грязных политиков и превратить его в чудный, прекрасный город, который
станет примером для всех городов в мире.
   - Кто-нибудь ещ„? - помедлив спросил он. Я глянул на него и понял, что
он не подтрунивает надо мной. Он поверил. И поэтому я ответил ему.
   - Любой, с кем я только хорошо знаком, такой и есть, - сообщил я ему. -
Каждый из них в мыслях представляет себя кем-то совсем другим, а не тем,
кем он работает. И вот это-то я и имею в виду под "в самом деле", -
ответил я, - и...
   вот поэтому-то я и спросил вас, кто же вы на самом деле.
   Герцог не ответил. Он так и остался сидеть на коне перед гостиничной
конюшней.
   Мы погрузились в такое молчание, что конюх вышел наружу, посмотрел на
нас... и пош„л прочь. Но его появление вывело герцога из задумчивости и он
заговорил.
   - И я был таким, парен„к, - произн„с он. - Я был таким же. Мальчиком я
читал книжки, читал их и хотел отправиться куда-нибудь и стать тем, о ком
я читал.
   Только я читал книги о дальнем западе, индейцах, разведчиках, ковбоях.
Я читал также и о рыцарях, о лордах, леди, королях, королевах и
принцессах. Да, но людей такого рода я видел. Я знал их так, как ты знаешь
... ковбоев. Так что мне не хотелось быть нипринцем, ни сыном... герцога.
Я играл в ковбоев. Я умел ездить верхом, у меня были лошади, да, но как
мне противно было ездить в дурацких с„длах по аллеям вычурных парков с
сопровождающим меня конюхом и ...сестрой. Мне хотелосьотправиться на запад
и стать своим среди ковбоев... и ездить в самом деле... по настоящему.
Ну... и как видишь... я так и сделал. И вот я уже десять лет такой. Но это
оказалось совсем не так, как я представлял себе. Здесь не больше того, что
рассказывают о лордах или об их сыновьях. Но это неважно, я вс„-таки
здесь, ковбой-херцог, настоящий гуртовщик.
   Он вроде бы взгрустнул об этом, и его грусть озадачила меня, это была
самая трудная проблема дня.
   - Странно как-то! - заметил я. - Вы в действительности ковбой... а я, я
теперь и не знаю, кем же мне быть, но в последнее время... несколько
недель подряд...
   когда я подъехал к вам, я был принцем, сыном лорда, Черный принц
средних веков.
   Герцог не стал смеяться, как это делают некоторые мужчины. Он вс„
размышлял и размышлял, и наконец, вроде бы собрался что-то сказать. Но
промолчал, наверное, передумал. Ибо он лишь протянул мне руку и крепко
пожал мою.
   - Прощай, принц, - сказал он. - Пора двигать домой, пора нам обоим
двигать домой... в самом деле.
   - Прощай, герцог, - ответил я и в глубокой задумчивости направился
домой.
    
  
 Глава IХ ПРИОБЩЕНИЕ К РЕЛИГИИ
  
  
 В следующий понедельник во время школьной перемены я собрал свою ватагу
(всадников) на крыльце школы. И глядя, как другие ребята играют в лягушку,
я сообщил о приглашении герцога приехать к нему на ранчо через несколько
недель.
   Япредложил выехать в пятницу вечером, переночевать где-нибудь на
природе и на следующий день поутру приехать на ранчо, поработать и
поиграть там с ковбоями до конца воскресенья или до понедельника. Они
восприняли это с восторгом, но где женам ночевать с пятницы на субботу? Я
рассказал им о ферме Нили, и они попросили меня "остановиться на этом
подробнее". Но поскольку их было в это время человек пять-шесть, то я
заколебался. Они настояли на том, чтобы попробовать. Они привели много
разнообразных причин тому, что г-жа Нили примет нас всех.
   Хьялмар Бергман сказал, что она сделает это потому, что его мать
поступила бы так же. Чарли Рэлей, старший из нас, утверждал, что, судя по
моему рассказу, г-жа Нили так возлюбила меня, что выполнит вс„, что бы я
ни попросил. Уил Кланесс считал, что она приютит нас, если мы ей заплатим,
но это не имело значения, так как у нас никогда не было денег. Ещ„ один
мальчик полагал, что мы могли бы предложить отработать стол и кров, ещ„
один предположил, что можно было бы договориться с Джимом Нили, чтобы я
спал в доме, не говорить ничего об остальных, а спрятать их в сарае на
ночь, полагаясь на судьбу насч„т ужина и завтрака. До того, как прозвенел
звонок на урок, я пообещал съездить на ферму в следующую субботу и
выяснить, что можно сделать.
   Я так и сделал, а в результате напоролся ещ„ на одну проблему. Джим
заметил меня ещ„ тогда, как я только подъезжал к дому по аллее. Он
окликнул меня от сарая, и встретил меня настолько приветливо, что я, не
слезая даже с коня, решил тут же поговорить с ним о деле.
   - Сколько, ты говоришь, ребят? - переспросил он.
   - Ну, человек пять-шесть, может быть восемь, смотря по тому, скольким
удастся отпроситься.
   Он ухмыльнулся. - Глухой номер, - заявил он, качая головой. - Я на
тво„м месте не стал бы подходить к старушке с таким вопросом.
   - Отчего же и нет? - заупрямился я. - Они ведь все приличные ребята.
   - Ну, это ясно, - ответил он, - ребята-то в порядке, а какого цвета у
них лошади?
   Я сообщил ему: белая, серая, ч„рная и т.д. и две гнедых, кроме моей.
   - Гм, - задумался он. Критически осмотрел мою лошадь и ответил как-то
особенно.
   - Нет, не пойд„т. Г-жа Нили - из тех женщин, которые любят мальчиков на
гнедом пони с белой зв„здочкой на лбу и одной белой передней ногой. Она
осерчает, если ей привести других.
   Ну что можно было понять из этого? Пусть кто угодно поразмыслит над
такой загадкой. Я так и оставался сидеть на пони в задумчивости, пока Джим
не велел мне сойти с коня, взял его и предложил зайти в дом навестить г-жу
Нили.
   - Ну вот, - приветствовала она меня, - ты снова здесь. Приехал как
следует подкрепиться? Ну и хорошо. На этот раз ты наверняка прив„з мне все
новости из города и ответы на все мои вопросы. Отлично. Сходи позови г-на
Нили, он где-то копает канаву в винограднике, и не возвращайтесь назад,
пока я не подам сигнал.
   И тогда мы послушаем все новости, что ты мне прив„з.
   Новости-то у меня были. Да я забыл е„ вопросы. Я ни о ч„м другом, кроме
себя, не думаю, говаривала матушка. Я даже слышу е„ голос, как она говорит
это. Может быть, это было и так. И я стыдился. А г-н Нили встретил меня с
удовольствием,может, несколько слишком вежливо и сказал : "Как жив„шь?".
   Довольно странный вопрос для того, кто не знает, как жив„т, да ему и
наплевать на это. - Хорошо", - сказал он, оно и видно было, что у него вс„
хорошо. Я рассказал ему о вопросах г-жи Нили, о том что я их совсем забыл
и теперь просто не знаю, что делать, когда она спросит об этом за обедом.
А он только усмехнулся и посмотрел в сторону.
   - Не бери в голову, - сказал он. - Она зада„т вопросы не тебе, а мне.
Она скучает по театру, музыке, церкви и родственникам, которые живут вот
там на ферме к западу от нас. Считает, что нам надо было остаться на
востоке и жить в городе. И может быть так и надо было сделать, возможно,
мне не следовало слушать россказни о Калифорнии и золотом западе. Может...
   И он загрустил, как грустил тогда герцог и временами обходчик, мне
стало жалко его, но я никак не мог взять в толк, при чем же здесь я, если
семья Нили приехала на запад. Я спросил г-на Нили, что мне делать, и он
только дал мне мотыгу и показал, как надо чистить канаву, открывая один
конец е„ и закрывая другой. И это была чудная работа. Я проработал вс„
утро и познал вс„ об орошении, о сезонах земледелия, кое-что о
свиноводстве и заготовке сена, о рынках и прочем. Вс„ это было так
интересно. Я уж стал задумываться, не стать ли мне самому фермером. А
почему бы и нет? Если уж быть принцем - вовсе не то, что об этом говорили,
то почему бы не стать фермером и покончить с ужасной проблемой выбора
профессии?
   Но г-жа Нили не хотела, чтобы я становился фермером. Она полагала, что
мне лучше стать проповедником. Предложение оказалось неожиданным, но я
обдумал его. Когда она дала нам сигнал сиреной, я побежал через поле,
чтобы напоить пони, новстретил Джима, который сказал, что уже сделал это,
и мы вернулись домой вместе с ним. Я обратил внимание на его походку, он
шагал вперевалку как будто бы ш„л по паханому полю, и мне удалось
подражать ему весьма успешно. Он заметил это.
   - Походка у тебя как у заправского фермера, - отметил он.
   Польщ„нный, я сообщил ему, что собираюсь стать фермером и стал
примечать вс„, что он и г-н Нили делали перед обедом. Я умылся так, как
они, бросил свою шапку на лавку вместе с ними и тщательно вытер ноги о
половик. А за столом, уставленном всякими яствами, я молча и жадно ел.
Г-жа Нили молча сидела на краешке стула, следила за нами, помогала и
вставала, чтобы подать нам, что было нужно. Ела она мало, но не задавала
мне тех вопросов, которых я боялся. Да. Вс„ было тихо-мирно до тех пор,
пока Джим не выдал меня.
   - Он собирается стать фермером, этот парен„к, - заявил он, насытившись,
и откинувшись назад.
   - Отнюдь, - коротко ответила г-жа Нили. Я вздрогнул. Г-н Нили улыбался,
Джим подмигнул мне, но тон г-жи Нили был так уверен, что убедил меня.
Мужчины вышли и оставили нас вдво„м. Ей нужно было убрать, и эту свою
обязанность она выполняла молча, быстро и основательно. Она не только
вымыла тарелки, кастрюли, ножи и вилки, как это делал у нас дома
слуга-китаец, она даже протерла их. Она убрала вс„ в кухне, сняла фартук и
повернулась ко мне.
   - Ты когда отправляешься в город? - спросила она. Я ответил, что около
четыр„х.
   - Вот и хорошо, - продолжила она, -пойд„м в сад и потолкуем. - Мы вышли
в сад, она стала работать, поливать, подрезать цветы и разговаривать. Я и
теперь вижу е„ л„гкую фигуру с небольшими, мягкими, сильными руками,
добрыми карими глазами и тв„рдым, прямым маленьким ртом, когда она
ухаживала за цветами и говорила: " Я у них как пастор, я им нужна так же
как солнце. Хорошо, когда ты нужен". Не помню уж всего, что она говорила,
но слова вылетали у не„ изо рта как картинки, как цветы сияющие в кустах,
имне запомнилась история девочки, которая мечтала быть нужной в мировом
саду. Когда выросла, она повстречала и полюбила высокого, красивого
мужчину, который был очень хорошим, "лучшим мужчиной во вс„м мире":
   щедрым, добрым, верным. Иэтот принц из простого народа нуждался в ней,
он так и сказал ей, но ещ„ яснее она сама увидела эту потребность. Она с
радостью пошла с ним, а он взял е„ и уехал с ней далеко-далеко. Они
приехали на хорошее место, настоящий сад, и он всегда был хорошим. "Та
девушка прожила с ним двадцать лет, и у него не было ни одного недостатка.
Других таких мужчин нет". Он был е„ идеалом, а " в романах вс„ не так. Они
вдво„м не жили всегда счастливо. Они лишь жили мирно друг с другом. И у
настоящих любящих людей это и есть навсегда, не счастье, а покой". Счастья
у не„ не могло быть потому, чтосад был слишком велик, целое государство, и
никакой мужчина с одной женщиной не мог бы управиться с ним. Нужно много
мужчин и женщин, чтобы орошать, подрезать и выращивать цветы в таком
большом саду. И е„ муж делал сво„ дело. Он ведь былфермером. Но ей этого
было мало, потому что она мечтала быть принцессой такого принца, который
занимался бы не земл„й и скотиной, а человечеством; не пшеницей и
виноградом, а душами, духом мужчин, женщин и детей. Она могла бы работать
смужем в духовном саду, и он при всей своей красоте был бы тогда принцем
покоя для своих собратьев, как он был раньше для не„ одной, а она была бы
садовником для детей человечьих, а не только для цветов и своего
чудесного, чудного мужа.
   Это была грустная, очень грустная, счастливая история, и у не„ была
мораль.
   - Счастье приходит с работой, - отметила она. - Не от любви и не от
доброты, а от уяснения того, что вам хочется делать, и выполнения этого.
Так вот... не становись фермером, - она щелкнула ножницами. - Будь
священником.
   И оттого, что история была такой грустной и такой счастливой, я
подумал, что можно бы и стать священником. Но она ещ„ не закончила.
   Она стала спрашивать меня, кем я хочу стать. Я прив„л ей список: вождь
индейцев, ковбой, рыцарь, государственный деятель, машинист паровоза,
принц... я не стал рассказывать ей о всех своих идеалах. Я выпустил этап
жокея, гуртовщика, парохода и большое число других амбиций, но она не
заметила этого. Она ухватилась за принца. Вот кем надо стать, но только не
королевским, а духовным принцем. Она также выудила у меня некоторые другие
проблемы: как возник мир, откуда берутся дети, где находится Китай на
глобусе. Она также выяснила, что эти проблемы глубоко тревожат меня,
заставляют думать, учиться и беспокоиться. А у не„ были ответы на все эти
вопросы.
   - Если будешь верить, - сказала она, - если доверишься Богу, и
положишься на Него, то все твои тревоги пройдут и ты будешь покоен.
Попробуй.
   И я попробовал. Она рассказала мне библейскую историю Сотворения
гораздо более выпукло, чем я когда-либо слышал, это было прекрасно. Я знал
это очень хорошо. Я регулярно ходил в церковь и воскресную школу, верил в
Бога и Христа.Действительно. В последнее время я обр„л некое эмоциональное
чувство религии. Однако, религия была обязанностью, а не
действительностью, церковь, как и школа, как и другие требования, была
просто ещ„ одним делом в скучной рутине жизни. Мо„ же воображение, мои
эмоции были полностью устремлены в мои собственные приключения, опыты и
игры. Она же обратила их в религию и сделала е„ частью моей жизни, чуть ли
не всей... на некоторое время. От того разговора с г-жой Нили уменя
осталось чувство удовлетворения и ясности, которые, говорила она, я мог
бы, в качестве священника, донести до всего человечества.
   Когда я вышел к амбару за пони, Джим, вышедший помочь мне, как-то с
любопытством посмотрел на меня.
   - Собираешься стать проповедником, а? - спросил он. - А сколько тебе
лет? - Я сказал. - Ну, тогда хорошо, вс„ ещ„ устроится. - Он подсадил меня
на пони и проводил взглядом так же, как и г-жа Нили, которая помахала мне
из сада.
   Это было волнующее для меня время. Я отправлялся на ферму Нили, как
только у меня появлялось на это время. Ещ„ раньше я начал "дружить с
девочками" и ходить на вечеринки. Матушка, заметив это, устроила для меня
и сест„р уроки танцев, и стала проводить вечеринки у нас дома. Я влюбился.
В самом деле, кроме мисс Белл Кей, которую частенько навещал, я любил
нескольких девочек. А е„ я обожал, и думаю, теперь и она поняла меня
достаточно хорошо. Она серь„зно отнеслась ко мне, позволила мне
восхищаться собой и прекрасно играла свою роль. Она позволяла мне
рассказывать ей о моих других девочках, которых вначале я просто любил,
никакого обожания там не было. Она помогла мне выбрать мне одну из них и
поощряла меня сосредоточить на ней свои чувства. Этот романтический период
был в самом разгаре, когда г-жа Нили обнаружила его и обратила его в
религию. Я вс„ ещ„ ходил на танцы, вс„ ещ„ гулял с девочкой. Мне вс„ ещ„
нравились все девочки, вечеринки, мороженое и пирожные. Я был счастлив
всем этим, как был счастлив ловушками на бобров, охотой, плаваньем и
верховой ездой с друзьями, как мужчинами, так и ребятами. Но счастливее
всего были те часы, что я проплакал о своей душе в постели, молясь по
углам, и в церкви, где музыка выжимала сл„зы даже тогда, когда проповеди
были сухими. Отец внимательно следил за мной, когда у меня вдруг возник
острый интерес к посещению церкви, он ведь только что видел, как я
постился, готовясь в жокеи. А мать восприняла это, как и всемои
преображения, без скептицизма, а с сердечным сочувствием. Она заверила
меня, что г-жа Нили права, что мои молитвы услышат. И вскоре наступило
испытание.
   Подходило время нашей поездки на ранчо герцога. Все ребята были готовы
к этому.
   Когда я сообщил им о словах Джима, что г-жа Нили примет только
мальчиков на рыжих пони с белыми отметинами, они сами отправились на
разномастных конях устраивать себе ночлег. А тем я пока что проводил вс„
сво„ свободное время на ферме Нили, беседуя с г-жой Нили о религии, с
г-ном Нили о фермерстве и о жизни вообще с Джимом. Отец предложил мне
сменить адрес, жить там, а семью свою навещать время от времени, это
сэкономило бы пони столько поездок туда и обратно. Я ответил, что
посоветуюсь с Нили и дам ему знать. Матушка так посмотрела на него, что он
только щ„лкнул пальцем по газете и переш„л к последним известиям. Каждый
из родителей считал, что другой не понимает меня, и в этом я был согласен
с ними обоими. И я был доволен таким положением, ибо с„стры, понимавшие
меня, злоупотребляли своим пониманием.
   - Давай посмотрим, - сказала одна из них, - ты собираешься на ферму
Нили работать со скотом в субботу, а затем на ранчо в воскресенье, чтобы
молиться.
   План такой?
   В пятницу в полдень в день отъезда мы поехали в школу на лошадях, взяли
с собой ружья и собрали всех собак в округе. Привязав животных в тени
деревьев снаружи забора школы, мы отправились на полуторачасовой урок,
который как это нистранно, тянулся дольше обычных двух часов в остальные
дни. Было жарко, в классе было как в духовке. Единственно прохладным
местом в поле зрения был снег на маячивших вдалеке горах, единственной
интересной вещью был циферблат часов. Учительница сердилась, но ей тоже
было жарко и она торопилась. Она тоже посматривала на часы, я видел, как
она это делает, а она видела, как я расшнуровываю ботинки и расст„гиваю
пуговицы. Она знала, зачем я раздеваюсь, и в 2:29, кивнув мне, она
тряхнула звонок, и я первым выскочил из класса, первым вырвался на улицу,
где меня радостным лаем встретили собаки. Остальные следовали за мной, но
когда они прибыли, я уже был на коне и вместе с собаками (большейчастью
гончими Джейка Сторца) мчался вдоль дороги в направлении Америкэн-ривер.
Гонка началась.
   Так как Сакраменто расположен квадратами, то можно ехать по любой улице
и затем свернуть там, где хочется. Некоторое время я ехал по улице один,
вначале мы всегда ездили врозь. Но железную дорогу можно было пересечь
только в несколькихместах, и там мы собирались группами и затем
устремлялись к реке, где у нас был сборный пункт. В тот день мы переехали
железную дорогу в одном месте, я первый, об этом позаботилась учительница,
но сквозь кусты и по песчаной пойме реки мы ехали вместе, ватага раздетых
и раздевающихся ребят, бросавших одежду кучами на песке и въезжавших
нагишом в реку. Когда разгоряч„нные кони въезжали в ледяную воду,
приходилось нырять прямо со спины и либо плыть, либо брести назад, чтобы
успеть встретить коней на берегу, иначе они могли разбрестись. Так что,
когда выберешься и выстроишь их в ряд, гонка заканчивалась. И я был первым.
   Привязав лошадей в кустарнике, мы шли плавать, то есть мы ныряли, и
сделав несколько взмахов руками, выскакивали и катались в песке, повторяя
это до тех пор, пока "не привыкнем" к холодной воде. Затем мы обычно плыли
за реку и умыкали арахис и дыни у китайских фермеров, но в тот день они
(сарацины) уже ждали нас. Их было несколько человек, мы видели как они
прячутся, поджидая нас.
   У нас же впереди былокое-что поинтереснее, чем война с сарацинами.
Покупавшись всего каких-либо пару часов, мы быстренько оделись, вернулись
в город и устремились к стоктонской дороге. Было жарко, лошади потели,
собаки пыхтели, а нас саднил песок, набившийся в одежду. Но через
несколько миль мы вспугнули зайца, и когда собаки бросились за ним,
последовали за ними через забор. Охота была краткой, но стремительной.
Одна из собакДжейка Сторца схватила зайца, так что он был мой, и я повесил
его как скальп на ремне.
   Подъезжая к Флорину, мы разъехались по одному, каждый со своими
собаками в тот дом, где собирался ночевать. Я подъехал к аллее Нили, за
мной следовали три собаки, встречать меня вышли Джим и г-жа Нили.
   - Это ещ„ что такое? - вопрошала она. - Ещ„ и собаки? Ты никогда не
говорил, что будут собаки. Что же нам делать с...
   На выручку приш„л Джим. - Я найду им место, - сказал он Я отдал ему
поводок, и он увел их прочь весте с пони. Хоть г-жа Нили и сетовала насч„т
собак, она схватила меня за плечо, и когда Джим удалился, она воскликнула,
разглядывая меня. После купания всегда бываешь не очень-то чистым, но она
с