траву, и по всему  пространству слышен
свист, похожий на свист просачивающейся воды.
     Отец мой, я стар. Нет  мне более дела до битв, сражений и их восторгов!
Но лучше умереть в такой битве,  чем продолжать  жить в  ничтожестве. Да,  я
видал  сражения, много я видал подобных сражений. В мое время умели драться,
отец  мой, но никто  не умел так драться, как Умслопогас-Убийца, сын Чеки, и
названный  брат  его Галаци-Волк. Итак, они рассеяли Галакациев, они размели
их, как девушка выметает пыль из своей хижины, как ветер гонит сухие листья.
Конец скоро последовал  за  началом. Иные бежали, другие  поумирали, и таким
образом окончилось  сражение. Но война не окончилась. Галакации были разбиты
в поле,  но  многие  добежали до большой пещеры, и только там могло решиться
дело. Вскоре  же туда  направился Убийца с  оставшимися у него воинами. Увы!
Многие были убиты;  но  нет смерти более славной, как в сражении. Оставшиеся
стоили всего войска; они  знали, что под начальством "Секиры"  и "Дубины" их
нелегко победить.
     Они  стояли  перед  холмом,  окружность  основания  которого  равнялась
приблизительно  трем  тысячам шагов. Холм был невысок, но взобраться на него
было невозможно;  один  из воинов  попытался влезть на него,  но  бока холма
оказались  совершенно  отвесными,  и  на  них  нога  человеческая  не  могла
удержаться; пройти могли разве только горные кролики и ящерицы. Вокруг холма
никого не было видно, так же, как и в большом краале Галакациев,  лежащем на
востоке  от горы; вся  земля около  холма  была  истоптана копытами  быков и
ногами людей, а из середины горы дышалось мычание стада.
     Тогда  Галаци провел отряд немного в сторону, до  места, где почва была
вся  изрыта  и истоптана, как бывает у крааля  скота. Там они увидели низкую
пещеру, ведущую внутрь  горы, подобную  тем  туннелям,  которые строят белые
люди. Но пещера эта была загромождена огромными кусками скал, установленными
друг на  друга  таким  образом,  что снаружи  сдвинуть их  было  невозможно.
По-видимому, загнав внутрь скот, Галакации заложили вход в пещеру.
     Воины последовали за Галаци и дошли до северной стороны горы, но там, в
двадцати шагах от них, стоял  воин...  Увидя  их, он  внезапно  исчез. Воины
добежали до места, где виднелось маленькое отверстие в скале не больше норки
муравьеда; из отверстия слышались звуки и виднелся свет.
     -- Нет ли между  нами гиены,  которая захочет пролезть в новую нору? --
вскричал Умслопогас.  -- Сто голов скота тому, кто пройдет внутрь  и очистит
путь!
     Два  молодых воина выскочили вперед; тот, кто  раньше достиг отверстия,
опустился  на колени и вполз вовнутрь, лежа на  своем щите  и вытянув вперед
копье. На мгновение  свет в норе исчез, и ясно было слышно, как человек полз
вперед. Потом раздались звуки  ударов, и  в  отверстии  снова появился свет.
Человек был убит.
     -- У него  была неверная змея,  -- сказал второй воин,  -- она покинула
его. Посмотрю, не лучше ли моя змея!
     Он так же опустился на колени и вполз в нору,  как первый  воин, только
голову  он прикрыл  щитом.  Недолго  слышно  было, как он полз, потом  снова
раздались  звуки ударов по воловьей коже щита, а за ударами стоны.  Он также
был убит, но, повидимому, тело его было оставлено в норе, так как свет более
не появлялся  из нее. Случилось же это вот почему, отец мой: когда на  воина
посылались  удары, он прополз немного назад и умер там,  а со стороны врагов
никто не проник в проход, чтобы вытащить его.
     Между  тем воины смотрели на  отверстие норы  и,  повидимому, никому не
улыбалась мысль  войти туда и умереть там так бесславно. Галаци и Умслопогас
также задумчиво смотрели на нору.
     --  Меня зовут  Волком, --  сказал  Галаци,  --  волк не должен бояться
мрака,  кроме  того, Галакации --  мое  родное  племя,  и  я  первый  должен
навестить  их!  --  И он опустился на  колени без дальнейших разговоров.  Но
Умслопогас,  еще  раз осмотревший нору, заметил: Подожди,  Галаци,  я пройду
вперед!  Я  знаю,  как  надо действовать. Следуй  за  мной. А  вы, дети мои,
кричите погромче, чтоб никто не слышал наших движений, если же мы  пробьемся
насквозь, следуйте быстро за  нами, а  то одни  мы долго  не продержимся при
входе в эту  пещеру.  Слушайте  еще! Вот  вам  мой  совет,  если я  погибну,
выбирайте себе в  начальники  Галаци-Волка,  конечно,  если  он останется  в
живых!
     -- Нет, Убийца, не  называй меня своим преемником, -- возразил Волк, --
мы вместе жили, вместе и умрем!
     -- Пусть будет так, Галаци. В таком случае выбирайте другого вождя и не
пытайтесь  более  проникнуть в  нору.  Если мы не  пройдем, никто не  сумеет
пройти, поищите  пищу и сидите здесь, пока шакалы не появятся, тогда  будьте
готовы. Прощайте, дети!
     --  Прощай,  отец!  --  отвечали  воины. --  Иди  осторожно,  а  то  мы
останемся, как стадо без пастуха, покинутое и блуждающее!
     Умслопогас прополз в нору,  не взяв щита, но  держа перед собой секиру,
за  ним  последовал  Галаци.   Подвинувшись   вперед  шагов  на  двенадцать,
Умслопогас  вытянул  руку и, как  он того  ожидал, наткнулся на  ноги воина,
который проник туда перед этим и  умер  там. Умслопогас просунул голову  под
ноги убитого и прополз вперед, пока весь труп  не оказался лежащим у него на
спине, он  крепко придержал его таким  образом,  захватив обе руки  мертвого
человека  в одну  свою. Затем он продолжал подвигаться еще  немного, пока не
заметил, что достиг внутреннего выхода  норы. Внутри было очень  темно из-за
огромных камней, лежавших перед норой и не пропускавших света.
     Умслопогас  прополз как можно  скорее вперед,  держа мертвого на  своей
спине, и внезапно оказался на открытом месте в густой тени большой скалы.
     --  Клянусь Лилией,  --  вскричал находившийся  там  воин,  является  и
третий!  Получай,  зулусская крыса!  --  И  он со всей силы  ударил  дубиной
убитого человека.
     -- Получи еще! -- закричал снова и пронзил труп копьем так, что кольнул
под ним Умслопогаса.
     -- Еще, еще и еще! -- повторили другие, терзая мертвое тело.
     Умслопогас тяжело застонал и тихо лег в густом мраке.
     -- Не стоит тратить  ударов!  --  сказал первый из  нападавших. -- Этот
никогда  более  не вернется в страну  Зулусов, я думаю, немногие добровольно
последуют за  ним. Кончайте, пойдите  кто-нибудь,  принесите  камней,  чтобы
заложить нору, игра теперь окончена!
     С  этими  словами  он  отвернулся, за ним  последовали остальные; этого
только и ждал Убийца. Быстрым движением он освободился от трупа и вскочил на
ноги.  Воины  услыхали шум и повернулись снова  назад, но  в то же мгновение
Секира мягко опустилась,  и тот, кто клялся Лилией,  исчез  из  числа живых.
Умслопогас  прыгнул вперед  и,  вскочив  на  большую  скалу,  встал на  ней,
подобный горному оленю.
     -- Не так-то легко убить зулусскую  крысу, ласки!  -- вскричал он, пока
они  с криками сразу со всех сторон накидывались на него. Он разил направо и
налево и с  такой быстротой, что едва  можно было видеть,  куда падали удары
лезвия  топора.  Хотя враги едва  различали удары,  но, отец  мой, они,  как
снопы, валились  от них. Враги окружили  Умслопогаса, они прыгали на Убийцу,
как накатывает волна на стены утеса. Всюду сверкали копья, со всех сторон их
концы устремлялись на него. Спереди и по бокам  Секира могла удержать их, но
один из воинов ранил Умслопогаса  в шею, другой  приподнял  товарища  сзади,
тогда Секира сразила его и повергла в прах.
     Между тем Волк также выполз  из норы, и дубина его скоро нашла занятие,
они  вместе  работали  так  усердно,  что  спине Убийцы  больше  не угрожала
опасность;  пришлось опасаться  тем,  кто  стоял за  его  спиной. Оба  вождя
дрались бесстрашно, убивая всех кругом; вскоре одна за другой  показались из
норы украшенные перьями головы воинов Секиры, и сильные руки приняли участие
в битве. Они являлись быстро, вступали в сражение, как выдры разрезают воду,
--  вот их десять, вот уже  и двадцать, и вот воины  Галакациев,  не  ожидая
такого  нападения,  не выдержали  и побежали.  Остальные воины Секиры  вышли
беспрепятственно,  и  вечер  постепенно  перешел в  ночь,  пока  все они  не
проникли сквозь нору.


        НАДА

     Умслопогас, несмотря  на  темноту, собрал свои  войска  и просил Галаци
вести их. Завернув  за  угол долины, они  дошли до места, где  под  нависшей
скалой находился вход в огромную пещеру.
     Здесь в  последний раз  Галакации  оказали им  сопротивление,  и факелы
осветили  мрачную  картину битвы.  Но  сопротивление  продолжалось  недолго,
мужество совершенно покинуло их.
     В одном углу пещеры Умслопогас заметил кучку людей, окружавших и как бы
оберегавших кого-то. Он кинулся на них, за ним последовали Галаци и  другие.
Пробившись сквозь круг, при свете своего факела, Умслопогас  увидел высокого
и стройного  человека, который прислонился к стене пещеры и держал щит перед
лицом.
     Щит был моментально  вырван Умслопогасом из  держащих  его  рук лезвием
топора; в  зазвучавшем же голосе было что-то такое, что помешало ему ударить
врага  во второй раз:  ему казалось, что,  словно во сне, к  нему  вернулось
воспоминание  о  детстве.  Факел догорал, но он  выдвинул его  вперед, чтобы
разглядеть того, кто прижался к скале. Одет он был в одежду  воина, но облик
был не мужской. Действительно, то  была почти белая,  красивая  женщина. Она
опустила  руки, которыми закрывала лицо,  и он мог разглядеть ее. Он  увидел
глаза, светящиеся, как звезды,  вьющиеся волосы,  спадающие по плечам, и всю
красоту ее,  чуждую нашему народу. И так же, как голос  ее напомнил о чем-то
невозвратном,  так и глаза ее, казалось, сияли сквозь  мрак прошедших лет, а
красота ее напоминала что-то давно уже известное ему.
     -- Как зовут тебя, прекрасная девушка? -- спросил он наконец.
     -- Теперь зовут меня Лилией,  когда-то я носила другое  имя. Когда-то я
была Надой, дочерью Мопо, но имя и все вокруг него погибло; я также умираю с
ними.  Кончай  скорей, убей  меня. Я  закрою глаза,  чтобы не видеть  блеска
оружия!
     Умслопогас снова взглянул на нее, и секира выпала у него из рук.
     -- Посмотри на меня,  Нада, дочь  Мопо, -- сказал он тихим  голосом, --
посмотри на меня и скажи, кто я!
     Она взглянула на него. Ее лицо застыло, как у того,  кто смотрит сквозь
пелену воспоминаний, оно стало неподвижно и странно.
     -- Клянусь, -- сказал она, -- клянусь, ты Умслопогас, мой умерший брат,
которого мертвого, как и живого, я одного и постоянно любила!
     Факел потух, Умслопогас в темноте схватил свою сестру, найденную  после
многих лет разлуки, прижал к себе и поцеловал, и она поцеловала его.
     После  того,  как воины утолили свой голод  из запасов  Галакациев, как
расставлена была стража для охраны скота и из опасения нападения, Умслопогас
долго беседовал с НадойЛилией, сидя с нею в стороне, и рассказал ей всю свою
жизнь. Она также рассказала ему то, что тебе уже известно, отец мой, как она
жила среди маленького  племени,  подвластного Галакациям, со  своей  матерью
Макрофой, и о том, как весть о ее красоте распространилась по всей стране.
     Она рассказала,  как  Галакации потребовали ее выдачи, как  овладели ею
силой оружия, умертвив жителей ее крааля и  среди них  ее родную мать. После
этих событии она стала  жить среди Галакациев,  которые переменили ее имя  и
назвали Лилией; с нею они обращались хорошо, оказывали ей уважение благодаря
ее кротости и красоте и не неволили ее выходить замуж.
     -- А почему ты не  хотела выходить замуж, Нада, сестра  моя? -- спросил
Умслопогас. -- Тебе давно пора быть замужем!
     -- Я не могу сказать тебе причину, -- ответила она, опуская  голову, --
я не расположена к замужеству. Я только прошу, чтобы меня оставили в покое.
     Умслопогас задумался на мгновение, а потом сказал:
     -- Разве ты не знаешь, Нада, почему  я предпринял войну,  почему  племя
Галакациев погибло и рассеялось и скот  их стал добычей моего оружия? Слушай
же:  я знал о тебе  только по слухам,  знал, что тебя зовут  Лилией, что  ты
самая прекрасная женщина в стране, и пришел сюда для того, чтобы добыть тебя
в  жены  Дингану. Причиной, почему  я начал  войну, было намерение завоевать
тебя и помириться с Динганом, и я достиг своей цели!
     Услыхав  эти слова,  Нада-Лилия  задрожала  и заплакала,  она упала  на
колени и охватила с мольбой ноги Умслопогаса.
     --  О,  не будь так жесток со мной,  твоей сестрой,  -- молила она,  --
лучше возьми топор  и покончи со мной и с красотой, которая принесла столько
горя всем, а  в особенности  мне.  Зачем я оберегала свою голову щитом  и не
дала топору  раскроить  ее?  Я  оделась воином, чтобы  подвергнуться  участи
воина. Будь проклята моя  женская слабость, которая  вырвала  меня у смерти,
чтобы обречь меня на позор!
     Так молила она Умслопогаса  тихим, кротким голосом, и сердце дрогнуло в
нем,  хотя  он не  имел более намерения  отдавать Наду Дингану,  как  Балека
отдана была Чеке, чтобы, может быть, обречь ее на участь Балеки.
     -- Научи меня, Нада, -- сказал  он, -- как мне исполнить взятое на себя
обязательство? Я должен отправиться к Дингану, как обещал отцу нашему, Мопо;
что  же я отвечу Дингану, когда  он спросит меня о Лилии, которую  он желает
получить  и  которую я обещал  добыть ему? Что должен я сказать,  чтобы уйти
живым от гнева Дингана?
     Нада подумала и отвечала:
     -- Поступи таким образом,  брат  мой: скажи ему,  что Лилия,  одетая  в
походную одежду воина,  случайно была убита  во  время сражения. Видишь  ли,
никто из твоего народа не знает, что ты нашел меня; в час победы и торжества
воины твои не думают о девушках. Так  вот каков мой план: поищем теперь, при
свете звезд, тело какой-нибудь красивой  девушки --  без  сомнения, найдутся
убитые  по ошибке  во время сражения;  на  нее  мы  наденем мужскую одежду и
положим рядом с ее трупом одного из убитых твоих воинов. Завтра, когда будет
светло,  ты соберешь  своих  вождей и,  положив  тело девушки  в темном углу
пещеры,  покажешь ее  своим воинам и скажешь, что это Лилия, убитая одним из
твоих воинов,  которого, рассердившись за убийство девушки, ты умертвил сам.
Они не станут внимательно разглядывать ее, если же случайно будут смотреть и
не найдут ее  особенно красивой, то  подумают, что  смерть  похитила  у  нее
красоту. Таким образом  рассказ,  который  ты приготовишь для Дингана, будет
построен на прочном основании, и Динган совершенно поверит ему!
     --  Как все это возможно,  Нада?  -- спросил  Умслопогас.  --  Как  это
возможно,  когда  люди  увидят  тебя среди пленных  и  узнают тебя по  твоей
красоте? Разве в стране существуют две таких Лилии?
     -- Меня не  узнают, потому что не увидят, Умслопогас. Ты должен сегодня
же освободить меня. Я уйду отсюда, переодетая юношей и покрытая плащом, если
бы кто-нибудь и встретил меня, кто скажет, что я Лилия?
     -- Куда же ты пойдешь,  Нада?  На  смерть? Неужели затем мы встретились
после стольких лет разлуки, чтобы снова расстаться навеки?
     --  Где находится твой крааль,  брат?  В тени Заколдованной  Горы, гору
легко узнать по  скале, которая имеет форму старухи, обращенную в камень, не
так ли? Расскажи, какой дорогой можно дойти туда? Я отправлюсь к тебе!
     Тогда Умслопогас позвал Галаци-Волка и рассказал ему всю правду; Галаци
был единственным человеком, которому он мог довериться. Волк выслушал молча,
любуясь  красотой Нады, неясной при свете звезд. Когда  все было сказано, он
только  заметил,  что более  не  удивляется,  что племя  Галакациев  оказало
сопротивление Дингану и накликало на себя смерть из-за такой  девушки. Но он
прибавил откровенно, что  сердце его предчувствует  беду; дело смерти еще не
кончилось, "вот светит Звезда Смерти", и он указал на Лилию.
     Нада задрожала  при этих  зловещих словах,  а  Убийца  рассердился,  но
Галаци не отказался от своих слов и ничего не прибавил к ним.
     Они  встали  и  отправились  искать  среди  мертвых   убитую   девушку,
подходящую их намерениям; вскоре они  нашли высокую  и красивую  девушку,  и
Галаци на руках донес ее до большой пещеры.
     Одев тело девушки в наряд воина, разложив рядом с нею  копье и щит, они
положили ее в темном углу пещеры  и, найдя мертвого воина из племени Секиры,
перенесли его поближе к  ней. Окончив свое  дело, они покинули пещеру, делая
вид, что проверяют часовых; Умслопогас и Галаци переходили с места на место,
а Лилия шла  за ними, как вестовой, прикрывая лицо щитом, держа в руке копье
и неся мешок с зерном и сушеным мясом.
     Они  шли  таким  образом,  пока не  достигли  выхода  из  горы.  Камни,
закрывавшие  выход,  были  сняты,  но   у  входа  все-таки  стояли  часовые.
Умслопогас окликнул  их, и они отдали ему честь; он  заметил, что они сильно
утомлены путешествием и  битвой и мало понимают, что происходит  вокруг. Он,
Галаци и Нада вышли из пещеры в долину, лежащую перед горой.
     Здесь  Убийца и Лилия простились, пока Галаци сторожил  их; вскоре Волк
увидел  возвращающегося  Умслопогаса,  который  шел  медленно,  как  бы  под
бременем  горя;  вдали  на  равнине  виднелась Лилия, несущаяся  легко,  как
ласточка.
     Умслопогас и Галаци медленно вошли под своды горной пещеры.
     -- Что  это значит,  предводитель? -- спросил начальник.  -- Вас  вышло
трое, а вернулось всего двое?
     --  Глупец! -- отвечал Умслопогас.  --  Ты  пьян от пива Галакациев или
ослеп  от  сна! Двое вышли,  двое вернулись. Того, кто  был  с нами, я услал
обратно в лагерь!
     --  Да  будет  так,  отец! -- сказал  начальник.  --  Двое  вышли, двое
вернулись. Все в порядке!


        КОСТЕР

     На следующее утро воины выспались, отдохнули и поели, тогда  Умслопогас
собрал их и  выразил им благодарность за мужество, с которым  они  завоевали
славу  и  скот. Воины были  веселы,  мало думали о погибших и громко  запели
хвалу ему и Галаци. Когда пение окончилось, Умслопогас снова обратился к ним
с  речью, в  которой повторил, что  победа  их  велика  и завоеванные  стада
бесчисленны, но он прибавил, что чего-то не хватаете этой победе -- нет той,
которая  предназначалась  в дар царю Дингану  и из-за  которой произошла эта
война. Где Лилия? Вчера еще она была здесь, одетая в плащ воина, со  щитом в
руках, об этом он слыхал от пленных. Так где же она теперь?
     Воины отвечали, что не видели ее. После их ответа заговорил Галаци, как
было условлено между ним и Умслопогасом. Он рассказал, что в то время, когда
они приступом брали пещеру, он видел, как один из их воинов в пещере кинулся
на  воинаврага  с намерением убить  его.  Но при его  приближении  тот, кому
угрожала смертельная опасность, бросил  свой щит, прося о  пощаде, и  Галаци
увидел, что то не Галакаций, а очень красивая девушка.  Он  крикнул воину не
трогать ее,  так  как издан был строгий приказ не  убивать женщин.  Но воин,
опьяненный сражением, отвечал, что, будь то мужчина или женщина, враг должен
умереть,  и  заколол ее. Видя это, он,  Галаци, в  ярости подбежал  к  этому
человеку, ударил дубиной и убил его.
     -- Ты хорошо сделал, брат! -- отвечал Умслопогас. -- Пойдемте же туда и
посмотрим  на мертвую  девушку.  Может  быть,  это Лилия,  что  будет весьма
несчастливо для нас; не знаю даже, как об этом известить Дингана!
     Вожди последовали за Умслопогасом и Галаци до того места, куда положили
девушку и рядом человека из племени Секиры.
     -- Все, что рассказал  Волк,  брат  мой, правда! --  сказал Умслопогас,
размахивая  факелом над лежащими  трупами. --  Без сомнения, здесь лежит та,
которую называли Лилией и которую мы хотели завоевать, рядом с нею лежит тот
глупец, который  убил  ее  и  сам пал от удара  палицы.  Некрасивое зрелище,
печальная повесть, которую придется мне рассказать  в краале Дингана. Но что
случилось -- случилось, изменить  мы ничего не можем,  девушка, которая была
красавицей