызвала номер мужа. 7 ГОЛОСА Весь город -- Интересно, что думает эта женщина, с которой он приехал, теперь, когда он берет другую? Будь я дочкой Сондерсов -- ни за что не вышла бы за человека, который привез другую женщину чуть ли не ко мне в дом. А эта приезжая, что же она теперь будет делать? Должно быть, уедет, найдет себе еще кого-нибудь. Надеюсь, теперь она будет умнее, найдет себе здорового... Странные дела там творятся, в этом доме. Да еще у священника. Правда, он из епископальной церкви. Будь он не такой хороший человек... Джордж Фарр -- Это неправда, Сесили, милая, любимая. Ты не можешь, не можешь. После того, что было, -- тело твое, распростертое, узкое, как ручей, расступается... Весь город -- Слышал я, будто сын Мэгона, ну, этот, инвалид, женится на дочке Сондерсов. Жена меня уверяла, что никогда этого не будет, а я все время говорил... Миссис Берни -- Мужчины ничего не понимают. Смотрели бы за ним лучше. А теперь говорят: нет, ему было неплохо... Джордж Фарр -- Сесили, Сесили... Ведь это же смерть! Весь город -- Там еще тот солдат, что приехал с Мэгоном. Небось теперь эта женщина его возьмет. А может, ей уже и стараться не надо? Может, он зря времени не терял? -- А ты бы на его месте терял? Сержант Мэдден -- Пауэрс, Пауэрс... Огненное копье вспышки в лицо человеку, как бабочку -- булавкой... Пауэрс... Не повезло ей, бедняжке. Миссис Берни -- Дьюи, сыночек... Сержант Мэдден -- Нет, мэм. Все было в порядке. Мы сделали, что могли... Сесили Сондерс -- Да, да, Дональд, правда, правда! Правда, я привыкну к твоему бедному лицу, Дональд... Джордж, милый, любовь моя, увези меня, Джордж! Сержант Мэдден -- Да, да! Все было в порядке! -- ("Солдат на приступке... кричит от страха...") Джордж Фарр -- Сесили, как ты могла? Как ты могла?.. Весь город -- А эта девочка!.. Пора, пора взять ее в руки. Бегает по городу, чуть ли не нагишом. Хорошо, что он слепой, верно? -- Она, видно, на то и надеется, что он так и не прозреет... Маргарет Пауэрс Нет, нет, прощай милый мертвый Дик, некрасивый мертвый Дик... Джо Гиллиген Он помирает, а ему достается женщина, которая ему вовсе и не нужна, а я вот не помираю... Маргарет, что же мне делать? Что я могу сказать? Эмми -- "Пойди сюда, Эмми... Ох, иди же ко мне, Дональд". Нет, он мертвый. Сесили Сондерс -- Джордж, бедный, милый... любовь моя". Что мы наделали? Миссис Берни -- Дьюи, Дьюи, такой храбрый, такой молодой... ("Это Дональд, мой сын. Он умер".) 8 Миссис Пауэрс поднималась по лестнице под любопытным взглядом миссис Сондерс. Хозяйка дома встретила ее холодно, почти грубо, но миссис Пауэрс настояла на своем и, следуя указаниям матери, нашла дверь в комнату Сесили и постучала. Подождав, она снова постучала и позвала: -- Мисс Сондерс! Снова молчание, напряженное, недолгое, -- и голос Сесили, глухо: -- Уходите! -- Прошу вас, -- настаивала гостья. -- Мне нужно видеть вас. -- Нет, нет, уходите! -- Но мне необходимо вас видеть. -- Ответа не было, и она добавила: -- Я только что разговаривала с вашей мамой и с доктором Мэгоном. Впустите меня, прошу вас! Она услыхала движение, скрип кровати, потом -- снова тишина. "Дурочка, зря тратит время, пудрится. Да ты сама тоже напудрилась бы", -- сказала она себе. Дверь под ее рукой отворилась. Следы слез стали только заметнее от пудры, и Сесили повернулась спиной к миссис Пауэрс. Та видела отпечаток тела на постели, смятую подушку. Миссис Пауэрс села в ногах кровати -- стул ей не предложили, -- и Сесили, на другом конце комнаты, опершись на подоконник, нелюбезно спросила: -- Что вам надо? "Как похожа на нее эта комната!" -- подумала гостья, глядя на светлое полированное дерево, туалет с тройным зеркалом, уставленный хрупким хрусталем, и тонкое белье, сброшенное на стулья, на пол. На комоде стояла маленькая любительская фотография в рамке. -- Можно взглянуть? -- опросила она, инстинктивно угадывая, чья это фотография. Сесили упрямо повернулась спиной, и сквозь прозрачный свободный халатик прошел свет из окна, очертив ее узенькую талию. Миссис Пауэрс подошла и увидала Дональда Мэгона -- без шапки, в помятой расстегнутой куртке, он стоял у железной ограды, держа маленького покорного щенка за шиворот, как сумку. -- Очень на него похоже, правда? -- спросила она, но Сесили грубо сказала: -- Чего вам от меня надо? -- Вы знаете, ваша матушка меня спросила то же самое. Видно, она тоже считает, что я вмешиваюсь не в свое дело. -- А разве нет? Никто вас сюда не звал. -- Сесили повернулась к ней, прислонясь бедром к подоконнику. -- Нет, я не считаю вмешательством то, что оправдано. А вы? -- Оправдано? Кто же вас просил вмешаться? Неужели Дональд? А может, вы меня хотите отпугнуть? Только не говорите, что Дональд просил вас избавить его от меня: это ложь. -- Но я и не собираюсь. Я только хочу помочь вам обоим. -- Знаю, вы против меня. Все против меня, кроме Дональда. А вы его держите взаперти, как... как арестанта. -- Она круто повернулась и прислонилась к стеклу. Миссис Пауэрс сидела спокойно, разглядывая ее хрупкое полуобнаженное тело под этим бессмысленным халатиком -- прозрачным, как паутинка, хуже чем ничего, дополнявшим что-то, обшитое кружевцем, видневшееся над длинной шелковистой линией чулок... "Если бы Челлини был монахом-анахоретом, он бы вообразил ее именно такой", -- подумала миссис Пауэрс, смутно представляя себе девушку совсем нагой. Потом встала с кровати, подошла к окну. Сесили упрямо отвернула голову, и, думая, что она плачет, гостья осторожно погладила ее плечо. -- Сесили, -- сказала она тихо. Но зеленые глаза Сесили были сухи, как камни, и она быстро перешла комнату легкими, грациозными шагами. Она остановилась у двери, широко распахнув ее. Но миссис Пауэрс не приняла вызов, осталась у окна. "Неужто она никогда, никогда не забывает позировать?" -- подумала она, смотря, как девушка с заученной грацией, полуобернувшись, как на свободном шарнире, стояла у дверей. Сесили встретила ее взгляд с высокомерным, повелительным презрением. -- Неужели вы не выйдете из комнаты, даже когда вас просят? -- сказала она, заставляя себя говорить размеренно и холодно. Миссис Пауэрс подумала: "О черт, все это бесполезно", -- и, подойдя к кровати, прислонилась к изголовью. Сесили, не меняя позы, подчеркнутым жестом еще шире распахнула двери. Миссис Пауэрс стояла спокойно, изучая ее заученное хрупкое изящество ("Ноги прелестные, -- подумала она, -- но зачем она так позирует передо мной? Я же не мужчина"), потом медленно провела ладонью по гладкому дереву кровати. Вдруг Сесили грохнула дверью и вернулась к окошку. Миссис Пауэрс подошла к ней. -- Сесили, почему бы нам не поговорить спокойно? -- (Девушка не ответила, словно перед ней была пустота, и только нервно мяла занавеску.) -- Мисс Сондерс! -- Оставьте меня в покое! -- вдруг вспыхнула Сесили, опалив ее гневом. -- Мне с вами не о чем разговаривать. Зачем вы пришли ко мне? -- Глаза у нее потемнели, смягчились. -- Хотите его отнять? Берите! У вас есть все возможности -- заперли его так, что даже мне нельзя его видеть! -- Но я вовсе не хочу его отнимать. Я только хочу наладить все для него. Неужто вы не понимаете, что если бы я захотела, я вышла бы за него замуж до того, как привезти его домой? -- Вы, наверно, пробовали, и вам не удалось. Оттого вы и не вышли за него. Нет, нет, не возражайте, -- перебила она гостью, когда та попыталась возразить, -- я с первого дня все поняла. Вы за ним охотитесь. А если нет -- зачем вы тут живете? -- Вы отлично знаете, что это ложь, -- спокойно сказала миссис Пауэрс. -- Тогда почему вы так им интересуетесь, если вы не влюблены в него? ("Нет, это безнадежно".) Гостья положила руку на плечо девушки. Сесили сразу вырвалась, и миссис Пауэрс снова прислонилась к кровати. Потом сказала: -- Ваша мама решительно против, а отец Дональда этого ждет. Но разве вы можете пойти против матери? -- ("И против самой себя!") -- Во всяком случае в ваших советах я не нуждаюсь! -- Сесили отвернулась, весь ее гнев, все высокомерие пропало, сменившись скрытым, безнадежным отчаянием. Даже ее голос, ее поза совершенно изменились. -- Неужели вы не видите, какая я несчастная? -- жалобно сказала она. -- Я не хотела вам грубить, но я не знаю, что мне делать, не знаю... Я попала в такую беду: со мной случилась ужасная вещь. Нет, не надо!.. Миссис Пауэрс, видя ее лицо, торопливо подошла к ней, обвила рукой узенькие плечи. Но Сесили уклонилась от нее: -- Уходите, пожалуйста. Пожалуйста, уходите! -- Скажите мне, что случилось? -- Нет, нет, не могу. Пожалуйста... Они замолчали, прислушались. Раздались шаги, остановились у двери. Стук -- и голос отца Сесили окликнул ее. -- Да? -- Доктор Мэгон пришел. Ты можешь сойти вниз? Женщины посмотрели друг на друга. -- Пойдем! -- сказала миссис Пауэрс. Глаза Сесили совсем потемнели. -- Нет, нет, нет! -- зашептала она, дрожа. -- Сесили! -- позвал отец. -- Скажите: "Сейчас", -- шепнула миссис Пауэрс. -- Сейчас, папочка. Иду! -- Хорошо! Шаги удалились, и миссис Пауэрс потянула Сесили к двери. Девушка сопротивлялась. -- Не могу идти в таком виде! -- истерически бормотала она. -- Нет, можете. Ничего. Пойдем. Миссис Сондерс, прямая, напыщенная, с воинственным видом сидела в кресле, и они из-за двери услышали, как она сказала: -- Разрешите спросить, какое отношение имеет эта... эта женщина? Ее муж жевал сигару. Свет, падая на лицо ректора, лежал на нем, словно серая, выветренная маска. Сесили бросилась к нему. -- Дядя Джо! -- крикнула она. -- Сесили! -- резко сказала мать. -- Как ты смеешь являться в таком виде? Ректор встал, огромный, черный, обнял девушку. -- Дядя Джо! -- повторила она, прижимаясь к нему. -- Ну, Роберт... -- начала было миссис Сондерс, но ректор перебил ее. -- Сесили! -- сказал он, подымая ее голову. Но она отвернулась и спрятала лицо у него на груди. -- Роберт! -- сказала миссис Сондерс. Ректор ровным, серым голосом сказал: -- Сесили, мы все обсудили... сообща... и мы думаем... твои родители... Она встрепенулась, вся на виду, в этом бессмысленном халатике. -- Папочка! -- крикнула она, в испуге глядя на отца. Он опустил глаза, медленно крутя в руках сигару. Ректор продолжал: -- Мы думаем, что ты только... что тебе... Говорят, что Дональд скоро умрет, Сесили, -- докончил он. Гибкая, как тростинка, она откинулась назад в его руках, вглядываясь в его лицо испуганно, пристально -- Ах, дядя Джо! Неужели и вы меня предали? -- в отчаянии крикнула она. 9 Всю неделю Джордж Фарр ходил совершенно пьяный. Его приятель, приказчик из кафе, думал, что тот сойдет с ума. Джордж стал местной достопримечательностью, знаменитостью: даже городские пьяницы уважали его, звали по имени и клялись ему в неизменной верности. В промежутках между взрывами пьяного буйства, пьяной тоски или веселья его охватывало страшное отчаяние, и он метался в блаженной муке, словно зверь в клетке, в медленной смертельной пытке: неуемная, тупая боль. Но, как правило, он ухитрялся всегда быть пьяным. Узкое ее тело, нагое, нежно расступается... "Выпьем, что ли... Я вас убью, не смейте к ней приставать!.. Девочка моя, единственная... Тонкое тело... Давай выпьем... О господи, господи, господи... нежно расступается... для другого... Ну, выпьем. Какого черта! Плевать мне. О господи, господи, господи..." И хотя "порядочные" люди с ним на улице не разговаривали, но он как бы находился под защитой случайных знакомых и друзей, белых и черных, как это водится в маленьких городках, особенно среди "низшего" сословия. Он сидел, глядя остекленелыми глазами на покрытый клеенкой стол, среди запахов жареного, в шуме и гаме. "Кле-э-вер цве-э-те-о-от... а-ах, кле-э-ве-эр цве-э-те-от", -- пел кто-то страшным, гнусавым голосом, и мелодия равномерно прерывалась тикающим, монотонным звуком, похожим на часовой завод бомбы, примерно так: "Кле-э(тик)-ве-эр(тик)... цве-э-(тик)-те-о-от(тик)". Рядом с ним сидели два его новых дружка, ссорились, плевались, пожимали руки и плакали под бесконечный треск сломанной граммофонной пластинки. "Кле-э-вер цве-э-те-о-от", -- повторял приторно-сладкий, страстный голос. Когда пластинка кончилась, они пробрались в грязный закоулок за еще более грязной кухней -- там Джордж Фарр поил их своим виски. Вернувшись, они снова поставили ту же пластинку и долго жали друг другу руки под пьяные слезы, откровенно текущие по их немытым щекам. "Кле-э-ве-эр цве-э-те-о-от..." Нет, право, настоящий порок -- штука скучная, пристойная: ничто на свете не требует столько физических и моральных сил, как хождение по так называемой "дурной дорожке". Быть "добродетельным" куда проще и легче. "Кле-э-ве-эр цве-э-те-о-от..." ...Через некоторое время он сообразил, что его кто-то дергает. С трудом сосредоточив взгляд, он увидел хозяина в фартуке, которым он, наверно, месяца три подряд вытирал посуду. -- Кк-кого чч-черр-та нн-над-до? -- воинственно пролепетал он пьяным голосом, и тот наконец втолковал ему, что его требуют к телефону в соседней лавчонке. Он встал, пытаясь собраться с силами. "Кле-э-ве-эр цве-э-э..." Через много веков он наконец добрался до телефонной трубки, стараясь держаться на ногах, равнодушно глядя, как светлый шар над прилавком медленно описывает концентрические круги. -- Джордж? -- В неузнаваемом голосе, назвавшем его по имени, звучал такой страх, что он сразу, как от удара, стал трезветь. -- Джордж? -- Я Джордж... Алло, алло... -- Джордж, это Сесили, Сесили... Опьянение схлынуло, как отлив на море. Он почувствовал, как сердце остановилось и вдруг заколотилось, оглушая, ослепляя его потоком собственной крови. -- Джордж... ты меня слышишь? ("Ах, Джордж, зачем ты напился!") ("Ох, Сесили, Сееили!") -- Да! Да! -- сжимая трубку, как будто это могло ее удержать. -- Да, Сесили! Сесили! Сесили? Это я, Джордж... -- Приходи ко мне сейчас же. Немедленно! -- Да! Да! Сейчас? -- Приходи, Джордж, милый. Скорее, скорее! -- Да! -- закричал он опять. -- Алло! -- Но трубка молчала. Он подождал -- молчание. Сердце колотилось, колотилось жарко, быстро: он чувствовал горячую горечь крови во рту, в горле. ("Сесили, ох, Сесили...") Он пробежал в глубь лавки. Под удивленным взглядом пожилого приказчика, выполнявшего заказ, Джордж Фарр разорвал рубашку на груди и в лихорадочной спешке подставил голову под холодный кран. ("Сесили, ох, Сесили!") 10 Он казался таким бесконечно старым, таким усталым, когда сидел во главе стола, перед нетронутой едой, -- словно все его мышцы обмякли, потеряли упругость. Гиллиген, как всегда, ел непринужденно, с аппетитом. Дональд с Эмми сидели рядом, чтобы Эмми легче было ему помогать. Эмми нравилось нянчиться с ним теперь, когда он уже не мог быть для нее возлюбленным, и она горячо и страстно протестовала, когда миссис Пауэрс хотела ее сменить. Тот, прежний ее Дональд, давно умер; этот был только жалким его подобием, но Эмми старалась дать ему все что можно, как всегда бывает с женщинами. Она даже привыкла есть сама, только когда все уже остывало. Миссис Пауэрс наблюдала их со своего места. Голова Эмми в растрепанных, неопределенного цвета, кудрях с беспредельной нежностью склонилась над его изуродованным лицом; в ее огрубевших от работы пальцах, казалось, было свое зрение: так быстро, так ласково они угадывали каждое его движение, вели его руку с едой, приготовленной специально для него. Миссис Пауэрс размышляла: "Какого Дональда Эмми любила больше, не забыла ли она того, прежнего, совсем, не остался ли тот для нее только символам старого горя?.." И вдруг удивительная по своей логичности мысль пришла к ней: "Вот она, та женщина, на которой нужно жениться Дональду". "Ну, конечно, это она. И отчего раньше никто об этом не подумал?.. Впрочем, -- сказала она себе, -- об этом вообще никто как следует не думал, все шло само собой, и никому напрягать свои умственные способности не приходилось. Но почему мы так твердо решили, что он должен жениться именно на Сесили? А вот, поди же, все сочли это непреложной истиной и, закрыв глаза, разинув рот, понеслись вперед, как свора гончих. Но пойдет ли Эмми за него? Не испугается ли она этой возможности настолько, что будет стесняться ухаживать за ним так же заботливо и умело, как сейчас; как бы при этом в ее представлении не слились два разных Дональда -- инвалид и возлюбленный; для него это было бы гибельным. Интересно, что скажет Джо?" Она посмотрела на Эмми: бесстрастная, как само провидение, та помогала Дональду ловко и незаметно, словно обволакивая его своей заботой, но не дотрагиваясь до него. "Во всяком случае спрошу ее", -- подумала миссис Пауэрс, допивая чай. Наступал вечер. И, памятуя о вчерашнем ночном дожде, древесные лягушки принялись снова нанизывать бусинки монотонных текучих звуков; травинки и листья, потеряв зримый облик, стали обликом звука, тихим дыханием земли, почвы, отходящей ко сну; растения, что высились днем стрелами цветов, стали к ночи стрелами запахов: серебряное дерево за углом дома приглушило свой нестихающий, нелетучий восторг. И уже на дорожках жабы, шлепая животами по прогретому бетону, впивали всем телом дневное тепло. Внезапно ректор очнулся от раздумья: -- Эх, опять мы делаем из мыши слона. Уверен, что ее родители не станут так упорно отказывать ей в своем согласии, раз она хочет выйти замуж за Дональда. Почему бы им возражать против того, что их дочь выйдет за него? Вы что-нибудь... -- Тсс! -- сказ

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору