ка  клянется,  что  не
причастна к покушению на Дэйру.
   - Ты веришь ей?
   - Кажется, да.
   - А мне  не кажется,  я действительно верю ей. Иначе ты обнаружил
бы в Безвременье ее хладный труп.
   Колин мотнул головой и снова ухмыльнулся:
   - Ты  не   только  ужасно   крутой,  Кевин.   Ты  еще   и  ужасно
самонадеянный.
   Во дворец  мы вернулись почти что добрыми друзьями. Почти - но не
совсем. Колина  продолжали  терзать  сомнения  насчет  чистоты  моих
намерений, он  по-прежнему относился  ко мне  с опаской, хотя теперь
старался не  показывать этого. Про себя я вынужден был признать, что
его опасения отнюдь не напрасны. Мне было стыдно, и чтобы избавиться
от  угрызений  совести,  я  заставил  себя  думать  о  предательстве
Гилломана и  о том,  что по делу об узурпации престола срок давности
не предусмотрен. Должен признать, что это мне мало помогло.
   Расставшись с  Колином,  я  переместился  в  свои  покои,  вызвал
камердинера и  велел приготовить горячую ванну. Пока слуги выполняли
это распоряжение,  я слегка перекусил, а за чашкой горячего кофе мне
в голову  пришла мысль  о сигарете -  впервые за  последние двадцать
лет. Я  знал, что  рано или  поздно снова  начну курить, но решил не
форсировать  события  и,  преодолев  мимолетный  соблазн,  продолжил
строить планы на ближайшую перспективу.
   После некоторых  колебаний я  вычеркнул из  списка неотложных дел
поиски Эмриса  Лейнстера. Конечно, было бы весьма заманчиво изловить
его и  преподнести в  подарок  дикарям-людоедам  в  качестве  живого
обеда. Однако я понимал, что Бронвен зря времени не теряла и надежно
спрятала  от   меня  своего  старшего  брата,  как  прежде  спрятала
Эриксона; так что отыскать их обоих мне будет нелегко. К тому же это
было не  к спеху.  И вообще, я мог ничего не предпринимать, а просто
дождаться, пока  Эмрис  и  Эриксон  не  умрут  собственной  смертью,
позаботившись единственно  лишь о  том, чтобы  они не  обрели вечную
молодость.  Мой   сводный  брат   Амадис  как-то  говорил  мне,  что
бессмертные Властелины  получают огромное  удовольствие от того, как
старятся и  умирают их  смертные враги.  Правда, я  еще мало прожил,
чтобы оценить  всю прелесть  такой своеобразной  мести, но это может
оказаться очень даже неплохо. Что ж, посмотрим. Увидим...
   А интересно,  вдруг подумал  я, как там Амадис? Каково это - быть
королем Света,  сидеть на  троне отца,  явно  и  незримо  повелевать
Рассветными мирами,  словом, быть  богом?.. Я сильно сомневался, что
ноша божественности  пришлась Амадису по плечу. Сомневался не только
из зависти - на то были и об®ективные причины.
   Приняв горячую  ванну и побрившись, я достал из сундука одежду, в
которой был, когда превратился в младенца, и разложил ее на кровати.
Этот наряд  я хранил как драгоценную реликвию, регулярно проветривал
его и  просушивал, оберегал  от сырости  и моли,  и хотя он порядком
обветшал за  прошедшие двадцать  лет, все  же был  еще пригоден  для
ношения. Относительно пригоден. И частично.
   Нижнее белье  я забраковал сразу и взял из шкафа комплект нового,
еще не  ношенного - белье  я предпочитаю  не  только  чистое,  но  и
свежее. Зато  штаны и  сапожки были в полном порядке, что (правда, с
некоторой натяжкой)  можно было  сказать и о рубашке, расставаться с
которой я  не хотел  из-за ее  пуговиц  с  изображением  симпатичных
красных дракончиков.  С мантией дела обстояли хуже, золотое шитье ее
поблекло, сочный  алый цвет  сменился бледно-красным, но в целом она
сохранилась неплохо,  и мне было жаль отказываться от нее, во всяком
случае, до  тех пор,  пока я не сменю ее на новую. Поэтому я решился
на то,  что в  Царстве Света  сочли бы проявлением дурного тона: при
помощи нехитрых  чар я  вернул мантии ее алый цвет, а золотому шитью
на ней -  прежний яркий  блеск. "Какая  безвкусица!" - скривился  бы
любой мой  родственник из  Света. Но  сейчас меня это мало заботило,
ибо я не собирался щеголять в своей заколдованной мантии при дворе в
Солнечном Граде.  Главное, что мой наряд вполне годился для Сумерек,
где этикет был не так строг, как на моей родине по отцовской линии -
в Доме гораздо более молодом и куда более чопорном.
   Одевшись, я  несколько минут  простоял  перед  зеркалом  и  после
придирчивого осмотра  своей персоны  пришел к  выводу,  что  выгляжу
довольно недурно.  На поверку  оказалось, что  мой темно-синий берет
отлично вписывается  в общую  картину, и  я отменил  свое предыдущее
решение забраковать его вместе с бельем. Прицепив к поясу Эскалибур,
я тем самым завершил свое превращение из Кевина МакШона, логрийского
феодала, в  Артура Пендрагона,  принца  из  Дома  Света,  одного  из
высокопоставленных Властелинов Экватора.
   В этот  самый момент  раздался  стук  в  дверь.  Я  на  мгновение
обострил свое  восприятие, чтобы узнать, кто ко мне пожаловал, затем
громко произнес:
   - Входи, Морган. Открыто.
   Морган был  одет так  же, как  и накануне  вечером,  но  выглядел
свежим и  бодрым. Бессонницей  он никогда  не страдал;  даже события
прошедшей ночи  не выбили  его из  колеи и  не помешали  ему  хорошо
выспаться. Прикрыв  за  собой  дверь,  он  смерил  меня  оценивающим
взглядом и спросил:
   - Как там  Хозяйка? - Говоря  по существу,  Морган, однако,  имел
странную привычку  подходить к делу с самой неожиданной стороны, что
порой обескураживало его собеседников. - Ты уже разобрался с ней?
   - Разбираться было  нечего, - ответил  я. - Эта Хозяйка ни к чему
не причастна. Она новенькая.
   - Так, так, так! А что же случилось со старенькой?
   - Казнена за кровожадность.
   - Ясненько. - Морган  снова оглядел  меня с головы до ног и с ног
до головы. - Кстати, кто ты такой?
   Между нами повисла неловкая пауза. Наконец я сказал:
   - Если не хочешь, чтобы я лгал, лучше не спрашивай.
   - Хорошо, - вздохнул  Морган. - Снимаю  свой вопрос.  Но как  мне
тебя называть.
   - Как и  прежде - Кевином. Просто Кевином. С этим именем я прожил
двадцать лет и привык к нему.
   - И все-таки, мне хотелось бы знать, как тебя звали раньше.
   - Артур, - немного  помедлив, ответил  я. - Это  все, больше ни о
чем не спрашивай. И называй меня, пожалуйста, Кевином.
   - Ладно, Кевин, - сказал Морган и усмехнулся. - Будь я суеверным,
я бы  решил, что ты сам король Артур, очнувшийся после тысячелетнего
сна.
   - Но ты так не думаешь?
   - Разумеется,  нет.   Ведь,  как   известно,  король   Артур  был
голубоглазый и  светловолосый, а в переселение душ я не верю. Но все
равно, твое  второе... вернее,  твое первое  имя звучит  грозно  для
Лейнстеров. Как набат. Бом! Бом!.. Кстати, ты виделся с Колином?
   - Угу, - промычал  я, складывая  все  остальные  вещи  обратно  в
сундук. - Виделся. Еще как виделся!
   - Вы поцапались?
   - Поначалу да,  но потом помирились. Он злился на меня в основном
из-за Даны.
   - Это неудивительно.  После того  как ты  одурачил нас и пролез в
Безвременье,  Дана   слишком  горячо  вступилась  за  тебя,  пытаясь
оправдать твой поступок жаждой мести. Колину, ясное дело, это совсем
не понравилось, и он... Между прочим, ты что-то чувствуешь к Дане?
   Я потупился:
   - Ну... нежность... Разве что нежность... И больше ничего.
   Морган сокрушенно покачал головой:
   - Какая мелочь,  подумать только!  Нежность -  и  больше  ничего.
Всего лишь нежность. Эка безделица!
   - Морган, - твердо  сказал я. -  Будь уверен:  у меня  хватит сил
держать свои страсти в узде. Устоял же я перед Бронвен.
   - Что ж,  будем надеяться  на твою  сильную волю.  Но одно  скажу
наверняка: тебе  придется несладко.  Дана хорошенькая  девушка; если
захочет, она  сможет вскружить  голову любому  мужчине - это тебе не
Бронвен с  ее нескладной  фигурой, вздорным  характером и  конопатым
лицом. Как женщина, Дана, пожалуй, привлекательнее Дэйры... Впрочем,
это мое  личное мнение,  ты можешь  не соглашаться  с ним, но имей в
виду, что  ты и  раньше нравился  Дане.  Очень  нравился,  хотя  она
тщательно скрывала  свой интерес к тебе, думаю, из уважения к Дэйре.
И как знать...
   - Все это  не имеет  значения, - перебил  я Моргана, видя, что он
уселся на  свой  любимый  конек  и  теперь  готов  до  самого  обеда
разглагольствовать  о  женщинах. -  Дана  действительно  хорошенькая
девушка, но мне она ни к чему. Мне нужна только Дэйра.
   И Диана,  добавил я  про себя. Она не может быть мертва, это было
бы слишком  логично, подозрительно логично, неестественно логично...
Нет, конечно,  она жива.  Жива и  ждет меня.  И я  приду  к  ней,  я
обязательно найду ее...
   - А как  насчет чар Эриксона? - прервал мои невеселые размышления
Морган. - Ты еще не разобрался с ними?
   - Еще нет, -  ответил я. -  Но, думаю,  ничего страшного  нет.  Я
догадываюсь, что это за чары, и снять их не составит большого труда.
Даже в  самом худшем  случае, если  они сильно  увязли, Дэйра сможет
избавиться от  них сама -  правда,  не  очень  скоро,  только  после
пробуждения своего Дара.
   Брови Моргана поползли вверх, а его разноцветные глаза уставились
на меня удивленно и недоверчиво.
   - Да что ты говоришь?!
   - Говорю, что слышишь. Ведь Дэйра Одаренная.
   - Да, но...
   - Без всяких  "но". У нее такой же полноценный Дар, как и у тебя,
с той  только разницей, что она унаследовала его от родителя другого
пола. Такой  Дар поддается  пробуждению лишь когда организм человека
полностью сформирован -  где-то после  двадцати трех - двадцати пяти
лет.
   Морган продолжал  смотреть на  меня с  изрядной долей недоверия и
скептицизма.
   - Даже если ты прав... - медленно заговорил он.
   - Я прав, Морган, верь мне.
   - Хорошо. Допустим,  я  верю  тебе.  Но  тогда  встает  вопрос  о
целесообразности пробуждения  такого Дара.  После двадцати  пяти лет
это очень рискованно, почти безнадежно.
   - Если следовать  вашей  методике,  риск  действительно  велик, -
согласился я. -  Но пробуждать  таким образом Дар, это все равно что
будить спящего человека, трахнув его дубинкой по голове.
   - А ты располагаешь другой методикой? - спросил Морган.
   - Да.
   - И в чем же она состоит?
   Вместо  ответа   я  притянул   к  себе   Формирующие  и  произнес
коротенькое  вступительное   заклинание  обряда   Причастия.  Слегка
испуганного Моргана  обволокло  нечто  вроде  призрачной  золотистой
дымки, которая  спустя несколько  секунд растаяла  в  воздухе  из-за
отсутствия стабилизирующих чар.
   Морган стоял  передо мной  в полном оцепенении. Его лицо выражало
смесь ужаса и восторга, а в устремленном на меня взгляде не осталось
и тени от прежнего скептицизма.
   - Кевин! - наконец  проговорил он дрожащим от волнения голосом. -
Мне показалось, что на мгновение я прикоснулся к высшим силам.
   - Так оно и было, - подтвердил я.
   - А можно еще?
   Я  замешкался  с  ответом.  То,  что  я  сделал,  мне  делать  не
следовало. Я  понимал это  еще до  того, как начал произносить слова
заклинания, однако не смог удержаться от соблазна похвастаться своим
мастерством перед  Морганом - человеком,  которого я  совсем недавно
считал могучим  чародеем, восхищался  им и завидовал ему. Я поступил
крайне неосмотрительно,  ведь Морган  отнюдь не  глуп и, безусловно,
догадался,  что  конечным  результатом  такого  воздействия  на  Дар
является обретение огромного могущества.
   Но, с  другой стороны,  коль скоро  я решил основать новый Дом (а
это было  неизбежно, кто  бы впоследствии ни стал его главой - я или
Колин), мне  понадобятся верные соратники, люди, на которых я мог бы
всецело  положиться;   и  Морган   Фергюсон,  несмотря  на  все  его
недостатки, был  первым в  списке претендентов  на роль  моей правой
руки.
   - Не сейчас,  Морган, - мягко  сказал я. -  Пожалуйста,  наберись
терпения. Вся  процедура требует  много времени,  которым я в данный
момент не  располагаю.  Но  твердо  обещаю  тебе,  что  после  моего
возвращения мы вплотную займемся этим вопросом.
   Морган огорченно вздохнул, но больше не настаивал.
   - Ты покидаешь нас?
   - Да. Я вынужден ненадолго отлучиться.
   - Спрашивать куда не стоит? - осведомился он.
   - На твоем месте я бы воздержался.
   - Что ж, ладно... А когда ты вернешься?
   - Точно не  знаю, все  зависит от  обстоятельств. Но  вряд ли мое
отсутствие будет длительным.
   - А если паче чаяния ты задержишься?
   - Тогда я немедленно поставлю тебя в известность.
   - Ты сможешь связаться со мной из другого мира?
   - Запросто.
   - И каким образом?
   - Ну, например,  с  помощью  вот  этой  штуковины, -  ответил  я,
показывая на  кольцо с  голубым  камнем. -  Это  Небесный  Самоцвет,
сумеречный артефакт,  считается самым  лучшим из всех индивидуальных
талисманов. Большинство  Вла... моих  знакомых предпочитают Самоцвет
всем другим колдовским камням.
   - Понятненько, -  произнес   Морган   с   иронией   и   некоторой
язвительностью. - А ты не подскажешь, в какой лавке можно купить сей
сумеречный артефакт?
   - В Олимпе  ими торгуют  на каждом  углу, - в тон Моргану ответил
я. - Любой  уважающий себя  владелец магазина магических аксессуаров
считает делом  престижа  иметь  в  продаже  хотя  бы  один  Небесный
Самоцвет - правда,  цену за него запрашивают безбожную. Но я, так уж
и быть,  подарю тебе  отличный экземплярчик по старой дружбе. А пока
что... - Я  на секунду  задумался. Разумеется, можно было произвести
взаимную поверхностную  настройку Огненного  Глаза Моргана  и  моего
Самоцвета, это  было бы  равнозначно тому, как если бы двое людей из
технологически развитого  мира обменялись  номерами своих  мобильных
телефонов. При  других обстоятельствах  я бы  так и  поступил, но  я
сильно  подозревал,   что  в  самое  ближайшее  время  мне  придется
перекодировать свой  камень,  чтобы  по  возвращению  в  Экватор  не
превратиться в автоответчик. Моя матушка, несомненно, уже раззвонила
повсюду, что я жив, и вскоре меня начнут донимать все, кому не лень.
   Изменение кода  доступа к  Самоцвету дело  весьма  хлопотливое  и
заниматься этим  прямо сейчас  у меня  не было ни сил, ни нервов, ни
желания. Поэтому  я решил  пойти другим  путем. Порывшись  в верхнем
ящике комода,  я достал  оттуда маленькое  прямоугольное зеркальце с
отбитым углом и показал его Моргану.
   - Ты не будешь стыдиться держать его при себе?
   - В общем,  нет, не  очень. Если  надо, пойду  на такую жертву. А
что, собственно, это значит?
   - Сейчас увидишь, -  сказал я, вызвал Образ Источника, наложил на
зеркальце  соответствующий   заговор  и   закрепил  его  несколькими
вспомогательными чарами.
   Морган с восхищением наблюдал за моими действиями.
   - Сила! - сказал он, глаза его горели. - Научишь меня?
   - Как-нибудь позже, -  пообещал я и отдал ему зеркальце. - Теперь
ты найдешь меня хоть на краю Вселенной.
   - А его нужно настраивать на мой камень?
   - Нет, зеркальце  действует помимо  наших  талисманов.  Оно  само
стало магическим инсирументом, пусть и ненадолго, месяца на два.
   - Как им пользоваться?
   - Очень просто. Зеркальце настроено на мой Образ, и через него ты
можешь вызвать только меня. Тебе достаточно будет сосредоточиться на
нем и подумать обо мне.
   - А ты сможешь со мной связаться?
   - Ясное дело.  Причем я смогу связаться не только с тобой, но и с
кем-либо, у  кого в  данный момент  будет это зеркальце, например, с
Дэйрой. При  вызове слой  серебра помутнеет, а кроме того, я встроил
звуковой сигнал,  чтобы  привлечь  твое  внимание.  Опять  же,  тебе
достаточно будет сосредоточиться...
   - И подумать  о тебе, -  с кислой  миной произнес Морган. - Всего
лишь сосредоточиться  и немного  подумать. С  этим справится и любой
неодаренный балбес. Ты мне, как ребенку малому, все разжевал и в рот
положил.
   Он был  так по-детски огорчен, что я уступил и, хоть времени было
в обрез, детально раз®яснил ему механизм функционирования зеркальной
связи -  пусть   он  немного  попрактикуется  со  своими  коллегами-
магистрами, пока я буду отсутствовать.
   Потом мы  попрощались, Морган  пожелал  мне  удачи  и  скорейшего
возвращения, и я переместился в спальню Дэйры.
   Она все еще спала, беспокойно ворочаясь в постели. Первым делом я
углубил ее  сон, сняв  тревогу и напряжение. Она затихла, на лице ее
появилось  выражение   спокойствия  и  безмятежности,  губы  тронула
счастливая улыбка.  Очевидно, ей начало сниться что-то приятное. Она
ласково прошептала мое имя.
   "Я тоже  люблю тебя", -  с нежностью  подумал я,  и на  глаза мне
навернулись слезы.
   Ну, ладно,  встрепенулся я,  пора приступать  к делу. Я без труда
обнаружил наложенное на Дэйру заклятие. Моя догадка оказалась верна:
это были  противозачаточные чары,  весьма  похожие  на  те,  которые
используют    женщины-Властелины    во    избежание    нежелательной
беременности.  Эти   чары  были   чисто  психологического  свойства,
совершенно  безвредные;   они  действовали   очень  тонко  и  мягко,
предотвращая оплодотворение яйцеклетки, и не влекли за собой никаких
необратимых нарушений функционального или органического характера.
   Тщательно изучив  заклятие, я  установил,  что  оно  основательно
"увязло", вторгнувшись глубоко в подсознание, в область инстинктов и
безусловных реакций.  Да, Эриксон  потрудился на славу, отваживая от
Дэйры парней.  Не скажу, что я осуждал его за это; нет, только не за
э т о  - но  за  ним  водились  другие  грехи,  и  он  не  уйдет  от
возмездия.
   Еще я  обнаружил, что  кто-то  уже  пытался  снять  заклятие,  но
потерпел полное  фиаско. Бронвен, догадался я. Вот видишь, дорогуша,
искусство и  мощь - две большие разницы; в такой тонкой и деликатной
сфере, как  человеческий организм,  главное мастерство,  а не  голая
сила. Но  все равно  я благодарен  тебе за  попытку, пусть  она и не
увенчалась успехом.
   Также я мысленно поблагодарил мою тетю Помону из Сумерек, которая
обучала меня премудростям медицины. Снятие заговора и устранение его
последствий оказалось  довольно хлопотным  делом. Я провозился более
получаса и  под конец  даже взмок  от напряжения - зато теперь Дэйра
была свободна  от чар  и могла  рожать мне  сынов  и  дочек.  Я  был
счастлив, как ребенок.
   Дэйра продолжала  спать, безмятежно улыбаясь во сне. Ее лицо было
так прекрасно,  так трогательно-невинно,  что у  меня раз  за  разом
перехватывало дыхание.  Мысли о  Диане больше не беспокоили меня - в
присутствии Дэйры  это было  невозможно. Она  и только  она способна
излечить меня  от боли  и тоски  по утраченной любви, только с ней я
обрету покой и счастье...
   Я смотрел  на Дэйру  и  никак  не  мог  заставить  себя  уйти  не
попрощавшись. Я терпеть не могу душераздирающих сцен расставания, но
это было  выше моих  сил - покинуть ее, не унося на своих губах вкус
ее губ,  не согретый теплотой и лаской ее тела... Я торопливо снял с
себя одежду  и забрался под одеяло. Еще не проснувшись окончательно,
Дэйра инстинктивно  прильнула ко  мне и  ответила нежностью  на  мою
страсть.
   Потом мы  лежали рядом.  Время от времени я целовал ее в губы и с
грустью думал о неизбежной разлуке и предстоящей мне дальней дороге.
   - Любимая, - сказал  я. - Помнишь,  ты просила,  чтобы при  любых
обстоятельствах я оставался все тем же милым и хорошим парнем.
   - А что?
   - Я такой же, как прежде, Дэйра. И всегда буду таким.
   Ее глаза широко распахнулись:
   - Ты... Ты вспомнил?
   - Да, я все вспомнил. И я люблю тебя.
   Дэйра крепче  прижалась ко  мне. Я  зарылся  лицом  в  ее  густых
душистых волосах.
   - Расскажи о себе, - попросила она. - Кто ты, откуда.
   Я поведал  ей о  Царстве Света  и о Солнечном Граде, о Рассветных
мирах, которыми  правит  наш  Дом,  о  мирах  молодых,  неспокойных,
бурлящих жизнью, переполненных энергией. Я рассказал о Стране Вечных
Сумерек, родине  моей матери,  которую любил  больше отчего  Дома, о
мире,  где  постоянно  царит  осень,  где  огромное  красное  солнце
неподвижно висит  над горизонтом, одевая в багрянец обл