Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Фальков Борис. Горацио (Письма О.Д. Исаева) -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  -
га Земного, на чужбине, когда на родине есть средства и лекари при них, дабы похоронить его наилучшим образом. Написано, вс„ же, что он умирает по пути домой. И что отныне всех ждут неминуемые последствия этого. Ибо он был родной брат королевы Исландии, с которой не шутят, и дядя Изольды Белокурой, которой лично покровительствует, всем известно, Судьба, ибо нет прекрасней Изольды девушки в Европе, а стало быть - во вс„м мире, во вс„м Круге Земном, от края его и до края. Если с Исландией не шутят, то кто станет шутить с Судьбой? "Миф", так и написано в соответствующем месте хроники, "развивается путями соответствующими. И не всегда достойными шуток." Там же ещ„ написано, что Тристан, тяжко раненый отравленным копь„м из Борга, тоже просит, чтобы его положили в лодку вместе с любимой ротой, оттолкнули бы лодку от берега и оставили его, наконец, в покое. Ибо так надлежит умирать рыцарю, и стало быть - ему, на пути к царству короля Артура, повинуясь не рулю, а лишь ветру и волне. На пути к тому царству, к которому, как это видно и из соответствующего поведения Морхольта, все они стремятся, желая того или нет. Постепенно проясняется, что это за царство - куда путь лежит без руля, по воле ветра и волны - и кто он, король Артур... Но об этом многократно обещано после. С точки зрения же Гувернала, такой поворот Тристана, к царству Артура, несколько преждевременен. Но как он выходит из положения - и об этом после. Парус тристановой лодки пока что тоже скрывается за горизонтом, вслед за морхольтовым. Все плачут. Кроме, конечно, Одре и его уже сколотившейся партии, этой шайки диссидентов. Траур. Оста„тся сказать о месте действия, и в каких же землях, собственно, произрастает ранее описанное генеалогическое древо. В этом абзаце таблички номер 7 предыдущая описка: гинекологическое - исправлена. Следует заметить, что две эти вещи, - место действия и земли произрастания, разумеется, - отнюдь не одно и то же. Точно и зримо Гувернал описывает как раз второе. Правда, он не делает особого различия между Британией и Бретанью, а королевство Лоонуа у него появляется то на границе с Нормандией, то на границе с Корнуоллом. Иногда оно у него то же, что графство Лотиан в Шотландии. Так же обстоит дело и с Камелотом короля Артура, но об этом - после. Поскольку все эти несуразности ни у кого не вызывают недоумения, зачем тогда оно нам? Не брать же нам пример с Одре, который в одиночку упрямится, твердя, что, якобы, между Британией и Бретанью вовсе нет границы, по меньшей мере - сухопутной, а есть канал. И что касается графства Лотиан, то откуда бы в Шотландии взяться французскому городу Нанту, упоминаемому впоследствии? Так говорит Одре, забывая, что Франция ещ„ не существует нигде, ни в Круге Земном - ни за его пределами, в царстве короля Артура, и нагромождая свою собственную кучу несуразностей. Но вс„ равно его никто не слушает. Своей упрямой оппозицией он добивается лишь опалы у короля Марка. Отныне он принужд„н вести сво„ расследование скрытно, иллегально. Вместе с отставкой и уходом в подполье раст„т его стремление к правде, что естественно. Раст„т и его ожесточение, что ещ„ более естественно. Именно с этим связана впоследствии гибель честолюбца: ибо, найдя, допустим, правду - может ли правдолюбец ею воспользоваться, или хотя бы принять е„ жуткий вид НЕ к своей же погибели? Касательно первого предмета, места действия, то странным образом вс„ описываемое происходит вс„ в той же обжорке, там же, где мы ещ„ в начале повествования уже застали двух проезжих. Один за другим туда являются все персонажи, дабы их не забыли внести в хронику. На этом заканчивается первая часть романа Дж. Т. Реверса "ТРИСТАН, или ГАМЛЕТ В БРИТАНИИ", в котором повествуется о смысле жизни, о пораж„нной недугом расслоения нарождающегося нового мышления молодой Европе, о рецептах лекарств для преодоления этой тяж„лой болезни. В их числе, как выяснится впоследствии, и о любовном напитке. ТАБЛИЧКА ШЕСТАЯ. В своих комнатах без видимых причин тоскует Изольда Белокурая. В соседних - е„ мать да„т обет отомстить за подлое убийство брата своего, Морхольта. Изольда без сопровождения, ибо этому новому делу е„ лишь впоследствии выучит Тристан, по„т песню: Я ходила за кладбищенской оградкой и увидела Его. Он мне толком не сказал украдкой ничего. Припев. М„ртвый плющ на каменной стене. Рыцарь, Вы приснились мне? По тропинке Oн прош„л. Так надо. Или нет? Над калиткой арка винограда. У калитки - след. Припев. М„ртвый плющ на каменной стене. Рыцарь, Вы приснились мне. Я калитку не открою наудачу. Для чего? Он войд„т в меня иначе. Я - в Него. Припев. М„ртвый плющ. Не буду. Не заплачу. Ничего не значит. Совсем иначе ид„т и строительство замка, по-новому. Очевидно, что одни времена сменяют другие, саксы бурно смешиваются с туземцами-кельтами, создавая мультикультурный европейский уклад и тут, в древней кельтской столице. Роковой рубеж хорошо подч„ркивается тем, что рыцари-исландцы ещ„ носят на себе детали традиционной кельтской одежды: матерчатые доспехи с нашитыми на них роговыми щитками, кольчужки, но вместе с тем уже надевают кованые шлемы, кирасы, насуставники. Этими нововведениями рыцари принуждены чаще мыться, поскольку металл оставляет на теле ржавчину. В том же противоречивом стиле возводится и замок, хотя многие пренебрежительно считают такой стиль недопустимой эклектикой. Огромный внутренний двор раздел„н на уютные дворики, в стенах множество калиток, ворот, а сами стены возводятся куртинами. Уже есть ров и над ним - обязательный балкон. На центральном дворе заложен донжон. Бастионы, однако, ещ„ не завершены, как и парапет. Зато уже выстроен отличный мачикулис, с вычурной крапелью и изящным турретом. Для королевы, Изольды и других дам запланирована шапель. Перестройка замка вед„тся неистово, повсюду груды мусора, дыры, сквозняки. Понятно, что фабульное действие вынужденно происходит в холодном и гулком, но вс„ же достаточно замкнутом помещении нетронуто кельтского типа, уже хорошо нам знакомого. Сюда и сходятся все участники, дабы, как это уже было сказано, про них не забыли. Призванные отвлечь королеву от мрачных мыслей, приходят шпильманы. Они работают с дрессированными блохами. Работа, без сомнения, ловкая, хотя оста„тся неясным, есть ли на самом деле на ладонях шпильманов блохи, или их нет. Группу трюкачей окружают рыцари в п„стрых одеждах, в парадных прич„сках, с завитыми бородами, в которые вплетены ленты. Поверх доспехов - парча и тафта. Звенят металлические части, свистят тканные. Громко состязаются скальды и эпики. В другом углу возникают сомнения в правдивости некоего Дурвала, который клян„тся, гремя филактериями, что от удара мечом по голове его спасла ш„лковая рубашка. Рубашка же была надета под доспехи, которые тем же ударом были расколоты. Сам Дурвал объясняет происшествие магией завезенной с Востока ткани. Его противники выдвигают иную версию: что самая уязвимая часть Дурвала, а именно - вместилище его мыслей и души, находится не на плечах, а несколько ниже обычного и немного сзади. Только в этом случае ткань надетой на корпус рыцаря нижней рубашки может ему помочь. Термин же "голова" в речи Дурвала противники его объявляют недостойным прямого человека эвфемизмом. Маленькая ссора... В соседней группе - тоже ссора, но большая. Скальды ссорятся с эпиками, творцами саг. Впрочем, когда они не ссорятся? На этот раз спорным пунктом становится сага о том, что все скальдические дроттквейты, хейти, кеннинги и прочее Один прин„с не в голове, а в заднем сво„м проходе, и вместе с тем, что там было ещ„, вывалил на исландскую землю без разбора. Таким образом, вместилище мыслей и души ещ„ раз служит причиной раздора. Становится слишком шумно. Отнюдь не случайно кто-то вносит нид и ставит его на видное всем место. Рядом возникает человек в восточной одежде и, перекрикивая всех, объявляет, что он - пророк, что он ходил проповедовать птицам, зверям, и даже некоей горе. Но звери убежали прочь, а гора лишь испортила воздух, не родив даже и мыши, и потому он хочет продолжить диспут здесь, в надежде, что здесь таковое рождение произойд„т. Каким-то таинственным образом минуя стражу, в зал проникает прокаж„нный. И поскольку никто не решается выгнать его - ведь выгонять означает коснуться - он успевает сообщить, что язвы его тела безобидны в сравнении с теми, которые усеивают души собравшихся здесь. Именно эти язвы, язвы души опасны по-настоящему. Душа же прокаж„нного, по его утверждению, чиста, как снег в горах Памира. Последнее, к сожалению, ничего не говорит собравшимся и прокаж„нного, вс„ же, изгоняют из зала длинным шестом. "Проклятье!" Так восклицает мать Изольды - вс„ о сво„м горе. "Словно Харон в женском платье, я провожаю любимых родственников на ту сторону Стикса, отвожу туда их тела, и каждый раз возвращаюсь назад, ах! Я обречена оставаться на этом берегу, но каждый раз уже не самой собой, а совершенно новой, составленной из душ новых умерших, ибо если их тела перевозятся на ту сторону - то души их остаются на этом, во мне, в моей памяти. Я не в силах их забыть. И я переполнена ими так, что могу взорваться! О, память, память, ты - палач! Вот плата дорогих умерших за перевоз на ту сторону: пытка памятью и переполненность отяжелевшей души. Проклятье! Клянусь, есть только один способ облегчить душу: перевезти на тот берег и врагов моих." Таким образом королева проклинает сношения с загробным миром, на что рядом стоящий монах справедливо возражает, приводя в пример блага, приносимые сношениями с тем же миром Папы. Впрочем, и Папа мало что говорит кому-нибудь в этом зале. И монах вынужден заключить свою речь простым лозунгом: Риму - Мир. "О, юная Европа!" Именно так можно определить символизм этой сцены словами одного участвующего в ней скальда. "И твой несколько странный люд." Шум прерывается сообщением, что к берегу пристала лодка, в которой лежит мертвец "вида несказуемого". Далее в этой части Тристан, а это его лодка, присутствует в виде безъязыкого, слепого и бесчувственного тела, представляя собой испытательный полигон для медицинских упражнений Изольды. И к счастью, надо добавить, ибо нельзя недооценивать серь„зности клятвы королевы. Единственное, что Тристану уда„тся пролепетать - на фразу "я юноша благородный из стран дал„ких" у него не хватает сил, а она, без сомнения, и тут сыграла бы самую благотворную роль, - единственное, что слетает с его уст, это собственное его имя. О, ужас, ужас, ужас! Последствия кажутся неминуемыми... Но, то ли Тристан подзабыл уже хронику Гора, то ли мозг его затуманен той же хроникой в необходимой для продолжения фабулы степени, но он перевирает это имя. Он переставляет в н„м буквы, и в новом виде оно звучит как "Тантрис". Королева не замечает анаграммы, и хроника получает возможность продолжаться. Узнать же принца в лицо немыслимо, настолько оно изувечено. Со временем же, и в результате лечения, оно удаляется от первоначального образа на максимальное расстояние, куда-то на край Круга Земного, может быть - в Корею. Впрочем, и Корея ничего никому тут не скажет, е„ как бы и вовсе нет. Да и будет ли она? Сомнительно... Ибо - зачем бы это? А тут ещ„ иноземный дракон, на поединок с которым Тристан выходит теперь как представитель исландской партии, плю„т ему в и без того увечное лицо. И под воздействием слюны дракона оно снова распухает, подобно бочке. И снова фабула беспрепятственно бежит впер„д. Таким образом, вторая часть описывает именно исландскую партию, концентрируя внимание читателя на Изольде Белокурой, которая по большей части занята тем, что забавляется с почти бесчувственным телом Тристана. Забавы эти, благодаря упомянутой бесчувственности - а, с другой стороны, несомненной чувствительности Изольды - выглядят двусмысленно. Применяется, например, колдовство: сплетание из шнурочков насекомых, предназначенных для последующего сования их в наволочки, изготовление сильно перебродивших ферментированных напитков... Никакое средство, однако, не может прочистить сознание больного. И сама Изольда, естественно, применением этих средств не удовлетворена: ведь это она сама никого не удовлетворяет. Между тем, она печалится, печалью своей наилучшим образом опровергая Аристотеля, утверждающего, что каждое животное именно после соития печально. Увы, но и имя Аристотеля забыто в Исландии всеми. Следовательно, старания Изольды напрасны как минимум вдвойне. Вс„ в Изольде говорит, нет, вопиит, что она - барышня именно чувствительная, опять нет, чувственная. Тут и опущенный долу взор, тут и бледность кожи, и взгляд чуть мимо собеседника, и тихий мелодичный голосок. Несмотря на чувственность, она тоже поражена болезнью эпохи, расслоением сознания, в котором на равных сосуществуют: любовь к Богу Всевышнему - то ли ещ„ к Одину, то ли уже к Христу - и к воплощению божества в каждом мужчине. Предпочтительней, мужчине в образе рыцаря, надел„нного всеми положенными достоинствами. В их числе: умением играть на арфе и петь, аккомпанируя себе на роте, слагать поэзию, справляться с кон„м и мечом, как теми, которые между ногами хвостом назад, так и другими, которые хвостом впер„д. А также хорошо одеваться и обладать знаниями, приличествующими тому, кто не хочет, чтобы даме было с ним скучно. Он непременно обязан пройти курс всех семи наук, и желательно - в Париже. Вот какой цельный образ занимает мысли и чувства Изольды, вот чего она просит, требует у покровительствующей ей, как известно всем, Судьбы. А что подсовывает ей Судьба? По сути, труп. Изольда смущена, размышляя об этом: "Не является ли именно труп подлинным и совершенным воплощением рыцаря, того прекрасного образа, порожд„нного моей мечтой? Не пресуществляются ли неизбежно все мечты в трупы?" Следует вс„ та же, старая песенка Изольды: "Я ходила за кладбищенской оградкой и увидела Его..." Нам же следует отметить, насколько размышления Изольды неотличимы от высказываний по тому же поводу Тристана. Песенкой и кончается вторая часть книги Дж. Т. Реверса, а с нею - завязка романа. ТАБЛИЧКА ПЯТАЯ. Третья часть описывает сцену на корабле, которым Тристан вез„т Изольду к Марку, ибо Изольда заочно просватана за короля в знак установления мира между двумя прежде враждебными государствами. Между Тристаном и Изольдой, однако, вследствие чрезмерной длительности путешествия из Исландии в Британию, а также под воздействием любовного напитка, вспыхивает любовь. Кажется, война опять неизбежна, ведь Марк выписывал из-за моря невинную барышню, отнюдь не опытную женщину, и не потерпит столь тяжкого оскорбления. Но затем описывается подвиг служанки Изольды - девицы Бранжьены, которая в брачную ночь легла в постель короля вместо своей госпожи, и хроника мчится дальше. Заканчивается часть немилостью, которой наградила королева Изольда свою служанку за е„ преданность. Третья часть замыкает собою первый том книги. *** Любезный Ф„дор Васильевич, нет смысла пересказывать ход всем известных событий до конца. Но, как Вы можете видеть из уже изложенного, предлагаемая Вам книга вовсе не является таким пересказом. Вы уже поняли, конечно: "хроника Горацио-Гувернала" - это "вставной роман" в романе Реверса. А весь роман, в свою очередь, есть вставной эпизод в мировой истории. Фигура самого "наперстника-хрониста", столь затуш„ванная в классических вариантах сюжета, выступает здесь на первый план. Что делает всю книгу изысканной в высшей мере. Это книга о жизни и смерти, о бессмертии, добавлю я: разве сам этот сюжет не бессмертен? Ему уже полторы тысячи лет, а сколько ему ещ„ предстоит существовать? И что такое существование вообще - игра, поэзия, работа? Об этих фундаментальных проблемах и ид„т речь в романе. Никакой, даже самый настырный куратор не найд„т в н„м ничего двусмысленного или слишком актуального, сиречь предосудительного. Да и время действия от нас максимально удалено: мы-то ещ„ не выступили на арену, на первый план истории! Как видите, я не только составил для Вас пересказ, но и перев„л уже часть книги. См. первые эпизоды - проза, песенка Изольды - стихи. Вс„ это уже законченно. Берусь довести весь перевод до конца месяцев в пять-шесть, а при необходимости и скорее, если Вы примете благосклонное решение издать роман. По качеству перевода жду от Вас квалифицированных замечаний. Мы с Вами сотрудничаем давно, хотя поначалу Ваше отношение ко мне основывалось лишь на нашем общем происхождении, то есть, на полтавском "землячестве", сблизившем нас в мордовской столице. Так и кельты, попавшие в новые, более сложные исторические обстоятельства, в чуждую им мультикультурную среду, забывали семейные распри и, выживания ради, держались друг за друга. Но впоследствии Вы имели неоднократную возможность проверить над„жность моей работы, реалистичность моих рекомендаций, и установить, что и в профессиональном смысле не ошиблись во мне. Мои рекомендации ВСЕГДА оправдывались. Вот и сейчас: я настоятельно рекомендую Вашему издательству книгу Реверса. Изящество его идей, интеллектуальный уровень критики буржуазных ценностей - вс„ это несомненно вызовет интерес. Книга проскочит отлично. Вполне возможно, что в мо„м изложении романа проскальзывает больше иронии, чем это есть у автора. Моя вина. Мой несносный характер, он Вам известен. В оригинале - иронии в меру, зато отличное знание быта, вс„ документировано: Реверс - превосходный историк, известный специалист по кельтам. Его роман - не "Капитан Блад", отнюдь. Он лишь притворяется рыцарским приключенческим романом, на деле же маскирует авантюрой острую социальную критику западного общества. Детали, не соответствующие, скажем так, нашему мировоззрению - а они у американца неизбежны - можно будет с автором уладить или правильно осветить в предисловии. Я беру это также на себя. Человек он скромный и требования его, касающиеся гонорара, тоже весьма скромны, поверьте. Не откажите в скорейшем ответе. Шлите его мне на московский адрес, и Реверсу на наше консульство в Мадриде. И он, и консул мною предуведомлены. Кажется, время стало ускоряться? Если так, надо бы ловить последние спокойные мгновения... Впрочем, может быть, я и ошибаюсь. Низкий поклон Вашей супруге. О. Д. Исаев, 7 июня, Мадрид. PS: В книге есть и подлинные открытия. Например, установлено тождество между древними, столь таинственными переселениями народов, и нынешними миграциями. Теперь будет легче описать конкретные причины тех. И иначе рассматривать судорожные движения этих. Эти нынешние движения означают, что и современные народы уже строятся в колонны, чтобы начать свой исторический марш. Снова вста„т солнце Паннонии и Гранады. И Аустерлица... Ещ„ пример: Реверс точно установил адрес королевства Артура. Это тот свет. Вернее, его отделение специально для рыцарей. Такая интерпретация впервые полно объясняет все кажущиеся нелепости, противоречия мифа. Миф этот не исторический, а религиозный, вот в ч„м вс„ дело. Король Артур, стало быть, никогда не умр„т, ибо никогда в быто

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору