Мейсон громовым
голосом из-рыгал  протесты, на которые никто не обращал внима-ния. Так все и
тянулось добрый час, и конца-краю было не видать. В конце концов, не в силах
более сдерживать нарастающий гнев, Фэрфакс рявкнул, заставив всех замолчать.
     -- Я не позволю превращать  столь серьезное дело в балаган! Теперь  все
будут следовать  моим прика-зам. Капрал, пусть ваши подчиненные проводят вот
этих двоих, Юстина и Макферленда, в их каюты. Там каждый должен собрать себе
по одному  чемода-ну  одежды  и личного имущества,  после  чего  их сле-дует
тотчас  же препроводить на верхнюю палубу. Переправьте их  на "Сан-Хасинто".
Когда шлюпка вернется, на палубе будут ждать двое других плен-ных.
     Дело  стронулось с мертвой точки, но покончить с челночными переправами
удалось лишь под вечер.  Мейсона и Слайделла сопроводили на верхнюю па-лубу,
но  они отказывались покинуть корабль, пока все их личное имущество  не было
упаковано  и  достав-лено  к  ним. Вдобавок  к одежде они потребовали  взять
тысячи сигар, приобретенных ими  на Кубе.  Пока переправляли сигары, капитан
Муар  настоял, чтобы  они взяли  несколько десятков бутылок шерри, кувшины и
тазы  для  умывания, а  также  прочие  туа-летные  принадлежности, наверняка
отсутствующие на борту военного корабля.
     Так что  пленные и их  пожитки были доставлены на "Сан-Хасинто" лишь  в
пятом часу  пополудни. Военный корабль тотчас же развел пары и  повернул  на
запад, к побережью Америки.
     Дождавшись,когда оставшиеся пассажиры  "Трента"  разойдутся по  каютам,
капитан  Муар  под-нялся  на  мостик   и   отдал  приказ  следовать  дальше.
Американский военный корабль уже превратился в темную  точку на горизонте, и
капитан с трудом удер-жался, чтобы не погрозить ему кулаком вослед.
     --  Не в  добрый  час  они  это  затеяли,  -- сказал  капитан  старшему
помощнику. -- Англия не потер-пит унижения со стороны этой мятежной колонии.
Здесь заварилась такая каша, что скоро не расхле-баешь.
     Он даже не догадывался, насколько пророчески-ми окажутся его слова.


        ОСОБНЯК АДМИНИСТРАЦИИ, ВАШИНГТОН, 15 НОЯБРЯ 1861 ГОДА
     Косой дождь неустанно барабанил в окно кабине-та, сквозняки разгуливали
по всему древнему зда-нию. Джон Хей, секретарь Авраама Линкольна, под-бросил
в огонь еще совок угля и ворошил его, пока пламя не разгорелось как следует.
Подняв взгляд от заваленного бумагами стола, президент одобритель-но кивнул.
     --  Холодновато, Джон, хотя сегодня даже вполо-вину не так холодно, как
вчера вечером в доме гене-рала Макклеллана.
     --  Этот  человек,  сэр!..  Надо  что-то  делать!..  --  от  гнева  Хей
захлебывался слюной.
     -- Мне как-то не приходит  в голову ничего подхо-дящего. За неучтивость
не принято расстреливать даже генералов.
     --  Это не просто неучтивость, это явное оскорбле-ние! Пока мы сидели в
гостиной,  ожидая его прихо-да,  он  зашел через другую  дверь и  направился
пря-миком наверх! Отказавшись увидеться с вами, президентом!
     -- Да, я и в самом  деле президент, но пока еще не абсолютный монарх. И
даже  не  абсолютный  прези-дент,  поскольку,   как  вы  помните,  я  избран
меньшин-ством голосов народа, о чем демократические поли-тики  неустанно мне
напоминают. Порой мне  кажется, что  в Конгрессе у меня  больше противников,
чем в Ричмонде.  Иметь дело  со сварливым Сенатом и Пала-той --  чуть ли  не
поденный труд.  -- Линкольн  пятер-ней пригладил густую  копну волос, мрачно
глядя  на ливень за окном. -- Вам следует помнить, что  дело прежде всего, а
наипервейшее дело  для нас -- этот ужасный конфликт, в котором мы увязли так
глу-боко. Чтобы выиграть  эту  несчастную  войну,  я  дол-жен  полагаться на
солдат и генералов. Текущий момент требует  немалого терпения  и просто-таки
гран-диозной  мудрости  и осмотрительности, особенно в  отношениях с молодым
Макклелланом; он ведь  не  только главнокомандующий,  но еще  и  командующий
армией на Потомаке, стоящей между этим городом ивражескими войсками.
     --"Стоящая "-- самое подходящее слово. Армией, которая только и делает,
что занимается мушт-рой без конца и краю, все наращивает численность -- И не
трогается с места, как гвоздем прибитая.
     -- Истинная правда. Прошло уже шесть месяцев с тех пор, когда мятежники
захватили форт Самтер  и начались военные  действия. С той  поры радость мне
доставляет  только  успех  эскадр,  ведущих блокаду. Нынешний год  начался с
вражды и  мрачных  пред-чувствий. Мы сколачиваем армию, а отступники де-лают
то же  самое. Со времени битв при Булл-Ране  и  Боллс-Блаф никаких действий,
кроме мелких сты-чек. И все же напряженность нарастает.  Выйти из этой войны
будет  не  так-то  просто,  и я  боюсь  ужасаю-щих  грядущих  битв,  которых
наверняка  не мино-вать. -- Президент устремил взгляд на отворившую-ся дверь
кабинета.
     --  Господин  президент,  извините, что мешаю,  --  сказал  его  второй
секретарь, Джон Николай, -- но к вам пришел министр военного флота.
     Авраам  Линкольн  устал, невероятно  устал. Бума-ги на  его  столе  и в
ячейках бюро с каждым  днем мно-жились. На месте одной решенной проблемы тут
же вырастали две новые. Положив ладонь на темя, он небрежно вз®ерошил волосы
своими  длинными  пальцами,  радуясь  возможности отвлечься. --  Ничего,  вы
ничуть не помешали, Джон. Пусть войдет.
     -- А вот еще  доклады, о которых вы спрашивали, а  также  письма вам на
подпись.
     Линкольн со вздохом указал на забитые бумагами ячейки бюро.
     -- Суньте к остальным, Нико, я уделю им внима-ние, обещаю.
     Встав, он устало  потянулся и  прошаркал мимо  портрета  сурового Эндрю
Джексона к мраморному камину. Приподняв фалды фрака,  он грелся перед огнем,
когда Хей удалился, и вошел министр Уэллс.
     --  Полагаю, в  этой  депеше,  --  президент  указал на  принесенный им
документ, -- содержится нечто важное.
     Чрезмерно  пышные  бакенбарды  и экзотический  парик придавали министру
военного флота Гидеону  Уэллсу  простоватый  вид, но за этим фасадом  таился
острый, проницательный ум.
     -- Военный телеграф только что принес кое-какие волнующие  и любопытные
новости  из  Хэмптона,  --  он  хотел  было  передать  листок,  но  Линкольн
загородил-ся ладонью.
     --  Тогда,  пожалуйста,  расскажите мне о  них, по-берегите мои усталые
глаза.
     -- Это довольно просто, господин президент. Винтовой шлюп "Сан-Хасинто"
остановился  в  Хэмптоне, чтобы пополнить запасы топлива, и капитан  по-слал
эту телеграмму. Мейсон и Слайделл у него на борту.
     -- Ну вот и  вправду добрые вести, столь редкост-ные в наши времена! --
Линкольн сел в старое клено-вое кресло,  скрипнувшее под его весом, и сложил
пальцы домиком. -- Полагаю, теперь все мы будем спать крепче,  зная, что это
двое не затевают заговоры по всей Европе, всячески злоумышляя против нас.
     -- Боюсь,  ситуация не так  проста.  Как вам из-вестно,  поскольку  они
бежали с Юга и прорвались сквозь блокаду на "Гордоне", они всю дорогу на шаг
опережали нас.  Сначала на Багамах, затем на Кубе. Мы разослали на их поиски
целую флотилию.
     -- И теперь она добилась успеха.
     --  Это  действительно  так,  однако  не  обошлось  и  без  осложнений.
Мятежники  арестованы не на  земле и  даже  не  на конфедератском судне. При
нынешнем  военном положении подобный  арест был  бы  вполне законным. Однако
получилось так, что их захватили  на  британском почтовом пакетботе "Трент",
каковой был остановлен в море.
     Линкольн  глубоко  задумался над  этой  вестью, по-том  вздохнул.  Беды
плодятся, как драконовы зубы.
     -- Надо послать за Сьюардом. Государственному секретарю стоит узнать об
этом  незамедлительно.  Но  как  подобное  могло  случиться?  Разве не  было
прика-зано не трогать в море нейтральные суда?
     -- Было.  Но  капитан "Сан-Хасинто" не  получил  этих приказов -- более
того, как выяснилось, ему был отдан вообще совершенно иной приказ. Он был  в
море довольно долго и должен был вернуться из Фернандо-По, доставив  корабль
на верфь,  ничего более.  Должно быть, услыхал о розыске, когда вер-нулся за
топливом. С того момента он действовал на свой страх и риск.
     --   Это  демонстрирует   независимость  его  духа,  хотя  и  несколько
неуместную.
     --  Да.  Мне   дали  понять,  что  капитан   Уилкс  --  на-тура  весьма
независимая.  Правду говоря, кое-кто в военно-морском ведомстве называет это
открытым неповиновением и скверным характером.
     Тут открылась дверь, и вошел Сьюард.
     --  Прочтите это,  Уильям, -- попросил прези-дент. -- Потом  решим, как
следует поступить.
     Госсекретарь быстро пробежал депешу глазами, по мере чтения все сильнее
хмуря   брови.  Затем,   бу-дучи   человеком  осторожным  и  не  склонным  к
оп-рометчивым решениям, перечитал ее еще раз, уже помедленнее. И постучал по
бумаге указательным пальцем.
     -- Мне в голову приходят сразу две вещи. Преж-де всего, предателей надо
держать за семью замками. Теперь они у нас в  руках, и упускать их не стоит.
Предлагаю, Гидеон, телеграфировать на "Сан-Хасинто", чтобы после  пополнения
запаса  топлива он  сразу  же направился  в Нью-Йорк. Дальнейшие ин-струкции
будут ждать его там.
     -- Согласен, -- кивнул Линкольн. -- Пока он будет совершать переход, мы
можем  всерьез  пораз-мыслить,  как  нам  теперь следует  поступить с  этими
людьми, раз уж они у нас в руках.
     -- Я тоже согласен, -- промолвил Уэллс и поспе-шил отдать приказы.
     Вдруг  из-под  президентского  стола  раздался  громкий  лай,  и  Уэллс
испуганно вздрогнул.
     --  Не бойтесь, этот пес не кусается, --  улыбнулся Линкольн, когда  из
укрытия  выскочил мальчонка, ух-мыляясь во весь  рот, и обнял  длинные  ноги
отца.
     -- Наш Вилли  --  великий искатель приключе-ний,  -- сказал  президент,
когда  радостный  мальчик выбежал  из  комнаты.  --  Когда-нибудь он  станет
ве-ликим человеком, нутром чую. -- Его улыбка помер-кла. -- Но тем же нутром
я  чую  тревогу  из-за  этого  происшествия  с"Трентом".  --  Первоначальное
удо-вольствие,  доставленное президенту этими  новостя-ми, сменилось дурными
предчувствиями. -- Догады-ваюсь,  какие соображения приходят вам  в  голову.
Каких  последствий следует  ждать, когда эта весть дойдет  до Лондона?  Наши
друзья  британцы и без того обеспокоены войной  с мятежниками-южанами, о чем
то и дело напоминают нам.
     -- Именно  об  этом  я и  подумал.  Но проблемы  на-до решать  по  мере
возникновения. По крайней мере, смутьяны теперь у нас.
     -- В  самом деле. Два  зайца одним выстрелом. По-лагаю, дипломатические
протесты и прения будут, как всегда,  тащиться  черепашьим  шагом.  Протесты
пойдут  через Атлантику  на корабле, да еще ответы пойдут  обратно еще более
тихим ходом. Дипломатия  всегда  требует времени.  Быть  может, если пройдет
достаточно времени  между  вопросами, ответами и от-кликами, есть  шанс, что
дело забудется.
     -- Дай Бог, чтобы вы оказались правы, господин
     Президент. Но, как вам наверняка  известно, текущий конфликт уже сейчас
вызвал у британцев волнение.  Они поддерживают мятежные штаты,  горько сетуя
на перебои в поставках хлопка, вызванные нашей
     блокадой.  Поступают сообщения о том,  что в  Ланкашире закрылась часть
ткацких фабрик.  Боюсь, наша  страна в последнее время не  пользуется особой
попу-лярностью в Британии, да и на материке тоже.
     -- На свете есть вещи похуже, чем отсутствие по-пулярности. Скажем, как
в той байке про кролика. Рассердившись на гончую, он созвал кроликов, что-бы
вместе задать  собаке изрядную взбучку. Нельзя сказать, чтобы  собака была в
претензии -- она впе-рвые за многие годы наелась до отвала.
     -- Англичане не кролики, мистер Линкольн.
     Разумеется,  не кролики. Но эта старая гончая будет беспокоиться, когда
придет беда,  и  не  раньше.  Зато  из  нашей  шкуры  вытащили  две  занозы,
причи-нявшие  немалую  боль. Теперь  надо  найти  надежный  сосуд  для  них,
запечатать  его крепче, убрать с глаз долой и уповать, что тогда  все о  них
позабудут. Быть может, эта гроза минует и тоже забудется.
     -- Разрази и прокляни Господь этих гнилых янки!
     Премьер-министр  Великобритании  лорд  Паль-мерстон протопал через весь
кабинет и обратно, схва-тил лежавшую на столе депешу из Саутгемптона и снова
перечитал ее; его  крупные ноздри раздувались, уподобившись пушечным жерлам.
Его лордство не  отличался  благодушием даже в лучшие времена, а уже  теперь
кипел вовсю. Лорд Джон  Рассел сидел тише воды ниже  травы, желая оставаться
совсем не-заметным. Увы, чаяниям его не суждено было сбыться.
     Скомкав листок, лорд  Пальмерстон отшвырнул его и повернулся к Расселу,
уставив на него трясу-щийся от гнева указующий перст.
     -- Вы министр иностранных дел,  откуда следует, что это по вашей части.
Итак, сэр, что же вы намере-ны предпринять?
     -- Послать  протест, разумеется.  Мой секретарь уже  готовит  черновик.
Затем я проконсультируюсь с вами...
     -- Этого мало, разрази меня  гром! Дайте этим мя-тежным янки палец, так
они всю  руку отхватят. На самом деле надо схватить их за  шкирку  и  задать
до-брую  трепку,  как  терьер   крысе!   На   этот  постыдный  акт   следует
отреагировать незамедлительно, с пре-дельной решимостью и категоричностью! Я
освобож-даю вас от ответственности,  и  сам  позабочусь обо  всем. Я  твердо
намерен  послать  депешу,  которая  за-ставит   этих  янки  взлететь   вверх
тормашками.
     --  Я  уверен,  что  имеются   прецеденты,   сэр.   Затем   мы  обязаны
проконсультироваться с королевой...
     --  К  черту прецеденты,  и...  да,  конечно,  мы  несо-мненно  обязаны
представить  это  дело  вниманию  ко-ролевы.  Хотя  меня повергает в  трепет
необходимость  столь  скоро  встретиться  с   ней  вновь.  Во  время  своего
последнего визита в Букингемский дворец  я  как раз застал ее в самый разгар
очередного приступа исте-рики. Надеюсь, что эти  скверные  новости  все-таки
привлекут ее внимание. Я ничуть не сомневаюсь, что она будет возмущена  даже
более нашего, эти амери-канцы ей совсем не по душе.
     -- Если мы поведем себя более деликатно, нужды  встречаться с королевой
не  возникнет.  Быть  может,  не так уж разумно палить по янки сразу из всех
ору-дий?  Мы  можем  доказать  свою  правоту,  прибегнув  к  соответствующим
средствам.  Начнем с протеста,  затем последует ответ.  Если  они и тогда не
согласят-ся  на  наши  вежливые  требования,  мы  забудем о  снис-хождении и
доводах рассудка. Мы больше ж станем их просить. Мы  будем <диктовать им,
как следует поступать.
     -- Быть  может, быть может, -- проворчал Паль-мерстон. -- Я приму это к
сведению, когда  будет  со-зван  кабинет. Срочный  созыв кабинета становится
настоятельнойнеобходимостью.
     Легонько постучав, вошел секретарь.
     -- Адмирал Милн, сэр. Интересуется, можете ли вы его принять.
     - Конечно, проводите его ко мне.
     Встав навстречу вошедшему адмиралу, лорд Пальмерстон пожал ему руку.
     -- Как я догадываюсь, адмирал, это отнюдь не визит вежливости?
     -- Никоим образом, сэр. Позвольте присесть?
     -- Конечно. Ваша рана?..
     -- Отлично зажила, но я  еще не так крепок,  как следовало бы.  -- Сев,
адмирал перешел прямо к делу: -- Я чересчур засиделся на суше, джентльме-ны.
Сей внезапный оборот событий настоятельно на-поминает мне об этом факте.
     -- "Трент"? -- осведомился Рассел.
     --  "Трент",  что  ж  еще!  Корабль,  ходящий под британским  флагом...
остановлен в море чужим бое-вым кораблем... не нахожу слов.
     -- Как и я, сэр, как и я! -- Гнев Пальмерстона
     вспыхнул  с  новой  силой.  --  Я вижу это злодеяние ва-шими глазами  и
разделяю  ваш пыл. Вы  с честью  би-лись  за  родную страну,  были ранены на
службе оте-честву в  Китае. Вы адмирал самого могучего военно-морского флота
на свете. А тут такое! Я знаю, что вы должны чувствовать...
     Теперь Милн нашел слова и прямо затрясся от ярости, выплевывая их.
     --  Унижение,  сэр!  Унижение  и  бешенство!  Этим  колонистам  следует
преподать  урок! Видит Бог, они не смеют стрелять по британскому судну -- по
коро-левскому почтовому  пакетботу! --  и  не  испытать на  себе последствий
столь кощунственных действий!
     --  Каковы  же должны  быть  эти  последствия,  по  вашему  мнению?  --
полюбопытствовал Пальмерстон.
     -- Не мне  об  этом судить. Это по  вашей  части, джентльмены,  решать,
какого  курса придерживаться в подобных вопросах. Но я хочу, чтобы вы знали,
что весь флот Ее Величества до последнего человека поддержит вас от начала и
до конца!
     -- Вы считаете, что они разделяют наше возму-щение?
     -- Да не считаю, а знаю! Все, от младшего кано-нира на орудийной палубе
до высочайших чинов  в  адмиралтействе,  испытывают ярость  и  омерзение.  И
острейшее желание следовать туда, куда вы их на-правите.
     Пальмерстон медленно склонил голову.
     --  Спасибо  за  откровенность,  адмирал.  Вы укре-пили нашу решимость.
Кабинет будет созван тотчас же. Уверяю вас, меры будут приняты сегодня же. И
не  сомневаюсь, что  ваше  возвращение на  боевую  службу  будет  оценено по
достоинству, а ваше прошение --
     принято.
     --  Здесь  офицер  с  "Трента",  сэр,  -- доложил  сек-ретарь, проводив
адмирала. --  Хочет получить  ин-струкции,  как  распорядиться  документами,
оказав-шимися у него на руках.
     -- Какими еще документами?
     --  Похоже,  он  принял  под свою  ответственность  документы,  которые
господа  Мейсон и Слайделл хо-тели утаить  от американского правительства. А
теперь   он   желает  получить   инструкции  касательно   то-го,   как   ими
распорядиться.
     -  Превосходно! Пусть несет их, и мы посмотрим, почему янки так спешили
изловить этих господ.

     Как  только  "Сан-Хасинто"  на всех парах пошел  на  север,  в  сторону
Нью-Йорка, погода испортилась. Дождь вовсю хлестал по плащу капитана Уилкса,
стоявшего на полубаке.  Море разгулялось,  пошел снег  с дождем. На  полубак
поднялся лейтенант Фэр-факс, и капитан обернулся к нему:
     --  Механик докладывает,  что  мы  принимаем  на  борт  воду, сэр.  Швы
подтекают в таком бурном море.
     -- Помпы справляются?
     -- Отлично справляются,  капитан.  Но он хочет  сбавить обороты,  чтобы
снизить нагрузку на обшив-ку. Корабль порядком послужил на своем веку.
     --  Да  уж, действительно.  Ладно,  восемьдесят  оборотов, но ни  одним
меньше. Полученные приказы весьма недвусмысленны.
     На более тихом ходу течь прекратилась, так что откачку даже пришлось на
несколько  минут  приоста-новить,  чтобы  уровень  воды в  помповом  колодце
под-нялся повыше.  Дела  пошли намного лучше.  Но ветер  все крепчал,  качка
усиливалась.  Плавание  выдалось  не из  приятных.  Ко  времени  прибытия  в
Нью-Йорк снег валил вовсю, теперь вперемешку с хлестким гра-дом, и видимость
упала почти до нуля.  Однако при-бытия  "Сан-Хасинто" ждали,  и в  проливе у
Стейтн-Айленда его встретил буксир.
     Уткнув  нос в воротник бушлата, капитан Уилкс  с мостика  смотрел,  как
бросают  трос  и   крепят  буксир  к  борту.  По  штормтрапу  не  без  труда
вскарабкались  двое людей в мундирах;  остановившись  на палубе,  они ждали,
пока поднимут их  кожаные  саквояжи. Лейтенант Фэрфакс  явился  на мостик  с
докладом.
     -- Это федеральные исполнители, капитан. Им
     приказано явиться к вам, сэр.
     -- Хорошо. Позаботьтесь, чтобы их проводили в
     мою каюту. Как там наши пленники?
     -- Активно возмущаются погодой и условиями

     содержания.
     -- Это несущественно. Они под замком?
     -- Так точно, сэр. А у дверей круглосуточно несут

     вахту часовые.
     -- Позаботьтесь, чтобы так было и дальше. --
     С этими словами капитан направился в собственную каюту, чтобы подождать
федеральных исполните-лей.
     Новоприбывшие, оба рослые  и крепко сложен-ные, с громким топотом вошли
в каюту. В тепле каю-ты снег, облепивший их тяжелые шинели, начал по-немногу
таять.