Когда состоится следующий бал? Какова последняя
мода? Но я не отвечал на эти вопросы, некогда было, все были заняты. Мы
просто ели и ели, а она продолжала задавать мне вопросы, не дожидаясь
ответов, пока я не наелся совсем, и тогда г-жа Нили заставила меня
рассказать, кем я хочу стать. И это вроде бы заинтересовало их всех, они
сидели и слушали о том, кем я буду, и, наконец, г-жа Нили сказала, что
пора идти работать. Г-н Нили пожал мне руку, попрощался и сказал, чтобы я
приезжал к ним снова в любое время.
   - Ну, что касается нас, так нас это устраивает, - сказала г-жа Нили.
Г-н Нили глава дома, и если уж он сказал, что мне можно приезжать ещ„, то
уж можно быть уверенным в том, что и она проявит гостеприимство.
   - А как насч„т тебя? - обратилась она ко мне. - Ты приедешь снова? Тебе
понравилась еда?
   Я ответил, что да, и при этом был искренен, что обрадовало и е„. Ей
нравилось время от времени принимать гостей из внешнего мира, она любила
послушать новости. Она также пожаловалась, что некоторые посетители,
особенно мальчики, не очень-то много знают, не сведущи в том, что творится
в мире, а ещ„ мальчишки причиняют неприятности, стучат и гремят, ломают
заборы и прочие вещи, шумят и пугают скот и птицу. Я же не такой. Е„
радует то, что я отличаюсь от них. И казалось, е„ огорчает то, что мальчик
приходит не сам, а ещ„ с лошадью, которую надо кормить и чистить. Что ей
делать с таким мальчиком? Что можно ожидать от такого мальчика? Чтобы его
принимали, привечали и ... я встревожился. Вс„ это было как бы обо мне, и
Джим ухмыльнулся. Она же обернулась и прогнала его прочь.
   - Иди работать, - сердито скомандовала она, а когда он уш„л, она
схватила и обняла меня.
   - Милый ты мой, - сказала она, - дорогой, - и поцеловала меня сильно
несколько раз так, как это делала матушка, пока я не положил этому конец.
Г-жу Нили же я остановить не мог. Мне показалось, что глаза у не„ стали
влажными, и тут она внезапно вытолкала меня из дома и захлопнула дверь.
   Меня уже ждал Джим. Он отв„л меня в амбар. Он продолжал ухмыляться и
едва удерживался от смеха, пока показывал мне, что пони хорошо поел. Он
надел на него уздечку и попону, помог взобраться на коня.
   - Ну, парен„к, - сказал он, - приезжай почаще. Когда ты здесь, нас
кормят лучше.
   Не каждый день хозяйка старается так, как сегодня. И ты понравился
Виллу.
   - А как насч„т миссис Нили? - спросил я. - Она действительно хочет,
чтобы я приезжал?
   - Хочет ли она? - воскликнул Джим. - Хочет! Да она всю жизнь хотела
иметь такого мальчика, как ты.
    
  
 Глава VIII ПРИНЦ И КОВБОЙ
  
  
 Жизнь мальчика обуревают проблемы, трудные, ничуть не проще чем у
взрослых. Надо охватить умом весь мир. Надо составить себе картину мира, и
это просто, но картина-то должна хоть как-то соответствовать внешнему
миру, который постоянноменяется. Солнце ходит вокруг земли, затем ты вдруг
узна„шь нечто, и земля начинает крутиться вокруг солнца. И это значит, что
надо полностью перестраиваться. И так происходит довольно часто. Каждый
раз, как только я вс„ устрою и все слаженно заработает, так что можно
забыть о н„м и заняться своим делом, вдруг выявляется какой-нибудь факт, и
вс„ приходится выбрасывать. Я помню, когда земля ещ„ была плоской,мне надо
было расположить Китай на запад от себя, что не так-то просто для
мальчика, и как только я справился с этим, прочитал одну книжку, и вдруг
земля стала круглой как апельсин. Как же мне теперь быть c Китаем?
   Я посоветовался об этом с ребятами, и некоторое время они изумл„нно
смотрели на меня, но вскоре вернулись к мячу и бите и посоветовали мне
поступить так же.
   - А, играй лучше в мяч, - сказали они.
   Наш повар, китаец, отн„сся к этому с презрением. - Зачем тебе искать
Китай?
   Китай никуда не делся. Это просто глупый мальчик заблудился, а с Китаем
вс„ в порядке.
   И вот это-то, создание вселенной в целом, было главным делом жизни. А
кроме того были мелкие проблемы. Мне и моей ватаге потребовалось много
дней, чтобы исследовать и отобразить у себя в уме место слияния наших двух
рек, Америкэн иСакраменто. Гораздо дольше понадобилось для того, чтобы
разобраться, как это речные корабли и поезда выходят из Сакраменто под
прямым углом, а прибывают в одно и то же место, Сан-Франциско. К тому же
надо было научиться понимать народонаселение земли, в особенности
взрослых, которые делают и говорят такие странные вещи. Они утверждают,
что любят тебя, и вс„ же шпыняют тебя как враги.
   Они говорят вам, что надо поступать хорошо и вы преуспеете, и вдруг вы
видите, как они хихикают по поводу того, насколько бесчестен кто-либо из
преуспевающих.
   И они не хотят объяснять что-либо серь„зно. Они начинают смеяться над
вопросами реб„нка. Или же если и прикинутся, что проливают свет, то только
напустят такого туману, что ещ„ больше затемняют вс„ дело. Они вроде бы
совсем не понимают, насколько мучительно тебе надо выяснить сво„ место в
этом запутанном мире.
   Иногда мне даже казалось, что они и сами не знают своего.
   Уезжая с фермы Нили в тот день я вс„ думал, что имел в виду Джим Нили,
когда сказал, что г-жа Нили хотела бы иметь такого мальчика как я, а та в
свою очередь была то такой строгой, то вдруг так расчувствовалась. Если я
нужен был ей, то почему же она не приняла меня сразу же, как это сделал бы
любой нормальный человек? В этом я разобраться не мог. Я думал и думал, но
солнце так жарко светило сверху, а пони былтакой горячий подо мной. И я
поступил так, как мне приходилось делать со многими из них, на время я
отложил их, отложил их в сторону и стал думать о том, что так или иначе у
меня теперь есть опорный пункт в семи милях по стоктонской дороге. И не
успел я доехать домой, как у меня появился ещ„ один опорный пункт дальше
того, и ещ„ одна проблема.
   Одиноко пыля по раскал„нной дороге, я поехал по следу стада скота,
который гнали впереди меня, и вскоре впереди показалась туча пыли.
Погоняя, насколько это было возможно в такой день, я догнал ковбоя,
который гнал небольшое стадо быков и телков на рынок. Я спросил, не надо
ли ему помочь.
   - Ради бога, - ответил тот, - моя лошадь совсем сдохла.
   И не удивительно. Гурт был небольшой, и как сказал тот ковбой, гораздо
легче управляться с большим гуртом. Если возникает толпа, то скот
сбивается в кучу как и люди. Но если их немного, и они разного возраста,
то они превращаются в искры бенгальского огня.
   - Вдво„м-то мы, может, и справимся, - сказал он. - Я погоню их сзади, а
ты езжай вдоль стороны следующего перекр„стка, и проделаешь грязную работу.
   Работа была грязной. Телок вдруг взрев„т и понес„тся прочь. Мой пони
рван„т впер„д и отрежет его. А затем молодой вол, учуяв воду, замычит и
бросится туда, увлекая остальных за собой. Мне нужно было гнать впер„д,
резко остановиться и удержать его. Когда боковая дорога отходила в одну
сторону, это было легко, пони сам видел е„, выскакивал туда и перекрывал,
но если дорога была перекр„стной, открытой в обе стороны, то нам с ковбоем
приходилось по очереди выезжать впер„д и направлять гурт. Я с криком
бросался впер„д с одной стороны, затем отставал и ехал рядом, а он в это
время гнал по другой стороне. Так слаженно работая мы и продвигались
дальше. Я весь вспотел, пони мой был в мыле, а ковбой и его лошадь были
все заляпаны грязью и влажной пылью. Однако он был доволен, что я еду с
ним, и похвалил меня (так, как этоделают взрослые).
   - Ты умеешь управляться со скотом, так ведь? - сказал он.
   - Нет, - ответил я, - но мой пони знает работу, и я учусь у него. Как
долго вы гоните стадо?
   - Да весь день, - ответил он, - ранчо примерно в двадцати милях отсюда.
   Двадцать миль! То, что надо. Я стал набиваться на приглашение и
задавать ему вопросы. Ранчо было небольшое, сообщил он, главным образом
зерновое, только частью фуражное и животноводческое. Он был одним из
пяти-шести на„мных работников, которые постоянно работают там.
   - Почему бы тебе не приехать и не навестить нас как-нибудь?, -
пригласил он. - Тебе нравится работать со скотиной. Мы тебе позволим
заниматься этим сколько хочешь.
   Я рассказал ему о своей ватаге, и он рассмеялся. - Пятеро, шестеро? Все
ребята?
   Ну что ж, можете приезжать все вместе. А почему бы и нет? Приезжайте на
уикенд.
   Уикенд? Что это такое? У него было много незнакомых слов, и выговаривал
он их очень по-английски. И он назвал мне дату, когда для всех нас
найд„тся работа со скотом.
   Эта мысль мне понравилась, я ухватился за не„, и ещ„ мне понравился
этот парень.
   Я одобрительно уставился на него, и он вскоре отвернулся как бы
засмущавшись, а когда снова глянул на меня, то задал мне отвлекающий
вопрос.
   - А почему ты без седла?
   Я объяснил ему, что отец хочет, чтобы я научился ездить без седла, а
вс„ это восходит к команчам. Я рассказал ему вс„, как они ездят, воюют и
... должно быть так распалился насч„т индейцев, что он заподозрил меня.
   - Понятно, - сказал он, - и ты сам один из вождей команчей.
   Мне это показалось дерзковатым. Мне не нравится, когда люди врываются в
мою...
   мою личную жизнь, так бесцеремонно рассевшись и положив ноги на стол.
Но поразмыслив, я посчитал, что он, возможно, человек моего типа, как и
обходчикмоста. И я решил выяснить.
   - Нет, - ответил я, - когда-то я был сыном вождя команчей, но это уже
было давно, несколько недель назад. Сейчас я... кто-то другой. Я скажу вам
кто, если вы первый скажете мне кто вы.
   - Как, - ответил он, - я, как видишь, ковбой.
   Это меня разочаровало. Он ничего не понимает. И я так и сказал ему. -
Ну да, я вижу, что вы погонщик скота, но ведь это только ваша работа. Я же
спрашиваю, кто вы на самом деле?
   - В самом деле? - повторил он. - То есть как это на самом деле? Я в
самом деле и есть ковбой.
   - Странно, - ответил я. - Я думал, что вы угадаете, что я имел в виду,
а вы не поняли.
   Я уж готов был отступиться, и он вроде бы почувствовал это. Ему как бы
даже стало стыдно, но мне уже было вс„ равно. Он оказался не моего круга,
человек не моего склада, и поэтому вс„ остальное не имеет значения. Мы
поехали дальше так, что молчание между нами ощутимо повисло как и зной, и
тут вдруг один вол перемахнул через забор. - Вода, - воскликнул я, когда
мой пони бросился вдогонку, и я даже обрадовался, когда остальной скот
бросился к забору.
   Некоторое время мы были заняты этим. Когда же уладили это дело и
поехали дальше вместе, ковбой решил заговорить.
   - Я расскажу тебе о себе, - сказал он. - Среди ковбоев меня зовут
Герцогом. Так меня кличут от Техаса до Тихого океана, только они
произносят это как "херцог".
   А прозвали меня так вовсе не потому, что я в самом деле герцог. Кстати,
отец мой - лорд, но этот титул унаследует мой старший брат. Я сам, как
видишь, ничего из себя не представляю. Меня прозвали по-английски потому,
что я и есть англичанин, но в самом деле я простой американский ковбой.
   Меня это восхитило. Я уже читал об английской знати, проч„л много книг,
и вот впервые вижу наяву такого человека.
   - Ты об этом спрашивал "в самом деле"? - поинтересовался он.
   - Пожалуй, - отозвался я, и теперь уж настала его очередь огорчаться. Я
тоже расстроился. Теперь мне надо было поддерживать разговор. И я
рассказал ему о себе, объяснил, как это вс„ у меня.
   Я рассказал, что недавно читал романы Скотта и много других английских
рассказов о рыцарях, джентльменах и леди. Я знаю, что значит быть младшим
сыном и даже подумывал, не стать ли мне им.
   - Правда? - спросил он, только он сказал это совсем по-другому, чем я.
   - Да-а-а, - заколебался было я, но решил вс„-таки довериться ему. - Я
был бы не прочь стать сыном лорда, да и в самом деле, я был чем-то вроде
этого в последнее время.
   - Но почему? - спросил он. - Ты сейчас в таком положении, в каком мне
хотелось быть, когда я был мальчиком, а вот ты...
   - Да ничего, - прервал я его и излил ему все свои горести.
   Ну вот я мальчик, простой мальчик. Я не беден, как те мальчики, о
которых я читал в книгах, ребята, которые начинали с нуля, у них не было
ни отца, ни матери, даже дома. Они голодают на улицах, подбирая то тут, то
там корку хлеба, спят где попало в т„мных подъездах, но они начинают
продавцами газет и чистильщиками обуви. Они смышл„ные, трудолюбивые,
честные и смелые ребята. Итак, они медленно но верноподнимаются вверх и
добиваются успеха. И наконец они становятся владельцами тех газет, которые
продавали ... или чем бы они там ни занимались.
   - Это здорово, - подв„л я итог. - Они герои книг, и я хотел бы стать
героем книги. Но к сожалению я не мог быть этим. Отец с матерью у меня не
умерли, когда я был маленьким. Они оба ещ„ живы и у них есть дом для меня.
Так что у меня нет того шанса, я не могу уйти и страдать, бороться и затем
добиться успеха.
   Герцог понял мои трудности и постарался подбодрить меня. Есть ведь и
другие дела, которыми можно заняться.
   - Что же? - спросил я. - Я же не могу быть сыном богатого человека или
сыном герцога и делать то, что делают они. - О них тоже были истории. У
них были лодки и реки, по которым можно плавать, не такие как Сакраменто и
Америкэн-ривер, которые то вздуваются в половодье, то совсем высыхают. У
них был снег и л„д, и парки. Они могут кататься на санках и лыжах, у них
есть где покататься на конях, специально приготовленные для этого места, у
них есть конюхи, сопровождающие их.
   У меня же не так. Мне приходится ездить в пойме реки или же по степи,
всегда в компании ребят, быть в компании фермеров и...и...
   Я запнулся. Я чуть не сболтнул что-то, что могло бы обидеть его. Он
понял мо„ замешательство и подобно герцогу он очень изящно сгладил
неловкость (знать, ведь вам известно, очень изящна).
   - И ковбоев, - закончил он.
   - Да, - подтвердил я, и чтобы сделать это помягче для него, я милостиво
пояснил, что не имею в виду его. Я рад, что встретил его, уж наверное
приеду к нему на ранчо со своей ватагой, чтобы помочь им управляться со
скотом. Мне ведь надо же чем-то заняться.
   - Но ведь вы же понимаете, - продолжил я, - что работа со скотиной на
ранчо - это вовсе не занятие для честолюбивого человека, если у него есть
хоть какой-либо выбор.
   Навстречу нам двигалась упряжка. - Я заверну их, - предложил я, выехал
впер„д и завернул табун на правую сторону дороги. После этого было два
перекр„стка подряд, и мы с герцогом были довольно плотно заняты, а потом
уже мы подъехали к окраине города. И надо было думать о другом.
   На какую бойню он гонит скот? Когда он сказал мне это, я ответил, что
вс„ будет просто. Я знал загонщика Чокнутого Луи, он уж вероятно жд„т нас,
жерди уже сняты, и у него в загоне есть пруд. Так что скот сам пойд„т туда
на водопой.
   Так оно и вышло. Но пару миль до того нам пришлось изрядно потрудиться.
Скотина разбрелась, половина пошла не в тот переулок. Мой пони завернул их
назад, и ...
   ну в общем мы пригнали весь усталый голодный гурт на скотобойню. Луи
ужестоял там посреди дороги, ворота были широко раскрыты. Скот рванулся
туда, за ним последовали наши лошади, все сломя голову бросились к пруду,
забрались в воду по брюхо и погрузили голову в не„ по самые глаза. А Луи,
закрыв ворота, побежал за нами к пруду, он стоял и приплясывал от радости,
смеялся и вопил как сумасшедший при виде пьющих животных.
   Я увидел, что герцог с удивлением смотрит на того.
   - Что это с ним такое? - спросил он, когда мы выезжали из воды и
направились в город. Я же увидел здесь возможность разъяснить ему, что
имел в виду "в самом деле".
   - Ну, - начал я, - Чокнутого Луи называют дураком, но это не так. Он
вполне нормальный человек, только он очень любит животных. Вы видели, как
он радовался, когда ваши изголодавшиеся бычки кинулись в воду и стали пить
вволю? Ну, ему этонравится, ему нравится смотреть, как они едят и пьют.
Когда ему приходится видеть, как их убивают, он даже плачет, это уж точно.
Вот поэтому-то его и зовут дураком, потому что он любит животных и сходит
с ума, когда видит, как они едят и пьют, и ... и когда скот забивают, он
тоже сходит с ума.
   - Бедняга, - пробормотал герцог.
   - Да нет, - поправил я. - Луис однажды попал в тюрьму за воровство
скота, а другой раз побывал в психбольнице за то же самое. Но я-то знаю
его и знаю, чего он хотел, он вовсе не хотел завладеть скотом, он лишь
хотел, чтобы за ним был хороший уход. Так вот я помог ему устроиться сюда,
чтобы он ухаживал за скотом.
   Лучше было бы устроить его куда-нибудь на ранчо, где скот не бьют, но
никто из владельцев не хочетбрать помешанного на скоте работника. Только
этот вот старый мясник-немец смог понять Луи. Он поручил ему откармливать
скот и старается держать его подальше от бойни.
   - В самом деле! - воскликнул ковбой, и я ответил: - Да, в самом деле.
Вот вы сами это и сказали.
   Но даже тогда он не понял сути. Мы тихо ехали по улицам города, слышно
лишь было, как хлопают полы его одежды да позвякивают шпоры.
   - Ну повтори ещ„ раз, - наконец попросил он.
   - Ну как же, разве непонятно? - ответил я. - Этот работник на бойне
должен откармливать скот, который будут забивать, в действительности ...
он играет в то, что он друг твоих телят, он отвед„т их в сарай, будет
кормить их сполна, холить их, разговаривать с ними, будет слушать их и
...и...
   - И? - переспросил ковбой, и я прямо рассказал ему, как Луи сидит с
тобой на заборе и рассказывает, что чувствует молодой телок, когда его
отняли у матери и кем бы хотел стать молодой вол... на самом деле.
   - Он рассказывает мне, - говорил я, - истории, которые ... достоверны в
том, что скот рассказывает ему.
   - Правда?
   - Да, - отвечал я и рассказал ему о обходчике, который следит за
эстакадой и мостом на Америкэн-ривер. У него хорошая работа, довольно
опасная, и он прекрасно справляется с ней. Но она его не интересует. "В
душе он золотоискатель, который мечтает напасть на жилу, затем вернуться
домой к родным, к девушке, которая не хочет выходить за него замуж, и
...,и...
   - И...- повторил ковбой, я увидел, что он начинает понимать и продолжил.
   - И я хожу к нему в будку, мы там сидим, затем возвращаемся на родину
богатыми и тратим деньги, он просто разбрасывает их, и родные гордятся им,
и ..., и...
   - И...
   Мне пришлось вернуться назад и объяснить, что все трудности обходчика
возникли из-за одного проповедника в его родном городке, который проклял
его публично в церкви за то, что тот танцевал и поднял много пыли.
Обходчик был тогда сдевушкой, та так застыдилась, что больше не захотела
иметь с ним ничего общего.
 
   - Понял? - спросил я, и он понял хотя бы это. Тогда я открыл ему всю
правду. Как мы с обходчиком, оставшись вдво„м на эстакаде, когда поездов
нет, начинаем разбирать его богатства и отправляемся на восток к нему
домой. Мы входим в ту церковь... и при вс„м народе, конечно, в присутствии
девушки, ...и обходчик, о котором в городке судачили целую неделю,
проходит по среднему нефу церкви, вынимает пистолет изаставляет
проповедника спуститься с алтаря, ставит его на колени и велит извиниться
перед девушкой.
   - И она выходит замуж за обходчика? - спрашивает герцог.
   - Иногда, - отвечаю я. - Иногда мы бер„м е„, а иногда она просит нас
взять е„, а мы только журим е„.
   Мы подъехали к углу, где была небольшая гостиница для гуртовщиков, и
рядом конюшня, то была гостиница герцога. Мы остановились, герцог,
кажется, ничего не замечал, и мне пришлось подсказать ему:
   - Ваша гостиница.
   - Да, да, - ответил он, - но давай закончим с этим. Твой работник на
бойне... в самом деле... большой любитель животных, этот обходчик -
богатый золотоискатель.
   Что, есть ещ„ такие люди?
   - Да, ответил я. - Вы ведь знаете Хэнка Добрана, профессионального
игрока, который управляет этой гостиницей, где вы останавливаетесь, и
баром? Так вот, - это конечно секрет, - когда Хэнк разбогатеет настолько,
чтобы стать независимым,говорит он, то собирается очистить город от