оляции и содержания в приюте. Чем лучше  мы узнаем
соотечественников в  разных  ситуациях,  тем  непригоднее такое приклеивание
ярлыков. Кто-то в нашем  квартале, может, и "уголовник", но уж никак  не мой
собственный сын.  Я; слишком много  знаю о  нем, всю его  историю, знаю  его
великодушие, его неумение владеть собой, и его нереалистичный оптимизм - все
это вместе заставило его,  возможно,  что-то позаимствовать", не спросив, то
есть сделать  точно то, что на языке закона  называется воровством. Пусть он
украл,  но  для  тех,  кто  хорошо  его  знает, он никак не вор.  Всякие  же
классификации  быстро   становятся   маленькими   тюрьмами,   у   них  четко
обозначенные,. жесткие границы, и, собственно говоря, занимающиеся этим ни к
кому  не  относятся  справедливо.  Чем  больше   мы   кого-то   знаем,   тем
менее-полезны и более опасны подобные  классификации.  Ярлыки  прилипают.  И
тот,  кому  его  прилепили,  возможно,  принимает  отведенную  ему  роль.  и
становится тем, кем его назвали.
     Понимание этой опасности отражается в уставе деревень. Там говорится:
     "Деревни  ставят  своей  целью  создать такие формы  совместной  жизни,
которые  полезны  как каждому члену, так  и  всему сообществу. В них,  живут
люди, имеющие различные  способности  и затруднения  в  развитии, и все  они
должны  получить  возможность,  при  всех своих различиях  и  индивидуальных
качествах, участвовать в совместной жизни. Такие понятия, как "пациенты" или
"обслуживающий персонал", лишены оснований."
     И то,  что в этой главе нет  ни перечисления  всех категорий людей,  ни
обзора  их  численного"  распределения  по  отдельным   деревням,  это  тоже
соответствует как опыту, приобретенному во время пребывания в общинах, так и
их основным яринципам.
     Но определенное  разграничение, несмотря ни на  что, все же  проникло в
общины, и этому трудно воспрепятствовать. Использование его наталкивается на
сопротивление.  Чаще  всего встречается  различие  между  теми,  кого  можно
назвать  обитателями  деревни,  и  сотрудниками.  Обитатели  деревни  это  в
основном те, кто не может сам о себе заботиться. Большинство из них получает
своего рода пенсию  от  государства. Сотрудники  -  это, напротив, те,  кто,
кажется, мог  бы справиться со всем  в одиночку. Другое  различие существует
между теми,  у кого  есть счет в банке, и теми, у  кого его  нет. По  закону
лица, получающие пенсию по нетрудоспособности, обязаны определенную ее часть
откладывать для личных потребностей. Поэтому  все  обитатели  деревни  имеют
немного денег в  банке,  в  то время как сотрудники  совсем  не  обязательно
располагают личными средствами.
     Названные,  различия не  только  не резкие, но  и  не вполне  логичные.
Поэтому они нередко  вызывают  разочарование и  путаницу.  Все, кто живут  в
общине - обитатели, независимо от их  способности  или  неспособности  вести
жизнь вне общины. И все они в то же время сотрудники. Действующие в деревнях
основные принципы совместной жизни  подчеркивают  в уставе равенство всех, а
не неравенство.
     Но пока  деревенские  сообщества  функционируют  в  таком обществе, как
наше, подобные различия остаются, несмотря на  их  нечеткую  выраженность  и
нелогичность.  Нужно  водить  автомобиль,  и  не  каждый может это  сделать.
Телефон существует для того, чтобы  им  пользоваться, даже если кто-то и  не
умеет с ним обращаться. Всюду расходуются деньги, и одним это удается легче,
чем другим. Кто-то  должен месяцами набивать стружками кукол, другой чистить
коров, третий звонить в колокол, а кто-то писать письма. Много сил в деревне
уходит на то, чтобы  держать  технику на уровне, соответствующем большинству
обитателей.  Но  все  технические  достижения невозможно отменить,  и  таким
образом в деревню переносятся требования, существующие в остальном обществе.
Независимо  от  принципа равенства в жизнь проникают некоторые  существенные
различия.  Снова  оживает тенденция мыслить категориями. Так, есть  различие
между теми,  кто имеет деньги,  и теми,  у кого их  нет. Сначала  появляются
условия, и лишь потом следуют понятия. И все же в деревенских общинах меньше
противоречий, чем  во всякой другой  из известных мне общественных систем. К
этому надо добавить, что встречающиеся там  различия  становятся  тем  менее
значимыми, чем дольше  находишься в деревне. Часто упоминаемый идеал состоит
в том, чтобы стать жителем деревни. Чтобы все стали деревенскими жителями.
     Установив, что организационная форма деревень преодолевает общепринятые
диагностические классификации, и  это сознательно закреплено в их уставе как
желаемое, мы  тем самым сделали первый шаг  к пониманию,  что же за  феномен
представляют   собой   эти   деревни.   Теперь  мы  можем  нанести   их   на
социологическую карту мира.
     На  этой карте два  континента.  Один  из  них охватывает  людей  в  их
взаимосвязях. Он имеет дело с совместной  жизнью,  с  взаимозависимостью,  с
объединениями и общественными формами. Часто речь при этом идет о нюансах, а
не  о  контрастах,  о  постоянном  изменении,  а не  о  стабильности,  здесь
возникают сомнения и многозначность. Этот континент едва ли можно выразить в
цифрах, то есть статистически.
     Другой континент на социологической карте мира включает не группировки,
а  классы;  его главные достоинства в ясности  и  возможности  истолкования.
Поэтому он пригоден для статистики. Статистические  понятия  это  не  только
цифры,  но  и  мыслительная  система.  Она  предполагает,  с  одной стороны,
совершенно определенный образ мыслей,  а  с другой стороны оказывает влияние
на  мышление. Статистики  описывают  не только то,  что  уже существует  как
явление, но и активно содействуют появлению новых понятий. При этом феномены
должны быть отнесены к определенным категориям, чтобы их можно было выразить
в цифрах. Поделенные на категории и  тем самым отделенные друг от друга, они
могут быть полезны в крупных организациях, институтах или государствах.
     В  этой  главе рассмотрена  жизнь  первого  социального  континента.  В
кемпхиллпоселениях  -  а  речь  идет  именно  о  них  -  мы   встретились  с
объединением людей,  которые  с  трудом поддаются классификации. Большинство
людей  постоянно  меняются,  и все же  там  они  в  отношении основных своих
качеств рассматриваются как подобные друг  другу,  и именно в том пункте,  в
котором  специалисты,   союзы  и  правительства  обычно  обнаруживают  явные
различия. Это наводит на мысли, из которых следует один из главных признаков
таких деревень:  деревенские  общины  способствуют совместной жизни, которая
никак не хочет укладываться в  категории,  как это удобно для государства  и
статистики. Поэтому  их  можно  считать  маленькими  островами сопротивления
господствующему в  государстве  стремлению  разносить  людей по определенным
категориям.

        3
     "СЕМЬИ"
     Пять деревень. Разный ландшафт, климат, разные  люди; совершенно разные
культурные регионы.  И все же они похожи. Если ты побывал в одной из них, то
знаешь и остальные. Впрочем, это  не  совсем так, потому что каждая  деревня
имеет свой собственный стиль  жизни,  свое собственное индивидуальное лицо и
свою собственную гордость. И все  же,  переезжая из одной деревни в  другую,
открывая дверь, чувствуешь себя опять дома.
     Это сходство объясняется многими причинами,  и  я  надеюсь на следующих
страницах показать их. Прежде всего,  оно  основано на том, что многие  люди
живут  в  домах,  не  соответствующих нашим представлениям о  норме.  Далее,
важную  роль  в  совместной  жизни играют определенные основные  принципы  -
принципы, которые сильнее региональных различий в культуре, в людях, климате
или  ландшафте.  Сходство  деревень  связано  со  стилем  жизни  в  семейных
объединениях, стилем  трудовой и культурной жизни. И оно  состоит в том, что
не все рассматривается в финансовом аспекте.. Но начнем с семей.

3.1 Совместный образ жизни
     "Идиоты,  придурки,  злодеи!  Так  назвали бы широкие  круги  населения
значительную часть  тех, кто живет  в деревнях.  Но там много  и таких,  кто
просто  предпочитает  жить  в  деревенском  сообществе.  Может  быть,  они в
основном нормальны - а может  быть,  и  нет,  может, мы просто не открыли их
особенностей. Во  всяком  случае,  в  деревнях  встречаются всякие вариации.
Некоторые из тех, кто приезжает туда, годами были заключены в камеры, потому
что считались социально  опасными. Другие приезжают с надеждой придать смысл
своей жизни.  Кто-то его находит,  другие, напротив, недовольны и при первой
возможности покидают деревню.
     Те же, кто остаются надолго, живут в семьях, объединяющих разных людей.
Это высший  принцип этих деревень:  там нет разделения по "способностям" или
"нормальности". В каждом доме вместе живут нормальные и не совсем нормальные
люди.  Большинство  из  них  имеют  собственную  комнату, но нет  отдельного
помещения для  жильцов с необычным  поведением. Кто-то, кому нужна защита от
шума, получит комнату, расположенную  в  глубине, но дальше этого разделение
не идет.
     Тот же принцип относится и  к  использованию  совместных помещений; они
тоже предназначены для  всех.  Он  же справедлив и для  важнейшего  из  всех
домашних мероприятий:  трапезы. В доме, как  правило, один большой  стол, за
которым все жильцы сидят вместе.
     Мать  семейства  или  отец  семейства  часто  сидят во  главе  стола  и
заботятся, чтобы каждый  получил  то, что  ему  нужно. Маленькие дети  часто
сидят со  своими родителями. Некоторые родители  в виде исключения  кушают в
собственных  комнатах,  поскольку  совсем  маленькие  дети  требуют  особого
внимания, а  общество за столом для этого слишком  велико. Также и некоторые
пожилые люди завтракают в одиночестве, если чрезмерное общение их утомляет.
     Но  это редкие  исключения.  Обычно это большой  стол,  за которым  все
вместе сидят и  беседуют.  Иногда беседуют лишь двое  или  трое, может быть,
потому,  что  обсуждается  тема,  за  которой  другие не  могут  следить.  В
некоторых домах это почти входит в распорядок дня. Как и вообще в совместной
жизни, здесь считается невежливым  обособляться  в общем помещении, и потому
воспринимается неодобрительно. Нормой является общее участие.
     В каждой семье есть кто-то, на ком лежит особая ответственность  за все
домашние дела. Почти всегда речь идет не о том, кто получает пенсию и потому
считается  имеющим  затруднения развития. Но и здесь  бывают  исключения,  в
некоторых семьях  основную  ответственность  несет  кто-то,  кого явно можно
считать  ущербным.  Такие ответственные называются "мать семейства" и  "отец
семейства". Некоторые из них супруги, у кого-то собственные дети.
     После  завтрака  все  обитатели  дома, за исключением матери  или  отца
семейства, отправляются куда-либо на работу.  В  некоторых  случаях отец или
мать тоже покидают дом, хотя бы  на полдня. На это время приходит кто-нибудь
из другого  дома, потому что домашние обязанности -  как, например, уборка и
приготовление  пищи  -  считаются  работой  и  выполняются  Другими  людьми.
Считается важным разграничивать жилище и рабочее место.
     Как  во время  обеда,  так и вечером,  незадолго  до начала  культурных
мероприятий, дом снова наполняется.  Также  и субботний вечер, и воскресенье
становятся временем оживленной деятельности в семьях.
     Все это  звучит довольно мирно,  как будто будни в деревне гармонически
организованы, хорошо спланированы и предсказуемы, но это не так. Я  хотел бы
дать описание распорядка одного  совершенно  обычного субботнего дня с точки
зрения вполне нормального сотрудника. Необычно в этой ситуации  лишь то, что
в этот день дома нет ни отца, ни матери семейства.
     В этот день:
     - А уже с утра болен и жалуется на боли в желудке,
     - В не убирает свою комнату и не чистит лестницу,
     - С должна готовиться к вечернему  чтению  Библии,  но слоняется вокруг
комнаты В,
     - Д  решает  по крайней мере убрать  лестницу  вместо В, но пылесос  не
включается, так как В в доказательство своей физической  силы слишком сильно
закрутил шланги, и у меня тоже недостаточно сил,
     - А становится все хуже, и он  жалуется, что может умереть, а я не могу
вспомнить имя медсестры и не знаю, где она живет.
     - К счастью, мимо проходит один  из  сотрудников и говорит мне, как  ее
зовут, но теперь телефон не работает, а другой аппарат внезапно исчез.
     - А все больше жалуется, и С, которая все-таки пробирается в комнату В,
просит меня проследить за яйцами, которые она как раз в  это  время варит, и
когда я в конце концов заставляю В работать, приходит медсестра и просит
     настой ромашки, но у нас  в доме  его нет, и я прошу Е быстро сбегать к
соседям, чтобы одолжить, но Е, не умеющий читать, настаивает, что у нас дома
есть настой ромашки, и в доказательство того, что нет необходимости бежать к
соседям, тащит меня к полке с двадцатью жестянками, которые я перед этим уже
просмотрел. Таким образом, я мчусь сам и приношу настойку, и, конечно, забыл
о яйцах, так что С очень сердита на меня.
     - Тут из комнаты А выходит медсестра и сообщает, что он смеется во весь
рот. Все, что ему необходимо, это немного внимания.
     И это день, когда:
     - яйца не так уж плохи, и я прощен,
     - Д наконец справился с пылесосом и рад, что пропылесосил лестницу,
     - В в конце  концов  убирает свою комнату, и  я  вспоминаю, что слышал,
будто  С  не  может  иметь детей  и  поэтому  мне  не нужно  беспокоиться  о
последствиях романа, который, может и заключается-то лишь в  том, что вместе
съели плитку  шоколада. И когда я иду в комнату А, он все еще расплывается в
улыбке и полон сил, так что  прижимает меня к стулу; потом крепко берет меня
за руку, а другую прикладывает ко лбу.
     Это был день, как и всякий другой день в деревне. .

3.2 История о Видаре и чае
     Большинство людей, сидящих  в  семье за  большим  столом, как будто  бы
глупы.  Это  бросилось  мне  в  глаза, когда я только что приехал в одну  из
деревень и ужинал. За столом сидело с десяток людей. Видар спросил, не хотим
ли мы еще чаю, и налил всем. Не дрогнув, не пролив ничего. Ни капли не упало
мимо. Видар не только считается человеком с затрудненным развитием, он также
и  слеп.  Но  суть  истории не  в  том,  что  слепой, отнесенный  к  духовно
неполноценным  Видар  налил   нам  чаю.  Все  дело  в  поведении  остальных,
присутствовавших за столом. Для них было само собой  разумеющимся, что Видар
налил чаю, и царила атмосфера полного доверия. Мне кажется, я  заметил тогда
лишь  один  бдительный   взгляд  того,  кто  был  особенно  ответственен  за
накрывание  на  стол,  но  не  было   никакого   вмешательства   и   никаких
комментариев. Это  не могло быть  запланировано. На следующий день я спросил
об этом у одного своего знакомого. Он подтвердил, что в этом не было никакой
стратегии; все это никогда не обсуждалось в семье.
     Единственная  опасность,  которая, на мой взгляд, угрожает этому  кругу
людей за столом, состоит в обилии помощников. Я не имею в виду помощников по
профессии, потому что  их  нет в  повседневной  жизни деревенских общин,  по
крайней мере в их профессиональном качестве. Я имею в виду  слишком усердных
помощников, таких, которые  хотят сделать доброе дело, они-то и представляют
истинную угрозу.  Деревенские  объединения привлекают молодых людей, которые
только и  ждут возможности поучаствовать  в деревенской жизни. Многие из них
инстинктивно  бы  подумали,  что  надо  взять  чайник  из  рук  Видара,  или
отстранили бы его  от  основной работы  в  домашнем хозяйстве, от  вытирания
посуды. Правда,  Видар делает это  раз в  день в дополнение  к другим  своим
обязанностям вне дома.  Чтобы  защитить его и других,  в  деревне не заводят
моечных машин.  И именно для его защиты некоторые  из молодых людей, которые
могли бы поддаться искушению оказать слишком  большую  помощь,  должны  есть
отдельно, в комнате,  где  нет никого из тех,  кого  раньше называли душевно
больными, слабоумными, слепыми  или  калеками. Из юных помощников получились
не совсем полноценные люди, от которых надо защищать других.
     Молодые  люди знают  это  совершенно точно. Они  борются  за то,  чтобы
получить доступ, чтобы познать жизнь сообщества во всей ее полноте и обрасти
разного рода учителей в важнейших жизненных вещах.
     Эта  борьба не  прекращается.  В Видарозене было  по  крайней мере  три
попытки  разграничить  жилища  и  оставить  некоторые  дома  для  совершенно
определенных целей. В них должны были находить отдых  здоровые молодые люди,
временные гости или  просто  те,  кому нужен отдых. Но  это  не  получилось.
Молодые люди становятся еще моложе, будучи предоставлены сами себе; гости не
приезжают, а  те, кто нуждаются  в отдыхе, начинают задаваться вопросом, что
же такое, собственно,  отдых.  Отсутствие шума,  смеха,  даже слез? Один  из
многих  опытов  деревенской жизни  состоит  в  том,  что  отношения  в семье
омрачаются, если разнообразие ее членов сильно ограничено. И  люди впадают в
уныние, будучи заняты лишь собственными проблемами и личными нуждами.

3.3 Важно, но не решающе
     Домашний быт представляет  в деревнях явно меньшую ценность, нежели это
принято на северо-западе Европы. Жилища,  например,  обставлены  проще,  без
претензий; мебель  не вполне соответствует обычным скандинавским стандартам,
и  маленькие символы  личной  жизни присутствуют не  в  том количестве,  как
обыкновенно. Вообще вещей примерно столько же, сколько бывало прежде в южных
странах, и причины  этого,  вероятно,  те же. На юге  Европы  жизнь  большей
частью  проходила   публично  -  естественное  следствие  как  климатических
условий, так и особенностей строительства  и  социального  устройства в этих
странах.  Как  возмещение  климатических  трудностей севера в  Видарозене  и
других четырех  деревнях множество общественных зданий. Негативное отношение
к потребительской  психологии  ограничивает  накопление  имущества  в  жилых
помещениях, а организация совместной жизни  выманивает  жителей  деревни  из
жилых  домов.  Кроме  того,  свобода  личной  сферы -  часто  связываемая  с
обособленной жизнью в стенах дома - имеет там гораздо меньшее значение.

3.4 Одиночество без уединения
     Когда  живешь  в одном из описанных семейных  сообществ  и  испытываешь
радость  от  такой  формы  совместной  жизни,  невольно  возникает  вопрос о
критериях  оценки  жизни семьи.  Является  ли дом  тем  местом, где  черпают
энергию?  Место  ли  это  бегства  в  покой,  или  же это  арена  творческой
деятельности? Самоцель или часть общего процесса?  И  какое  значение  имеет
пребывание в  одиночестве,  переработка  впечатлений,  полученных  в  других
сферах жизни, зализывание ран, нанесенных там, отдых?
     Тема потребности в уединении часто затрагивается приезжающими в деревню
гостями. "Как это вы  можете целый день быть среди других людей,  никогда не
побыть одному, не иметь времени для себя?"
     Разгадка, может быть, в отсутствии притворства.  Потому что большинство
живущих в  этих деревнях не очень-то  ловко умеют притворяться  или скрывать
свои  мысли.  Тем  самым  возникает превышающая привычные  масштабы  степень
честности.  Значительную  роль при этом играет также организация  социальной
жизни.  Как будет  видно  из последующих глав,  она  нацелена на  постоянное
совместное пребывание почти во всех  сферах  повседневной  жизни. Там каждый
знает каждого, и не только дома,  но и на рабочем месте, во время культурных
мероприятий,   в    свободное   время.   Целостность,   с   которой   каждая
индивидуальность предстает всей деревне, это результат встреч в самых разных
жизненных ситуациях. От этого возникает и потребность в постоянстве. Если же
кто-то  привык  играть  определенную  роль в какой-либо  сфере  общественной
жизни, а  в других вести  с