лот в клещи и уничтожить  его,  а  затем  высадить
десант на остров Мидуэй. Ямамото был полон надежд. Для достижения этой  цели
он с основными силами своего флота, в составе которого было 4  авианосца,  2
линкора и 2 тяжелых крейсера, направился к острову Мидуэй, а остальную часть
сил, в том числе и 2 авианосца, послал к Алеутам.
     Рано утром 4 июня адмирал Нагумо, командовавший японскими  авианосцами,
направил  первую  большую  группу  самолетов  для  атаки   острова   Мидуэй.
Американские авианосцы в это время находились в двухстах  милях  от  главных
сил противника. Командование  американских  сил  больше  всего  интересовали
японские авианосцы, на сближение с которыми оно и направило  свои  авианосцы
"Энтерпрайз", "Хорнет" и немного позднее "Иорктаун". \393\
     После  многочисленных  драматических  эпизодов   американцы   едва   не
выпустили из поля  зрения  японские  корабли.  Но  счастливый  случай  помог
обнаружить и удачно атаковать их. Развив успех в течение  короткого  времени
они  нанесли  тяжелые  повреждения  трем  японским  авианосцам  из  четырех:
"Акаги", "Kara" и "Сорю" один за другим погрузились в пучину океана. Вечером
того же дня, 4  июня,  погиб  последний  японский  авианосец  -  "Хирю"{65}.
Ямамото не сразу смирился с мыслью о поражении, но, узнав, что  остался  без
авианосцев, хотя все линкоры были целы,  решил  отступить.  История  вынесла
линейным  кораблям   окончательный   приговор:   пора   уступить   приоритет
авианосцам.
     Любопытно, что одновременно с донесением о гибели  японских  авианосцев
адмирал Спрюэнс,  командовавший  группой  американских  авианосцев,  спросил
своего непосредственного начальника  адмирала  Флетчера,  будут  ли  у  него
какие-либо указания относительно дальнейших действий. Флетчер,  находившийся
в это время на крейсере "Астория" (авианосец "Иорктаун", на  котором  он  до
этого держал флаг, был тяжело поврежден), был, видимо, доволен  ходом  дела.
Он ответил: "Буду  наблюдать  за  вашими  действиями".  Этим  Флетчер  давал
понять, что решил не вмешиваться в действия подчиненного,  ведь  они  и  без
того были правильными.
     Американцы выиграли сражение за остров Мидуэй.  Не  вдаваясь  в  ошибки
японцев, слишком сильно разбросавших свой флот, соединения которого не могли
прийти на помощь друг другу в трудный момент, и не приписывая все случаю  (а
он иногда играет на войне немаловажную роль), мне хочется привлечь  внимание
читателей к одному положению.
     Японцы, пожавшие богатые плоды в  результате  внезапного  нападения  на
Перл-Харбор, рассчитывали на это и здесь. Однако американцы к  тому  времени
успели сделать выводы из катастрофы в Перл-Харборе. Владея японским шифром и
заранее зная о намерениях и действиях противника,  они  успели  своевременно
провести свои авианосцы через завесу японских подлодок, ранее развернутых  к
востоку от Мидуэя, правильно расположили свои более слабые  силы  и  нанесли
удар по мощному противнику.
     О  победе  американского  флота  у  острова  Мидуэй   мне   с   большим
удовольствием рассказывал  адмирал  \394\  Э.  Кинг  на  приеме  в  особняке
английского премьера в дни Потсдамской конференции в  июле  -  августе  1945
года, о чем я уже упоминал. Кстати, переводчицей во время нашей беседы тогда
была дочь Черчилля Мэри.
     Буквально через несколько дней после этой беседы мне  пришлось  выехать
на Дальний Восток для координации действий Тихоокеанского флота  и  Амурской
флотилии с фронтами в войне против империалистической Японии.
     Поражение японцев у Мидуэя поколебало их веру в свою непобедимость. Они
перешли к обороне, а инициативу взяли в  свои  руки  американцы.  Новые  бои
развернулись  за  острова  в  юго-западной  части  Тихого  океана.  Ключевой
позицией,  за  которую   яростно   сражались   противники,   явился   остров
Гуадалканал.
     В проливе "Железное дно"  (так  назвали  пролив  из-за  большого  числа
потопленных в нем кораблей Японии и США) разыгралось особенно много  дневных
и ночных боев. Во всех них участвовали авианосцы. Нередко основной целью боя
являлось стремление сторон потопить друг у друга авианосцы,  поскольку  один
этот факт уже предопределял  успех.  В  этих  боях  японцы  понесли  большие
потери: самой тяжелой для них была потеря 2500  самолетов  морской  авиации.
Это вынудило японцев отвести свои авианосцы для принятия новых  самолетов  и
подготовки летчиков, способных действовать на море.
     Бои на море на огромном удалении от основных баз противников уже в 1942
году потребовали принять меры по увеличению автономности плавания не  только
отдельных кораблей, но  и  целых  соединений.  От  плавучих  баз  для  малых
кораблей противники перешли к подвижным базам,  с  помощью  которых  крупные
соединения кораблей могли базироваться на любую бухту  и  получать  там  все
необходимое даже в перерывах между операциями.
     К 1944 году стало явственно сказываться преимущество США в промышленном
потенциале. В то время как японцы с трудом ремонтировали свои потрепанные  в
боях корабли, американский флот получал все новые боевые единицы.
     Это позволило адмиралу Нимицу уже в  конце  1943  года  перенести  свои
операции  в  центральную  часть  Тихого  океана.  Теперь  американцы   имели
достаточное количество авианосцев, десантных и вспомогательных \395\  судов.
Высшее командование стало подумывать о наступлении на саму Японию. При  этом
сразу же определились две  точки  зрения.  Генерал  Макартур  выдвинул  свой
"стратегический план разгрома Японии". Он предлагал  наступать  через  Новую
Гвинею и Филиппины, отводя доминирующую роль сухопутным силам;  флот  должен
был играть вспомогательную роль. Адмирал Кинг упорно отстаивал  другой  план
продвижение через Тихий океан - от атолла к  атоллу  (стратегия  "лягушачьих
прыжков"),- в реализации которого главенствующая роль отводилась флоту. Этот
план и был утвержден{66}.
     Продвижение было очень медленным. Подчас  и  огромное  превосходство  в
силах не помогало американцам. Вот, например, как протекал бой за  крохотный
атолл Тарава - один из островов Гилберта - в ноябре 1943 года. Американцы  в
течение  недели  непрерывно  бомбили  атолл,  затем  к   нему   приблизились
американские корабли и выпустили более 3 тысяч тонн снарядов.  Казалось  бы,
ничто не должно было уцелеть на крошечном кусочке земли. К атоллу  двинулись
шесть волн десантных судов, в том числе новейшие -  "аллигаторы",  способные
преодолевать мелководные рифы и  искусственные  препятствия  на  подходах  к
берегу. И вдруг десантников встретил убийственный огонь.  Три  дня  пытались
американцы пробиться к острову, потеряли  более  1700  человек  и  потерпели
полное поражение.
     Последующие десанты союзников проходили  не  столь  трагически,  но  не
менее тяжело. Не зря сами американцы иронизировали, что они продвигаются  не
от атолла к атоллу, а от пальмы к пальме. Война грозила затянуться на годы и
годы.
     Забегая вперед, напомню, что  даже  в  начале  1945  года  на  Крымской
конференции  американцы  рассматривали  победу  над  Японией   как   далекую
перспективу, и потому Рузвельт все еще считал "врагом номер один"  Германию,
а не Японию. Сейчас об этом кое-кто на Западе забывает. А ведь на самом деле
получилось так, что, несмотря на мощь американского флота и авиации,  Япония
держалась, стойко держалась,  и  не  случайно  на  Крымской  конференции  Ф.
Рузвельт настаивал на  скорейшем  вступлении  Советского  Союза  в  войну  с
Японией. Даже в дни Потсдамской конференции, в июле  -  августе  1945  года,
когда мир  торжествовал  по  поводу  разгрома  фашистской  Германии,  японцы
отказались \396\ подписывать безоговорочную  капитуляцию.  Безнадежным  свое
положение они признали,  только  когда  Вооруженные  Силы  Советского  Союза
разгромили  Квантунскую  армию.  Сразу  после  этого   2   сентября   Япония
капитулировала.
     Вернувшись с Черноморского флота в Москву - было это  в  середине  июня
1944 года,-  я  потребовал  от  начальника  Главного  морского  штаба  самых
подробных  данных,  которыми  он  располагал,  об  операции  "Оверлорд".  Мы
внимательно следили за действиями союзников в Нормандии. Начальник ГМШ завел
даже специальную оперативную карту  и  иногда  даже  начинал  свой  утренний
доклад с того, какие новости поступили о продвижении союзников  во  Франции.
Но продвижение становилось день ото дня медленнее, и скоро  интерес  к  этой
карте у нас иссяк.
     А  ведь  сколько  времени  готовились  к  этой  операции  англичане   и
американцы, какие силы накопили!
     Вначале союзники обещали открыть второй фронт в 1942 году. Потом в 1943
году. Наконец, на Тегеранской конференции этот срок перенесли на 1 мая  1944
года.  В   декабре   1943   года   была   названа   и   фамилия   верховного
главнокомандующего операцией  "Оверлорд"  -  американского  генерала  Дуайта
Эйзенхауэра. Он получил самые широкие  полномочия.  Помощниками  Эйзенхауэра
стали англичане -  адмирал  Рамсей,  генерал  Монтгомери  и  главный  маршал
авиации Лей-Мэллори.
     На подготовку десанта у союзников ушло полтора года. Прямо скажем, срок
немалый, даже если учитывать сложность и масштабы операции.
     "Оверлорд" считается самой крупной десантной операцией в истории  войн.
Эго верно! Только  первый  эшелон  ее  обеспечивали  6939  боевых  кораблей,
транспортов и десантных судов. К высадке было подготовлено около 3 миллионов
человек. Словом, союзники имели абсолютное превосходство  в  силах.  Если  у
немцев на западе имелось всего около пятисот самолетов, то у союзников -  11
тысяч самолетов различных типов.
     В первоначально утвержденный срок - 1 мая 1944 года -  высадка  десанта
не состоялась. Еще не все было готово, да и погода не благоприятствовала.  В
это время на Британских островах было сосредоточено столько войск и техники,
что англичане в шутку заявили: они боятся, как бы их острова не затонули  от
такой тяжести. \397\
     Операция началась  5  июня  в  4  часа  15  минут.  Из  портов  южного,
восточного и западного побережья Англии, из Северной Ирландии и Шотландии, а
также с Оркнейских островов вышли многочисленные  соединения  кораблей.  Они
пересекли пролив  и  точно  в  назначенное  время  прибыли  в  установленное
буквально для каждого  корабля  место.  Бомбардировщики  уже  вовсю  бомбили
радиолокационные установки и береговые батареи немцев. Прежде чем высаживать
морской  десант,  союзники  бросили  на  Нормандию  три   воздушно-десантные
дивизии. Они  высадились  где-то  между  Каном  и  Шербуром.  Гитлеровцы  на
побережье очутились между двух огней. Кстати, у немцев здесь оказалось очень
мало войск. "Западный вал",  которого  так  страшились  союзники,  обернулся
очередным блефом гитлеровской  пропаганды.  И  все-таки  бои  за  берег,  за
расширение плацдарма продолжались. Лишь  после  этого  часть  союзных  войск
направилась к Парижу, который было решено занять в первую очередь.
     Союзники не спешили форсировать события, а продвигались вперед очень  и
очень осторожно. Еще почти  целый  год  продолжалась  война.  Нашим  войскам
пришлось выручать фельдмаршала Монтгомери, когда он со своими войсками попал
в крайне тяжелое положение в Арденнах.  Крупнейшие  сражения  развертывались
по-прежнему на Восточном фронте. Именно с востока пришла победа.

ОСВОБОЖДАЕМ КАРЕЛЬСКИЙ ПЕРЕШЕЕК
     В трудные для Ленинграда месяцы Краснознаменный Балтийский  флот  почти
половину своего личного состава послал на сухопутный  фронт.  Теперь,  когда
враг был отброшен от города и флот готовился к большим делам  на  море,  нам
разрешили некоторых моряков из сухопутных частей вернуть  на  корабли.  Флот
остро нуждался в квалифицированных специалистах.
     Войска Ленинградского фронта, освободив Ленинградскую область, в начале
марта 1944 года временно перешли к обороне. Фланг  наших  войск  упирался  к
тому времени в Нарвский залив. По указанию Ставки развертывалась  подготовка
к  операциям  по  освобождению  \398\  Советской   Прибалтики.   Для   этого
требовались перегруппировка и накопление сил.
     В  начале  марта  в  Ставке  возник  вопрос  о  предстоящих   действиях
Балтийского флота в летнюю кампанию 1944 года.  Верховный  Главнокомандующий
поинтересовался составом Балтийского флота и состоянием кораблей. Я доложил.
Смысл дальнейшего разговора был один: наступает пора более активных действий
на море. Для более обстоятельного знакомства  с  флотскими  делами  на  этом
театре Верховный предложил вызвать в Москву командующего  Балтийским  флотом
адмирала В. Ф. Трибуца. Главный морской  штаб  получил  указание  заготовить
необходимые материалы и карты.
     В середине марта в Москву прибыл Владимир Филиппович Трибуц. Я знал его
давно. Мы с ним в один год  кончали  военно-морское  училище  имени  Фрунзе,
собирались вместе  служить  на  линкоре  "Парижская  коммуна".  Но  в  самый
последний  момент  я  изменил  своему  первоначальному  решению  и  попросил
направить меня на юг. Меня тогда  соблазнило  плавание  на  новом  крейсере.
Судьба снова свела меня с В.  Ф.  Трибуцем  в  1929  году  в  Военно-морской
академии.  Там  мы  вспомнили  прошлое:  зимнюю  учебу,   летнюю   практику,
заграничные плавания, как  драили  палубу,  поднимали  под  сердитые  окрики
старпома крейсера "Аврора" Рубанина шлюпки.  После  окончания  академии  оба
вернулись на флоты: он - на свою любимую Балтику, я - на Черное море.
     Проходили годы. Я не терял из виду своего однокашника. Много  слышал  о
нем как об опытном и на редкость энергичном командире. В  1939  году  В.  Ф.
Трибуц стал начальником штаба флота,  а  когда  встал  вопрос  о  назначении
нового командующего  Балтийским  флотом,  я  назвал  его  фамилию.  Молодой,
энергичный, опытный командующий руководил подготовкой  Балтийского  флота  в
канун войны и вместе с ним перенес испытания тяжелых боев.
     Прибыв в Москву, Трибуц узнал, что он вызывается не только  в  Наркомат
ВМФ, но и в Ставку. Вполне естественно, это  его  несколько  взволновало.  С
озабоченным видом он попросил меня раскрыть существо предстоящих разговоров.
Я, конечно, знал, для какой  цели  его  вызывают  в  Ставку.  Решили  вместе
проанализировать сложившуюся к тому времени обстановку на Балтике, прийти  к
единому мнению по вопросам, которые могут возникнуть. \399\
     Доложив через А. Н. Поскребышева  о  прибытии  командующего  Балтийским
флотом, я незамедлительно получил ответ:
     - Будете приняты вечером в Кремле. Никуда не отлучайтесь.
     Часов в семь вечера нас принял Верховный. Прежде чем заслушать адмирала
Трибуца,  И.  В.  Сталин  коротко  коснулся  изменившегося  к  тому  времени
положения на фронтах и перспектив наступления  наших  войск.  Затем  изложил
свое мнение о необходимости полнее использовать флоты.
     - Теперь у моряков появилась возможность  проявить  себя  и  на  море,-
сказал Сталин, подразумевая, по-видимому, ограниченные до этого  возможности
Балтийского флота.
     Перешли к обсуждению обстановки на Балтике. Сталин внимательно выслушал
доклад В. Ф. Трибуца. Командующий заверил, что флот по  своему  техническому
состоянию и подготовке личного состава будет  готов,  как  только  очистится
залив от льда, выйти в море, чтобы начать  боевые  действия.  Самым  большим
препятствием для  плавания  в  море  оставались  мины.  Их  было  выставлено
невероятное множество по всему Финскому заливу, начиная от Таллинна и кончая
ближайшими к Кронштадту водами. Кроме того, при проведении морских  операций
мы должны  были  предусмотреть  возможность  активных  действий  на  Балтике
немецкого флота.
     Проанализировав сложившуюся обстановку, мы с Трибуцем пришли к  мнению,
что в первую очередь должна действовать флотская  авиация  на  коммуникациях
противника, а  в  тех  районах,  где  смогут  действовать  наши  корабельные
соединения,   они   будут   поддерживать   наступление   сухопутных   частей
артиллерийским  огнем  и  высадкой  десантов,  особенно   при   освобождении
Карельского перешейка и островов Выборгского залива.
     Верховный  одобрил  наше  предложение,  чтобы   большую   часть   флота
использовать на морском направлении (это касалось не только кораблей,  но  и
авиации, которая до того времени большей частью  своих  сил  действовала  на
сухопутных направлениях): Он подчеркнул, что действительно в скором  времени
потребуется поддержка сухопутных флангов со стороны моря.  Но  предупреждал,
чтобы мы напрасно  не  рисковали  \400\  кораблями.  Прежде  всего  придется
заниматься минами: пробивать фарватеры через минные поля,  а  это  потребует
времени и огромных усилий.
     Борьба на коммуникациях противника,  защита  своих  морских  сообщений,
охрана  занятого  побережья  -  такие  задачи  были   поставлены   Верховным
Главнокомандованием перед Балтийским флотом в кампании 1944 года.  Тогда  же
было решено, что впредь все флотские вопросы будут решаться Наркоматом ВМФ.
     Здесь мне хочется еще раз пояснить, что в  начале  войны,  когда  флоты
были подчинены фронтам,  а  задачи  приходилось  решать  главным  образом  в
интересах суши, роль наркома ВМФ была довольно  сложной.  В  те  дни  задачи
перед флотами, как правило, ставило фронтовое командование и реже Ставка. Но
ведь помимо проблем, решаемых флотами на суше, имелись и чисто морские.  Это
не всегда удавалось разъяснить армейским товарищам,  приходилось  обращаться
за помощью в Генеральный штаб.
     С первых дней войны мы с Главным  морским  штабом  пытались  определить
свои функции в руководстве флотами, когда  те  бывали  оперативно  подчинены
сухопутному командованию. Сделать это практически было трудно, а  настаивать
перед  Ставкой  на  изменении  порядка   в   тех   условиях   мне   казалось
несвоевременным. В 1944 году положение изменилось. Ставка и Генеральный штаб
смогли уделять больше внимания морским театрам. Тогда в одном из  разговоров
с И. В. Сталиным я поднял вопрос,  не  пора  ли  официально  узаконить  роль
наркома ВМФ как главнокомандующего флотами, чтобы он нес всю ответственность
за их действия.
     И. В. Сталин одобрительно отнесся к этому предложению, но приказания  о
немедленной подготовке такой директивы не дал. Это произошло несколько позже
- в начале февраля 1945 года.  Но  уже  тогда,  во  время  беседы  с  В.  Ф.
Трибуцем, прямо сказал:
     - Задачи по боевым действиям на море будут ставиться  главнокомандующим
Военно-Морским Флотом.
     Так и написано в книге В. Ф. Трибуца "Балтийцы наступают".
     Верховный детально расспрашивал, какие корабли остались  в  строю,  как
мыслится охрана освобожденного побережья, какие  корабли  в  этом  районе  у
противника.
     Шел разговор и об использовании флотской авиации. Запомнилось замечание
И. В. Сталина: "Кто \401\ господствует в воздухе, тот и  морем  владеет".  В
справедливости этих слов мы не раз убедились на деле.
     Мы  склонились  над  картой,  разложенной  на   столе.   Она   довольно
выразительно рассказывала об обстановке на Балтике.  В  Финском  заливе  наш
флот был по-прежнему стеснен. Однако стрелы  будущих  ударов  по  врагу  уже
предвещали расширение морских рубежей.
     Судя по этим стрелам, в течение  весны  и  лета  1944  года  предстояло
освободить Таллинн и Ригу, вытеснить финнов по  крайней  мере  за  Выборг  и
заставить  их  заключить  мир.  Правительство  Маннергейма  в   свое   время
соблазнилось посулами фюрера,  и  только  в  1944  году  более  дальновидные
политические  деятели  Финляндии  стали  поднимать  голос   за   исправление
допущенных ошибок и  установление  мирных  отношений  с  восточным  соседом.
Прогрессивные круги Финляндии не ошиблись, полагаясь на  великодушие  нашего
народа.
     И. В. Сталин еще со времен обороны Петрограда  в  1918  году  помнил  о
Красной Горке, Обручеве и других кронштадтских фортах. Он спросил у адмирала
В. Ф. Трибуца о состоянии этих  фортов,  намекнув,  что  им