сентября к берегу бухты,  где  еще  не  было  оборудованных
причалов, пришли две первые баржи, каждая с ценным грузом в 800 тонн зерна.
     Дорогой  жизни  называли  этот  единственный   путь   в   блокированный
Ленинград.
     В нашей печати, литературе,  в  различных  устных  выступлениях  Дорогу
жизни иногда отождествляют с ледовой трассой. Объясняется это, видимо,  тем,
что  летние  перевозки  Ладожской  военной   флотилии   и   Северо-Западного
пароходства считались их обычным, хотя и трудным,  делом.  Совсем  другое  -
ледовая трасса. В мирное время никто и представить себе не мог, что по  льду
Ладоги  будет  налажено  регулярное   движение   целых   колонн   автомашин,
сопряженное с невероятными трудностями.
     Но где и кому было легко в годы войны на Ладоге?  И  ледовая  трасса  и
водная  коммуникация  -  все  вместе  взятое  являлось  Дорогой  жизни   для
Ленинграда. Экипажи боевых  кораблей  Ладожской  флотилии  и  судов  речного
пароходства с одинаковым риском и отвагой доставляли по этой дороге воинские
части и грузы для \208\ Ленинграда. Только с 12 сентября по 1  декабря  1941
года они перебросили через Ладогу 40 тысяч человек и  более  60  тысяч  тонн
грузов.
     Понимая огромное значение Дороги  жизни,  фашисты  ожесточенно  бомбили
корабли и суда, порты погрузки и  разгрузки.  Героически  защищая  ладожскую
коммуникацию, в эти месяцы  погибли  канонерская  лодка  "Олекма",  тральщик
"ТЩ-122" и спасательный корабль "Водолаз".
     Ставка и Генеральный штаб не раз обращали внимание на ту  часть  озера,
где к не оборудованному еще  порту  в  Осиновце  шли  под  охраной  кораблей
флотилии речные суда и баржи с продовольствием и боеприпасами. В  разговорах
со мной  Б.  М.  Шапошников  требовал  увеличить  перевозки  в  Ленинград  и
уменьшить потери. "Вы понимаете, что это значит?" - передал он  мне  однажды
слова И. В. Сталина. Это было в октябре 1941 года.
     В ту тяжелую осень Ладожской флотилии приходилось заниматься не  только
перевозкой войск и грузов  в  Ленинград.  В  октябре  -  ноябре  обострилась
обстановка на Волховском фронте. Пал Тихвин. Возникла угроза Волховстрою. По
решению Ставки  из  Ленинграда  на  Волховский  фронт  через  Ладогу  срочно
направили две стрелковые дивизии и бригаду морской  пехоты.  Им  пришлось  с
ходу вступить в бой. Волховстрой был спасен.
     В конце ноября плавающий лед стал мешать движению по озеру, но  ладожцы
геройски несли свою  боевую  вахту.  Вплоть  до  29  ноября  отдельные  суда
продолжали  упорно  пробиваться  в  Осиновец,  хотя  уже  22  ноября  начала
действовать ледовая трасса.
     Едва появился  первый  лед,  как  моряки-гидрографы  вместе  с  бойцами
дорожно-эксплуатационного полка принялись прокладывать ледовую трассу  через
озеро. Вскоре по ней  пошли  сани  с  хлебом.  Но  ждать,  пока  лед  станет
абсолютно надежным, возможности не было. Ленинград жил, сражался и работал в
тисках блокады. Он голодал. И поэтому 22 ноября на  этой  трассе  зарокотали
моторы первых грузовых машин с продовольствием. Доставленное ценой огромного
риска, оно спасло жизнь тысячам ленинградцев.
     Суровой зимой ладожцы  готовились  к  навигации  1942  года.  Сооружали
порты, монтировали секционные металлические и строили деревянные баржи.
     Навигация 1942 года открылась в  конце  мая,  а  закончилась  только  в
начале января 1943 года. Дорога \209\ жизни через Ладогу  действовала,  пока
не была прорвана блокада Ленинграда. По ней перевезли в  обоих  направлениях
около 2 миллионов человек, причем более миллиона -  по  воде.  На  судах  же
ладожцы доставили 1 миллион 690 тысяч тонн грузов.
     Выполняя личный приказ Гитлера, вражеская авиация днем и ночью  бомбила
трассу. Только за лето 1942 года фашисты сбросили здесь 6400 бомб, но это не
поколебало стойкости и героизма тружеников и воинов Ладоги.
     Борясь за коммуникации на Ладоге, немцы  и  финны  попытались  высадить
десант на остров Сухо, который прикрывал восточную часть трассы. На рассвете
22   октября   более   20   военных   судов,   вооруженных   артиллерией   и
крупнокалиберными пулеметами, под прикрытием 15 самолетов,  были  обнаружены
на подходе  к  нашему  побережью.  Меры,  принятые  командованием  Ладожской
флотилии и Балтийского  флота,  были  незамедлительными  и  энергичными.  Не
прошло и часа, как по вражескому десанту, уже успевшему подойти к острову  и
начать высадку, ударили наши самолеты. Корабли  флотилии  смело  вступили  в
бой, не считаясь с численным перевесом врага. Меткий огонь вела по  врагу  и
береговая артиллерия с острова Сухо. Как мне  рассказывали  потом  очевидцы,
основная тяжесть отражения вражеского десанта легла на береговую батарею.
     Эта,  казалось   бы,   незначительная   операция   противника   вызвала
обоснованное беспокойство и в Ставке. Когда я прибыл в Кремль  для  доклада,
там  уже  получили  донесения  из  Ленинграда.  Дело  осложнялось  тем,  что
Ленинградский фронт не мог в то время  помочь  защитникам  острова  крупными
силами. Разгромить десант способны были только части флота и авиации. Вскоре
я получил донесение Военного совета КБФ  об  успешном  отражении  десанта  и
вечером 22 октября сообщил в Ставку: "Десант разгромлен".
     В начале ноября я обратился за разрешением вновь выехать  в  Ленинград.
Получив согласие, 8 ноября вылетел туда через Новую  Ладогу.  С  командующим
Балтийским флотом В. Ф. Трибуцем и командующим  флотилией  В.  С.  Чероковым
осматривал  там  трофеи.  Они  были  невелики:   несколько   полузатопленных
десантных судов. А всего враг потерял 17 десантных судов и 14 самолетов.
     После боя у острова Сухо наша флотилия стала полностью господствовать в
водах Ладоги и обеспечила \210\  бесперебойное  движение  по  Дороге  жизни.
Геройски воевали ладожцы и после прорыва блокады Ленинграда. В июне  -  июле
1944 года, когда  советские  войска  перешли  в  наступление  на  Карельском
перешейке и в Карелии, корабли флотилии высадили десант в тыл финской армии,
в устье реки Тулоксы, ладожцы поддерживали артиллерийским огнем  наступающие
части. Они переправляли войска через реку Свирь и Ладогу.
     За мужество и героизм, проявленные ее моряками,  Ладожская  флотилия  в
июле 1944 года была награждена орденом Красного Знамени.
     Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин, вручая в Балтийске 24
июля 1965 года второй орден Красного Знамени  Балтийскому  флоту,  в  состав
которого в годы войны входила и Ладожская флотилия, сказал:  "Много  сделали
моряки и для того,  чтобы  в  неимоверно  трудных  условиях  наладить  связь
осажденного города со страной, чтобы жила  и  действовала  проходящая  через
Ладогу "Дорога жизни", как ее тогда называли ленинградцы"{32}.
     Да, ладожцы заслужили высокую оценку нашего правительства.
     Тяжелая обстановка под Ленинградом и продвижение  частей  противника  с
финской территории уже в  первой  половине  августа  вынудили  приступить  к
формированию Онежской флотилии. 7 августа 1941 года по  предложению  моряков
главнокомандование Северо-Западного направления в  предвидении  операций  на
Онежском озере приняло решение о формировании флотилии.  Первым  командующим
флотилией был  назначен  капитан  2  ранга  А.  П.  Дьяконов,  комиссаром  -
батальонный комиссар С. М. Белокопытов.
     Для начала 5 буксиров были  переоборудованы  под  канонерские  лодки  с
установкой на них небольших пушек. В середине сентября они  уже  вступили  в
строй как боевые корабли. Численность флотилии на 1 октября составляла всего
лишь около 500 человек.
     Флотилии предстояло взаимодействовать с 7-й и 32й  армиями.  Сухопутные
части чувствовали необходимость помощи со стороны Онежского озера, поэтому в
октябре на флотилию спешно перебросили из Зеленодольска 4 бронекатера;  было
вооружено несколько тральщиков. Однако надвинувшийся  ледостав  на  какое-то
время приостановил деятельность флотилии. \211\
     В  апреле  1942  года  приказом  наркома  ВМФ  на  Онежском  озере  был
сформирован  Онежский  отряд  кораблей,  более  сильный,  чем  флотилия,   и
подчиненный  непосредственно  Наркомату  ВМФ.  Он   состоял   из   дивизиона
канонерских лодок (7 единиц), дивизиона бронекатеров (8  единиц),  дивизиона
катерных тральщиков (5 единиц), 4  сторожевых  и  различных  вспомогательных
кораблей. Всего к лету 1942 года на Онежском озере насчитывалось  уже  около
30 кораблей.,
     Чтобы действия отряда были  более  успешными,  в  его  состав  включили
плавучую 76-миллиметровую батарею и 31-й отдельный батальон морской  пехоты.
Численный состав отряда вырос до 2 тысяч человек.
     В самом конце 1942 года отряд был  переформирован  в  Онежскую  военную
флотилию.
     Оказывая поддержку той  или  иной  дивизии,  сражавшейся  в  прибрежном
районе, особенно активно и эффективно  действовали  бронекатера  флотилии  и
канонерские лодки. Своим огнем  они  не  раз  обеспечивали  успех  операциям
сухопутных частей. Моряки флотилии первыми  ворвались  в  столицу  Советской
Карелии - город Петрозаводск и участвовали в его освобождении.  Не  случайно
такую высокую оценку действиям Онежской флотилии дали командующий 7-й армией
и командир 272-й стрелковой дивизии, о чем написал в своей книге "На  службе
народу" Маршал Советского Союза К. А. Мерецков.

НЕПОБЕЖДЕННЫЙ СЕВАСТОПОЛЬ
     Немецкое  командование  стремилось  во  что  бы  то  ни  стало  быстрее
захватить  Севастополь.  Во-первых,  город  угрожал  флангам  южной   группы
немецких армий. Во-вторых, гитлеровцы всячески старались  высвободить  армию
Манштейна, чтобы после отдыха использовать ее на другом  направлении.  Летом
1942 года они надеялись добиться перелома в ходе  войны  в  свою  пользу.  А
потому еще до завершения  боев  за  Керчь  начали  стягивать  к  Севастополю
крупные силы.
     Бои за  Севастополь  в  июне  1942  года  поражают  своим  упорством  и
ожесточенностью.  Огромному  преимуществу  врага  в  силах  и   в   технике,
стремлению Манштейна любой ценой  выполнить  приказ  фюрера,  заранее  \212\
подарившего ему бывший Воронцовский дворец в  Алупке,  был  противопоставлен
массовый героизм, беззаветная преданность Родине моряков Черноморского флота
и воинов Приморской армии. Почти  месяц  шли  непрерывные  жестокие  бои  за
город. Это оказало влияние на весь ход весенне-летнего наступления  немецкой
армии. Такого упорного сопротивления враг не ожидал.
     Третий штурм Севастополя начался 7  июня  1942  года,  хотя  фактически
борьба за город не прекращалась с ноября 1941 года. Непрерывно  шли  бои  на
суше и в воздухе, совершенствовалась  оборона,  пополнялись,  хотя  и  не  в
полной мере, запасы продовольствия и боеприпасов. После декабрьского  штурма
и особенно после того, как  противник  в  январе  вторично  занял  Феодосию,
снабжать Севастополь с каждым днем становилось все труднее.  Готовя  большое
наступление в Крыму, немецкое командование  широко  использовало  авиацию  и
торпедные катера, чтобы прервать наши коммуникации, главным образом те,  что
шли  к  фронту.  Командование  Черноморского  флота  не  имело   возможности
обеспечить  прикрытие  тихоходных  транспортов  с  воздуха,  а  потому  было
вынуждено  использовать  для  перевозки  людей  и  грузов  боевые   корабли,
подводные лодки и самолеты.
     Вопросы снабжения Севастополя всем необходимым  для  отражения  натиска
противника постоянно находились в центре внимания Военсовета флота. Город не
был в полном смысле  слова  блокирован  с  моря,  но  господство  в  воздухе
немецкой  авиации  делало  каждый  рейс  в  осажденную  крепость  все  более
рискованным и опасным. От транспортов приходилось отказываться, поручив  эту
задачу боевым кораблям. Вся тяжесть перевозок легла на  корабли  эскадры.  С
февраля по июнь они сделали 92 рейса. Пришлось привлекать и подводные лодки.
27 из них совершили в мае - июне 1942 года 80  переходов  с  целью  доставки
грузов и вывоза раненых.
     Ходом морских перевозок в Севастополь  и  Керчь  было  очень  озабочено
Верховное Главнокомандование. Потери кораблей или задержка в доставке грузов
вызывали справедливые упреки со стороны Ставки и Генерального штаба.  Б.  М.
Шапошников не раз приглашал меня к себе,  чтобы  я  доложил  об  организации
перевозок и обеспечении транспортов.
     Разбираясь теперь в документах, я задал себе  \213\  вопрос:  с  какого
времени командование Черноморского флота  и  Приморской  армии  стало  ждать
очередного штурма Севастополя?
     Выступая  на  упоминавшейся  уже  конференции  в  1961  году,   Ф.   С.
Октябрьский говорил: "На основании неопровержимых и точных данных 19 апреля,
т. е. почти за три недели  до  наступления  армии  Манштейна  на  Керченском
полуострове, я лично  доложил  Военсовету  Крымского  фронта  о  готовящемся
ударе".
     К сожалению, я не смог найти в архивах  официальных  докладов  Военного
совета  Черноморского  флота   Ставке   или   Наркомату   ВМФ   с   подобным
предупреждением. Насколько я помню,  при  обсуждении  положения  в  Крыму  у
маршала Буденного в конце  апреля  командующий  флотом  тоже  не  говорил  о
возможности скорого наступления противника. Очевидно, данные разведки еще не
были проверены настолько, чтобы докладывать их Москве и Главкому. Но это  не
меняет  дела.  Главное,  в  Севастополе  считались  с  возможностью   нового
вражеского штурма и  готовились  отразить  его.  Тревога  за  судьбу  города
усилилась, когда гитлеровцы начали наступление на Керчь.
     Готовясь к штурму, противник сосредоточил вокруг Севастополя около  204
тысяч немецких и румынских солдат  и  офицеров,  670  артиллерийских  орудий
калибра от 75 до 420 миллиметров, 655 противотанковых пушек, 720  минометов,
450  танков  и  600  самолетов.  Подвез  он  сюда  и  батарею   сверхтяжелых
615-миллиметровых мортир, а также знаменитую 800-миллиметровую пушку  "Дора"
на железнодорожной установке.  Эта  исполинская  пушка  предназначалась  для
разрушения линии Мажино во Франции еще в первую мировую войну. Ствол  "Доры"
был длиной около 30 метров, а лафет достигал высоты трехэтажного дома.
     Численность войск Севастопольского  оборонительного  района  составляла
около 106 тысяч человек, из них в боевых частях насчитывалось 82 тысячи.  На
вооружении этих сил имелось  600  орудий  разных  калибров,  около  2  тысяч
минометов, 38 танков, 53 исправных самолета.
     Соотношение сил было явно в пользу противника. "Если бы  немцы  бросили
против  нас  воздушный   десант   прямо   в   город,   положение   было   бы
катастрофическим",- говорил вице-адмирал  Октябрьский  на  \214\  упомянутой
выше  конференции.  Не  следует  забывать,  что  враг  располагал   большими
возможностями для снабжения и пополнения своих  войск.  Он  имел  безопасные
сухопутные коммуникации, а мы могли использовать  для  подвоза  и  эвакуации
только морские пути, находившиеся под ударами немецкой авиации.
     Для  морской  блокады   Севастополя   немецкое   командование   создало
специальную группу из торпедных  катеров  и  самолетов,  С  мая  они  начали
минирование внутреннего Севастопольского рейда. Все аэродромы находились под
постоянным огнем  артиллерии,  их  бомбила  авиация  противника.  Защитникам
Севастополя не хватало оружия, боеприпасов. Будучи в апреле - мае 1942  года
на юге, я послал телеграмму в Ставку: "В базах Черноморского  флота  имеется
до  5000  прекрасных  бойцов,  могущих  быть  использованными  для   обороны
Севастополя, но не имеющих  оружия.  Убедительно  прошу  в  срочном  порядке
выделить 5000 винтовок"{33}. Но  с  оружием  было  туго.  В  дни  штурма  не
удавалось перекрывать суточного расхода  снарядов,  мин  и  патронов.  Иначе
говоря, запасы гарнизона города-крепости таяли.
     Севастополь, вокруг которого все туже смыкалось кольцо  осады,  не  мог
больше рассчитывать на регулярную поддержку крупных кораблей. Военный  совет
флота настойчиво просил о помощи, но ни главнокомандование  направления,  ни
Ставка не могли в той обстановке оказать ее в  тех  размерах,  в  каких  это
требовалось. Флот был готов даже на тех  немногих  аэродромах,  которыми  мы
располагали в районе Севастополя, принять еще сотню истребителей, готов  был
перевезти танки даже на линкоре, если они будут поданы в  Поти  или  Туапсе.
Однако после потери Керчи все силы и средства крайне  нужны  были  в  другом
месте: враг готовился наступать на Волгу и Кавказ.
     Пробиваться в осажденный город морем  или  по  воздуху  с  каждым  днем
становилось все труднее. За первую половину  июня  флот  потерял  транспорты
"Грузия", "Абхазия", "Белосток".  Погиб  танкер  "Громов".  К  концу  месяца
только подводные  лодки  могли  снабжать  Севастополь,  но  много  ли  груза
способны были они доставить?
     Противник своей авиацией блокировал подступы к городу даже  с  моря.  В
остальных районах Черного моря превосходство  было  на  нашей  стороне.  Это
позволяло нам не только предупредить возможную высадку \215\ десанта  в  тыл
нашим  войскам  где-нибудь   на   Кавказском   побережье,   но   и   сорвать
"молниеносное" наступление на Кавказ через Керченский пролив. В итоге  немцы
потеряли три месяца, но так и  не  "перешагнули",  как  намеревались,  через
Кавказский хребет. И все это в условиях, когда  наш  флот  мог  пользоваться
только неудобными базами Кавказского  побережья:  в  Поти  была  очень  мала
гавань, а Батумский рейд не был защищен от волн.
     Опасность, надвинувшаяся  на  флот  с  суши,  определила  характер  его
операций и на берегу, и в море, и в воздухе.  Взаимодействие  же  с  армией,
ставшее непременным условием еще со времен обороны  Одессы,  превратилось  в
Севастополе в главное условие прочности обороны. Об  этом  следует  знать  и
помнить.
     Командующий Приморской армией генерал И.  Е.  Петров  почти  всю  войну
прошел вместе с флотом.  К  июню  1942  года  Иван  Ефимович  Петров  и  его
начальник штаба Николай Иванович Крылов уже имели за  плечами  богатый  опыт
борьбы с  врагом:  героическую  оборону  Одессы,  критические  дни  Крыма  и
Севастополя в  ноябре  и  декабре  1941  года.  Моряки  убедились,  что  без
сухопутных сил невозможно оборонять базу с суши, а  воины  Приморской  армии
поняли, что при поддержке кораблей и береговых батарей они смогут еще  долго
защищать Севастополь.
     За обороной Севастополя внимательно следили в Москве. После того как мы
оставили  Керченский  полуостров,  положение   города-крепости   чрезвычайно
осложнилось. Я распорядился, чтобы о всех  телеграммах  из  Севастополя  мне
докладывали немедленно. Многие из них были адресованы Ставке, но и  те,  что
шли к нам - в Наркомат ВМФ,- немедленно направлялись в Генеральный штаб  для
доклада Верховному Главнокомандующему.
     Начальник Главного политуправления ВМФ И.  В.  Рогов  знакомил  меня  с
политдонесениями из Севастополя. Политорганы и партийные организации флота и
Приморской армии, городской комитет  партии  вели  огромную  мобилизующую  и
воспитательную работу. Личный пример коммунистов, их  умение  вдохновлять  и
вести за собой людей - вот главная сила, обеспечивавшая стойкость и  героизм
защитников Севастополя.
     Севастополь и все, что с ним связано, до сих пор живет во  мне.  Восемь
лет проплавал я на Черном море. \216\
     И хотя город лучше всего зрительно запомнился мне таким, каким я  видел
его с мостика крейсера, возвращаясь из похода, тем не менее за восемь лет  я
изучил и запомнил каждый его уголок. И  будоражащий  душу  каждого  русского
человека памятник  затопленным  кораблям  при  входе  в  Северную  бухту,  и
старинные пушки  на  Историческом  бульваре,  сохранившиеся  еще  со  времен
Крымской войны, и развалины знаменитого Четвертого бастиона, куда  я,  тогда
еще молодой офицер, приходил с особым чувством, потому что они воскрешали  в
памяти и образы реально существовавших героев, которые  пролили  здесь  свою
кровь за Отечество, и образы не менее дорогие и