Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Фолкнер Уильям. Солдатская награда -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  -
их роднило одинаковое воинственное самоуничижение. Подпирают стенку - и все. Годны только для разговоров с хозяйкой и для танцев. Но даже разговорчивая хозяйка бросила их на произвол судьбы. Двое-трое из них, осмелев больше остальных, хотя и от них шел тот же слабый запах, стояли рядом с барышнями, ожидая, когда заиграет музыка, но большинство столпилось у входа, теснясь друг к другу, словно для взаимной защиты. Мистер Риверс услыхал, как они перебрасываются фразами на плохом французском языке и подошел к ним, чувствуя всю элегантность своего вечернего костюма, открывающего безукоризненное белье. - Можно вас на минутку, Мэдден? Сержант, спокойно куривший сигарету, вышел из толпы. При невысоком росте в нем было что-то большое, спокойное: ощущение сознательного бездействия после напряженной деятельности. - Да? - сказал он. - Можете мне сделать одолжение? - Да? - повторил тот вежливо и отчужденно. - Тут есть один человек, который не может танцевать, племянник миссис Уордл, его на войне ранило. И Сесили - то есть мисс Сондерс - целый вечер просидела с ним. А ей хочется танцевать. Под спокойным пристальным взглядом собеседника мистер Риверс вдруг потерял свой высокомерный тон. - По правде оказать, мне ужасно хочется потанцевать с ней. Может, вы с ним немножко посидите? Я вам буду страшно благодарен. - А мисс Сондерс хочет с вами танцевать? - Конечно, хочет. Она сама сказала. - Но сержант так проницательно посмотрел на него, что испарина выступила у него на лбу, и, достав платок, он осторожно вытер напудренный лоб, чтобы не растрепать прическу. - Черт возьми! - вспылил он вдруг. - Вы, военные, как видно, воображаете, что вы тут самые главные! Колонны, в ложно дорическом стиле, подпирали небольшой угловой балкончик, высокий и темный; пары выходили на него в ожидании музыки; движения, разговоры и смех приглушенно и неясно доносились туда из зала сквозь пышность прозрачных гардин. Вдоль перил веранды мерцали красные глазки сигарет; девушка, наклонившись, как страус, подтягивала чулок, и свет из окна упал на ее юную, неоформившуюся ногу. Негр-кларнетист, понявший в свои тридцать лет вековую похоть белого человека, моргая бесстрастными глазами, повел свою команду в новое наступление. Пары влетели в зал, обнялись, закружились; смутные спаянные тени танцевали на лужайке под бликами света. ...Дядя Джо, крошка Кэт, пляшет шимми целый свет... Мистера Риверса закружило, как щепку в водовороте: острая мальчишеская злоба охватила его. Но за углом, на веранде, он увидел Сесили в прозрачности серебряного платья, хрупкую, как стеклянное волокно. В руках у нее колыхался веер из зеленых перьев, и это тонкое подвижное тело, эта нервная красота сразу заполонили все его мысли. Свет, осторожно падая на нее, касался ее плеча, ее узкой талии, мягко обрисовывал длинные девственные ноги. ...девяносто деду лет, по паркету скачет дед... Доктор Гэри промчался в танце, без стакана воды на голове; они посторонились, и Сесили, увидев их, прервала разговор: - Ах, мистер Мэдден! Здравствуйте! - Она протянула ему руку, представила его мистеру Доу. - Я страшно польщена, что вы решили поговорить со мной, а может быть, Ли притащил вас силой? Ага, вот оно что! Вы собирались меня не замечать. Знаю, знаю, собирались! Конечно, разве мы можем соперничать с француженками? - Посидите с нами. Знаете, мистер Доу тоже был военным. Мистер Риверс неуклюже вмешался: - Мистер Доу вас извинит. Давайте потанцуем, а? Ведь скоро идти домой. Она вежливо игнорировала его, Джеймс Доу подтянул протез. - Нет, мисс Сондерс, прошу вас, идите танцевать. Я никак не хочу портить вам вечер. - Вы слышали, мистер Мэдден? Этот человек меня гонит! А вы бы так сделали? - Она выразительно вскинула на него глаза. Потом, с грациозной, сдержанной непринужденностью обернулась к Доу. - Я все еще зову его "мистер Мэдден", хотя мы знакомы всю жизнь. Но ведь он был на войне, а я нет. У него такой... такой опыт. А я обыкновенная девушка. Будь я мальчиком, как Ли, я бы давно была лейтенантом в блестящих сапогах или даже генералом. Правда? - Она обращалась то к одному, то к другому, грациозно, непосредственно: такая хрупкая стремительность. - Нет, я не могу, я больше не могу звать вас "мистером". Не возражаете? - Пойдем танцевать! - Мистер Риверс отбивал такт ногой, и с изысканно-скучающим лицом слушал этот разговор. Вдруг он открыто зевнул. - Пойдем танцевать! - Меня зовут Руфус, мэм! - сказал Мэдден. - Руфус? Но вы тоже не зовите меня "мэм". Не будете? Хорошо? - Нет, м-м... Я хочу сказать - хорошо. - Видите, вы чуть не забыли. - Пойдем танцевать! - повторил мистер Риверс. - Но больше вы не забудете. Правда, не забудете? - Нет, нет. - Не давайте ему забыть, мистер Доу, я на вас надеюсь. - Хорошо, хорошо. А сейчас пойдите, потанцуйте с мистером Смитом, вот с ним. Она встала. - Он меня гонит! - с притворным смирением сказала она. Потом пожала узкими, нервными плечиками. - Знаю, мы не так привлекательны, как француженки, но вы должны с этим примириться. Вот Ли, бедненький, никогда не видал француженок, для него и мы хороши. Но вам, военным, мы, к сожалению, уже не нравимся. - Вовсе нет: мы передаем вас мистеру Ли с условием, что вы вернетесь к нам. - Вот это уже лучше. Но, наверно, вы говорите так просто из вежливости, - упрекнула она. - Нет, нет. Вот если вы не пойдете танцевать с мистером Ли - это будет невежливо: он вас несколько раз приглашал. Она снова нервно передернула плечиками. - Видно, придется потанцевать, Ли. Если только вы не передумали, не расхотели со мной танцевать. Он схватил ее за руку. - О, Господи, пошли скорее! Удерживая его, она обернулась к тем двоим, тоже вставшим с места. - Но вы меня дождетесь? Они уверили ее, что дождутся, и она оставила их в покое. Музыка заглушила треск протеза Доу, и Сесили скользнула в объятия мистера Риверса. Они попали в такт синкопам, он чувствовал пустое прикосновение ее груди, ее колен и сказал: - Что вы с ним затеяли? - и крепче обнял ее, чувствуя изгиб бедра под ладонью. - Затеяла? - Да ладно, давайте танцевать! И они сомкнулись, скользя, замирая и снова скользя, чувствуя пульс музыки, они играли с мелодией, теряя ее и снова находя, и плыли по ней, словно обрывки снов. 9 Джордж Фарр, стоя в темноте снаружи, впился в нее глазами, видя ее тонкое тело, перерезанное мужской рукой, видя ее головку рядом с чужой головой, видя, как вся она под серебряным платьем угадывает движения партнера, как ее сияющая рука ложится на его черное плечо, и веер колышется у согнутого локтя, кик ива под вечер. Он слышал ритмичную тревожную скабрезность саксофонов, видел смутные тени в темноте и вдыхал запах земли и растущей в ней жизни. Мимо прошла парочка, девушка окликнула его: - Привет, Джордж! Ты тоже туда? - Нет! - резко сказал он, в блаженном наслаждении, упиваясь страстным отчаянием молодости, и весны, и ревности. Приятель, стоявший рядом с ним - приказчик из кафе, - выплюнул сигарету. - Выпьем, что ли? В бутылке, позаимствованной из кафе, была смесь алкоголя со сладким сиропом. Напиток сначала обжигал горло, но потом оставлял внутри только сладкий огонь, только смелость. - Ну их к черту, - сказал Джордж. - Значит, не пойдешь туда? - спросил приятель. Они выпили еще. Музыка пробивалась сквозь молодую листву, в темноту, под золото звезд, под их немой сумбур. Свет, подымаясь над верандой, угасал, дом великаном чернел на небе: утес, об который бились волны деревьев и, разбившись, застывали навсегда; и созвездия, как золотые единороги, с неслышным ржанием паслись на синих лугах, взрывая их острыми и сверкающими, как сталь, копытцами, и небо, такое грустное, такое далекое, взрыто золотыми единорогами - в ту ночь они с беззвучным ржанием, с вечера до рассвета, смотрели на них, на нее - ее тело, как тетива, распростертое навзничь, нагое, словно узкая заводь, мягко расступившаяся на два серебряных рукава одного истока... - Не пойду я туда, - ответил Джордж, отступая. Они зашагали по лужайке, и в тени миртового дерена одна тень со вздохом распалась на две. Они быстро прошли мимо, отводя глаза. - К черту! - повторил он. - Никуда я не пойду! 10 Это был День Отрока - мальчиков и девочек. - Посмотрите на них, Джо, - сказала миссис Пауэрс. - Сидят, как неприкаянные души у входа в ад. Машина остановилась у дома, оттуда хорошо было видно все. - Да разве так сидят! - с восхищением сказал Гиллиген. - Поглядите на эту пару: взгляните, где он держит руку. Это у них называется светские танцы, а? Вот чего я никогда не умел. А попробуй я только так танцевать, меня бы отовсюду вышвырнули в первую же минуту. Да мне с детства не везло: никогда не приходилось танцевать в порядочных домах... Освещенная веранда, меж двух одинаковых магнолий, походила на сцену. Сомкнувшись парами, танцоры двигались в меняющемся свете, то вбирая его, то уходя. ...возьми, встряхни, да не урони... На перилах веранды по-прежнему сидели неучаствовавшие в танцах, присмиревшие, но воинственные. Подпирают стену - и все. - Нет, я про тех вон, про бывших солдат. Посмотрите на них. Сидят рядком, перебрасываются французскими фразами - выучились в армии, сами себя обманывают. Зачем они здесь, Джо? - За тем же, что и мы. Приятно поглазеть, разве нет? Но почем вы знаете, что это солдаты?.. Нет, вы гляньте туда, на тех двоих! - ахнул он вдруг с детской непосредственностью. Пара скользила, замирала, нарочно нарушая синкопу, ища и находя ритм музыки, снова теряя его... Она уходила от него, приближалась, угадывая его движения: касание, короткое, как вздох, и расхождение - он сам помогал ей уйти, расстаться. Касание и отход: без завершения. - Ух ты, а вдруг музыка остановится! - Не глупите, Джо! Я их знаю. Слишком много я видела таких, как они, на танцульках, в кафе: славные скучные мальчики; им, беднягам, идти на войну, оттого и девушки к ним добры. А теперь воины нет, уходить им некуда. Смотрите, как девушки с ними обращаются! - Что вы сказали? - рассеянно спросил Гиллиген. Он с трудом оторвал взгляд от танцующей пары. - Ух, видел бы наш лейтенант, что делается, с него бы весь сон слетел! Но Мэгон неподвижно сидел рядом с миссис Пауэрс. Гиллиген обернулся со своего места рядом с негром-шофером и посмотрел на его неподвижную фигуру. Синкопы пульсировали вокруг них - перекличка струнных и духовых инструментов, теплая и щекочущая, как вода. Она наклонилась к Мэгону: - Нравится, Дональд? Он зашевелился, поднял руку к очкам. - Осторожно, лейтенант, - быстро сказал Гиллиген, - еще сбросите нечаянно, потеряем их. - (Мэгон послушно опустил руку): - А музыка хорошая, верно? - Мало сказать - хорошая, если на них поглядеть. ...о-го-го! Куда же скрылся мой седок?.. Гиллиген вдруг обернулся к миссис Пауэрс: - Знаете, кто это там? Миссис Пауэрс узнала доктора Гэри, без стакана воды, конечно, увидела веер из перьев, похожий на вечернюю иву, и сияющую линию обнаженной руки на строгом черном фоне. Увидела две головы, слитые вместе, щекой к щеке, над медленным синхронным движением тел. - Это барышня Сондерсов, - объяснил Гиллиген. Миссис Пауэре следила, как девушка в плавном движении, сдержанно и мягко отдавалась танцу, а Гиллиген продолжал: - Пожалуй, подойду поближе, к тем ребятам - вон они сидят. Надо посмотреть. Его приветствовали с радушием людей, которые приглашены все вместе, но не уверены в себе, не уверены, зачем их, в сущности, пригласили; так всегда чувствуют себя провинциалы, с раз навсегда установившимися правилами жизни, теряются в этой сравнительно столичной атмосфере с совершенно чуждыми им установками. Плохо чувствовать себя провинциалом: вдруг обнаружить, что какой-то привычный кодекс поведения необъяснимо устарел за один вечер. Многих из них Гиллиген знал по имени; он присел к ним на перила веранды. Ему предложили сигарету, он закурил и, сидя между ними, слушал, как, перекрывая шум танцев, в которых они не могли принять участия, они говорили о девушках, раньше добивавшихся их благосклонности, а теперь не обращавших внимания на них, - они стали напоминанием о войне для общества, которому война надоела. Они недоумевали, они совсем растерялись, бедняги. Раньше общество упивалось войной, их растили для войны, прививали им вкус к войне, но теперь общество упивалось каким-то другим напитком, а они еще не привыкли, что км отводится только два с лишним процента. - Поглядите на этих мальчишек: до чего повырастали, пока нас тут не было, - горячо говорил один из них. - И девушкам они вовсе не нравятся! А что им делать? Мы-то по-ихнему танцевать не умеем. Тут ведь мало делать всякие движения. Это-то можно выучить. Нет, тут... тут... - Он никак не мог найти подходящее слово и, перебив себя, продолжал: - Смешно, конечно. Я там от француженок всякого понабрался... Так разве нашим девушкам это нужно? Вовсе нет! Не настолько же они изменились... - Ясно, им не то нужно, - согласился Гиллиген. - Но ты погляди на этих двоих. - Конечно, им не то нужно. Это девушки порядочные: они будут матерями следующего поколения. Конечно, им вовсе не то нужно. - Но кому-то это, видно, нужно! - сказал Гиллиген. Мимо проплыл доктор Гэри - он танцевал плавно, умело, вполне благопристойно, видимо, получая большое удовольствие. Его партнерша, очень юная, в очень коротком платьице, видимо, танцевала с ним потому, что считалось лестным танцевать с доктором Гэри - так было принято. Она ощущала физическую свободу, свободу своего юного, не стесненного корсетом тела, плоского, как у мальчишки, и, как мальчишка, наслаждалась свободой, движением, словно свобода и движение, как вода, ласкали ее тело вместе с легким прикосновением шелка. Через плечо доктора Гэри (оно казалось мужественным от официального черного костюма) она смотрела, как та пара остановилась, ища нарочито потерянный ритм. Партнерша доктора Гэри, умело следуя за его движениями, не спускала глаз с другого танцора, не обращая внимания на его девушку. "Если есть Бог - я с ним буду танцевать следующий танец!" - Танцевать с вами, - сказал доктор Гэри, - все равно, что читать стихи некоего поэта по имени Суинберн. - Сам доктор Гэри предпочитал Мильтона, он даже разметил весь текст, как пьесу. - Суинберн? - рассеянно улыбнулась она, следя за другой парой, но не теряя ритма, не портя своего грима. Лицо у нее было очень гладкое и так умело накрашено, что походило на искусственную орхидею. - А разве он писал стихи? - "Про кого это он говорит: про Эллу Уилкокс или про Айрин Касл? А тот прекрасно танцует: с Сесили иначе и не потанцуешь". - По-моему, Киплинг - прелесть, правда? - "Какое странное платье на Сесили!" Гиллиген, глядя на танцующих, переспросил: - Что? Собеседник встал на защиту доктора Гэри: - Он служил в госпитале, во Франции. Да, да. Года два или три. Хороший малый. - И тут же добавил: - Хоть и танцует по-ихнему. Свет, движение, звук - все нестойко, текуче. Медленный напор, призрачный и страстный. А за окном весна, как девушка, потерявшая счастье, но неспособная к страданиям. ...Брось об стенку, ого-го!.. - ...не забуду, какое у него было лицо, когда он мне сказал: "Джек, оказывается, моя больна сифилисом. И я..." раз... ...тряхни, тряхни, да не урони!.. В первую же ночь в Париже... а потом, в другой раз... ... - не урони!.. - ...у меня револьвер, двадцать золотых монет зашито в раз... Ах, где же, где же храбрый мой седок?.. Гиллиген спросил, где Мэдден, который ему пришелся по душе, и ему объяснили, куда тот ушел. Вон она опять. Перья колышутся на веере, как ива под вечер. Ее рука на черноте вечернего костюма, тонкая теплая линия. Юпитер сказал бы: "О, сколь девственны бедра ее!", но Гиллиген, и не будучи Юпитером, только буркнул: "О, черт!", думая: "Хорошо, если бы Дональд Мэгон мог быть ее партнером, но раз нельзя, так лучше, что он этого не видит". Музыка умолкла. Танцоры остановились, выжидая начала. Хозяйка, неумолчно болтая, семенила среди гостей, и при ее приближении они бросались врассыпную, как от чумы. Она поймала Гиллигена, и он, утопая в накатившейся на него волне слов, покорно терпел, следя за парами, выходящими с веранды на газон. Какие они с виду нежные, эти спинки, эти бедра, думал он, повторяя: "Да, мэм" и "Нет, мэм". Наконец он отошел, когда она с кем-то заговорила, и на повороте увидел Мэддена с незнакомым человеком. - Это мистер Доу, - сказал Мэдден, поздоровавшись с ним. - Как Мэгон? Гиллиген пожал руку Доу. - Он сидит там, в машине, с миссис Пауэрс. - Вот как? Мэгон служил в британских частях, - объяснил Мэдден своему спутнику, - в авиации. Тот проявил некоторый интерес: - в КВФ? - Как будто так, - сказал Гиллиген. - Привезли его сюда, послушать музыку. - Привезли? - Он в голову ранен. Почти ничего не помнит, - объяснил ему Мэдден. - Вы сказали, с ним миссис Пауэрс? - спросил он Гиллигена. - Да, она тоже приехала. Хотите, пойдем, поговорите с ней! Мэдден посмотрел на своего спутника. Доу переставил протез. - Нет, не стоит, - сказал он. - Лучше я вас подожду. Мэдден встал. - Пойдем с нами, - сказал Гиллиген. - Она вам будет рада. Она ничего, вот Мэдден подтвердит. - Нет, спасибо, я вас подожду здесь. Только вернитесь, ладно? Мэдден прочел его невысказанные мысли: - Да она еще танцует. Я успею вернуться. Он закуривал, когда они отошли от него. Негр-кларнетист остановил свой оркестр и на время увел музыкантов; веранда опустела, только на перилах сидела все та же группа. Приперев их к стенке, хозяйка дома, в новой вспышке оптимизма, завладела их вниманием. Гиллиген и Мэдден прошли по траве, из света в тень. - Миссис Пауэрс, вы, наверно, помните мистера Мэддена, - официальным тоном сказал Гиллиген. Несмотря на невысокий рост, в Мэддене было что-то большое, спокойное, ощущение сознательного бездействия после напряженной деятельности. Мэдден увидел ее бескровное лицо на темной обивке машины, черные глаза, рот, похожий на рану. Рядом сидел Мэгон, неподвижный, отрешенный, ожидая музыки, хотя трудно было сказать, слышит ли он ее или не слышит. - Добрый вечер, мэм, - сказал Мэдден, сжимая ее крепкую, неторопливую руку, вспоминая резкий силуэт на фоне неба, вопль "Ты нас убил!" и выстрел в упор, в лицо человеку, в злое, покрасневшее лицо, освещенное короткой вспышкой пламени на горьком рассветном небе. 11 Дважды, бросая вызов соперникам, Джонсу удалось протанцевать с ней: один раз - шагов шесть, второй - шагов девять. В ней не было гимнастической легкости других девушек. Может быть, потому на нее и был такой спрос. Танцевать с теми - все равно, что танцевать с ловкими мальчиками. Во всяк

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору