м пополам  (не  было  ветра)  -  под
парусами.
     По дороге бот дважды обстреляли самолеты Ю-88, но, к счастью, неудачно.
     - Зачем же вы ругались, когда мы подходили? - поинтересовался я.
     - Знаете, когда мы увидели пушки, наведенные на бот, испугались, что вы
посчитаете нас за немцев,  ведь  капитан  не  знал,  чьи  берега  мы  видим:
норвежские, финские или наши? Ну вот и ругнулись на всякий случай:  а  вдруг
свои?! - не растерялся сообразительный моряк и попросил пить.
     Тем временем катер зашел в одну из многочисленных бухт  побережья,  где
бот отдал якорь, и моряки стали перебираться на корабль.
     Несколько человек были больны, их  пришлось  перенести  на  руках.  Все
просили пить: на боте более суток не было воды..."
     Команды английских  или  американских  транспортов  меньше  всего  были
причастны к политике, которую проводили главы их правительств. Они  являлись
нашими искренними союзниками в борьбе с фашизмом, и, наверное,  впоследствии
речь Черчилля, произнесенная им  в  Фултоне,  возмутила  многих  из  них  не
меньше, чем советских людей. Им, нашим добрым друзьям,  простым  и  отважным
морякам, хочется отдать должное и сейчас. Так же,  как  заслуги  французских
летчиков полка "Нормандия - Неман", дела моряков многочисленных  конвоев,  в
составе которых были транспорты ряда союзных стран, не будут забыты.
     В заключение следует сказать, что помощь  союзных  держав  вооружением,
средствами транспорта, продовольствием, конечно, имела для нас  определенное
значение. Однако не следует забывать, что поставки союзников составляли лишь
незначительный процент того, что требовала война  от  Советского  Союза.  Их
объем попросту несравним с тем, что сделал для победы \252\ советский народ,
который нес на своих плечах главную тяжесть борьбы с фашистской Германией  и
ее сателлитами.  Не  буду  приводить  цифры:  они  не  раз  публиковались  в
различных изданиях. Но напомнить об  этом  необходимо,  так  как  буржуазные
фальсификаторы истории второй мировой войны продолжают  непомерно  раздувать
роль поставок союзников в нашу страну.
     На сухопутном фронте в этот период установилось  известное  равновесие.
На Северном флоте тоже стало спокойней: наступление полярной ночи  позволило
более безопасно проводить конвои. Зато с  приемом  транспортов  было  весьма
сложно. Переход до Архангельска  стал  в  ту  пору  почти  невозможен  из-за
ледовой обстановки: горло Белого моря было уже забито льдами. Непросто  было
принять грузы и в незамерзающем Мурманске: он непрерывно подвергался  атакам
авиации противника.
     Фронты же нуждались в получаемых  от  союзников  материалах,  и  Ставка
частенько требовала сведений, когда и с какими  грузами  прибудет  очередной
конвой. В этом свете моя поездка в Полярный была весьма своевременной.
     Ознакомив меня с  делами,  комфлота  А.  Г.  Головко  не  без  гордости
предложил показать командные пункты флота, бригады подводных лодок и  охраны
водного района. И должен сказать, североморцам было чем гордиться.  Гористая
местность и  скалы  из  очень  твердых  пород  позволяли  спокойно  работать
командованию всех соединений во время налета фашистской авиации в специально
оборудованном ФКП. Отвесные скалы способствовали также маскировке  подводных
лодок, эсминцев, катеров и в известной степени служили им даже укрытием.
     Мне довелось наблюдать,  как  дружно  работали  расположенные  в  одном
помещении штаб флота и политическое управление. Это определялось, конечно, в
первую очередь сработанностью руководства флота.
     Командующий флотом  А.  Г.  Головко,  общительный  по  натуре  человек,
добился слаженной работы не только Военного  совета  флота  и  штаба,  но  и
командования соединений.
     Начальником штаба флота был  тогда  С.  Г.  Кучеров.  Организованный  и
требовательный офицер, он удачно дополнял  комфлота.  Командиры  соединений,
как \253\ говорили, побаивались его не меньше, чем комфлота.
     Член Военного совета флота А. А. Николаев и  начальник  политуправления
Н. А. Торик  постоянно  обеспечивали  высокое  политико-моральное  состояние
личного  состава  и  умело  направляли  политическую  работу  на  выполнение
стоявших перед флотом задач.
     Я покидал Полярный со спокойной душой. Северный флот четко справлялся с
возложенными на него задачами.
     Огромное значение имели во время войны наши внутренние морские  пути  в
районе Кольского полуострова, в Белом море и  в  Арктике:  сеть  железных  и
шоссейных дорог на Севере, как известно, была не развита, а  завозить  туда,
особенно в военное время, приходилось немало грузов. Связаться с отдаленными
северными районами, чтобы доставить в  них  продовольствие,  оборудование  и
вывезти местную продукцию, можно было только морем.  По  Северному  морскому
пути в годы войны шли транспорты с импортными грузами с Дальнего  Востока  в
Архангельск.
     Судов для перевозок не хватало. Хотя их насчитывалось на  Севере  более
650, в это число входили и  ледоколы,  и  самоходные  шаланды,  и  буксирные
пароходы, и рыболовные траулеры. К тому же почти  половина  судов  требовала
ремонта и перестройки. А мощность ремонтных  заводов  была  невелика.  Кроме
того, в первую очередь они ремонтировали боевые корабли  и  суда  союзников.
Весьма  скромны   были   и   возможности   портов.   Только   Архангельский,
Северодвинский и  Мурманский  порты  имели  достаточно  погрузо-разгрузочных
средств  и  складов.  Кроме  того,  судоходство  в  Арктике  и  Белом   море
ограничивали ледовые условия, а ледоколов в  начале  войны  на  Севере  было
всего два.
     Следует  признать,  что  в  довоенное  время  мы,  в   Наркомате   ВМФ,
недооценивали значение морских путей на Севере и недостаточно  разрабатывали
проблему их защиты. Поэтому  уже  в  ходе  войны  пришлось  создавать  новые
военно-морские базы, аэродромы, выделять корабли для конвойной службы.
     Для   организации   морских   перевозок   на   Севере   немало   сделал
уполномоченный Государственного Комитета Обороны и начальник  Главсевморпути
контр-адмирал И. Д. Папанин.
     О Папанине я услышал впервые, когда всей стране стали известны  фамилии
четырех смельчаков, высадившихся \254\ в 1937 году на дрейфующую льдину  для
изучения "белых пятен" Арктики.  Ближе  мы  познакомились,  когда  он  начал
работать в Москве. Иван  Дмитриевич  сразу  покорил  меня.  Он  вообще  умел
подойти к людям. Помню его телефонный звонок в начале войны.
     - Дорогой Николай Гсрасимович,- так любил он начинать разговор,-  дайте
мне хоть сколько-нибудь пушечек прикрыть остров Диксон.
     И объяснил, зачем там нужны пушки. В ту пору на флотах с  оружием  было
туговато, но несколько старых орудий все же было послано на Диксон.
     Главное управление Севморпути даже в мирное время  нуждалось  в  помощи
Наркомата ВМФ. В свою очередь, военные  моряки  сотрудничали  с  работниками
Главсевморпути и перед войной, когда  переводили  военные  корабли  Северным
морским путем для усиления флота на Дальнем Востоке, и во время войны, когда
боевые корабли шли обратным путем с Тихого океана на Север.
     Наши  внутренние  и  внешние  коммуникации  в   том   районе   защищала
Беломорская  военная  флотилия,  входившая  в  состав  Северного  флота.  Ее
сформировали  в  августе  1941  года  из  соединений  и  частей  Беломорской
военно-морской базы. Первым командующим флотилией был  контр-адмирал  М.  М.
Долинин. В октябре 1941 года его сменил вице-адмирал Г. А. Степанов.
     Морские перевозки во  время  арктической  навигации  охраняли  Северный
отряд (отряд Карского моря), 2-я  авиагруппа  Севморпути  под  командованием
Героя Советского Союза полковника И. П. Мазурука, четыре береговые  батареи.
Командовал отрядом капитан 2 ранга Н. П. Аннин, известный мне еще со  времен
войны  в  Испании  как  один   из   моряков-добровольцев,   находившихся   в
республиканском флоте.
     Моряки, летчики и артиллеристы обороняли проливы Новой Земли,  порты  и
полярные станции на этом острове и в Карском море.
     А вести борьбу порой приходилось неравными силами. 13  июля  1941  года
три  немецких  эскадренных  миноносца  атаковали  наш   конвой   в   составе
сторожевого корабля "Пассат" и  двух  кораблей  ЭПРОН  ("РТ67"  и  "РТ-32"),
находившихся к юго-востоку от Териберки. Сторожевой карабль "Пассат" вступил
в неравный бой и, отвлекая на себя огонь, дал одному из охраняемых  кораблей
возможность уйти. Командир "Пассата" лейтенант В. Л. Окуневич  до  последней
минуты \255\ руководил боем и погиб вместе с кораблем.
     Немного позднее сторожевой корабль "Туман", находясь в дозоре у острова
Кильдин, подвергся внезапной атаке трех фашистских  эскадренных  миноносцев.
Экипаж  советского  корабля,  располагая   всего   двумя   45-миллиметровыми
орудиями, героически сражался  с  врагом.  В  неравном  бою  корабль  погиб.
Командир СКР "Туман" лейтенант Л. А. Шестаков, не  имея  возможности  спасти
весь экипаж, остался на корабле и погиб вместе с ним.
     Провал блицкрига на Восточном фронте,  в  том  числе  и  на  мурманском
направлении, заставил фашистов еще активнее  действовать  на  морских  путях
нашего Севера. Их подводные лодки появились в восточной части Баренцева моря
и доходили до проливов Югорский Шар и Маточкин Шар. В январе  -  марте  1942
года немцы скрытно  минировали  северную  часть  Белого  моря  и  подходы  к
Кольскому заливу. С марта их авиация начала усиленно бомбить Мурманск.
     Однако навигация на наших морских путях не прерывалась ни на один день.
     Именно тогда мы увеличили наши силы  на  Севере:  Беломорской  флотилии
передали  бригаду  траления;  дополнительно  мобилизовали  суда  гражданских
ведомств; создали еще одну новую военно-морскую базу;  усилили  береговую  и
зенитную артиллерию, особенно в районе горла Белого  моря  и  Новоземельских
проливов;  создали  так  называемые  "отстойные"  пункты,  в  которых  могли
укрыться транспорты или конвои, если возникала  угроза  нападения  надводных
кораблей или подводных лодок противника.
     Однако самым надежным  способом  защиты  судов  было  сопровождение  их
боевыми кораблями. Наиболее ценные  конвои  шли  с  круговым  охранением,  в
которое  включались  специальные  поисково-ударные   группы   кораблей   для
преследования и уничтожения  подводных  лодок  врага.  Корабли  охранения  и
поисково-ударные группы взаимодействовали с авиацией. Обычно такие  операции
проходили в начале  и  в  конце  арктической  навигации  и  были  связаны  с
переводом из Архангельска в Арктику или обратно ледоколов и транспортов.
     Подготовку к действиям на  Северном  морском  пути  германское  морское
командование начало задолго до нападения на Советский Союз. В  течение  ряда
лет немецкая разведка собирала  сведения  об  экономике  нашего  Севера,  об
условиях плавания по нашим \256\ арктическим морям, об  оборудовании  трассы
Севморпути и т. п. Теперь известно,  что  в  сборе  информации  о  восточном
секторе Арктики немцам усердно помогала японская разведка.
     24 августа 1942 года старший офицер  военной  миссии  Великобритании  в
Архангельскс капитан 1 ранга Монд сообщил командованию Северного флота, что,
по  сведениям  английской  разведки,   несколько   дней   назад   германский
"карманный" линкор (тяжелый крейсер) "Адмирал  Шеер"  покинул  Вест-фьорд  в
Норвегии, скрылся в неизвестном направлении и что  обнаружить  его  пока  не
удалось.
     Сообщение английского офицера  не  могло  не  насторожить  командование
Северного  флота,  хотя  известие  о  "Шеере"  отнюдь  не  было   для   него
неожиданностью.  Летом  1942  года  не  исключалась  возможность   появления
немецких рейдеров не только  в  восточной  части  Баренцева  моря,  но  и  в
Карском. Заранее были приняты меры предосторожности.
     Гитлеровское  командование  рассчитывало   сорвать   нашу   арктическую
навигацию 1942 года. Оно хотело показать, что Северный морской путь даже  за
тысячу миль от фронта находится под ударами немецкого флота.  Операция  была
намечена на вторую половину августа - начало сентября. И тоже не случайно: в
это время через  Карское  море  должны  были  пройти  в  обоих  направлениях
несколько караванов. Об одном из  них,  вышедшем  в  начале  июля  из  бухты
Провидения на запад, противнику заблаговременно сообщила японская  разведка.
Караваны  проводили  линейные  ледоколы  и  ледокольные  пароходы.   Фашисты
рассчитывали одним ударом уничтожить не только транспортные суда  с  ценными
грузами, но и весь ледокольный флот  западного  сектора  Арктики.  Надводные
рейдеры врага намеревались поставить мины в наших водах, обстрелять порты  и
стоянки судов на острове Диксон, Нарьян-Маре,  Амдерме,  потопить  советские
рыболовные суда. Для помощи надводным рейдерам были выделены подводные лодки
и самолеты-разведчики.
     Успех операции строился на внезапности. Рейдеры в Карском  море  должны
были следовать вокруг мыса Желания (мы меньше наблюдали за этим  районом)  и
получать от находившихся здесь немецких подводных лодок последние  сведения.
\257\
     13 июля план  операции  был  утвержден  морским  генеральным  штабом  в
Берлине под условным наименованием "Вундерланд" ("Страна чудес").
     Операция началась 10 августа с выхода  подводных  лодок  в  назначенные
районы. Утром 16 августа из Нарвика вышел линкор "Адмирал Шсер" под командой
капитана 1 ранга Медсен-Болькена. Этот корабль водоизмещением более 12 тысяч
тонн имел 20 орудий,  в  том  числе  6  11-дюймовых  (280-миллиметровых),  8
6дюймовых (150-миллиметровых), 6 4-дюймовых (106-миллиметровых), 8  зенитных
автоматов, торпедные аппараты. Плохая видимость обеспечивала ему  скрытность
движения.
     19 августа "Адмирал Шеер" подошел к мысу Желания  -  месту  назначенной
встречи с одной из подводных лодок. Получив дополнительные данные о  ледовой
обстановке, линкор вошел в Карское море. Несколько  дней  он  безрезультатно
потратил на поиски советских транспортов. Между  тем  время,  отведенное  на
операцию, шло.
     Утром 23 августа командир линкора получил по радио сообщение от  своего
командования, что караван из 19  транспортов  в  сопровождении  4  ледоколов
находится на пути к проливу Вилькицкого и держит курс на запад. Полагая, что
транспорты смогут пройти дальше, если ветер переменит направление и  очистит
пролив от льда, командир линкора решил занять позицию на их вероятном  пути,
ближе к полуострову Таймыр. Но фашисты просчитались. Они недооценили опыт  и
мастерство кораблевождения  советских  моряков.  Транспорты  успешно  прошли
среди льдов. Потеряв надежду атаковать большой караван,  идущий  с  востока,
командир линкора решил ограничиться нападением  на  транспорты,  стоявшие  у
пролива Вилькицкого.
     Утром 25 августа линкор направился  к  банке  Ермака.  Около  12  часов
фашисты заметили мачты ледокольного парохода "Сибиряков", который следовал к
Северной Земле с грузом для метеорологической станции. Увеличив ход,  линкор
пошел на сближение. В 12 часов 18 минут "Сибиряков" сообщил на  Диксон,  что
его преследует корабль противника. Через полчаса после этого  линкор  открыл
по ледоколу огонь. "Сибиряков", на котором были  только  две  старые  пушки,
стал отстреливаться, одновременно стараясь скрыться за своим  дымом.  Однако
получил несколько  попаданий  тяжелых  \258\  снарядов,  загорелся  и  начал
тонуть.
     18 человек из числа команды "Сибирякова", находившиеся  в  спасательной
шлюпке, в том числе тяжело раненный капитан А. А. Качарава,  были  захвачены
фашистскими пиратами. Только одному члену экипажа - кочегару П. И.  Вавилову
- удалось на полузатопленной шлюпке  добраться  до  острова  Белуха,  откуда
через месяц,  после  неимоверных  лишений,  его  снял  высланный  с  Диксона
самолет{45}.
     Дальнейшие события развивались так. Сразу же после уточнения  сведений,
полученных  от  Монда,  штаб  морских  операций  западного  сектора  Арктики
оповестил все суда в  море  и  береговые  станции  о  возможности  появления
вражеского  рейдера.  Радиосвязь  в  Арктике  работала   четко.   Хотя   при
прохождении  через  "зоны  молчания"   судовым   радиостанциям   действовать
запрещалось, на всех судах в определенные часы слушали передачи  радиоцентра
Диксона и своевременно получали  нужные  сведения.  За  судами  периодически
следили с  воздуха  самолеты  нашей  полярной  авиации.  На  острове  Диксон
начальник штаба Н. А. Еремеев и дежурный диспетчер аккуратно передвигали  по
карте флажки с названиями судов и каждое утро докладывали по радио в  Москву
о движении транспортов и о работе арктических портов.  Круглые  сутки  несли
вахту радисты на радиоцентре Диксона  и  полярных  станциях.  Крепко  прижав
наушники, они старались уловить в хаосе звуков, заполнявших  эфир,  позывные
судов, установить, что происходит на трассе Северного морского пути и за  ее
пределами.
     После потопления "Сибирякова" командир "Адмирала Шеера" больше  не  мог
рассчитывать на скрытность своих  действий  в  Карском  море.  Пираты  стали
торопиться, тем  более  что  под  влиянием  северо-западных  ветров  ледовая
обстановка у пролива Вилькицкого резко осложнилась. Перед уходом из Карского
моря командир рейдера решил нанести удар по острову Диксон, разгромить  порт
и радиоцентр, лишить Северный морской путь  основной  базы  в  его  западной
части. Фашисты намеревались высадить десант, захватить в плен  руководителей
штаба морских арктических операций  и  добыть  важные  документы  с  планами
навигации по Северному морскому пути.
     Бывший помощник уполномоченного ГКО по  перевозкам  на  Севере  Евгений
Матвеевич Сузюмов так  \259\  рассказал  о  нападении  на  Диксон  немецкого
линкора:
     "27 августа, пользуясь утренним туманом, рейдер  воровски  подкрался  к
Диксону, вошел на внешний рейд и открыл орудийный огонь  по  порту,  мирному
поселку,  полярной  станции.  Это  нападение  не  застало  жителей   острова
врасплох.  Линкор  был  вовремя  замечен  с  наблюдательного  пункта  Нового
Диксона, и, когда он несколько минут спустя появился  перед  проливом  Вега,
ведущим во внутреннюю бухту, и открыл огонь, на острове уже подготовились  к
обороне.
     Неожиданно  для  экипажа   фашистского   линкора   с   берега   ударила
шестидюймовая пушка. Снятая с береговой батареи и подготовленная к  отправке
на Новую Землю, она стояла на причале. Старший лейтенант Корняков с  помощью
краснофлотцев развернул ее и открыл огонь по фашистскому линкору{46}.
     Когда  на  палубе  "Адмирала  Шеера"  разорвалось  несколько  снарядов,
гитлеровцам пришлось отменить высадку десанта. Рейдер развернулся и поспешно
стал уходить на север. Уходя,  пираты  дали  несколько  залпов  по  порту  и
поселку. Но они лишь разрушили баню, подожгли бочки  с  отработанным  маслом
возле  электростанции  и  повредили  в  нескольких  местах  антенное   поле.
Радиосвязь ни на минуту не была прервана. Пожар,  возникший  в  жилом  доме,
полярники быстро потушили.
     Перед  нападением  рейдера  в  бухте  кроме  "Дежнева"  находились  два
парохода - "Революционер" и "Кара". От снарядов "Шеера"  на  "Революционере"
загорелись надстройки. Команда отстреливалась из двух своих пушек  и  тушила
пожар. Пароход пострадал незначительно. "Кара" стояла рядом с "Дежневым".  В
трюме "Кары" лежало 200 тонн взрывчатки, а  радиосвязи  с  судном  не  было.
Поэтому Н. А. Еремеев бросился туда на катере  и  под  огнем  рейдера  вывел
пароход из зоны обстрела".
     Итак, защитники Диксона, не дрогнув, вступили в бой с грозным врагом. В
бою с фашистским рейдером  погибло  несколько  моряков  сторожевого  корабля
"Дежнев". Они покоятся в братской могиле со скромным обелиском. На  обелиске
высечены имена героев, павших в неравном бою с вражеским  линкором  "Адмирал
Шеер" 27 августа 1942 года. Это В. И. Давыдов, А. М. Карачаев, Г. И. Майсюк,
Ф. Хайрулин, В. И. Суслов и А. П. Борисихин.
     Поя