следние
приготовления для взаимодействия с 1-м Дальневосточным фронтом  в  ожидаемом
выступлении против Японии.  Войска  Красной  Армии  спешно  направлялись  на
Дальний Восток. Главный морской штаб в эти  дни  полностью  переключился  на
планирование и подготовку боевых действий  Тихоокеанского  флота.  Начальник
ГМШ адмирал С. Г. Кучеров почти непрерывно находился на своем посту и следил
за выполнением отданных распоряжений.
     В середине мая 1945 года  меня  вызвали  в  Кремль.  Решался  вопрос  о
переброске войск на Дальний Восток.  Докладывал  начальник  Генштаба  А.  И.
Антонов. \491\
     Я доложил о  мероприятиях  Наркомата  ВМФ  по  усилению  Тихоокеанского
флота. На этом совещании было принято решение отпраздновать  Победу  военным
парадом, как это делалось в старину.
     Несколькими днями позже Главный морской  штаб  согласовал  с  Генштабом
состав  выделенного  на  Парад  Победы  сводного   морского   полка.   Честь
командовать им выпала вице-адмиралу Владимиру Георгиевичу Фадееву, участнику
обороны Севастополя, старому моряку.
     Нет нужды подробно описывать Парад  Победы.  У  всех  видевших  его  он
навсегда остался в памяти. Невозможно забыть минуты, когда советские  воины,
проходя мимо Мавзолея В. И.  Ленина,  бросали  к  его  подножию  поверженные
вражеские знамена.
     И.  В.  Сталин,  имевший  привычку   занимать   на   трибуне   Мавзолея
определенное место, не изменил ей и на сей раз. Обычно он редко  улыбался  и
мало разговаривал. Но в тот день был особенно приветлив и охотно говорил  со
всеми находившимися на трибуне.
     Мне  запомнилось  еще  одно  торжество.  В   дни   работы   Потсдамской
конференции  отмечался  День  Военно-Морского  Флота.  Помню,  20  июля  мне
поручили издать за своей  подписью  приказ  о  его  праздновании.  Однако  я
полагал, что в победный  год  правильнее  было  бы  обнародовать  приказ  за
подписью Верховного Главнокомандующего. Подготовкой проекта приказа  занялся
присутствовавший в Потсдаме начальник Главного морского штаба С. Г. Кучеров.
Самой сложной оказалась та его часть, в которой  давалась  оценка  действиям
моряков в годы войны. После обсуждения было решено предложить  формулировку:
в годы Великой Отечественной войны флот до конца выполнил  свой  долг  перед
Родиной. На следующий день я представил документ И. В. Сталину  на  подпись.
Он перечитал его несколько раз, задержался на словах "до конца выполнил свой
долг перед Родиной" и подписал без единой  поправки.  Приказ  был  издан.  С
флотов поступали сведения о том, с каким энтузиазмом он был воспринят.
     Празднование первого после  войны  мирного  Дня  Военно-Морского  Флота
прошло  с  исключительным  подъемом.  Снова  на   кораблях   подняли   флаги
расцвечивания, а вечером жители приморских городов любовались иллюминацией.
     Коль речь зашла о Дне Военно-Морского  Флота,  \492\  хочется  хотя  бы
коротко напомнить его историю. Впервые мысль о празднике моряков я  высказал
в 1939 году во время первомайского парада на Красной площади.  Помню,  когда
шеренги курсантов Ленинградского военно-морского училища имени М. В. Фрунзе,
чеканя шаг, проходили перед Мавзолеем, я сказал И. В. Сталину:
     - А не мешало бы нам учредить специальный праздник военных моряков.
     Сталин взглянул на меня и ничего не ответил. Но  через  несколько  дней
мне позвонил А. А. Жданов:
     - Есть указание насчет Дня Военно-морского Флота. Не теряйте времени  и
вносите конкретное предложение.
     Собрались вчетвером: тогдашний начальник Главного морского штаба Л.  М.
Галлер,  первый  заместитель  наркома  И.  С.  Исаков,  начальник   Главного
политического управления ВМФ И. В.  Рогов  и  я.  С  чего  начать?  Поручили
Галлеру набросать проект документа.
     Через три дня собрались  снова.  На  столе  у  меня  уже  лежал  проект
доклада. Суть его была такова:  в  целях  пропаганды  среди  населения  идеи
строительства  сильного  морского  и  океанского  флота   просим   Советское
правительство учредить День Военно-морского Флота. И далее следовал перечень
мероприятий, которые мы предлагали приурочить к этому празднику.
     - Без  споров  не  обойдется,-  сказал  Рогов.-  Запаситесь  кое-какими
материалами.
     Покопались в истории русского флота. В дореволюционной России на  флоте
устраивались разные торжества. Еще при Петре I зародилась традиция по случаю
побед на море или на суше выстраивать корабли  на  Неве.  "Пальбой  из  всех
пушек" отмечались  рождение  наследника  и  коронация  нового  царя.  Однако
специального морского праздника в России никогда не было.
     Вскоре  после   Великого   Октября   молодое   Советское   государство,
заинтересованное в боеспособном Военно-Морском  Флоте,  стало  привлекать  к
нему внимание трудящихся. По специальному решению ЦК РКП  (б)  с  15  по  22
января 1923 года в стране проводилась "Неделя Красного  Флота".  В  эти  дни
состоялись   многолюдные   митинги   и   собрания,   трудовые    субботники,
организовывались сборы денежных  средств.  Мне  попался  в  руки  любопытный
документ: за  "Неделю  Красного  Флота"  комсомольцы  Петрограда  собрали  и
передали балтийским морякам около 400 тысяч рублей, свыше \493\  1500  аршин
сукна, 1100 пудов мыла, 500 пудов соли, 1750 пар ботинок и 1000 пар белья.
     По существу, уже с тех пор, с двадцатых годов, на флотах стали  обычаем
морские праздники. В Октябрьскую годовщину, в Первомай корабли выстраивались
на рейдах, принимали гостей, моряки устраивали шлюпочные гонки, за  которыми
наблюдали  десятки  тысяч   людей.   Местные   власти   приморских   городов
организовывали массовые гулянья.
     К  нашей  радости,  никаких  споров  по  поводу  нового   праздника   в
правительстве не возникло. Решением Совета Народных Комиссаров  СССР  от  23
июня 1939 года был учрежден День  Военно-Морского  Флота.  Время  проведения
праздника нам было предложено определить самим. Мы выбрали конец июля, когда
погода  наиболее  устойчивая.  Даже  Северный  флот  в   это   время   может
рассчитывать на теплый день.
     К тому же флот в этот период успевает обучить новое  пополнение.  Таким
образом, появляется возможность собраться на парад в полной  готовности.  Не
беда, что праздник нельзя увязать с  какой-нибудь  знаменательной  датой  из
героического  прошлого  флота,-  сам  день  станет  традиционным,   поистине
народным торжеством, какими стали все наши общегосударственные праздники.
     На очередном докладе в Кремле  я  доложил,  как  мы  представляем  себе
празднование Дня Военно-Морского Флота. По нашему мнению, этот  день  должен
отмечаться на всех флотах и флотилиях как смотр достижений моряков в  боевой
и политической подготовке. Праздник должен сопровождаться парадами кораблей,
массовыми гуляньями.
     - Собственно, мы думаем  целую  неделю  посвятить  активной  пропаганде
своего праздника для привлечения внимания страны к флоту,- сказал я и тут же
почувствовал на себе вопросительные взгляды.
     -Вы что, всю неделю собираетесь праздновать? - не  без  иронии  заметил
кто-то из присутствующих.
     Я разъяснил,  что  эту  неделю  мы  отводим  на  подготовку  к  первому
торжеству.
     И.  В.  Сталин,  обычно  ходивший  около   стола   и   только   изредка
останавливавшийся, чтобы подписать ту или иную  бумагу,  извлек  из  кармана
брюк часы на цепочке, посмотрел на них и сказал:
     - Думаю, будем считать  вопрос  решенным.  \494\  Приступайте  к  делу:
времени у вас на подготовку не так много.
     Да,  нужно  было  спешить.  Главный  морской  штаб,  быстро  отдал  все
необходимые указания флотам.  И.  В.  Рогов  и  его  подчиненные  развернули
соответствующую разъяснительную работу среди моряков, обратились за  помощью
к местным партийным и советским организациям.  Привлекли  к  делу  печать  и
радио.
     Первый День Военно-Морского Флота пришелся на воскресенье 24  июля.  За
пять минут до подъема флага на  кораблях  сыграли  "Большой  сбор",  команды
выстроились в парадной форме. Везде она  оказалась  разной:  на  юге  моряки
щеголяли во всем белом, на Балтике - в белых форменках и черных брюках, а на
Севере из-за холода матросы были в бушлатах.
     Праздник повсюду прошел с большим подъемом. Широко он был отмечен  и  в
Москве. В Зеленом театре Центрального парка культуры и отдыха  имени  А.  М.
Горького прошло торжественное собрание представителей  трудящихся  города  и
военнослужащих. В Химках, на Москве-реке был устроен водный праздник.
     Вместе  с  военными  моряками   первый   День   Военно-морского   Флота
праздновали  работники  судостроительной  промышленности,  моряки  торгового
флота и речники.  У  них  было  достаточно  оснований  считать  своим  делом
достижения в строительстве и развитии Военно-морского  Флота.  Так  вошел  в
жизнь страны новый праздник, который ежегодно отмечается всем народом.

ПОТСДАМ
     В первой половине июня 1945 года начальник Генштаба генерал армии А. И.
Антонов сообщил мне по телефону, что мне  следует  готовиться  к  поездке  в
Берлин.
     14  июля  еще  затемно  наш  самолет  оторвался  от  взлетной   дорожки
Центрального аэродрома и взял  курс  на  запад.  В  1936  году  с  этого  же
аэродрома я отправился в Испанию. Тогда  пришлось  сделать  в  Берлине  лишь
короткую  остановку.  Фашисты  уже  были  полными   хозяевами   страны.   На
гражданском аэродроме молодчики в коричневых рубашках вскидывали вверх руку,
приветствуя друг друга.
     Летели на небольшой высоте. С самолета были  \495\  хорошо  видны  наши
разрушенные города и села - там прошли фашисты. Когда летели над  Германией,
ясно  просматривались  превосходные  автострады.  В  свое   время   немецкое
командование планировало быстрое передвижение по  ним  войск  для  внезапных
нападений на  соседей.  Но  таковы  уж  превратности  фортуны:  по  этим  же
автострадам советские войска шли на штурм фашистской столицы.
     На огромном летном поле аэродрома Темпельгоф стояло много самолетов.  В
основном это были наши, советские,  но,  помнится,  пока  мы  спускались  по
трапу,  приземлилось  несколько  самолетов  с  американскими  и  английскими
опознавательными знаками.
     Нас встретили командующий  Днепровской  флотилией  В.  В.  Григорьев  и
советский комендант  Потсдама.  Участие  моряков  в  боях  за  Берлин  было,
конечно, более чем скромным. Но все же приятно сознавать, что наши корабли и
здесь повоевали.
     Приезд главы советской делегации ожидался через два-три  дня.  У  меня,
таким образом, было время осмотреть Берлин. "Старые берлинцы" из Днепровской
флотилии показали мне рейхстаг, на котором  теперь  развевалось  алое  Знамя
Победы, Бранденбургские ворота, здание рейхсканцелярии. Проехали по  широкой
Унтер-ден-Линден,   где   вперемежку   с   липами,   на   которых   зеленела
распустившаяся листва, стояли, а то и лежали на земле поврежденные снарядами
и опаленные огнем деревья.
     Командование  Днепровской  флотилии  приготовило  для   приехавших   на
конференцию моряков особняк неподалеку от  Потсдама.  Как  рассказывали,  он
принадлежал  богачу  Адлону,  владельцу  фешенебельных  отелей   во   многих
европейских столицах. Говорили, что, строя этот  особняк  на  берегу  озера,
Адлоны решили поразить своих соседей всеми последними новинками строительной
техники, изысканностью внутреннего убранства. Старик Адлон умер незадолго до
падения Берлина, а бывшая хозяйка особняка  жила  где-то  поблизости  и,  по
словам моряков, зорко наблюдала, все ли содержится в порядке.
     Я всего дня два прожил в  этом  особняке.  Членов  советской  делегации
разместили потом в Бабельсберге.
     В  Бабельсберге  мы  осмотрели  дворец  Цецилиенгоф,  где  должна  была
состояться конференция. Замок этот в свое время был сооружен для кронпринца.
\496\ Придворный архитектор  построил  его  в  стиле  английских  загородных
дворцов. В замке 176 богато отделанных помещений. Строительство обошлось в 8
миллионов золотых марок. Перед первой  мировой  войной  в  нем  поселился  с
семьей кронпринц Вильгельм фон Гогенцоллерн. После ноябрьской революции 1918
года  замок  был  национализирован,  но  в   1926   году   снова   возвращен
Гогенцоллернам. Здесь они жили до марта 1945 года, а потом сбежали на Запад,
прихватив с собой все ценности.
     Бывая в Берлине, я вглядывался  в  лица  немцев.  Обыкновенные  люди  -
усталые, измученные войной. Многие из них стояли  в  очередях  у  магазинов,
работали на расчистке улиц. Очень вежливые,  предупредительные.  Мать-немка,
как и все матери на земле, любовно заботилась о своих детях,  рабочие  ничем
не отличались от наших, когда  разбирали  разрушенные  дома.  Даже  временно
поставленные наблюдать за порядком полисмены из немцев были в меру  строгими
и добродушными.
     Наблюдая все это, невольно задаешься вопросом: почему же, возможно,  не
эти, но такие же немцы усердно выполняли преступные приказы  по  уничтожению
невинных людей, жгли города  и  села,  безжалостно  морили  голодом  жителей
осажденного Ленинграда?
     Конечно, не только Гитлер повинен в этом.  Когда  фашизм  взял  верх  в
Германии, нашлось немало других "фюреров" большого и малого ранга, которые с
готовностью пошли за  своим  кумиром,  пообещавшим  им  мировое  господство,
богатство и полнейшую безнаказанность за любое преступление. И эта  огромная
шайка преступников сумела одурачить миллионы простых немцев, вооружить их  и
двинуть на порабощение соседних народов...
     Главные военные преступники получили по заслугам. Вскоре после Потсдама
начался Нюрнбергский процесс. Но сколько больших и малых "фюреров"  спаслось
от справедливой кары и пригрелось под крылышком своих западных покровителей!
     Мы  смотрели  на  немцев,  но  уже  не  чувствовали  ненависти  к  ним.
Чувствовали жалость. Сколько пришлось пережить этим обманутым  людям  и  как
нелегко им будет твердо стать на путь новой жизни, к которой ведут теперь их
подлинные друзья и руководители - немецкие коммунисты!
     В Бабельсберге мы часто встречались с Антоновым,  \497\  прилетевшим  в
один день со мной. Его уже больше всего занимали  дальневосточные  проблемы.
Он сообщил мне, что туда уехали маршалы А. М. Василевский, Р. Я. Малиновский
и К. А. Мерецков. Начальник Генерального штаба  интересовался  состоянием  и
готовностью Тихоокеанского флота.
     -  Возможно,  в  ближайшие  дни  вам  тоже  придется   поехать   туда,-
предупредил он.
     К этому времени мы хорошо узнали друг друга. В победные дни весны  1945
года я особенно часто виделся с А. И.  Антоновым.  Он  был  загружен  своими
делами до предела, но никогда не отказывал  в  немедленном  приеме,  если  я
обращался к нему. Вообще  это  был  талантливый,  образованный  и  доступный
человек, с которым очень легко работать.
     16 июля мы встречали советских руководителей. За  полчаса  до  прибытия
поезда на перроне собрались Г. К. Жуков, А. И. Антонов, А.  Я.  Вышинский  и
автор этих строк.
     Тщательно охраняемый  вокзал  был  пуст.  На  фоне  разрушенных  здании
выделялся только что  отремонтированный  перрон.  Мы.  сидели  за  небольшим
столиком с телефонами, беседовали. Время  от  времени  разговор  прерывался:
комендант докладывал о движении поезда.
     Точно в назначенное время паровоз  с  несколькими  вагонами  подошел  к
платформе. Мы направились к тому вагону, в котором находился И.  В.  Сталин.
Он вышел из вагона. Одет он был в свой обычный серый китель (хотя  уже  имел
звание Генералиссимуса), тепло поздоровался с нами  и,  не  задерживаясь  на
вокзале, сел в машину.
     В  Потсдам  к  этому  времени   прибыли   многие   участники   Крымской
конференции. И. В. Сталин и В. М. Молотов представляли  Советский  Союз,  У.
Черчилль и А. Идеи - Великобританию, Г. Трумэн с государственным  секретарем
Д. Бирнсом - США. В советскую делегацию входили  и  мы  с  генералом  А.  И.
Антоновым. Прибыли мои старые знакомые  по  Ялте  -  адмирал  флота  Леги  -
начальник   штаба   нового   президента,   адмиралы   флота   Э.   Кинг    -
главнокомандующий военно-морскими силами США - и Э. Канингхэм.
     Мы  часто  встречались  с  ними  в   промежутках   между   заседаниями,
беседовали, сообща радовались достигнутым успехам -  победе  над  Германией.
Наши  \498\  отношения  оставались  добрыми,  по-настоящему   союзническими.
Разногласия, которые  усилились  в  высших  политических  и  дипломатических
инстанциях, нас пока мало касались. С Э. Кингом мы не раз вели  разговоры  о
предстоящих совместных действиях на Дальнем Востоке.
     В Бабельсберге все выглядело  торжественно.  Приближался  ответственный
момент. Союзникам предстояло заложить фундамент послевоенного мира.
     Вечером 17 июля состоялась первая встреча глав союзных делегаций. В зал
старого деревянного дворца Цецилиенгоф из разных дверей  одновременно  вошли
делегации Советского Союза, США и Англии.
     Журналисты  осаждали  Цецилиенгоф.  Никто  из  них  не  хотел  упустить
возможности  запечатлеть  это  историческое  событие.  По  словам  Черчилля,
журналистов было более ста восьмидесяти.  Щелкали  фотоаппараты,  вспыхивали
"блицы". Черчилль охотно позировал: газетная шумиха была ему на руку в связи
с  приближавшимися  выборами.  Но  И.  В.  Сталин  на  второй  день   работы
конференции предложил ограничить активность журналистов. Г. Трумэн поддержал
его. У. Черчиллю не оставалось ничего другого, как согласиться с ними.  Было
решено "журналистов впредь во дворец не пускать, и к этому вопросу больше не
возвращаться".  Это  было  закономерно:  предстояло  обсудить  принципиально
важные и сугубо секретные вопросы.
     На первом заседании, по предложению И. В. Сталина,  председательствовал
Гарри Трумэн.
     Уже с самого начала работы конференции нельзя было не  заметить,  какие
огромные трудности предстоит преодолеть руководителям  трех  великих  держав
при  решении  таких   политических   вопросов,   как   проблема   управления
послевоенной Германией,  установление  новых  границ,  определение  размеров
репараций.
     Послевоенные проблемы в общих чертах обсуждались и в  Крыму  в  феврале
1945  года.  Но  тогда  фашистская  Германия  еще   не   была   окончательно
разгромлена. Теперь пришел срок, как говорят, поставить все точки  над  "i",
что и обнажило ряд разногласий как по  принципиальным  вопросам,  так  и  по
частным, вроде деления немецкого трофейного флота.  Советским  руководителям
труднее всего было найти общий язык с  англичанами,  особенно  с  Черчиллем.
Трумэн, как известно, тоже не отличался симпатиями к Советскому Союзу, \499\
но Америка еще воевала с Японией и  нуждалась  в  нашей  помощи,  поэтому  с
американцами договариваться было легче.
     О конференции в Потсдаме уже много написано, и  поэтому  я  остановлюсь
лишь на менее известных ее сторонах.
     Еще в Москве мне стало известно, что в Потсдаме  будет  рассматриваться
вопрос о разделе трофейных немецких кораблей. Об этом мне однажды  в  Ставке
сказал И. В. Сталин. Подробнее мы обсуждали этот вопрос с  генералом  А.  И.
Антоновым.
     И. В. Сталин постоянно заботился о развитии советского флота. Это он  в
свое время выдвинул идею строительства большого морского и океанского флота.
Начавшиеся  боевые  действия  вынудили   свернуть   начатую   программу   по
судостроению. Но еще до окончания войны И. В. Сталин вновь стал задумываться
над будущим флота. В апреле он спросил у меня, готовим ли мы, моряки,  новую
программу строительства судов, и велел при первой же возможности представить
ему наметки программы.
     - Подумайте и над тем, как мы сможем  использовать  трофейный  немецкий
флот,- сказал он тогда.
     Главный   морской   штаб   предварительно    уточнил    количество    и
местонахождение уцелевших немецких кораблей и судов. Эти  данные  я  взял  с
собой в Потсдам.
     Готовились мы не зря.  Уже  на  одном  из  первых  пленарных  заседаний
конференции возник вопрос о трофейном ф