Нильс Кристи
   По ту сторону одиночества

     ---------------------------------------------------------------
     Nils Christie. "Jenseits von Einsamkeit und Entfremdung"
     c Universitetsforlaget AS, Oslo
     c "Духовное познание, Калуга, 1993 ISBN 5-88000-017-6
     Перевод с нем. Э. М. Радской, ред. Л. Н. Банзелюк
     Email: no
     WWW: no
     Date: 1993
     Изд: Духовное познание - Калуга, 1993
     OCR: Иван Сидоров
     Spellcheck: Сидор Иванов, 1 Jan 2000
     ---------------------------------------------------------------

     Эта книга об экспериментальных  поселениях  для не вполне обычных людей
Экспериментальны  они  потому,  что  экономически и социально  они  образуют
общину,  что  в  них находится место  почти  для  любого  человека, сколь бы
непривычным  ни   было  его  поведение,  экспериментальны,  поскольку  вновь
обращаются к старым формам жизни и культуры
     NILS CHRISTIE
     JENSEITS VON EINSAMKEIT UND ENTFREMDUNG
     Gemeinschaften Fur Aussergewohnliche Menschero
     Geistige Erkenntnis-Kaluga, 1993
     НИЛЬС КРИСТИ
     ПО ТУ СТОРОНУ ОДИНОЧЕСТВА
     СООБЩЕСТВА НЕОБЫЧНЫХ ЛЮДЕЙ
     Духовное познание - Калуга, 1993
     ББК88.
     К 825
     К 825 Кристи, Нильс
     По ту сторону одиночества. Сообщества необычных людей. / Перевод с нем.
Э. М. Радской, ред. Л. Н. Банзелюк-"Духовное познание", Калуга, 1993-180с.
     Одиночество  подстерегает   в  современном  обществе  многих.  Одни  не
поспевают  за  жизненной круговертью в силу своих  физических  или  душевных
особенностей  (общество  подчас называет  их  душевнобольными,  инвалидами),
другие  отвергают  идеалы  общества  потребления   и   стремятся   к   более
гармоничному, христианскому жизненному устройству.
     В этой книге исследуется, как  в  кэмпхилл-доселениях  в Норвегии люди,
различающиеся и  по физическим и  душевным способностям, и по образованию, и
,по социальному статусу строят совместную жизнь. Автор, профессор социологии
и криминалистику из Осло, знакомит  читателя  с  жизненным укладом деревень,
сопоставляет их с другими формами общественного устройства, рав-мышляет, что
же  такое  достойная человека жизнь и какова  цена  современным  техническим
достижениям, всматривается в духовно-научные основы кэмпхилл-движения.
     Для  специалистов   в  области  психиатрии,  социологии,  социальг  ной
гигиены, для всех интересующихся этими проблемами,
     На русском языке издается впервые.

Первое издание -

        "Beyond  loneliness  and institutions:  villages  for  extraordinary
people" (англ.)
     c Universitetsforlaget AS, Oslo

        ISBN 5-88000-017-6
     c "Духовное познание, Калуга, 1993


К ЧИТАТЕЛЮ
     Кто  в   наше   односторонне  интеллектуальное  время  читает  "Идиота"
Достоевского, того не может не тронуть  прекрасное,  полное  любви  описание
князя Мышкн-на. Что-  же  это такое, что так  своеобразно  затрагивает нас в
этом  человеческом   облике?  Редкие  моральные  качества,  чистота  сердца,
находящая отклик в нашем сердце?
     Душевно-духовный облик людей, чье интеллектуальное развитие кажется нам
недостаточным,  гораздо  более  открыт,  нежели тех, кто  считается  сегодня
"нормальными".  Мы,  "нормальные",  легко позволяем условностям,  внутренней
несвободе,  зависти,  страху, скупости  и  прочему  закрыть  наше  подлинное
существо,  и  чистый  голос  сердца не может прозвучать.  Совместная  жизнь,
воспитание  детей  (и  взрослых),  чье развитие затруднено, требует  от  нас
совершенно особой подготовки.
     Австрийский духоисследователь Рудольф Штайнер (1861-1925) также  прошел
через опыт совместной жизни и воспитания  интеллектуально отсталого ребенка.
Его понимание развития человека и общества лежит в основе той формы жизни, о
которой идет речь в этой книге.
     Книга  написана   известным  далеко  за  пределами  собственной  страны
социологом и криминалистом, профессором Нильсом Кристи, автором многих книг.
В ней очерчена жизнь деревенской общины в Норвегии, где примерно 70 человек,
по  обычным  меркам  называемых  интеллектуально  отсталыми,  и  столько  же
"нормальных" объединились в семьи и стараются создать осмысленную совместную
жизнь. Если  пожить в таком  жизненном сообществе несколько месяцев, как это
сделал  Нильс  Кристи,  или  даже  половину   жизни,  чувствуешь  исцеляющую
человечность, отторгнутую  нашим  вечно  занятым,  лаправленным на коммерцию
миром.
     И можно, наконец, спросить себя, совершенно в духе значительного романа
Достоевского, кто из  нас  является больше  человеком,  кто из нас  здоровее
душевнодуховно?
     Редкостно здоровой может показаться нам жизнь такой деревенской общины,
в  которую  сплетены  эти  люди!  Возможно,   нам   вспомнятся   образы   из
средневекового  Новгорода.  И в этих новых "деревнях"  совсем  явно
слышен мотив совместного исцеления. ]
     Возникает вопрос не являются ли эти  люди, если вникнуть в их запросы и
понаблюдать  возникающие   вокруг   них   культурно-духовные,  социальные  и
экономические  ебщинные  мотивы, первооткрывателями  новых  социальных  форм
сообщества,  близких  тем,   которые,   например,  упомянутый  выше,  но,  к
сожалению,  недостаточно  известный  исследователь  духовного  мира  Рудольф
Штайнер описывает как "трехчленный социальный организм"?
     март 1993
     МАРГИТ ЭНГЕЛЬ

     С женщиной, написавшей эти прогретые сердечностью мысли, специально для
нашего издания,  читатель еще не  раз встретится в книге. Врач-психиатр, она
выбрала ввой путь  более  сорока лет тому назад,  и  большая часть ее
жизни связана  с лечебно-педагогическим движением, с кэмнхилл-поселениями, с
социально-терапевтическими сообществами. Недавно при  ее  поддержке возникла
подобная деревня в Эстонии, а сейчас она прикладывает  много усилий, помогая
появлению ее в России
     В нашей стране антропософское  понимание  развития человека, то есть те
идеи,  те  идеалы,  которые  объединяют  людей  в  социально-терапевтические
сообщества ч придают  им  силы строить  совместную  жизнь, мало известны  не
только широким  кругам, но и специалистам;  труды Рудольфа Штайнера  и Карла
Кенига,  заложившие основу  этого  движения, еще не  изданы  в России.  Лишь
описательно, извне касается  духовно-научных основ и автор книги, которую вы
держите в руках, профессор социологии и криминологии из Осло Нильс Кристи.
     И все же эта книга,  изданная  первоначально в 1989 году на  английском
языке, а в 1992 также и  на немецком, может быть для яас особенно интересна.
Для духовной  атмосферы  России  характерно  томление  по социально-здоровым
формам  совместной  жизни.  В  нашей истории есть прекрасные  тому  примеры.
Община как потребность души жива и сегодня. С  другой же стороны-нарастающая
в  наши   дни   антисоциальность,   и   нередкая   беспомощность  перед  ней
материалистического воспитания,  материалистической  науки.  И  вот на наших
глазах  идеалы  и  практику социально-терапевтического сообщества  исследует
человек,  выросший  в  русле  традиционной науки, занимающий в  ней  высокое
положение, представляющий  эту науку. В  каком-то смысле именно так могли бы
увидеть эти деревни  многие из нас.  Может, быть, это  по-научному  дотошное
исследование  норвежского  профессора  Нильса   Кристи   поможет  читателям,
столкнувшимся в жизни со схожими проблемами, увидеть путь их разрешения, а у
кого-то вызовет  желание  пристальнее  всмотреться в глубоколежащие импульсы
этого движения.

ПРЕДИСЛОВИЕ
     Эта книга об  экспериментальных поселениях для не вполне обычных людей.
Экспериментальны  они  потому,  что  экономически и социально  они  образуют
общину,  что  в  них находится место  почти  для  любого  человека, сколь бы
непривычным  ни   было  его  поведение;  экспериментальны,  поскольку  вновь
обращаются  к  старым формам жизни и  культуры.  Их в высшей степени  разные
обитатели   -   многие  из   которых   по   официальным   меркам   считаются
"душевнобольными"  -  делят  друг  с другом все тяготы  повседневной  жизни:
жилье,  еду,  работу,  культурную  жизнь.  Нет  индивидуальной  оплаты,  нет
разделения на обслуживающий персонал и пациентов.  Это,  таким  образом,  не
учреждения, но и не обычная жизнь.
     В течение  двадцати лет я  чувствую себя связанным с этими деревенскими
общинами.  Я  непрерывно  курсировал  между  ними  и  жизнью  в "нормальном"
обществе, и  всякий раз перемена  была культурным и эмоциональным шоком. Это
две совершенно различных жизненных основы.  Но  благодаря  различиям они как
раз проливают свет друг на  друга.  В предлагаемой книге я пытаюсь  показать
видимое, как  с  той, так и с другой стороны. При этом предо мной стояли три
цели.
     Во-первых, я  хотел бы описать  деревни так, чтобы стало понятно, сколь
необычны эти поселения. В Европе их  сейчас около шестидесяти, есть они и на
других  континентах.   Поэтому   важно   изучить  их  более  систематически.
Современные индустриальные общества  как на Востоке,  так и на  Западе  всей
своей   производительностью    способствовали   искоренению   альтернативных
общественных  форм.   Уменьшается   численность   старых  форм,  сокращается
богатство  видов.  Но  в   рамках   этого  процесса  вдруг  возникают  новые
образования, представляющие собой радикальные альтернативы. Возникают  новые
виды. Они позволяют по-новому понять социальную жизнь.
     Во-вторых, экспериментальные деревенские сообщества появились среди нас
в известной мере в результате  недовольства  стандартными  решениями  нашего
общества. И возможно, что как раз эти совершенно иные формы совместной жизни
неожиданно хорошо  подойдут для решения проблем современного индустриального
общества.
     Наконец, третий вопрос, могут ли считаться эти деревни образцом и могут
ли  прежде  всего  воплощенные  в  них  идеи помочь  в  современном  кризисе
социальной  работы.   Всюду  закрываются  специальные  институты.  При  этом
говорится, что люди, не соответствующие норме, будут включаться в нормальное
общество.  Но  возникает  вопрос,  какая  жизнь   ожидает   этих   людей   в
повседневности нашего общества. С  материальной  точки зрения их жизнь будет
приемлемой, по крайней мере в государствах всеобщего благоденствия. Но будет
ли  эта  жизнь  хороша  с  точки  зрения  социальных   связей  и  культурной
деятельности?  Будут  ли эти люди вовлечены в  общественные  связи,  которые
благодаря  особым  свойствам  и   качествам   этих  людей  позволили  бы  им
положительно влиять на общество, улучшать его'  для  остальных  членов?  Это
тема последней главы книги.
     Книга возникла большей частью благодаря совместным  усилиям. Почти все,
о чем в ней идет речь,  я обсуждал с жителями деревни. Зачастую они помогали
мне  более глубоко  понять  то  или  иное. Правда,  кто-то из  них  может не
согласиться в чем-то с моей интерпретацией. Поэтому ответственность лежит на
мне. Но в большинстве случаев я  выступаю лишь как рупор лю-, дей, живущих в
деревнях.
     Я  благодарен  также  друзьям  и  коллегам,  подвергшим  конструктивной
критике как некоторые  из высказанных здесь  мыслей, так и  отдельные  места
рукописи. Особенно готовы были помочь Флемминг Бальвиг, Виг-дис Кристи, Стан
Коэн, Лив  Финстад, Сисиль Хойгард, Иван  Илих, Том Локни,  Маэви Мак-Магон,
Аник Приой и Ане Сэтердал. Два человека оказали совершенно особое влияние на
основные  мысли  этой  книги:  Маргит Эн-гель, сообщившая много  важного  об
основных  принци-иах   и   инициативах,   определяющих  совместную  жизнь  в
деревенских сообществах, и Хедда Гирцен, советом и делом помогавшая отразить
важные стороны жизни общины
     Особую помощь  оказала  Асти  Хорген  при  упорядочивании рукописи; она
также  в  известной   мере  поправила  мои  погрешности  в  английском.  При
завершении  книги  подобное же проделал Рональд Вальфорд.  Последнее  же,  а
также и первое место в этом перечне принадлежит тем необычным людям, которые
живут в деревнях. Они были моими главными учителями.
     Осло, июнь 1989 г.
     НИЛЬС КРИСТИ.


ПЯТЬ ДЕРЕВЕНЬ - ОДНА СЕМЬЯ
     Януш  Корчак,  польский  еврей,  врач  и  автор  многих  детских  книг,
возглавлял еврейский приют  для сирот в  Варшаве. Когда детей  забирали  для
отправки в лагерь смерти,  он отказался покинуть их и последовал за  ними на
смерть.  Здесь,  в  норвежской  деревне Видарозен, названной по  имени  бога
Видара,  героя  скандинавского,  северогерманского  эпоса,  один  из  домов,
расположенный на небольшом холме, назван в честь Януша Корчака.
     Из окон этого  дома  можно видеть почти всю  деревню.  В ее центральной
части амбар и оранжерея, вокруг расположились мастерские. Иа околице деревни
видны  жилые  дома,  все  они  построены  из дерева, обычного  строительного
материала в Норвегии.
     Таких сельских сообществ у нас в Норвегии пять. Видарозен, так сказать,
"мать всех деревень", ей двадцать лет и она расположена в южной части страны
в получасе  езды от Тонсберга, ныне  провинциального, а во  времена викингов
знаменитого  города.  В Видарозене  живут  150 человек,  12  коров и  телят,
лошадь,  30  кур, 20 овец и  неизвестно  сколько кошек. Зимними ночами  сюда
часто  заходят в  гости лоси,  косули,  зайцы и  лисы. Есть  в Видарозене  и
пекарня, которая даже продает свою продукцию, мастерская плотника, гончарное
производство, мастерская  по  изготовлению  кукол,  мастерская  для работы с
деревом. На крестьянском подворье и в двух, оранжереях  хозяйство ведется по
биолого-динамическому  методу.   Раньше   здесь  была  также  мастерская  по
производству  свечей.  Позже я объясню, как сказывается  этот  объем  работы
прежде всего в  социальном отношении. Самое внушительное здание в Видарозене
это  "зал",  большое-помещение  на  300,   мест   для   всевозможных   общих
мероприятий, таких  как доклады, театральные спектакли, деревенские собрания
и концерты.  В, нем охотно  играют музыканты,  и не только  потому, что  там
хорошая  акустика,   но  и  потому,   что  публика  хорошо  слушает.  Еще  в
деревне-есть часовня и лавка с кафетерием.
     Окрестности Видарозена противоречат традиционным представлениям о  том,
что такое Норвегия. Здесь нет ни впечатляющего пейзажа, ни озер,  всего лишь
небольшой  холм  и  ручей.  И'  чувствуешь  своего  рода  облегчение,  когда
попадаешь в другую  деревню,  расположенную севернее  в  двух часах езды  на
автомобиле. Она расположилась на склоне, с которого открывается чудесный вид
на окружающие селения и леса,. а далеко на западе видны горы. Выше по склону
простирается за  деревней густой лес. Здесь  можно целыми днями  бродить, не
встретив человеческого  жилья. Это родина троллей  и эльфов -  образов давно
прошедших  времен,  созданных   силой   воображения.  Асбьозен  и  Моэ,  эти
норвежские братья Гримм, бродили по этим  лесам,  слушали  рассказы  местных
жителей и записывали то, что находили достойным опубликования. Расположенная
здесь деревня называется  Солъборг/Альм. В ней  живут 50 человек  и  обычное
число животных.  В хозяйстве особую  роль играют овцеводство и мастерская по
обработке  металла.  Есть в деревне также ткацкая  и  столярные  мастерские,
школа и детский сад для окрестных детей.
     Деревня Хогганвик расположена на западном побережье  Норвегии. Там, где
кончается деревенский сад, начинается фиорд. Когда  светит солнце, местность
выглядит даже слишком красиво, словно на туристическом проспекте. Но большей
частью идет дождь. Насыщенные влагой воздушные массы из Англии наталкиваются
на горы непосредственно за Хогганвиком и выпадают в виде кислотного дождя на
45 человек, на коров и телят,  которые там живут. Раньше Хогганвик был самым
крупным- крестьянским  хозяйством в округе.  Став деревней, он вырос на один
дом,  но  это  меньше,  чем  нужно  бы. Западное  побережье  Норвегии,  это,
собственно, родина людей строгой веры, глубоко убежденных в том, что их вера
в бога единственно  возможная.  Поэтому они  не  готовы так просто  признать
совершенно  иную  деревню  в  своей   среде.   Это   приводит  к  проблемам,
выражающимся  конкретно  в том, что возможности расширения  у  этой  деревни
ограничены.
     Еще дальше  на  север  ситуация  совсем  иная.  Деревня  И  о з о з е н
расположена непосредственно в горах, на высоте 300 метров  над уровнем моря.
Это совсем немало, если продвинуться 'так  далеко на север. Там уже не могут
расти фрукты, а  из  овощей лишь самые выносливые.  Здесь  живут 40 человек,
которые занимаются земледелием и работают в мастерских. В округе эту деревню
принимают очень сердечно. Тамошние  общины  борются с обезлюдением района, и
эта деревня  означает для них  новую жизненную силу. В Норвепгии стихийность
увеличивается с продвижением на север -в отличие, например, от Италии.
     Валлезунд -  последнее дитя в  этой семье. Он расположен на полуострове
далеко в  Северном море и был  когда-то пристанищем для  рыболовецких судов,
отправлявшихся  каждую  зиму на север за  треской.  Это была также база  для
жизненно важной торговли  с русскими судами:  рыба из Норвегии  менялась  на
зерно из  России. Самое значительное здание в деревне  относится к началу 18
века, вскоре  после него возникли маленький склад и  элеватор для зерна, где
хранились запасы на черный день, когда  не было рыбы, или же на случай войны
и блокады.  В деревне построено также  несколько новых домов.  Высоко вверху
вертятся лопасти ветряной мельницы,  это  самая высокая мельница в Норвегии.
Она  производит  так  много  электрического  тока,  что его можно  продавать
коммунальным электростанциям.
     Сегодня в Валлезунде живут 30 человек. Тамошние мастерские еще не очень
развиты; большую часть сил до сих пор поглощало  строительство. Важным полем
деятельности,  наряду   с   сельским   хозяйством,  является  рыбная  ловля,
Приступили к разведению устриц.
     Вскоре  мы  больше  узнаем  о  названных  здесь  селениях.  Но  сначала
познакомимся поближе с теми, кто в них живет.

        2
ОБИТАТЕЛИ ДЕРЕВНИ
     2.1 Такие же люди, как и мы
     Трапеза - это не просто прием пищи. Совместная трапеза -  это выражение
общности. Если несколько  человек живут под одной крышей, трапеза становится
ареной  общественной  жизни.  Здесь  обмениваются  новостями  и  -  ласковым
прикосновением или строгим словом. - выражают чувства. Трапеза - это удобный
случай показаться  другим людям именно таким,  каким, как ты  надеешься, они
тебя воспринимают.
     Это стремление к самовыражению часто еще больше усиливается тем, что за
столом  сидят  и  гости.  У  них  нет  какого-то  установившегося  мнения  о
присутствующих, и местные  жители.могут  представить себя такими, какими они
хотели бы, чтобы их видели.
     Как-то в одной  из  деревень у  меня  наметились проблемы с  обитателем
одного дома.  У того  был громкий голос, и он  постоянно этим пользовался. У
него была,  так сказать,  монополия на. звук; о конкуренции  не могло быть и
речи. Присутствие гостей еще больше укрепляло его мнение о себе.  Потому что
гости  в  большинстве  случаев  охотно  его  слушали, одобрительно кивали  и
побуждали рассказывать дальше,  и  все новые и новые  истории.  Право же, за
такое  подбадривание  остальным обитателям этого дома хотелось  едва  ли  не
удушить гостей.  Ведь многие из них тоже  могли бы  что-то внести в  беседу,
рассказать что-то  новое, не выпячивая так себя.  Да и  истории эти были  им
знакомы до мельчайших подробностей, потому что тот их все время  повторял. У
него  были только  эти четыре  истории,  и они  занимали как  раз все  время
трапезы, если только поток речи не обрывался внезапно на второй или третьей.
     Но когда стало понятно, что же стоит за всеми этими историями, их стало
легче переносить. Рассказчик был (да и  сейчас  таков)  коренастый  мужчина,
производящий впечатление уверенного  в себе человека. Весь его облик гласит:
он сильный  и старательный, он так хор