чтобы по-глядеть вдоль дороги в
сторону  берега, над крышами уже клубились  черные облака дыма.  Послышались
крики, люди бросились  бежать. Рыбачьи шхуны, стоящие на привязи в маленькой
гавани,  пылали. К берегу  причаливали шлюпки, битком набитые  солда-тами  в
красных  мундирах.  Позади  них  темный  силу-эт  боевого  корабля  внезапно
озарился  вспышками  ар-тиллерийских  выстрелов. А  мгновение  спустя рухнул
фасад Первого банка Южной Каролины.
     Почтмейстер бросился бежать  обратно, хрустя подошвами по битому стеклу
на перроне станции. Распахнул дверь в телеграфную контору.
     -- Передай немедленно! Здесь  англичане, сжига-ют  все подряд. Стреляют
из пушек, высаживают сол-дат. Война пришла сюда...
     Залп мушкетного огня  отшвырнул  почтмейстера  на телеграфиста,  и  оба
мертвыми рухнули на пол.
     Лейтенант Уэдж и его морские пехотинцы протопа-ли через здание в  своих
тяжелых сапогах и вошли на пустую станцию. На путях стоял черный локомотив;
     бригада  бежала.  Из  трубы  сочилась  струйка  дыма,  пар с  негромким
шипением пробивался из клапана.
     -- Как раз то, что я и надеялся найти. Приведите мистера Макклауда.
     Капитан   тотчас  же  согласился  на  предложение   лейтенанта  морских
пехотинцев,  чтобы механик ко-рабля сопровождал их  при  высадке. Как только
ме-ханик подошел, Уэдж указал на локомотив.
     -- Вы можете о  нем позаботиться? Взорвите  его. Вам понадобится черный
порох?
     --Вовсе нет, сэр. Паровой двигатель есть паро-вой двигатель, они ничуть
не отличаются друг от  друга, будь  то на море или на суше.  Мне всего  лишь
нужно довести  его до белого каления,  закрыть вы-ходные  клапаны и затянуть
предохранительный. По-сле этого котел сам все сделает..
     В городе неистовствовал пожар. Рыбачьи шхуны
     сгорели до самых ватерлиний.  Трупы жителей, не ус-певших сбежать, были
раскиданы  по  улицам.  Недур-ная работа, подумал лейтенант Уэдж, карабкаясь
об-ратно  на палубу  "Спидфаста".  Потом обернулся, чтобы  еще  раз  окинуть
взором горящие здания. Как  раз  в это время раздался  мощный  взрыв, и  над
чер-ными облаками дыма взмыло белое облако пара.
     -- Что это? -- спросил капитан Гаффни. -- Поро-ховой склад?
     -- Нет, сэр. Паровоз отправился в мир иной.
     -- Отличная работа. Не забудьте упомянуть об этом в рапорте.

     -- Еще один  город сожжен, господин  прези-дент,--  доложил Николай. --
Миртл-Бич.  Неболь-шое местечко  на  побережье Северной Каролины. И не менее
семи американских торговых  кораблей было атаковано и  захвачено в море. Но,
хуже  того, были  предприняты еще  два вооруженных  набега из-за  ка-надской
границы. Наиболее жестокий  в Вермонте. Люди там пребывают в панике, бросают
дома и бегут
     на юг.
     --Крайне  прискорбно  слышать,  Джон. Просто ужасно. Одно  дело,  когда
солдаты  сражаются с сол-датами,  но британцы  об®явили  войну против  всего
населения.  Ступайте в Конгресс тотчас же. Доложите о происходящем тамошнему
письмоводителю.   Кон-грессмены   должны   сегодня   голосовать   по  поводу
предложений. Быть  может, эти  страшные  события подольют масла  в огонь  их
решимости.
     Николай бежал почти всю дорогу до Капитолия и, входя туда, тяжело дышал
и отдувался. Передал  депеши  главному письмоводителю  и  рухнул  в крес-ло.
Конгрессмен Уэйд,  огнедышащий аболиционист, уже  стоял на кафедре, пребывая
на пике своей ора-торской формы.
     --Никогда,   повторяю,  никогда  не  поставлю   я  свое  имя  под  этим
предложением, которое ослабит нашу решимость покончить с пагубным институтом
рабства  как можно  скорее.  Ради этого  принципа уми-рали  люди,  вершились
сражения.  Мало  просто осво-бодить  рабов. А  то, что их  хозяевам  следует
заплатить  за  освобождение, -- просто-таки оскорбление. Бог  требует от нас
наказания для  этих злых людей. Их следует сбросить, свергнуть  с их высот и
заста-вить  страдать так же, как беспомощные негры стра-дали  от их рук.  Мы
совершим предательство, если позволим им уйти от Господнего правосудия...
     --   И  вы   осмеливаетесь  говорить  о  предательст-ве?!  --   крикнул
конгрессмен  Трамбулл,  подскочив на  ноги  и размахивая кулаками,  от гнева
побагровев до синевы. -- Это вы предаете свою  страну и всех моло-дых людей,
и Севера и Юга, которые отдали свои жизни  за то,  чтобы избавить нашу землю
от  британ-ского  нашествия. Теперь  мы надеемся  уврачевать  раны  войны  и
об®единиться против  общего врага, а вы хотите этому помешать! Я бы  сказал,
что тот, кто говорит подобные вещи, настоящий предатель стра-ны. Будь в моей
власти, я бы повесил вас за подоб-ные предательские речи!
     Заседание  Конгресса,  шумное  и  скандальное,  за-тянулось  далеко  за
полночь. Только безмерная  уста-лость заставила конгрессменов в конце концов
мало-помалу стихнуть и прекратить  дискуссии. С тем  чтобы возобновить споры
назавтра.  Было  решено  продол-жать  заседание  до  тех пор,  пока не будет
достигнуто соглашение того или иного рода.

     А вдали от Вашингтона, в самой северной части штата  Нью-Йорк, воинская
колонна   стремительно  двигалась  сквозь  ночь.  Таким  маленьким  и  таким
ди-ковинным формированием генерал Джозеф Э. Джонстон не командовал уже много
лет.  Пехотные полки -- Второй и Тринадцатый  Луизианские -- уже служили под
его началом  в  прошлом.  Их  составляли главным образом выходцы  из  Нового
Орлеана и его окрест-ностей -- поджарые и крепкие, несгибаемые бойцы. Четыре
артиллерийские батареи присоединились  к  ним  в Пенсильвании. Тоже добрые и
хорошо  обучен-ные солдаты. Но  генерал  до сих пор  не  привык ко-мандовать
янки.
     А  тут еще обоз. Не  только воинский, но и еще  пять  повозок, которыми
правят миссурийские погонщики  мулов.  Молчаливые  люди,  непрерывно  жующие
табак и сплевывающие жвачку с убийственной точностью.
     Если бы  генерал  Роберт Э. Ли самолично не встре-тился  с  Джонстоном,
чтобы  в подробностях  рассказать, что необходимо сделать, Джонстон начал бы
думать, что вся эта операция --  чистейшее безумие. Но как только генерал Ли
растолковал  общую  кон-цепцию,   Джонстон  тотчас  же   согласился  принять
ко-мандование.  В течение  двадцати  четырех  часов  после  встречи  войска,
орудия, фургоны и лошади были со-средоточены на сборном  пункте. Было уже за
пол-ночь,  когда  они  погрузились  в  ожидающие поезда, лило как  из ведра,
дождевые капли  с шипением испа-рялись на металлических колпаках керосиновых
ламп. Фургоны затолкнули на платформы,  лошадей уговорами и силой затащили в
товарные   вагоны,   ус-талые  солдаты   более   чем   охотно   забрались  в
пасса-жирские. После этого эшелоны останавливались  только для погрузки угля
и забора  воды по пути на север. В Мэлон, штат Нью-Йорк, к узловой  станции,
где  пересекается  две  ветки  --  в  опасной  близости  от занятого  врагом
Платсберга.
     -- Мне нужны дозоры со всех сторон, -- прика-зал генерал Джонстон. -- И
кавалерийские раз®езды на дорогах, по которым мы пойдем.
     --  У  нас тут доброволец,  -- сообщил  один  кавале-рист. -- Под®ехал,
когда увидел, кто мы такие.
     Из темноты на свет фонаря выехал дюжий муж-чина на крупном коне.
     -- Зовут меня Уорнер, джентльмены, шериф Уорнер, вот и значок мой.
     Поглядев на значок, генерал кивнул.
     -- Давно здесь живете, шериф Уорнер?
     -- Рожден  тут, постранствовал малость, послу-жил в кавалерии  во время
войн  с индейцами, гене-рал. Был тогда сыт армией по горло и вернулся  сюда.
Тут особо нечем заняться, кроме фермерства, а  к не-му у меня душа как-то не
лежит. Шериф  помер от  си-филиса,  вот я  и  получил его  работу.  Ежели  я
чем-ни-будь смогу вам подсобить, так чего ж, тогда я к вашим услугам.
     --Вы знакомы с местными дорогами?
     -- Да я их знаю лучше, чем свои пять пальцев.  Могу  найти  дорогу куда
угодно в темноте с закрыты-ми глазами.
     -- Но мы бы предпочли, чтобы  вы делали это с открытыми глазами. Можете
отправиться с этими людьми.-- Генерал Джонстон отвел  лейтенанта в сторонку,
когда тот  хотел последовать  за своими под-чиненными. --  Присматривайте за
ним Лишняя ос-торожность никогда не помешает.
     Но  шериф оказался  человеком  слова.  Они обо-шли  спящий Платсберг  и
расположенные там британ-ские подразделения, ничем себя не выдав.
     К  утру  подразделения  двигались  ровным  маршем  вдоль  берегов озера
Шамплейн, чтобы устроить заса-ду для барок.
     Все  прошло точно  по плану. Рассветный артоб-стрел,  уничтожение части
судов и бегство остальных на север. Затем  колонна построилась и последовала
за барками на север. Но с запада дул крепкий ветер, скоро  барки набрали ход
и  скрылись  из  виду.  Заме-чательно,  просто  замечательно. Когда  колонна
вер-нулась  обратно  в Мэлон, поезда  уже ждали. И уста-лые люди, и лошади с
радостью погрузились снова.
     Гражданские  фургоны,  оставленные  на  месте,  по-прежнему  стояли  на
платформе,  а  погонщики мулов оставались такими же  угрюмыми и молчаливыми,
как всегда.
     Генерал Джонстон собрал офицеров в штабном вагоне.
     --  Славная  работа, джентльмены.  Ночная пере-броска  смешанных  войск
всегда  представляет труд-ности. Должен похвалить  вас за то,  как  все было
про-делано.
     -- Мы прошли чертовски долгий путь, генерал, если вы не против, чтоб  я
выложил все напрямую, -- сказал полковник Янси, наливая себе большой ста-кан
кукурузного  виски. --  И  все  только для  того, чтобы  разбить  пару утлых
лодчонок, а затем развер-нуться и маршировать обратно.
     -- Я бы согласился с  вами,  полковник, если  бы это было  единственной
целью данной операции, -- отозвался Джонстон, поднимая стопку  телеграмм. --
Эти  депеши ожидали меня  в Мэлоне. Наши  войска  разбили врага  вдоль всего
Гудзонского фронта. Бри-танцы бегут. И всякий из них, кто доберется до места
высадки у  озера,  обнаружит, что  его  транспорт  про-пал.  Скоро  они  все
окажутся в котле.  Мы сделали  в  точности  то, ради чего были отправлены --
отрезали им  путь к  отступлению. Сделанное нами весьма важно, на самом деле
это часть более обширного плана, согласно которому мы  очень скоро вступим в
бой. Самые серьезные события ждут нас впереди.
     В вагоне внезапно воцарилось  молчание.  Генерал  улыбнулся.  Намеренно
неторопливо налил виски в свой  стакан и пригубил. А его аудитория была само
внимание.
     --  Я воздержался  от  сообщения  вам  об  этом ра-нее,  потому что  об
истинной  цели нашей миссии нель-зя  было сказать даже намеком.  Я  поклялся
генералу Ли молчать -- и теперь прошу вас о том же самом.
     -- Позвольте  перебить,  сэр,  -- подал  голос капитан  Дюбуа, а  затем
продолжал, когда генерал одоб-рительно кивнул. -- Не  было ли в  телеграммах
дру-гих новостей? Больше ничего не известно о состоя-нии Джеффа Дэвиса?
     -- Действительно,  в  последней  стопке  такие  све-дения  есть.  Жив и
поправляется, но очень слаб. Во-истину добрые вести. Итак, вернемся к войне.
Опе-рация  проведена чудесно,  джентльмены,  поздравляю вас.  Янси абсолютно
прав. Мы прошли  долгий путь, чтобы разнести в щепу пару утлых лодчонок. Это
сделано.  Это было идеальным прикрытием для  ак-ции,  которую  мы предпримем
сейчас. Сейчас мы на-ходимся на  поезде, который  определенно не вернется  в
Пенсильванию.  -- Вагон загромыхал и закачался на стыках, будто  подтверждая
его заявление.  --  Мы  находимся  на другом  пути  и  направляемся  к нашей
конечной  цели --  к  городу  Огденсбургу.  Если кто-то  не очень  знаком  с
географией янки, я могу сообщить, что Огденсбург находится на берегу могучей
реки  Святого  Лаврентия.  И,  конечно, все  вы знаете, что лежит по  другую
сторону этой реки..
     -- Канада! --воскликнул капитан  Дюбуа, вска-кивая на ноги. -- Канада с
salaud (Здесь: мерзавцами (фр.)) англичанами, роя-щимися  там,  как блохи на
старой дворняге.  Мы тут не случайно! Это так, генерал? Мы тут, чтобы сильно
попортить кровь англичанам?
     --Да, джентльмены, именно так.

        КАНАДА



     Оглядев членов Кабинета, Линкольн  недоверчиво  тряхнул головой. Поджал
свои костлявые ноги, уперся каблуками в край кресла и охватил колени руками.
     --Ну и ну, не видел столько вытянутых лиц со времени последнего  визита
в конюшню. Нам бы сле-довало праздновать победу, джентльмены,  а не гля-деть
с таким видом, будто мы потерпели сокруши-тельный разгром.
     -- Война зашла в  тупик, -- сказал военный ми-нистр Стэнтон.  -- Шерман
остановился у канадской границы. Британцы топят наши торговые суда в море, а
затем   высаживаются   на   сушу   и   разоряют   наши   бе-рега,   как   им
заблагорассудится. Они оправдывают эти действия,  утверждая, что наши страны
по-преж-нему находятся  в  состоянии  войны.  Чушь. Это они вторглись к нам.
Конгресс  об®явил, что состояние войны началось только после их вторжения. А
те-перь, когда их вышвырнули с"нашей земли, разбили на море, какую же теперь
они  выставляют  причину  для  этих непрерывных варварских набегов  на наших
граждан?
     -- Ни малейшей, учитывая, что они согласились на  мирные переговоры, --
не менее угрюмо отозвался Сьюард. -- И, несмотря на это соглашение, прусские
переговоры застряли и  ни с места.  Адамс представил  наши  условия, в самом
полном смысле разумные, но ни Пальмерстону,  ни его холуям ничем не угодишь.
Британские  представители  в  Берлине   по-прежнему  выдвигают   невозможные
требования репараций, из-винений и всего что только в голову придет, лишь бы
не заниматься серьезными переговорами о мире. Я  чувствую, что правительство
тори решилось про-должать эту войну и согласилось на переговоры  толь-ко для
того, чтобы утихомирить оппозиционные пар-тии в парламенте.
     -- Тогда давайте поговорим о  хороших новос-тях, --промолвил президент.
-- Билль  о реконструк-ции прошел нижнюю палату  и будет наверняка  одоб-рен
Сенатом. Когда  я  подпишу его, билль станет законом.  Хочется надеяться, мы
увидим  начало  конца  нашей внутренней войны. Что  касается более  широкого
конфликта,  уверяю вас, генералы не стоят  на  месте. Если британцы не хотят
мира, то хлебнут войны по самое горло. У меня есть отчетливое ощу-щение, что
они будут  изумлены  куда  больше  нас  переменами,  грядущими  в  ближайшем
будущем.
     --  Что  вы  хотите  этим  сказать?  --  насторожился  Сьюард.  --  Как
государственный секретарь, я дол-жен быть в курсе всех военных планов.
     --  Должны,  -- ответил президент,  --  но бывают времена,  когда  надо
играть  в  покер, держа  карты,  так сказать,  поближе к орденам.  Вашингтон
навод-нен иностранными шпионами, прямо-таки рвущими-ся  отыскать любую кроху
сведений  и  продать  их. Но  вы  должны  знать хотя бы  то,  что затеваются
опреде-ленные операции.  Приказы  разосланы и  доставляют-ся гонцами, потому
что мы обнаружили бесчислен-ные каналы утечки на телеграфных линиях. Лично я
не  знаю деталей  этих  предприятий, так что никому из  членов  Кабинета  не
следует чувствовать себя обой-денным. Зато я могу вам сказать, что британцев
в Ка-наде в ближайшем будущем ждут весьма любопыт-ные переживания.
     Когда  президент  покидал  заседание  кабинета,  на  его  губах  играла
загадочная, чуть ли не озорная улыб-ка. Быть может, было бы вполне безопасно
открыть им, что затевается, но Чейз -- великий сплетник, а Сьюард несомненно
расскажет своей дочери.
     Хей ждал президента в коридоре.
     -- Здесь делегация негров. Я впустил их в ваш кабинет, чтобы подождали.
Сказал им, что вы буде-те, как только заседание Кабинета закончится.
     -- Я увижусь с ними  сейчас же. Вы имеете хотя бы смутное представление
о том, что у них на уме?
     -- Ни малейшего, хотя пытался выяснить, как вы меня просили.
     --  Тогда посмотрим, тогда посмотрим. -- Лин-кольн повернул ручку двери
и вошел.
     Увидев его, собравшиеся встали. Хорошо одетые
     негры  отнеслись к этой встрече весьма серьезно и с громадным интересом
воззрились на человека, ока-завшего на их жизнь самое разительное влияние.
     --  По-моему,  я  встречался  кое  с  кем  из  вас  преж-де,  во  время
предыдущего совещания.
     -- Встречались, господин президент,  -- подтвер-дил их предводитель ЭМ.
Томас.  -- У нас состоя-лась весьма любопытная дискуссия с вами в этой самой
комнате.
     -- Совершенно верно. Насколько припоминаю, ваша группа отнюдь не питала
восторгов  по поводу одобрения Конгрессом плана  поселения  негров в  Юж-ной
Америке.  --  Линкольн  произнес  это   без  малей-шей  досады,  хотя   идея
переселения  была его люби-мым детищем. Тут он  заметил, что не знакомый ему
дюжий  чернокожий  мужчина  с  густой копной волос и остроконечной бородкой,
сдвинув  брови  к  переносице,  что-то  сосредоточенно  обдумывал.  Линкольн
взгля-нул  на  него, и  тот,  протиснувшись  мимо  остальных,  протянул свою
мускулистую руку.
     -- Я Фредерик Дуглас, господин президент. Ладонь его оказалась твердой,
как доска.
     -- Конечно, я много о вас слыхал. Пора уж нам познакомиться.
     --  Действительно,  пора. Билль  о реконструкции,  представленный  вами
Конгрессу,  важностью  не усту-пает самой Конституции.  Сие  первый  шаг  по
дороге, что ведет к освобождению моего народа. В глазах не-гров -- и Севера,
и  Юга  --  вы  владеете  положением,  какого  не  достичь ни одному другому
человеку. Дя-дюшка Линкам, кличут вас негры,  возносят вас на вершину Сиона.
Каждого второго мальчика нарека-ют Авраамом в честь вас.
     --  В  самом  деле... --  начал президент  и  осекся,  не находя  слов.
Пришедшие одобрительно загудели, подтверждая слова Дугласа.
     -- Вот почему вы  должны сделать более того,  -- изрек Дуглас с угрюмой
настоятельностью;  остальные  заохали,  ужаснувшись. --  Единожды ступив  на
дорогу свободы, вы должны пройти ее до конца. До самого конца, где мой народ
должен  получить  те же  права, что и ваш. Стать  вольным во  всем,  вольным
владеть землей и вольным голосовать на свободных выборах.
     Слушатели примолкли, шокированные столь  ре-шительным заявлением в лицо
руководителю стра-ны. Один из них потянул Дугласа за рукав,  но тот стряхнул
руку.
     Линкольн с бесстрастным выражением лица тянул себя за бороду.
     --  Вы  изложили свою  точку  зрения весьма  ясно,  -- в  конце  концов
промолвил он. -- Теперь предлагаю всем сесть и поглядеть, куда может завести
нас столь откровенная дискуссия. Я читал некоторые из ваших речей и отметил,
что вы весьма невысокого мнения о стране, в которую намереваетесь влиться.
     -- Покамест, но мое мнение может и перемениться.
     --  Искренне   надеюсь.   Не  представляю,  как  чело-век,  ненавидящий
Четвертое июля, может быть ис-тинным американцем.
     Будь такое возможно, Дуглас насупился бы еще сильнее.
     -- Я сказал, что сей праздник для черных амери-канцев лишен смысла. Так
оно и есть. Рабство клеймит ваш республиканский дух позором. Ваш гуманизм --
лишь притворство, ваше христианское милосердие -- ложь.
     --В  рабовладельческих  штатах сказанное вами соответствует истине.  Но
скоро рабству придет конец.
     --  Всей  душой  хочу  дожить  до того  дня.  Но  бо-юсь,  что  глубоко
предубежденные рабовладельцы и плантаторы так просто своих рабов не отдадут.
Вот отчего  мы пришли  нынче повидаться с  вами. Дабы оказать вам помощь. Вы
должны заручиться под-держкой бывших рабов в достижении собственной свободы.
Черные церкви на Юге об®единены, и вам
     следует склонить их к сотрудничеству.  Другие  чер-ные организации тоже
сулят надежду.
     -- Непременно, --  кивнул Линкольн. --  Я  также занимаюсь организацией
комитета по надзору за хо-дом освобождения.
     -- Я искренне на это надеялся. Сколько негров войдет в комитет?
     -- Я как-то не думал...
     -- Так подумайте теперь!  --. Дуглас  рубанул  ру-кой воздух.  -- Ежели
равноправия нет в комитете по введению равноправия, то вы проиграли, даже не
начав. Посему прошу у вас назначить в этот комитет меня. Что скажете, сэр?
     --