шли сюда
сражаться  и  будут  сра-жаться.  Видите,  они  уже  разворачиваются,  чтобы
на-целить на нас пушки.
     -- А корабли с войсками, их вы не тронете?
     -- Конечно, если  только они не откажутся сдать-ся и попытаются бежать.
Но я думаю,  что они  будут достаточно  рассудительными,  когда увидят,  что
ста-нет с остальными.
     Пушки   "Принца-регента"   окутались  дымом,  и  по  всему   броненосцу
раскатился лязг металла о металл.
     -- Ответный огонь, -- приказал Голдсборо.
     Так началась битва на реке Потомак.
     Британцы  волей-неволей  вынуждены  были  при-бегнуть  к оборонительной
тактике,  удерживая  свои  боевые  корабли  между  вражеским  броненосцем  и
без-защитными  транспортами,  стоящими   вдоль  берега.  Отступающие  войска
торопились с посадкой, как могли, но этот процесс требовал времени. Времени,
за кото-рое люди должны были заплатить своей жизнью.
     Они вереницей  двинулись на единственного  вра-га, разворачиваясь перед
целью,  как  Нельсон  посту-пил  в  Трафальгаре. Так  корабли могли  один за
дру-гим  по  очереди  обрушивать  огонь  на  единую  мишень.   Но   успех  в
Трафальгарском  сражении   был  достигнут   деревянными   кораблями   против
деревянных. Теперь же дерево натолкнулось на сталь.
     "Принц-регент" шел  первым.  Пока  он двигался  вдоль броненосца,  одна
пушка за другой стреляли в упор, но ядра лишь отскакивали от брони: бомбы не
пробивали ее. Американский  корабль  не  отвечал ог-нем,  пока  задняя башня
"Мстителя"   не   поравнялась   со   шкафутом   британского   корабля.   Оба
четырехсот-фунтовых  орудия  выстрелили,  и   массивные  стальные  болванки,
сокрушив дубовую обшивку, пронеслись через забитую людьми орудийную палубу.
     Следующим  шел "Роял  Оук", принявший на себя огонь второй  башни;  его
постигла  та же  участь, что  и его близнеца.  Пушки  раскатывались, люди  с
криками умирали, спутанные паруса и оснастка падали на па-лубу.
     На перезарядку больших орудий уходило по две минуты. Каждую минуту одна
из  башен  давала залп,  обрушивая смерть  на  британскую  эскадру.  Корабли
сражались и  гибли один  за другим,  ужасающей  це-ной  добиваясь  ничтожной
победы.  Но первые  транс-порты  уже  отдали  швартовы  и двинулись  вниз по
те-чению.  По берегу  с ликующими криками носились  люди, время  от  времени
постреливая в отступающие
     корабли. У одного британского корабля снесло руль, и он беспомощно плыл
по течению. Зрители еще громче закричали"Ура!".
     Пушки дрейфующего корабля  все еще стреляли  вверх по течению, когда он
медленно  скрывался   из   виду.   Маленькие   пушчонки,   стрелявшие  через
нерав-номерные  интервалы.  И  каждые  две  минуты --  оглу-шительный грохот
четырехсотфунтовых орудий.
     -- Мы побеждаем, мистер Линкольн, --- доложил Голдсборо. -- Нет никаких
сомнений.
     -- Получил ли корабль какие-либо повреждения?
     -- Ни малейших,  сэр,  если не считать, что флагш-ток  отстрелили.  Они
сбили звездно-полосатый флаг и заплатят за это жестокой ценой.

        ВКУС ПОБЕДЫ



     Битва при Саратоге вступила в свой третий кро-вопролитный день. Войска,
жидким ручейком  сочив-шиеся  на подмогу  американцам, прямо с поезда шли  в
бой.  И  они  держались,  едва-едва,  но  все-таки   дер-жались.  Битва  шла
врукопашную,  артиллеристы  не   могли  стрелять  из-за  страха  попасть  по
собственным войскам. Затем, в полдень,  британские  войска дрог-нули. Они не
струсили, бились изо всех сил,  но все  впустую. И они заколебались. Генерал
Грант заметил это и понял, что надо делать.
     -- Контратакуем. В  бой идут самые свежие войс-ка. Отбросьте британцев,
нанесите им удар по боль-ному месту.
     С  ревом  восторга  американские  войска  впервые перешли  в  атаку.  И
британцы бежали.
     Усталый офицер в запыленной форме козырнул, подойдя к генералу Гранту.
     --  Разведчики доносят об  активном движении на левом  фланге, генерал.
Кавалерия, может, даже пушки. Смахивает на то, что они пытаются обойти нас с
фланга и атаковать с тылу.
     -- Что ж, на их месте именно так я  бы и поступил. Я только недоумеваю,
почему им понадобилось столь-ко времени, чтобы додуматься до этого. -- Грант
обернулся к офицерам штаба: -- Как дела с едой и
     питьем?
     --  Когда последние подкрепления прибыли, мы поставили их  на позиции и
оттянули  кое-кого  из  вете-ранов.  Дали  им  поесть и затем  разнести  еду
осталь-ным. Все прошло отлично Вдобавок у нас еще масса
     боеприпасов.
     -- Искренне надеюсь. Враг так легко не сдастся.
     -- А еще я там  встретился с офицером, генерал. С кавалеристом Он хочет
видеть вас.
     -- Кавалерист, говорите? Я тоже хочу с ним пого-ворить.
     Приехавший верхом всадник только-только спрыг-нул на землю, когда Грант
подошел к нему  и  вдруг  застыл на месте,  как громом пораженный.  Он читал
телеграфные  донесения   о  втором  британском  вторже-нии  и   сражении  на
Миссисипи, но в пылу смертель-ного боя  общий смысл  этой ситуации как-то не
дошел до его сознания. А  теперь он видел  прямо перед со-бой серый мундир и
золотой   кушак  конфедератского   офицера.  Высокий  бородатый   конфедерат
обернулся к нему, и лицо его озарилось улыбкой.
     -- Улисс С. Грант, клянусь жизнью и душой!
     -- Рад тебя видеть, Джеб, очень рад. Они пожали руки друг другу, смеясь
от удоволь-ствия. В последний раз они встречались в Вест-Пойн-те, с той поры
пути их разошлись. Грант стал генера-лом  армии Соединенных Штатов, а Дж. Э.
Б. Стю-арт -- первым кавалеристом Конфедерации.
     -- Мы  ехали на север поездом, сколько смогли, а  затем срезали угол по
местности. Кое-кто из ферме-ров затеял  стрелять  в нас дробью, но ни в кого
не по-
     пали.  Наверно,  подумали, что мы  британцы. Слыхал я,  что Камп сделал
ради  нас в  Билокси.  Вот  и  решил, что  могу сделать ответную  любезность
старому другу.
     --  Ты  не  представляешь,  как  я  рад.  Мои  развед-чики  доносят  об
активности врага на нашем левом фланге.
     -- Что ж, вполне справедливо. Сейчас мои ребята напоят  лошадей и дадут
им немного передохнуть. Как только с этим будет покончено, пожалуй, мы можем
немножко поразнюхать обстановку и посмот-реть, что можно сделать.  Ты  такие
еще  не видел? -- Он вытащил из длинной  седельной кобуры карабин и протянул
Гранту.  -- Когда  мы проезжали  через  узло-вую в Филадельфии, нас разыскал
один интендант, сказал, что доставляет это оружие войскам,  а по-скольку  мы
ближайшие,  то  первыми  его  и увидим.  Это было  весьма  дружелюбно с  его
стороны, и мы с благодарностью  приняли его  предложение.  Эта спенсеровская
винтовка,  заряжающаяся  с  казенника,  просто изумительна.  Погляди-ка.  --
Стюарт  выта-щил  из  деревянного  приклада  винтовки  и  продемон-стрировал
металлический цилиндрик. -- Тут целых двадцать патронов, все металлические с
ударным колпачком  в  торце.  Их  можно  выпустить  один за  другим с  такой
скоростью, с  какой  будешь  успевать дергать за рычаг  взвода и нажимать на
курок.  Бронза  просто  вылетает,  а следующий  патрон входит в  пат-ронник.
Выпускай  пулю и  делай то же самое. Я без-умно рад, что  мы  их заполучили.
Хотя вряд ли я им так обрадовался бы всего  несколько дней назад, ведь тогда
бы нам пришлось видеть их не со стороны при-клада, а со стороны дула.
     Грант с  восторгом поворачивал  винтовку в руках так и эдак, но в конце
концов вернул ее владельцу.
     -- Я слышал, что их начали выпускать, но еще ни разу ни одной не видел.
Здесь бы мне пригодилась пара-тройка тысяч таких.
     -- Идеальное  оружие для кавалериста. Мои маль-чики прямо-таки рвутся в
бой, чтобы испытать их в деле.
     -- Удачи.
     Стюарт поскакал  обратно к  своим войскам,  а Грант вернулся к угрюмому
делу обороны своих по-зиций. И истребления англичан.

     Рядовой  Пул  из  Шестнадцатого Бедфордского и  Хертфордширского  полка
чувствовал себя  совсем не-счастным.  Два года его  полк стоял в  Квебеке, в
Кана-де, дичайшей из диких стран. Летом поджариваешь-ся, зимой отмораживаешь
себе  задницу. А потом эта война. Сперва долгий марш  до пристаней, затем на
барках по озерам. Все это было довольно просто, но  последний марш  на юг  в
жару  --  дело  совершенно   другое.   После   этого  было  приятно  немного
передо-хнуть, прежде  чем убивать  янки. Первую  шайку под-мяли под себя, не
останавливаясь. Да  и со второй  было ненамного больше возни. Но  эти легкие
победы остались позади. Завязалась яростная борьба, и бри-танцы начали нести
тяжелые потери. Не один и не  два приятеля Пула отправились на  тот свет. Но
что  хуже, в  последнем бою  его  мушкет  взорвался и обжег  ему  полголовы.
Непременно  надо в лазарет, уж на-верняка. Но сержант так  не  считал. Велел
ему нате-реть  ожог  жиром  и  встать  в  строй.  Дал  ему  мушкет  убитого.
Бесполезная  вещь,  Бурая Бесс,  то  самое ружье,  которым  перебили  войска
Наполеона.   Но   то  было  давным-давно.  Пулу  не  хватало  его  нарезного
энфилдовского мушкета.
     --  Колонна,  стой!  Примкнуть штыки!  Нале-во!  Сержант  прошел позади
строя, осматривая ранцы и оружие своими крохотными холодными глазками.
     -- Сейчас мы пойдем в  атаку, --  сказал  он. -- Пойдем шеренгой, будем
наступать вместе, и я шку-ру спущу с того, кто отстанет.
     Пул мрачно подумал, что с сержанта станется, и пожалел о том дне, когда
послушался  вербовщика,  зайдя  выпить  в  "Лошадь и  собаки".  Тот  покупал
вы-пивку  на  всех, нахваливал чудесную жизнь в армии.  Дескать, королевский
шиллинг и  новая  жизнь  в  "Старых  утках ", как,  по его  словам,  любовно
назы-вали полк. Теперь любви почти не осталось.
     -- Вперед...
     Не успела команда отзвучать, как солдаты услы-шали топот копыт мчащихся
галопом  лошадей,  доне-сшийся  из  жиденького  леска,  вытянувшегося  вдоль
дороги. Все громче и громче.
     А  затем послышались крики. Безумное,  высокое улюлюканье, от  которого
мурашки  бежали  по спине.  Сержант  рявкнул  приказ,  и  они  только-только
по-вернулись лицом к врагу, когда кавалеристы налете-ли на них.
     Кавалеристы в серых мундирах с криком и улю-люканьем ринулись в  атаку.
Стреляя  на полном скаку опять и  опять, ураганом пронеслись они через  ряды
британской пехоты и развернулись, чтобы ата-ковать снова. Все еще стреляя. И
вроде бы даже не перезаряжая  ружей, а только неустанно осыпая ряды англичан
пулями.
     Ряды  англичан таяли на глазах под непрекраща-ющимся свинцовым  градом.
Кое-кто   из  пехотинцев  стрелял  в  ответ,  но  очень  немногие.  Всадники
остава-лись  на  месте, все  стреляя и стреляя. Не останавли-ваясь,  они все
сыпали и сыпали ураган пуль на стоя-щих перед собой людей.
     Когда они ехали через британские ряды  обратно, стрелять  было уже не в
кого.  Если  среди  павших  сол-дат  обнаруживалось малейшее  движение,  оно
пресе-калось кавалерийской саблей. И когда кавалеристы на рысях возвращались
под прикрытие леса, позади царило полнейшее безмолвие.
     Так и не  выстрелив  ни разу, рядовой Пул получил пулю в руку и упал на
свой мушкет.  Он выжидал много-много  долгих  минут, прежде чем окончательно
уверился, что кавалеристы ускакали,  затем столкнул тяжелый труп сержанта со
своей  спины.  С трудом поднялся на ноги и в ужасе огляделся. И заковылял на
дорогу, чтобы уйти подальше от этой бойни. Единственный оставшийся в живых.

     А  по  ту сторону Атлантики, над Англией, бушева-ла летняя гроза. Дождь
лил как  из ведра, реки взду-вались и выходили из берегов. Молнии вспыхивали
за резными башнями Виндзорского замка, грохотал гром. Два человека, неохотно
выбравшиеся из  каре-ты, мгновение помялись, а затем поспешили найти укрытие
в арке дверей. Ливрейный  слуга помог лорду Пальмерстону спуститься на землю
и чуть ли не понес его ко входу,  где уже ждали остальные.  По-дагра чуточку
отпустила, но наступать на ногу было все еще больно.
     Двери перед  ними распахнулись, и  они вошли в замок, в последний  зал,
где должны были встретить-ся. Герцог Кембриджский, только что вернувшийся из
Америки и  выглядевший весьма внушительно  в  па-радном мундире, обернулся к
вошедшим.
     -- Грандиозно,  как раз те  господа, которых  я хо-тел  видеть. Входите
обсушитесь,  хлебните  вот этого,  --  он махнул  своим  бокалом  в  сторону
буфе-та. -- То самое, что надо в эту гнилую погоду.
     Ни  словом, ни  делом,  ни  жестом  не  упомянул  он  о  сокрушительном
поражении войск в Мексиканском  заливе. И никто не осмелился спросить его об
этом.  С  тех   самых   пор,  как  американские  газеты  начали   каркать  о
восхитительной победе, герцог оставался в уединении. Когда же он снова вышел
на люди и  сно-ва возглавил армии, никто  не набрался смелости по-мянуть ему
об этом. Дело прошлое, ему предстоит блестящее будущее.
     Пришедшие забормотали  приветствия весьма веж-ливо, поскольку герцог не
только двоюродный брат королевы, но и главнокомандующий британскими армиями.
Потом с  интересом  посмотрели  на стройно-го  офицера,  стоявшего  рядом  с
герцогом  и  казавше-гося  чуть  ли  не  истощенным по  сравнению  с  тучным
главнокомандующим.  Вместо банта  или  галстука  шея  офицера  была обмотана
бинтами, так что он не мог вертеть головой. Герцог кивнул в его сторону.
     -- Вы случаем  не  знакомы  с полковником  Дюпуем из  Пятьдесят шестого
Вест-Эссекского?  Он  при-был  домой  на  поправку и доставил  информацию  о
ко-лонистах.  Отзывается хорошо об  их оружии  и  весьма  презрительно  -- о
нашем. Хочет потратить деньги, изрядное количество денег,  осмелюсь сказать.
Вот, полковник, с  этим  пареньком вы и  хотите погово-рить. Зовут Гладстон,
советник казначейства.
     --Рад  познакомиться,   полковник.  Надеюсь,  ваше  выздоровление  идет
хорошо.
     -- Отлично, спасибо, сэр, -- хриплым шепотом ответил тот.
     -- А на что вы хотите потратить золото нашей нации?
     -- На  оружие, сэр.  Современные  винтовки,  и при-том  заряжающиеся  с
казенника. -- Он притронулся  к своей  шее. -- Вроде той, что сделала это. С
расстоя-ния в сотни ярдов.
     -- Вы,  сэр,-- вспылил  Пальмерстон,  --  вы  счи-таете,  что страна не
смогла хорошо обеспечить свои войска?!
     -- Нет,  сэр,  я  вовсе не  подразумеваю этого.  Я  хо-чу  сказать, что
войска, в том числе и я,  довольствова-лись статус-кво и слишком мало думали
о  модерниза-ции.  Вам  известно,  что кое-кто  из  моих  людей до  сих  пор
пользуется тауэровскими мушкетами?
     -- Бурая Бесс выиграла не одну войну, -- заме-тил герцог.
     -- Выиграла, сэр, в прошлом, сэр. Пятьдесят-сто лет назад. Один из моих
офицеров  с презрением ото-звался об  этом оружии  и зашел настолько далеко,
что сказал -- конечно,  в шутку, -- что предпочитает доб-рый английский лук.
Куда более  хорошее, более точ-ное оружие, чем мушкет. И скорострельность  в
четы-ре  раза  выше.  И  не выпускает  дыма,  который выдает  местоположение
солдата.
     --  Изумительная  шутка,  -- бросил  Пальмерстон, рассерженный подобным
легкомыслием. -- И что, всегда ваши офицеры столь дерзки?
     -- Редко. Этот  уже не повторит свою дерзость. Он погиб  в сражении под
Платсбергом.
     -- Вы  упомянули только об  оружии, -- сказал лорд Рассел. -- Не хотите
ли  заодно  возложить вину  на  нашу  мораль, на  нашу организацию, на  нашу
спо-собность сражаться?
     --   Поймите   меня   правильно,   сэр.   Я  профессио-нальный   солдат
профессиональнейшей армии  ми-ра  --  и  горжусь  этим.  Но,  проще  говоря,
сражение выигрывают пули. Если враг выпустит в меня десять пуль за то время,
которое требуется мне, чтобы вы-пустить одну, тогда  он стоит десяти солдат.
Откуда  следует, что в бою  речь о равенстве уже  не  идет.  Сто против  ста
означает, что моя сотня против их тысячи. Таким образом бой не выиграешь.
     -- Выучка, вот  что главное, -- возразил гер-цог. -- Выучка и мораль. У
нас есть мораль,  выучка  и  решимость сражаться и победить  в  любом уголке
мира. Нерешительные люди  не  смогли бы построить эту Империю. Мы никогда не
проигрывали и если я будем выигрывать в будущем. Эту  маленькую  замин-ку мы
преодолеем.  Враг   будет   побит,  и  мы  одержим  победу.  Нам  доводилось
проигрывать сражения, но мы никогда не проигрывали войны. Временная за-минка
ведет  к будущей победе. Если враг будет мо-лить о мире, мы можем снизойти к
нему. Но только с
     тем, чтобы в будущем вернуться еще большими сила-ми. В конце концов нас
ждет триумф.
     Он сердито огляделся, ожидая, когда кто-нибудь возразит.
     Воцарилось тягостное молчание, и все с радостью восприняли об®явление о
прибытии  Ее Величества. Обернувшись,  они поклонились,  когда она  прошла к
своему трону. Королева Виктория оделась во все чер-ное, с черными перчатками
и черной вуалеткой: она оплакивает и будет вечно оплакивать своего люби-мого
Альберта. С момента его смерти она все более и более опускается. Одутловатое
лицо покрылось пиг-ментными пятнами, она  еще  больше располнела. Придворные
уже   начали  беспокоиться  о   ее   рассудке.   Королева   кивнула  герцогу
Кембриджскому.
     -- Как я понимаю, это вы созвали данную встречу?
     --  Совершенно  верно.  Надо  обсудить  вопросы  по-литики,  и   притом
серьезные. Но сперва, если позво-лите, я  бы  хотел, чтобы вы лично услышали
донесе-ние  о ходе  этой войны, подействовавшее  на меня,  как  не смогла бы
подействовать никакая депеша или письменный  приказ. Устный доклад человека,
сра-жавшегося в этой войне. Полковника Дюпуя.
     -- Что ж, тогда говорите. Как идет война, пол-ковник?
     -- Сожалею, мэм, но я принес только дурные вести.
     --  Я не  сомневалась! --  пронзительным  голосом  вскинулась  она.  --
Последнее время чересчур много дурных вестей, чересчур много.
     -- Глубоко  сожалею, что  должен усугубить ваше огорчение. Уверяю  вас,
солдаты и матросы Вашего Величества сражались весьма доблестно. Но на суше у
противника  было   превосходство   в  артиллерии,   а   в  море  невероятное
превосходство в технике. Уверяю Ваше Величество, что отважные люди приложили
все силы, храбрости у них хватало, но суть войны за-ключается...
     Голос полковника  охрип еще  сильнее, и он при-коснулся к шее кончиками
пальцев, будто хотел ути-хомирить боль. Королева подняла руку.
     -- Довольно! Этот  человек  ранен,  ему нужна ме-дицинская помощь, а не
аудиенция  королевы.  Пусть  полковнику   помогут,  позаботьтесь,  чтобы  он
отдо-хнул.  Нам  больно видеть, что отважный человек, по-страдавший  за свою
страну, находится в столь за-труднительном положении.
     Она молчала, пока полковник на дрожащих ногах пятился из комнаты, затем
обрушилась на герцога:
     -- Вы имбецил! Вы привели этого человека сюда, чтобы смутить нас, чтобы
доказать какую-то смут-ную, непонятную точку зрения,  которая  совершенно не
ясна мне! Да будет вам известно, мы отнюдь не на-ходим это забавным.
     Ее гнев никоим образом не смутил герцога Кемб-риджского.
     --  Не  смутную, дорогая кузина,  а мучительно ясную.  В этой войне  мы
зашли в  тупик и несем боль-шие потери на Северном фронте. Я хочу, чтобы ваш
премьер-министр и его Кабинет очень хорошо усвоили этот факт. А у меня  есть
даже более дурные новости. Похоже, эта колониальная война  распространяется.
У нас  имеются  донесения  о том,  что полки Конфеде-рации присоединились  к
Союзу в нападении на наши войска.
     -- Этого не может быть! -- воскликнула королева Виктория с исказившимся
от гнева лицом.
     -- Это правда.
     --  Не могут же они быть так двуличны! Эта война разразилась из-за двух
несчастных дипломатов, все еще  находящихся в руках врага. А когда мы встали
на их защиту, они повели себя коварно, как янки. Вы
     говорите, что они об®единились, чтобы воспроти-виться нашей воле?
     -- Об®единились. Быть может, это  из-за отвле-кающей атаки, которую  мы
провели на юге страны. Теперь нам этого не узнать.
     За  этим  несообразным  заявлением   последовало  молчание: