то  впечатление было  столь сильным,  что если  бы Колин  не
предупредил его, он наверняка разжал бы пальцы...
   А в следующий момент Кевин горько пожалел, что не сделал этого.
   Внезапно камень  перестал светиться,  и в тот же миг его пронзила
такая острая  боль, что  он не  закричал лишь  потому,  что  у  него
перехватило дыхание.  Тело Кевина сотрясла судорога, камень выпал из
его разжатой ладони и упал на стол.
   Когда разноцветные  пятна несколько  умерили свою  бешеную пляску
перед его  глазами, Кевин  увидел довольную  ухмылку на лице Колина,
который надевал на себя цепочку с Огненным Глазом.
   - Чтобы немного  облегчить твои страдания, - произнес тот,- скажу
сразу, что  эта боль  свидетельствует о наличии у тебя Дара. Не будь
ты Одаренным, ты бы ничего не почувствовал.
   - Правда? - простонал  Кевин, утирая  с лица слезы. Сейчас он был
не в состоянии радоваться этому известию.
   - Истинная  правда, -   подтвердил  Колин,   наполняя  его  бокал
виски. - Вот, выпей.
   Кевин взял  дрожащей рукой  бокал и одним духом поглотил солидную
порцию  адского   зелья,  которое  именовалось  настоящим  виски  из
Ирландии.  По   его  телу   разлилась  приятная  теплота.  Бессильно
откинувшись на спинку стула, он прикрыл глаза и вяло осведомился:
   - А менее болезненного способа обнаружения Дара ты не знаешь?
   - Почему же, знаю.
   - Тогда зачем...
   - Чтобы жизнь  тебе медом не казалась. Я хотел, чтобы ты с самого
начала понял,  что такое  Дар и какую опасность он представляет - не
только для  окружающих, но,  прежде всего,  для тебя. С силами шутки
плохи, они  уничтожат тебя в один момент, если ты потеряешь над ними
контроль. Я считаю своим долгом предупредить, что пробуждение Дара в
твоем возрасте весьма рискованное предприятие.
   - Почему?
   - Потому что  ты,  к  сожалению,  здорово  запоздал.  Оптимальный
возраст для пробуждения Дара - шесть-семь лет; а для взрослых, когда
личность уже  сформирована,  этот  процесс  чреват  непредсказуемыми
последствиями. Многие  Одаренные, чей  Дар не был вовремя пробужден,
отказываются  рисковать  и  довольствуются  своими  заклинательскими
способностями. Как, например, тот же Этар Альварсон.
   - Ну, мне-то  карьера сельского  заклинателя не  грозит, - сказал
Кевин, постепенно  приходя в себя. О пережитом ему напоминала легкая
тошнота, головокружение  и слабость  во всем  теле; но  в  целом  он
чувствовал себя  вполне терпимо. -  Да и  не больно  прельщает  меня
перспектива ублажать  силы, коль  скоро  я  буду  иметь  возможность
повелевать ими.
   - А ты не боишься за свою жизнь?
   - Конечно, боюсь. Но ведь можно бояться и вместе с тем рисковать.
Я всегда  мечтал стать  магом, и  теперь, когда  моя мечта  близка к
осуществлению, разве могу я отказаться от нее только из-за того, что
моей жизни грозит опасность.
   Колин  закурил  новую  сигару,  пристально  поглядел  на  него  и
произнес:
   - Ты храбрый человек, Кевин МакШон.
   - Ай, брось!..
   - Нет, в самом деле. То, что ты сказал, не пустая бравада с твоей
стороны. Тебе  действительно плевать  на опасности,  ты  не  ведаешь
сомнений, ты  дьявольски легко  переносишь боль... -  Колин невольно
поежился, а  встретившись с изумленным взглядом Кевина, усмехнулся и
проговорил: - А  ты, небось,  верил в  эти россказни, что якобы нам,
магам, все болезни нипочем?
   - Ну, не то, чтобы верил, - ответил Кевин, - но все же я полагал,
что вы способны унимать боль.
   - Только в некоторой степени. Даже дядя Бриан - а ведь он владеет
фамильной  Силой   королей  Логриса -   и  тот  не  может  полностью
отрешиться от  боли. Помню,  четыре года  назад, во  время  войны  с
Галлисом, он  получил ранение  в  плечо  и,  хотя  его  рана  зажила
необычайно быстро,  в течение  нескольких недель  он  раз  за  разом
морщился, когда делал неловкое движение рукой.
   - Я много  наслышан о  вашей фамильной  Силе, - заметил  Кевин. -
Интересно, в чем она заключается?
   Колин пожал плечами:
   - Думаю, что  скорее в  потенциальных возможностях ее обладателя,
чем в  реальном могуществе.  Впрочем, об  этом я могу только гадать.
Дядя Бриан  никогда не  говорил со  мной на  эту тему,  она является
своего рода табу в нашей семье.
   - Извини, я не знал.
   - О нет,  никто никаких  запретов не устанавливал. Просто мы сами
избегаем подобных разговоров.
   - Почему?
   - Трудно сказать,  так уж  повелось с незапамятных времен. Может,
это комплекс  вины, а  может, элементарное  чувство стыда.  Ведь еще
никто из  Лейнстеров не смог по-настоящему овладеть Силой - так, как
владел ею король Артур.
   - Слишком много  - не  к добру, -  сказал  Кевин. -  Если  верить
легендам, колдунья Вивьена потому и убила короля Артура, что он стал
слишком могущественным.
   - И убила  его с помощью нашего предка, короля Гилломана, - хмуро
добавил Колин. - Как раз это я имел в виду, говоря о комплексе вины.
И о  чувстве стыда... Между прочим, Дэйра считает, что таким образом
потомки Гилломана  Лейнстера  расплачиваются  за  его  вероломство -
обладая  могуществом,   которым,  в   сущности,  не   владеют. -  Он
вздохнул. - Бедная  девочка не понаслышке знает, как это мучительно.
Ведь  на   самом-то  деле   она  Одаренная,   вот  только  не  может
воспользоваться своим Даром.
   - А почему?
   - Понятия не имею. Просто так получается, что от брака Одаренного
с  неодаренной   все  мальчики  рождаются  с  полноценным  Даром,  а
девочки... ну,  вроде  как  полукровки.  У  них  какой-то  ущербный,
непробуждаемый Дар.
   - И все-таки он есть?
   - Да, есть.  Но проку от этого мало, во всяком случае, для Дэйры.
Конечно, она  во многом  отличается от  простых  неодаренных.  Дэйра
сверхчувствительна, порой она способна принимать мысли других людей,
близких ей  по натуре,  и передавать  им свои мысли, вернее, обрывки
мыслей, скорее  даже эмоции,  чем определенные  мысли... Только  для
нее, бедняжки, это слабое утешение.
   Колин говорил  о Дэйре  с такой  смесью нежности  и жалости,  что
Кевин вдруг понял: он тоже любит ее. Он просто без ума от нее...
   - Да, - сказал Колин после короткой паузы. - Так оно и есть.
   Кевин вздрогнул,  а по  спине у  него вдоль позвоночника пробежал
неприятный озноб. Он беспокойно взглянул на Колина и спросил:
   - О чем ты говоришь?
   - Я ответил  на твой невысказанный вопрос... Нет, нет, я не читаю
твои мысли, не переживай. Просто это было написано на твоем лице. Ты
так смотрел  на меня,  что я  догадался, о  чем ты  думаешь, поэтому
сказал:  да.   Но  если   ты  считаешь  меня  своим  соперником,  то
ошибаешься. Насчет отношения ко мне Дэйры я не питаю никаких иллюзий
и вполне  довольствуюсь тем, что боготворю ее издали. - Колин нервно
затянулся и,  запрокинув голову,  выпустил струю дыма в потолок. - В
прошлом году  король хотел  было силой выдать ее за меня замуж, но я
отговорил его от этого шага.
   - Ага, - сказал Кевин. - Но с какой стати?
   Колин недоуменно поглядел на него.
   - Разве тебе не понятно?
   Кевин тяжело вздохнул:
   - Боюсь, я не столь великодушен, как ты.
   - Великодушие здесь ни при чем, - ответил Колин, качая головой. -
Я руководствовался  чисто эгоистическими  соображениями. Если  бы  я
принял дядино  предложение, то  получил бы  только  тело  Дэйры,  но
навсегда потерял  бы ее  дружбу, которой  очень дорожу. Обмен был бы
заведомо неравноценен. Теперь ты понимаешь?
   - Да, понимаю...
   Некоторое время  оба молчали.  Колин курил,  постукивал  пальцами
левой руки  по столу  и то  и дело  бросал нетерпеливые  взгляды  на
шпагу. Кевин  понял,  что  ему  хочется  поскорее  уйти  к  себе  и,
уединившись, приступить  к тщательному  изучению чар,  которыми  был
скреплен клинок.
   - Колин, - отозвался он. - Кто такой Бран Эриксон?
   - А? -  Целую   секунду  Колин   озадаченно  глядел   на  Кевина,
возвращаясь с  заоблачных высот на грешную землю. - М-да... Ты много
слышал о нем?
   - Совсем ничего. Только сегодня днем Дэйра вскользь упомянула его
имя.  Сказала,   что  он  очень  опасный  человек  и  что  я  должен
остерегаться его.
   Колин с внушительной медлительностью кивнул.
   - Совершенно верно, - веско произнес он. - Ты должен остерегаться
его. Он действительно опасный человек. Особенно для тебя.
   - И чем же он опасен?
   - Видишь ли,  он имеет  дурную привычку убивать тех, кто нравится
Дэйре.
   От неожиданности  Кевин закашлялся и неловким движением опрокинул
свой бокал -  благо тот  был почти  пуст, и  на стол  пролилось лишь
несколько капель настоящего виски из Ирландии.
   - Что?! Ты не шутишь?
   - Увы, не шучу. К твоему сведению, все парни, что были у Дэйры за
последние два года, умерли при разных обстоятельствах, но явно не по
естественным причинам.
   - О, Боже! -  пробормотал ошеломленный  Кевин. - Так  вот  почему
она... - Тут  он осекся. -  И  все  эти...  убийства  совершил  Бран
Эриксон?
   - Нет никаких  сомнений, что он был организатором всех убийств. А
двоих человек он прикончил собственноручно - на дуэли.
   - Но зачем? Что ему нужно?
   Колин развел руками.
   - Он  сумасшедший,  вот  и  весь  его  мотив.  Вообще-то  Эриксон
мужеложец и обычно сторонится женщин, но, видимо, перед Дэйрой никто
не в  силах устоять.  В прошлом году он было попытался приударить за
ней; она,  разумеется, отвергла его ухаживания, и с тех пор он мстит
ей - на  свой безумный  манер. - Колин сокрушенно покачал головой. -
Каково ей, бедняжке! Бешеный Эриксон прямо-таки терроризирует ее.
   - А как  ты думаешь, -  осторожно спросил  Кевин, чувствуя, как в
груди у него постепенно холодеет, - меня он тоже попытается убить?
   - Непременно, - кивнул Колин. Затем он пристально посмотрел ему в
глаза и добавил: - Небось, теперь ты жалеешь, что связался с Дэйрой?
   Кевин  потупился.  Неужели,  подумал  он,  это  правда?  Неужели,
доведись ему  начать сначала,  он отказался  бы от  своей горькой  и
такой сладкой  любви, от  об®ятий и ласк Дэйры, от теплоты ее нежных
прикосновений, от  того мучительного  наслаждения, от той сладостной
муки, что он испытывал, обладая ею?..
   - Нет! - с  огромным облегчением  выпалил он. -  Я ни  о  чем  не
сожалею. Появись у меня возможность прожить эти три недели заново, я
прожил бы их точно так же.
   В устремленном  на него  проницательном взгляде  Колина появилось
уважение.
   - Я уже  говорил, что  ты храбрый  человек, Кевин МакШон, и вновь
повторяю это. -  Он наполнил  свой бокал  и бокал  Кевина  остатками
виски из  бутылки. - Знаешь,  ты мне  нравишься. Выпьем  за  тебя  и
Дэйру.
   Они выпили.
   - А что  же король? -  спросил Кевин. -  Неужели  он  терпит  это
безобразие?
   - Еще как  терпит. Такое  положение вещей  его вполне устраивает.
Бешеный барон  отпугивает от  Дэйры мужчин,  и королю это на руку...
Только ты  не  подумай  грешным  делом,  что  дядя  Бриан  жесток  и
несправедлив, все  как раз наоборот. Но в данном случае он закрывает
глаза на  бесчинства Эриксона,  и  чисто  по-человечески  его  можно
понять. Влюбчивость  Дэйры, ее  постоянные  шуры-муры  уже  порядком
задолбали  его...   как,  впрочем,   и  меня.   Ты  уж   прости   за
откровенность, ладно?
   - Да что там, - промямлил смущенный Кевин.
   - Как бы  то ни  было, - продолжал Колин, - но благодаря Бешеному
барону Дэйра  остепенилась и в последнее время ведет себя подобающим
принцессе образом.
   - Так ты одобряешь его действия?! - пораженно воскликнул Кевин.
   - Что ты,  нет! Ни  в коем  случае. Однако  нельзя отрицать,  что
устроенный Эриксоном террор, весьма благотворно повлиял на моральный
облик Дэйры. Гм-м... Понимаешь, до шестнадцати лет она была довольно
инфантильной девушкой,  а потом буквально в одночасье преобразилась,
повзрослела - и  будто с  цепи сорвалась.  Не знаю,  к чему  бы  это
привело,  не  появись  Эриксон  со  своими  безумными  притязаниями.
Говаривают, что  он рехнулся  из-за Дэйры,  но лично  я полагаю, что
крыша у  него поехала  гораздо раньше,  когда он  начал баловаться с
мальчиками; впрочем,  к делу  это не  относится. Каковы  бы ни  были
причины его  помешательства, главное -  последствия. За неполные два
года этот негодяй убил уже восьмерых человек.
   - Стало быть,  я девятый на очереди. - Кевин мрачно усмехнулся. -
Счастливое число.[1] Мне, можно сказать, повезло.
--------------------------------------------------------------
 1  У кельтов  девять  -  магическое  число,  символ  законченности,
совершенства.

   - Тебе действительно  повезло, -  серьезно  заметил  Колин. -  Ты
находишься в  более выгодном  положении, чем  другие...  мм...  твои
предшественники. Ведь  как-никак, король  у тебя  в долгу,  да  и  я
благодарен тебе  за спасение  Дэйры. А  моя благодарность, уж поверь
мне, кое-что значит.
   Лицо  Кевина   обдало  жаром.  В  первый  момент  он  даже  хотел
признаться Колину, что не совершал никаких подвигов, приписанных ему
Дэйрой, но затем, немного поразмыслив, отверг эту идею.
   - Значит, мне можно не бояться Эриксона?
   - Бояться - нет,  но остерегаться все-таки следует. Бешеный барон
не посмеет подослать к тебе наемных убийц, навести на тебя порчу или
подстроить "несчастный  случай", но,  возможно, он  попытается убить
тебя на  дуэли. Поэтому  прими  мой  совет:  если  увидишь,  что  он
затевает ссору  и избежать  ее не  удается, сделай все так, чтобы он
бросил тебе вызов, а не наоборот.
   - Это так важно?
   - Очень важно.  Если вызов  будет исходить  от него,  ты получишь
право выбора  оружия. И  ни в коем случае не выбирай огнестрельное -
лучше клинки.  Эриксон  опытный  и  весьма  могущественный  маг.  Он
запросто отвернет  от себя  твою пулю,  а свою направит тебе прямо в
сердце.
   - Но ведь это нечестно! - искренне возмутился Кевин.
   - Согласен. При  обычных дуэлях запрещено применение магии, на то
есть колдовские  поединки со  своими правилами. Однако Бешеный барон
очень умел и хитер, к тому же у него женский склад ума, а значит, он
коварен. Он  провернет дело так, что никто ничего не докажет, ведь в
случае с  пулями достаточно  самую малость  подправить траекторию их
полета. С  клинками все обстоит гораздо сложнее, правда, и тут можно
схитрить - но  я буду  начеку и  постараюсь помочь тебе. Сомневаюсь,
что Эриксону  удастся обвести  меня вокруг  пальца. А  еще лучше,  я
попрошу следить  за поединком Моргана Фергюсона - уж его-то никто не
перехитрит.
   - Хорошо, - кивнул  Кевин. - Учту  твой  совет,  благо  фехтую  я
неплохо, особенно своей шпагой.
   - Это уж  точно, - согласился  Колин, взял  в  руки  шпагу  и  на
несколько сантиметров  вынул ее  из ножен. - С таким клинком грех не
победить. Даже самого Бешеного барона.



        Глава 4

...Кромешную  тьму   разорвала  вспышка  ослепительно-яркого  света.
Колина закружило в вихре чужих эмоций - сильных, яростных, бушующих,
кипящих и клокочущих. Его воля встретилась с чужой волей - железной,
непреклонной, ничуть  не похожей на ослабленную гипнозом. Громыхнули
мыслеблоки - противный,  пробирающий до  самых костей скрежет, будто
скрип массивной  двери на  ржавых петлях.  Еще одна вспышка, удар!..
Колин был  отброшен на поверхность сознания, вглубь которого он имел
неосторожность вторгнуться.
   - Кто ты? Что тебе нужно?
   - Успокойся, Кевин, не паникуй. Ведь это я, Колин.
   - Какой еще  Колин? Мне незнакомы твои ментограммы... Или я забыл
тебя?.. Наверное,  забыл. Я многое забыл... Кстати, почему ты назвал
меня Кевином?
   - А разве это не твое имя?
   - Нет... не  думаю. Кажется,  меня зовут  Артур... Да,  точно!  Я
Артур. Артур Пендрагон. Принц из Дома Света.
   - Милостивый Боже! Ты Артур Пендрагон?! Артур, сын Утера?
   - Да. Ты удивлен?
   - Еще бы! Я просто не могу поверить...
   - И не  нужно. Я  вовсе не  тот  Артур,  о  котором  говорится  в
легендах. Я  всего лишь  его потомок,  кажется, правнук...  да,  да,
правнук. У  короля Артура  был сын Эмрис, у Эмриса - сын Утер, и вот
этот самый  Утер мой  отец. Я  сын Утера,  короля Света, и принцессы
Юноны из Сумерек. А ты кто такой?
   - Я Колин  Лейнстер из  Авалона,  сын  принца  Уриена,  племянник
царствующего короля Бриана Второго.
   - Постой! Ты сказал: "Авалон"?
   - Ну, да. Авалон - столица Логриса.
   - Но ведь это родина моего предка!.. Если, конечно, это настоящий
Авалон.
   - Он самый что ни на есть настоящий, уж поверь мне.
   - Как  знать,  как  знать...  Король  Артур  царствовал  в  вашем
Авалоне?
   - Да.
   - И когда это было?
   - Почти тысячу лет назад.
   - Гм... Он был обычным человеком?
   - Отнюдь. Он был могущественным колдуном и владел нашей фамиль...
То есть,  я хотел  сказать, что  он обладал  необычайной  магической
силой.
   - Ага. Похоже,  я нашел  тот самый  мир, который искали многие до
меня... Но как я нашел его? Как я попал сюда? Я не могу вспомнить...
Это так странно...
   - Это очень  странно. Я  думал, что ты Кевин МакШон, приемный сын
лорда Шона  Майги, герцога  Лохланнского. Двадцать  лет  назад  тебя
нашли в возрасте шести месяцев...
   - Да!
   - Что?
   - Вспомнил!  Я   регрессировал  до  грудного  младенца.  Это  мое
последнее воспоминание, а потом - пустота.
   - И как же это случилось?
   - Я... я  пересек бесконечное  число миров за конечный промежуток
времени, что  и привело к регрессу... по-моему... так мне кажется...
Ах да! Еще меня чуть не сожгли Формирующие.
   - Что это такое?
   - Потоки первозданных  сил...  Ой,  проклятье!  Они  здесь  такие
мощные, до  предела насыщенные  энергией!.. Как  ты держишь  с  ними
контакт?
   - Увы, я  не держу с ними контакта. Как и все маги в этом мире, я
манипулирую лишь второстепенными силами.
   - Неудивительно. Здесь  Формирующие - не  ручьи, а настоящие реки
силы. Укротить  их будет  совсем непросто.  Пока что  я  на  это  не
способен... Пока...
   - Так ты, говоришь, правнук короля Артура?
   - Да.
   - И ты  пересек бесконечное  множество  миров  в  поисках  родины
своего предка?
   - Нет, вряд ли. Я искал что-то другое.
   - А именно?
   - Не знаю...  Не могу вспомнить... По-моему, это как-то связано с
Врагом.
   - С каким врагом?
   - С Хранителем Хаоса. Еще его называют Нечистым и Князем Тьмы.
   - Он дьявол?
   - Сомневаюсь. Впрочем,  весь  вопрос  упирается  в  семантику.  В
большинстве религий  дьявол является  олицетворением разрушительного
начала,  в   противовес  началу  созидательному -  Богу.  Существуют
учения,  определяющие  Хаос  изначально  разрушительной  стихией,  а
Порядок -  всецело  созидательной;  с  их  точки  зрения  Хаос  есть
абсолютное зло,  а его  Хранитель суть  дьявол - отсюда и его имена,
ставшие общепринятыми  со времен  последнего Рагнарека.[2]  Но  есть
также и культ Хаоса, ныне запрещенный, согласно которому Хранитель -
верховный ангел  Господень. Я не являюсь приверженцем ни Порядка, ни
Хаоса, я  сторонник концепции Мирового Равновесия. И в любом случае,
Враг слишком мелкая фигура, чтобы быть самим дьяволом... О, Митра! Я
вспомнил!
--------------------------------------------------------------
 2  Рагнарек -  в скандинавской мифологии, битва богов с великанами,
битва Судного Дня.

   - Что ты вспомнил?
   - Да  так,  некоторые  детали.  Теперь  я  знаю...  Впрочем,  это
неважно. Кто я в вашем мире?
   - Ты  Кевин   МакШон,   герцог   Лохланнский,   один   из   самых
могущественных вельмож  королевства. Ты  ничего не  помнишь о  своей
прежней жизни.
   - Так и  должно быть.  Моя травмированная регрессом память еще не
полностью восстановилась и все эти годы спала крепким сном. Зачем ты
потревожил ее?
   - Я получил  от тебя... от  т о г о  тебя согласие прозондировать
твое сознание,  чтобы определить,  способен  ли  ты  овладеть  своим
Даром.
   - Я уже  овладел им много лет назад... Правда, не могу вспомнить,
сколько.
   - Я не знал этого. Сейчас твой Дар спит.
   - Как и  моя память.  Придет время,  и он пробудится сам по себе.
Придет время,  и моя  память ка