Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Зарубежная фантастика
      Гарри Гаррисон. Кольца анаконды -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  -
вырваться из этой захолустной столицы и хотя бы не-долго пожить в безмятежном городе, в сердце самой могучей империи на земле. В городе, чей крутой нрав придется испытать на себе этим дикарям, если они будут упорствовать в своей непокорности. Лорд Лайонс был прав по крайней мере по поводу погоды в Британии. В этот самый декабрьский день над Лондоном безмятежно сияло солнышко, пусть тускло и водянисто, но все-таки сияло. Чарльз Фрэнсис Адаме, посол Соединенных Штатов при дворе святого Якова, радовался возможности выйти из до-ма, прочь от бесконечной бумажной работы и дым-ных каминов Должно быть, прислуга обитателей Мэйфер встала ни свет ни заря, чтобы подмести и вы мыть тротуары, так что шагать было одно удовольст-вие. Свернув с Брук-стрит на Гросвенор-сквайр, Адамс взошел по знакомой лестнице на крыльцо до-ма номер два и легонько постучал в дверь рукояткой тросточки. Открывший ему слуга ввел Адамса в ве-ликолепно обставленную гостиную, где его уже до-жидался друг. ---Чарльз, как любезно было с твоей стороны принять приглашение! -- Приглашение отобедать с тобой, Эмори, для меня было как луч света с пасмурных небес. Они были близкими друзьями, Являя собой ма-ленькую частичку американской общины в Лондоне. Эмори Кэбот -- бостонский купец, сделавший свое состояние на торговле с Англией. В этот город он приехал еще юношей, чтобы представлять семейное дело, и это временное положение стало постоянным, когда он женился здесь на девушке из семейства вид-ных бирмингемских фабрикантов. Ныне, увы, жена его скончалась, дети разлетелись из родимого гнезда. Но Лондон стал для Кэбота родиной, а Бостон пре-вратился в дальний уголок мира. Теперь, когда ему перевалило за восемьдесят, Эмори приглядывал за делом лишь вполглаза, предоставляя тяжелую рабо-ту другим. А сам изрядную часть внимания уделял висту и прочим цивильным развлечениям. Пока друзья праздно болтали, слуги принесли трубки и подогретый эль. И лишь когда дверь за ними закрылась, лицо Кэбота омрачилось тревогой. ----Нет ли новостей о кризисе? -- Никаких. Мне ведомо., что на родине газеты и общественное мнение по-прежнему весьма непре-клонны на сей счет. Предатели находятся в наших руках и должны в них оставаться. Освобождение их просто немыслимо. Вашингтон пока ни словом не отозвался на меморандум касательно "Трента". Мои руки связаны, я ничего не могу предпринять по соб-ственной воле, а инструкции мне не предоставили. И все-таки этот кризис следует предотвратить. -- Целиком и полностью согласен, -- вздохнул Кэбот.-- Но удастся ли? Наши соплеменники пыла-ют негодованием, но, как вам прекрасно известно, в Лондоне дела обстоят ничуть не лучше. Люди, с ко-торыми я дружил много лет, отказывают мне в приеме, а при встрече напускают на себя непроницаемый вид. Знаете, что я вам скажу? Ситуация такова, буд-то война 1812 года разыгрывается сызнова. Я и тогда был здесь, но держался тише воды ниже травы и переждал. Но даже тогда большинство моих друзей и коллег не повернулись ко мне спинами, как сейчас. Они полагали, что война навязана им силой, и всту-пили в нее крайне неохотно. Да чего там, некоторые, самые либеральные из них, даже сочувствовали на-шей борьбе и считали войну исключительно безрас-судной, вызванной не обстоятельствами, а высокоме-рием и глупостью, каковых всегда хватает в избытке. Но сейчас все обстоит абсолютно иначе. Сейчас гнев и ненависть достигли высочайшего накала. А газе-ты?! Вы читали, что пишет "Таймс"? -- Разумеется, читал. Эти так называемые "Го-родские вести". Там напрямую сказано, что Лин-кольн и Сьюард пытаются замаскировать свою во-пиющую внутреннюю распрю, затеяв войну с иноземной державой. Вздор несусветный! -- Совершенно верно. А "Дейли ньюс" и того по-чище. Там пишут, что все англичане считают, будто Сьюард каким-то неведомым способом самолично ор-ганизовал весь этот инцидент с "Трентом". Трубка Адамса погасла, и он встал, чтобы под-жечь лучинку от камина. Раскурив трубку снова, он выдохнул облако ароматного дыма от виргинского табака и продолжал: -- Политики беспокоят меня куда больше, чем га-зеты. Косная элита вигов -- вроде нашего общего знакомого графа Кларендона -- люто ненавидит де-мократию. Им кажется, будто демократия угрожает Их классовой системе и их могуществу. Для них Со-единенные Штаты воплощают собой оплот дьявола, заразу, которую надо искоренить, пока она не пора-зила здешние низы общества. Войну против нашей страны они встретят с восторгом. -- Королева тоже, -- мрачно заметил Кэбот, делая долгий глоток из кружки, словно стремясь из-бавиться от дурного привкуса во рту. -- Она одобря-ет все. Более того, предрекает неминуемое поражение янки. Хоть это и кажется полнейшей нелепостью, но в смерти принца Альберта она винит именно нас. -- Одними угрозами здесь не кончается. В рожде-ственский день я прогуливался вдоль Темзы, и даже в праздник у самого Тауэра вовсю кипела работа -- грузили оружие. В одно лишь это утро я насчитал во-семь барж. -- Неужели ничего нельзя сделать? Неужели мы должны сидеть, беспомощно сложа руки, пока Со-единенные Штаты и Великобритания катятся на-встречу войне? Разве не могут вмешаться иноземные державы? -- Если бы,-- вздохнул Адамс. -- Император Луи Наполеон совершенно обаял королеву Викто-рию. А он согласен с ней, что Америку надо поста-вить на колени. По крайней мере, в этом французы его поддерживают. Они считают Британию своим из-вечным врагом и будут только рады ее бедам. Далее, конечно, имеется Пруссия и прочие германские госу-дарства. Все они так или иначе связаны с королевой. Они не будут ничего предпринимать. Россия после Крымской войны не питает любви к британцам, но царь не станет вмешиваться, чтобы пособить Амери-ке. Да и все равно он слишком глуп. Нет, боюсь, мы одни перед целым миром и не можем рассчитывать на помощь со стороны. Затевается нечто ужасное, и никто не находит способа предотвратить это. Небо затянули черные тучи, заслонившие солнце, и в комнате стало темно. Так же пасмурно было и на душе у сидевших в ней людей, так что они оконча-тельно погрузились в молчание. Чем же это кончит-ся, чем кончится? А неподалеку, в нескольких минутах быстрой ходьбы от этого дома на Гросвенор-сквайр до Парк-лейн, находится самый знаменитый дом в Лондоне -- Эпсли-хаус, номер один, Лондон. В это самое время перед ним остановилась карета из Уайт-холла, и лакей поспешил распахнуть дверцу. Кряхтя от уси-лия, морщась от боли в подагрической ноге, лорд Пальмерстон спустился на землю и заковылял к дому. В доме слуга принял у него пальто, а дворец-кий распахнул дверь и ввел пред очи хозяина дома, лорда Уэлсли, герцога Веллингтона, чуть ли не само-го знаменитого человека в Англии и уж наверняка самого знаменитого из живущих генералов. -- Входите же, Генри, входите, -- донесся голос Веллингтона, сидевшего перед огнем в кресле с высо-кой спинкой, голос тонкий, скрипучий от старости, Но все еще не утративший отзвуков былой зычности. -- Спасибо, Артур, давненько мы не виделись. -- Лорд Пальмерстон со вздохом опустился в кресло. -- Выглядите вы на славу. Веллингтон издал скрипучий смешок. -- Когда человеку девяносто два, уже неважно, как он выглядит. Первостепенную роль тут играет то, что он вообще может как-то выглядеть. Да, герцог исхудал, пергаментно-тонкая кожа об-тянула череп, еще более подчеркнув пропорции ог-ромного носа Веллингтона. "Носяра", как любовно звали его солдаты. Ныне все они почили, все лежат в могилах -- тысячи, сотни тысяч воинов. Перевалив за девятый десяток, человек обнаруживает, что ро-весников можно счесть по пальцам одной руки. Раздался негромкий стук: безмолвный слуга по-ставил бокал на стол у локтя Пальмерстона. -- Последняя бутылка из последнего ящика пор-твейна двадцать восьмого года, -- пояснил Веллинг-тон. -- Берег для вас. Знал, что вы заглянете как-ни-будь на днях. Отхлебнув, Пальмерстон испустил вздох. -- Ну и ну, музыка, музыка небес, а не напиток! За ваше неизменное доброе здравие. -- Да сбудется ваш тост! Тысяча восемьсот двад-цать восьмой... Помните тот год? -- Его трудно забыть. Вы были премьер-мини-стром, а я -- неоперившимся юнцом в Кабинете. Бо-юсь, тогда я был не так покладист, как следовало бы... -- Было и быльем поросло. Когда потихоньку близишься к вековой отметке, очень многие вещи, прежде казавшиеся важными, теряют свое значение. Со времени болезни в пятьдесят втором мне кажется, что я живу в долг, и я намерен насладиться этим по-дарком. -- Для нас то было время великих тревог... -- Для меня тоже, уверяю вас. Я стоял на пороге смерти, но сии ужасные врата так и не распахнулись. А теперь перейдем к делу. Вас ведь привело ко мне не желание насладиться портвейном или предаться воспоминаниям. В вашей записке говорилось, что речь идет о делах великой важности. -- Так и есть. Как я понимаю, вы читаете газеты? -- Отнюдь. Но секретарь зачитывает мне вы-держки из большинства. Полагаю, речь идет об этом инциденте с американцами? -- Совершенно верно. -- Тогда зачем же вы здесь? -- Меня просили прийти. Сама королева. -- Ах-х... -- Веллингтон поерзал в кресле и кос-тлявыми руками подтянул сползший плед. -- Доро-гая моя Виктория. Она была весьма привлекатель-ным ребенком, знаете ли -- круглолицая, румяная, прямо-таки пышущая энергией. Частенько приходи-ла ко мне за советом, даже после замужества и коро-нации. Не подавая особых надежд, пережив столь странное детство, она превзошла себя на голову. По-лагаю, она стала королевой не только по титулу, но и по деяниям своим. Чего же она ждет от меня теперь? -- Думаю, мудрого совета. Ее донимают со всех сторон противоречивыми мнениями касательно того, как следует поступить с американцами. Сама же она считает, что в смерти Альберта повинны именно они. Но притом опасается, что чувства ее возобладают над рассудком. -- В этом она одинока, -- с теплом в голосе ото-звался Веллингтон. -- Вокруг этого дела раздута слишком большая истерия. Слишком много истери-ческих чувств и ни малейших попыток мыслить ло-гично. Народ, пресса, политики -- все шумно требу-ют войны. Во время своей военной карьеры я всегда считал, что политики служат только себе и более верны своей партии, нежели родной стране. Когда же я начал свою политическую карьеру, то обнару-жил, что был прав куда более, нежели мог вообра-зить. Теперь же они криком кричат о безрассудной, ненужной войне. -- А вы нет? Виконт Веллингтон, барон Дюоро? -- Баронство Дюоро пожаловано мне после Талаверы (Талавера де ла Рейна -- городок в центральной Испа-нии юго-западнее Мадрида, где в 1809 году британские и испанские войска одержали победу над французами.). Титулы даруют только победителям. Вы умышленно выбрали именно эти титулы, дабы напо-мнить о моей военной карьере. --Да. -- Рассматривая проблему, поставленную передо мной ныне, я предпочел бы помнить о своей полити-ческой карьере. В вопросах внешней политики я все-гда выступал за невмешательство, и вам это известно. Начать войну легко, но прекратить ее ужасно труд-но. Мы не подверглись агрессии, никто из наших со-отечественников не пострадал, наши владения не претерпели ни малейшего урона. -- Английский корабль был остановлен в откры-том море. Но более вопиющий противоправный акт -- на нем захвачены двое иностранных подданных. -- Согласен, акт вопиюще противоправный. По международным законам пакетбот должны были от-вести в нейтральный порт. Далее была бы определе-на надлежащая процедура. Обе заинтересованные державы затеяли бы тяжбу в суде. Буде таковое про-шло бы подобающим образом и буде обоих отдали бы в руки американцев, у вас не было бы к ним никаких претензий. Так почему бы вам не привлечь юристов, раз уж речь зашла о нарушении закона? Нехватки в последних не наблюдается, и они с радостью возь-мутся за подобное дело. -- Что я должен передать королеве? Откинувшись на спинку кресла, Веллингтон ти-хонько вздохнул. -- И в самом деле, что? Со всех сторон -- что добрые и великие, что низкие и глупые -- криком кричат о войне. Ей трудно будет идти против течения, тем более что она и сама склоняется к тому же само-му. Да вдобавок, вы говорите, в смерти супруга она винит американцев и инцидент с "Трентом". -- Именно так. -- У нее всегда был дар к иностранным языкам. Но в остальных отношениях дарованиями она не бли-стала. Частенько ударялась в слезы и была склонна к истерикам. Скажите ей, чтобы спросила совета у соб-ственного сердца, поразмыслив о несметных тысячах людей, живущих ныне, каковым суждено умереть, если грянет война. Скажите, чтобы отдавала разуму предпочтение перед чувством. Хотя она вряд ли при-слушается. Скажите, пусть ищет мира, не теряя чес-ти, если сумеет. -- Это будет нелегко. -- Ни в воинском искусстве, ни в политике не бы-вает легких дел, лорд Пальмерстон. Вы должны ска-зать Ее Величеству, что ей следует весьма серьезно подумать о последствиях, подумать, позволять ли и дальше этому делу катиться, как прежде. Я видел че-ресчур много битв и смертей, чтобы наслаждаться ими. Прошу вас, выпейте еще вина перед уходом. Больше вам на своем веку уже не отведать подобного. Веки старика опустились, он задышал ровнее и Чуточку громче. Пальмерстон допил остатки пор-твейна и вздохнул об окончившемся удовольствии. Затем поднялся, стараясь не издать ни шороха, и удалился. ПОБЕДА В БИТВЕ Пробудившись, как всегда, на рассвете, генерал Уильям Тикамси Шерман полюбовался, как разгора-ется заря за окном гостиницы. Элен крепко спала, и ее ровное дыхание чуть-чуть не переходило в легкое похрапывание. Тихонько встав, он оделся и вышел. В вестибюле царило совершенное запустение, не счи-тая ночного портье, дремавшего в кресле. Заслышав чеканный звук шагов по мраморному полу, портье вскочил на ноги. -- Доброе утро, генерал! Намечается хороший денек.-- Распахнув дверь, он вскинул руку в крайне цивильном приветствии. Шерман не обратил на него внимания. Президентский особняк расположен почти напротив "Уильямс-отеля", так что генерал напра-вился в сторону Белого дома. При его приближении двое солдат в синих мундирах, стоящие у в®езда в особняк, вытянулись в струнку, и Шерман козырнул , в ответ на приветствие. Денек намечается хороший. Если говорить о по-годе. Насколько удачным он окажется для генерала, зависит от хозяина Белого дома. Шерман зашагал быстрей, будто стремился убежать от собственных мыслей. Потом остановился на минутку, чтобы пона-блюдать за стаей ворон, круживших над недостроен-ным памятником Вашингтону, стараясь занять свои мысли чем угодно, только бы не думать о предстоя-щей встрече с президентом. Зная себя, он понимал, как легко может впасть в могильную мрачность, пре-вращающую жизнь в пытку. Только бы не сейчас. Не сегодня Резко развернувшись, он зашагал обратно, по-военному четко печатая шаг, глядя прямо перед собой и стараясь держать мысли в узде. Учуяв на подходе к гостинице аромат кофе, он направился прямиком в буфет и немного поболтал с официантом. Минута мрачности миновала; кофе ока-зался превосходным, и Шерман заказал вторую чашку. Когда он вернулся в номер, Элен причесывала свои длинные черные волосы перед зеркалом, уста-новленным на туалетном столике. -- Ты сегодня на ногах с раннего утра, Камп, -- заметила она. --Как только я проснулся и начал думать... -- То начал тревожиться и изводить себя попусту, вот что ты сделал Но сегодня тебе не о чем трево-житься. --Но сегодня такой важный день... -- Теперь важен каждый день. Тебе следует за-быть о случившемся в Кентукки. С той поры ты про-делал работу, которой генерал Халлек просто гордится. Он поддерживает тебя, как и твой друг Грант. -- Однажды я его подвел и забыть этого не могу. Обернувшись, она взяла его за руки и крепко сжала их между своими ладонями, словно хотела поддержать еще и физически. Шерман пытался улыбнуться, но не сумел. Встав, Элен прижалась к нему своим худеньким телом. -- Мне ли не знать тебя лучше других? Мы по-знакомились, когда мне было всего девять лет. С той поры много воды утекло, мы давным-давно женаты, а ты ни разу не подвел ни меня, ни детей. -- Я потерпел крах с банком в Калифорнии, да вдобавок с армией в Кентукки. -- Халлек вовсе так не считает, иначе не поставил бы тебя командовать снова. И в Сан-Франциско ты выплатил все свои долги, хотя отнюдь не был обязан. -- Нет, обязан. Лопнул банк не по моей вине. Но это я подбил товарищей-офицеров вкладывать день-ги в этот банк. Когда же они лишились денег, долг чести требовал, чтобы я уплатил им. Все до цента. -- Да, ты сделал это, и я горжусь тобой. Но цена оказалась немалой. Жить так долго, так далеко друг от друга! Жизнь была нелегка, я первая же признаю это, и мы пробыли порознь слишком долго. Мне было очень одиноко. -- Мне тоже, -- мягко отстранившись, он присел на край кровати. -- Я не делился этим ни с кем, но не раз и не два... мне так хотелось... покончить с собой. Но ради тебя и детей... Только видя Минни, Лиззи и Вилли, думая о них... если б не это, я мог бы бро-ситься в Миссисипи. Элен знала, что, когда на мужа находит сумрач-ное расположение духа, урезонивать его бесполезно. Она глянула на часики, приколотые к платью. -- Сегодня слишком важный день, чтобы ты по-зволил себе нервничать. Во сколько вы встречаетесь с Джоном? -- Он сказал, что в девять будет ждать меня в вес-тибюле при входе. -- Значит, времени более чем достаточно, чтобы ты успел сменить сорочку. А пока ты будешь пере-одеваться, я хорошенько вычищу твой мундир. Тяжело вздохнув, Шерман встал и потянулся. -- Конечно, ты права. Идет война, а я солдат и не боюсь сражений. Правду говоря, я рвусь в бой. И пер-вое сражение я должен выдержать с этими черными мыслями, отбросить их и думать только о предстоя-щей встрече. От ее успеха зависит мое будущее. Конгрессмен Джон Шерман только-только заку-рил свою первую за день сигару, когда увидел пару, спускающуюся по лестнице. Загасив сигару, он по-спешил через вестибюль, чтобы по-отечески поцело-вать невестку в щеку. Потом с довольной улыбкой повернулся к брату. -- Ты выглядишь как нельзя лучше, Камп. Готов к встрече с дровосеком? Шерман улыбнулся, но взгляд его остался холо-ден как лед. Сегодняшняя встреча чересчур важна, чтобы подшучивать над ней. -- Неужто эти претенденты на должности не могут подождать? Неужели всякий, кто претендует на государственный поет, должен являться лично ко мне? -- спросил президент, приподнимая толстую кипу непрочитанных документов, неподписанных писем, неразрешенных проблем, неотложных дел. -- Тех, у кого дело не горит, я вынуждаю ждать -- иных неделями -- и разубеждаю самых неприемле-мых или отказываю им в приеме, -- ответил Нико-лай. -- Однако вы самолично назначили нынешнюю встречу с конгрессменом Джоном Шерманом. А он хочет, чтобы вы повидались с его братом генералом Шерманом. Тяжко вздохнув, Линкольн уронил

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору